Sentient

Атлантида. Она спала тысячи лет после того, как её покинули. Несчётное количество веков она пробыла под водой в полудрёме, размышляя, придёт ли кто-нибудь снова или ей так и придется провести вечность в одиночестве. Атлантида знала, что вечность – слишком долго для того, чтобы оставаться наедине с собой. Хотя, с одной стороны, было не так уж и тягостно немного передохнуть: никто не находил или не создавал в лабораториях опасные штуковины, не приводил враждебных чужаков, никто не стрелял и не пытался уничтожить город. Но это было скучно, невероятно скучно для города, где когда-то жили лантийцы. За такое долгое время Атлантида уже почти смирилась с тем, что её никто не найдет и свои тайны она оставит на дне океана. Такая участь была лучше разрушения от бомб, ударов лучевого оружия или самоуничтожения. А ведь другие города, так похожие на неё, постигла столь ужасная гибель. Они были уничтожены, разграблены и оставлены на съедение времени. От столиц планет остались лишь руины, а Атлантида покоилась на дне океана, ожидая своей участи. Моргана, как её назвали потом люди, лишь изредка появлялась в тёмных коридорах и, принимая полутелесный облик, бродила в поисках утраченных воспоминаний. Вознесшаяся древняя регулярно проверяла, не нашел ли кто город под водой, но не появлялась в Атлантиде уже тысячи лет. Город смотрел на поверхность воды в нескольких сотнях метров над ним и думал, каково же это – умирать в полном одиночестве. Но они пришли. Не такие умные и могущественные, как лантийцы, но забавные. Что могло быть лучше? Открытие врат отдалось эхом в коридорах, которые не слышали звуков так давно, что задребезжали от удовольствия, впитывая каждую вибрацию. Врата принесли с собой шум. Много шума, толкотни и удивленных вздохов. Атлантида приветствовала их, зажигая огни во всех уголках города. Консоли, лампы, ступени. Здание за зданием Атлантида пробуждалась ото сна и с удивлением рассматривала новых гостей. Их было много. Похожие на лантийцев, но совсем не такие осторожные, скованные и скучные. Им хотелось знать всё и потрогать всё. Базы данных, лаборатории, голограммы. Они не знали, что искали, их восхищала каждая вещь, которая казалась городу скучной и обыденной. Импульсивные, весёлые, эмоциональные. И каждому Атлантида была рада. Она хотела, чтобы они остались. Когда щит начал отключаться, она подняла их всех на поверхность. Иначе они бы ушли. Иначе кто-то бы погиб. Атлантида приняла правильное решение. После открытия врат ей не было скучно ни единого мгновения. Жизнь закипела во всех уголках города. Её исследовали, иногда повреждали, но она была готова это простить, пусть и чувствовала даже шарик для гольфа, отскакивающий от стен. Её рисовали и с ней даже разговаривали. Особенно часто это делал Джон Шеппард. Ему всегда нужно было поделиться чем-то с городом, выплеснуть эмоции, когда рядом никого не было. - Что же делать? – размышлял вслух Джон, пока очередная внештатная ситуация выходила из-под контроля. У подполковника было не так много времени, чтобы найти решение, а ему так не хватало под рукой кого-нибудь из учёных. – Что бы сделал Маккей? Шеппард огляделся по сторонам, надеясь, что его никто не слышал. Но Атлантида слышала всё. Мелодии, которые Зеленка напевал в хорошем настроении, слова, которые шёпотом произносили Джон и Лорн, когда Родни в очередной раз выводил их из себя, молитвы предкам, произносимые Тейлой в минуты страха и отчаяния. Атлантида не могла оставаться в стороне, она пыталась помочь. Когда Маккей чуть не утонул в океане, она услужливо предложила ему образ Саманты Картер из его головы. Прыгуны считывали мысли людей, даже когда те не сидели за панелью управления. Больше она не могла вмешиваться, хоть и боялась, что усилий жителей Атлантиды не хватит, чтобы спасти Родни. Ведь каждый из них относился к городу с уважением и защищал её. Когда Люшес появился в городе, она старалась отгораживать жителей от него так долго, как могла. Она закрывала перед его носом двери, выключала свет в коридорах, путала карту - лишь бы ему пришлось действовать как можно дольше. Кто-то начинал догадываться о том, что она всё видела и слышала. В основном, это были артазианцы, и город смешило, когда его называли "духами Предков". Пару раз Атлантида даже позволяла себе безобидные розыгрыши, когда была в хорошем настроении. Однажды она привела Родни в отсек, куда только-только доставили несколько ящиков лимонов с «Дедала» - тогда прыти учёного мог позавидовать даже мировой рекордсмен по бегу. Дурацкая шутка, но если бы Атлантида могла улыбаться, то это была бы счастливая ухмылка до ушей. Город, конечно же, делал вид, что не знает, что произошло. И это не транспортёр сбоил, а Маккей что-то перепутал. - А я уверен, что там были сотни, нет, тысячи лимонов, - упрямо повторял Родни, пытаясь снова добраться на тот склад, но Атлантида отправляла его в одну и ту же не до конца исследованную научную лабораторию. Там хватало проектов, которые могли убить Маккея гораздо эффективнее и быстрее, чем лимоны, но люди пока об этом не знали. – И все такие жёлтые, вот-вот готовые лопнуть. - Ты же видишь, что всё работает отлично, - Вейр устало вздохнула. Всего десяток минут назад она уселась на диване в своей комнате с книжкой, до которой не могла добраться несколько месяцев. Но крики Родни немного мешали чтению, так что роман-бестселлер пришлось отложить. - Но это было! И я уверен, это не случайность. - И что же тогда? Гадкий заговор рейфов против тебя? – усмехнулся Шеппард, незаметно нащупав лимон под своей курткой. Шутки шутками, а иногда казалось, что Маккей в состоянии вывести из себя далай-ламу за пару минут общения. – Или духи Предков расстроились, что ты копаешься в их устройствах? Это было гораздо ближе к правде. Чуть ли не ежедневно учёные Атлантиды исследовали приборы, способные уничтожить город, планету, звёздную систему, а иногда и всю галактику Пегас. Последних было в меньшинстве, но Атлантида молилась всем существующим и несуществующим богам, чтобы их никто не активировал. Поэтому город иногда отвлекал Зеленку или кого-то другого неожиданным сбоем, с которым Родни было лень иметь дело. Иногда Атлантиде казалось, что ещё чуть-чуть и она погибнет от атаки, самоуничтожения, или найдется другой не менее смертельный вариант. Городу бывало больно и не раз. Его затапливало, целые здания взрывались, системы заражались вирусами рейфов, а дыр от пуль было попросту не сосчитать. Но больнее всего Атлантиде было, когда кто-то умирал. За пять лет, что люди провели в городе, погибших было слишком много. Город знал каждого, видел и слышал каждого учёного, инженера, военного, что ходили по коридорам. И любого Атлантида считала интересным. Человек мог ей не нравится, но как и ко всему новому, она относилась с любопытством. Ведь несмотря на то, что ей пришлось переживать, Атлантида знала одну простую истину – в такие моменты она была по-настоящему жива.