Искушение

      И вновь — тишина. Никаких изменений в поведении мистера Бибера — всё те же вежливость и отстранённость.       Анна уехала к матери, и пробыла там три недели — ровно до тех пор, пока не убедилась, что ситуация больше не требует её присутствия. Она была весьма удивлена, когда ей на карточку были перечислены сначала аванс, а затем и вся зарплата, словно Анна была на работе, а не в отпуске. Она звонила Шарлотте, но та лишь сообщила, что никаких распоряжений от мистера Бибера насчёт этого не поступало, а посему, деньги перечисляются как обычно, добавив при этом, чтобы Анна не волновалась по пустякам.       А на работе ничего не изменилось — всё те же лица, всё то же рабочее место, все те же цифры, отчёты, поездки… Зато на неё запал один из мужчин, работающих в соседнем отделе. Макс — так звали высокого импозантного блондина с пронзительно — голубыми глазами и мягким голосом — ненавязчиво оказывал девушке всевозможные знаки внимания, которые сама Анна благосклонно принимала. Произошедшее между ней и боссом оставило неизгладимый след в душе, от которого ей очень хотелось избавиться. Девушка была уверена: новые отношения помогут ей забыться.

***

— Ты уже готова? — стоя в дверях спальни и крутя на пальце ключи от машины, поинтересовался мужчина, глядя на то, как Анна поспешно красит губы, смотрясь в зеркало.       Одетая в фиолетовое платье с открытой спиной длиной чуть выше колена, девушка выглядела очень привлекательно. — Вполне, — обернувшись, ответила она, закрывая помаду и кладя её на место. — Поехали?       Сегодня их фирма отмечала очередную годовщину компании — таков был негласный закон, установленный ещё мистером Бибером — старшим. Накинув лёгкое пальто, Анна захватила клатч, закрыла дверь и спустилась вниз, где её уже поджидала машина. За это короткое время девушка стала довольно тесно общаться с Максом, но до интима дело ещё не дошло — ей не хотелось торопиться. Но внутренний голос подсказывал, что Макс — вовсе не тот человек, с кем стоит вообще начинать какие-либо отношения. Внутреннее чутьё никогда не обманывало девушку, но в этот раз она решила не заморачиваться подобными вещами, ведь, по сути, ей и не были нужны серьёзные отношения. Всё, чего она хотела — избавиться от воспоминаний о мистере Бибере.        Вечер проходил просто прекрасно. Сам начальник также присутствовал в ресторане, но, по обычаю своему, держался отстранённо и незаметно. Пару раз он приглашал на медленный танец Шарлотту, и Анне казалось, что он вовсе не смотрит в её сторону. Что ж, возможно, это и к лучшему. Веселье было в самом разгаре, когда девушка, почувствовав себя нехорошо, отправилась в дамскую комнату. Уборные были разделены небольшим коридорчиком. Когда Анна, приведя себя в порядок, вышла в этот самый коридорчик, крепкие мужские руки легко и уверенно подхватили её, и уже через пару мгновений она оказалась в мужском туалете, прижатая к стене мужским телом. Голова слегка кружилась от выпитого, и до девушки не сразу дошёл весь смысл происходящего. — Вы сегодня прекрасно выглядите, мисс Гамильтон, — раздался над ухом хрипловатый приглушённый голос. — Мистер Бибер, — ответила Анна, осознав, кто сейчас стоит перед ней, — вы выбрали не самое лучшее место для разговоров, и… — А кто сказал, что я хочу разговаривать? — произнёс мужчина, и сразу же принялся целовать объект своего вожделения. — Мистер Бибер, не надо, прошу…       Анна пыталась оттолкнуть от себя мужчину, понимая, что в этом поединке она проиграет — не потому, что он гораздо сильнее, не потому, что она сейчас гораздо больше пьяна, а потому, что ей самой хотелось этого — неосознанно, бездумно — но хотелось. Человек на пьяную голову может натворить такое, что порой не хватит жизни, чтобы исправить последствия своих поступков. — Я сейчас немного пьян, простите, — не слушая её слабых просьб и вялых попыток высвободиться, продолжал он, — я так сильно хочу вас, мисс Гамильтон. Я всё время думаю о вас. Каждый чёртов день, понимаете? — он отстранился, глядя на неё с неприкрытым желанием, сквозившим в затуманенном взгляде. — Неужели вы не чувствуете того же, что и я? Неужели вам не хочется? Уверен, вам понравилось тогда. Прошу, не думайте о себе так плохо. Не хочу, чтобы вы обижались на меня. Вы такая очаровательная сегодня…       Дыхание его стало частым и глубоким, поцелуи — жарче, объятья — крепче. Анна чувствовала, как её и без того хрупкая оборона вот-вот вдребезги разобьётся под натиском невероятной страсти. Его руки уже приподняли подол и без того короткого платья, чтобы коснуться бархата её кожи. Меньше всего сейчас ей хотелось заниматься сексом в общественном туалете, да ещё и с риском быть застуканной, но Анна решила про себя, что потерпит. В конце концов, мистер Бибер пошёл ей на уступки, помог с финансами. Ничего с ней не случится. Не насилует же он её сейчас, в конце концов. Она постаралась не выдать своих чувств, однако на лице всё же отобразилась тень покорной обречённости. Ей некуда деваться. — Такая невероятная… Люблю фиолетовый цвет, — прошептал он ей на ушко, а затем прикусил мочку. — Мисс Гамильтон, вы всё ещё предохраняетесь? — Я… нет, — она отрицательно покачала головой, и это было правдой: Анна больше не видела смысла соблюдать условия их контракта. — Дерьмо, — зло выдохнул мужчина, прекращая поцелуи, — мисс Гамильтон, я сейчас не в том состоянии, чтобы принимать ваши отказы. Я готов заплатить вам любую сумму. Назовите вашу цену, только не отказывайте мне сейчас. Сколько вы хотите за этот секс?       По телу словно прошёлся разряд электрического тока. Если ещё пару минут назад она была готова перетерпеть, то сейчас это решение моментально испарилось. Девушка словно протрезвела. С ненавистью убрав от себя его руки, Анна твёрдо проговорила, глядя прямо в глаза мужчины: — Повторяю ещё раз: я вам не шлюха, мистер Бибер. И если вам так сильно хочется потрахаться, поищите для этих целей кого-нибудь другого.       Оттолкнув от себя мужчину, она выскочила из мужского туалета с твёрдым намерением поехать сейчас домой. — Макс, отвези меня домой, — найдя в толпе нужного ей человека, сходу начала Анна, — я уже устала. — Не вопрос, поехали, — не совсем трезвым голосом отозвался мужчина, и она поняла, что сейчас Макс — не самый надёжный человек в этом деле. В таком состоянии лучше за руль не садиться. — Да ты пьян! — девушка негодовала. Всё складывалось просто ужасно. — Я вызову нам такси. И не смей больше пить!       Выйдя на балкон, она закрыла глаза и несколько раз вдохнула полной грудью свежий ночной воздух, дабы хоть немного привести в порядок мысли и собраться. По коже пробежалась волна мурашек, когда лёгкий ветерок заколыхал листочки деревьев едва ощутимым дуновением. После душного шумного помещения тишина и прохлада весенней ночи помогали расслабиться. Достав из клатча мобильный, Анна отыскала среди контактов нужный номер и вызвала такси. Оператор равнодушным голосом проинформировал, что транспорт будет подан в течение пятнадцати минут — автопарк, обслуживающий этот ресторан, старался максимально быстро выполнять заказы. Макса в зале не оказалось. Не было его ни в туалете, ни в просторном холле, ни на том же самом балконе, откуда сама Анна вышла десять минут назад, — нигде. Долгие гудки, но никакого ответа. Рассердившись, она решила в одиночку покинуть заведение. Но едва она вышла из здания, как её тут же взяла за локоть невесть откуда появившаяся Шарлотта. — Мистер Бибер распорядился, чтобы я проследила за тем, что вы уехали домой, — бесстрастным голосом сообщила она и тут же потащила обескураженную девушку по направлению к его машине, которая уже поджидала их. — Пустите, я вызвала такси, я не хочу никуда ехать с ним, — произнесла упирающаяся Анна, но у Шарлотты сил оказалось больше, ведь она никогда не пила. — Вы поедете одна, — не желая слушать девушку, продолжила Шарлотта, таща её к автомобилю, дверцу которой уже держал открытой невозмутимый водитель, — мистер Бибер ещё в ресторане.       Анну это отчего-то успокоило, и она, перестав упираться, теперь уже покорно проследовала вслед за женщиной и позволила усадить себя в машину. Шарлотта не обманывала: девушка действительно была в машине одна — если не считать шофёра. Облегчённо вздохнув, она уселась поудобнее и потянулась к мини-бару, мысленно отмечая про себя, что уже знает почти всё в этом авто. Анна даже набралась смелости и забрала с собой початую бутылку бурбона Jim Beam, решив, что сегодня расслабиться ей точно не помешает — впереди были выходные, да и вечер изрядно потрепал ей нервы.        Поднявшись к себе, девушка на ходу скинула эти жутко неудобные туфли, в которых впору было только сидеть, но никак не ходить, будучи в нетрезвом состоянии, и направилась прямиком в гостиную. Плюхнувшись на одно из кресел, она закинула ноги на журнальный столик, в блаженной улыбке прикрывая глаза. Вот теперь можно и расслабиться. Шоколадные конфеты, возможно, не самая лучшая закуска, но Анне не хотелось идти на кухню, чтобы найти себе другую. В конце концов, бурбон можно пить и неразбавленным — особенно если это не просто виски, а дорогой качественный напиток. Именно такой, как в машине мистера Бибера. Нужно признать, этот мужчина знал толк во всём.       Тишина, ночь и спиртное делали своё дело, и Анну потихоньку стало клонить в сон. Незаметно для себя, она задремала. Резкий, и оттого неожиданный, звонок в дверь заставил ей вздрогнуть. Бутылка выпала из руки на мягкий ковёр, заглушая звук падения. Наверняка Макс. Слегка пошатываясь, девушка направилась в прихожую, чтобы выяснить, что ему понадобилось от неё, и нельзя ли было перенести свой визит на другое время. — Мисс Гамильтон, прошу прощения за своё поведение. Простите, что так поздно, но я всего лишь хотел… Вы пьяны? Анна с удивлением уставилась на незваного гостя. Ей и в голову не пришло, что это может быть мистер Бибер. — Кажется, мы с вами уже всё обсудили, — стараясь быть как можно убедительней, произнесла девушка, — и да — какое вам дело до моего состояния? Всего доброго и спасибо за заботу. Не стоило утруждаться, я бы прекрасно доехала на такси. — Почему вы себя так ведёте, мисс Гамильтон? Я не хотел вас задеть, простите. Надеюсь, что…       Он не договорил. Резко сделав пару шагов вперёд, мужчина прижал её к стене и с жадностью впился в пухлые губы. Ломается последняя стена сопротивления, когда его ладони проводят по её бёдрам, задирая платье и вызывая у Анны протяжный мучительный стон. Девушка почувствовала вдруг, как стало бешено колотиться сердце, а внутри всё будто замерло в предвкушении. Зашумело в висках, и кровь прилила к лицу, заставляя краснеть — не от стыда, а от решимости. Мистер Бибер понял, что она не против. Она готова отдаться ему, готова разделить с ним эту ночь, готова быть с ним сейчас. Крепко сжав девушку в своих объятьях, он вновь поцеловал её — более резко, более страстно, дерзко, нетерпеливо, неистово. Но сейчас было трудно сказать, кто целовал друг друга сильнее — порываясь вперёд, хватая губами губы партнёра так жадно, они стремились друг другу навстречу. Не в силах сдержать себя более, Анна стала оставлять на губах мужчины укусы — многочисленные, быстрые. Чтобы насквозь, до крови, до боли, до солоноватого привкуса во рту. — Мистер Бибер, — простонала девушка, когда его пальцы проникли под тонкую ткань нижнего белья, безудержно лаская, подготавливая её, — Джастин…       Изогнувшись в его руках, Анна подалась ему навстречу, судорожно хватая ртом воздух, пока тот оставлял красные следы на её подбородке, шее, плечах и ключицах, посасывая кожу во время поцелуев. С губ сорвался долгий и чувственный стон, когда пальцы проникли ещё глубже, даря ей наслаждение. Пальцы другой руки уже касались лица, губ, шеи, затем ладонь обхватила горло, чуть сжав — ему нравилась некая грубость, заставляющая тело трястись от возбуждения. Он чувствовал, что Анна уже готова, что уже хочет его, но продолжал ласкать, играя с ней в одному ему известную игру. Мужчина дышал хрипло и тяжело, чувствуя, как шумит в голове алкоголь, и сердце бьётся рвано и неритмично, создавая тяжесть в груди. Девушка нетерпеливо стонала, не в силах больше терпеть. Чувственный и томный стон был заглушён очередным жарким поцелуем, который почти сразу же был прерван. — Джастин…       Его имя так просяще звучало сейчас в этой интимной тишине, что мистер Бибер невольно вздрогнул, чувствуя, как тело обдало волной пылающего жара. По венам словно бежала горячая лава, а в сердце бушевал знойный ветер. Ещё никогда прежде никто не произносил его имя так, как сейчас оно прозвучало из уст Анны, которая уже дрожала от ноющей боли внизу живота, и стояла на ослабевших ногах, облизывая отчего-то пересохшие губы, на которых виднелись следы его крови. — Прошу…       Этот голос, проникающий в каждую клеточку его организма, вызывающий сотню ледяных мурашек на разгорячённой коже, отдающийся эхом в закружившейся от новой волны страсти голове…       Больше нет смысла сдерживаться. Нет смысла чего-то ждать, ведь итак всё ясно. И вот уже его пульсирующая плоть внутри неё — такая желанная, горячая, сильная… Девушка стонет ещё громче, наслаждаясь этими первыми движениями, когда ещё немного чувствуется боль — от непривычки и долгого воздержания.       Карие глаза распахиваются так сильно, когда женские коготки начинают царапать спину. Он и сам не заметил, когда Анна успела залезть к нему под рубашку. Тонкие изящные пальчики сначала скользят по телу, лаская, гладя, царапая, оставляя тонкие дорожки от ногтей, а затем быстро расправляются с мелкими пуговицами, стягивая рубашку, оголяя сильные плечи и многочисленные татуировки на теле. Губы девушки сначала касаются правого уха, а затем мокрый скользкий язык движется по ушной раковине, мочке, опаляя нежную кожу горячим прерывистым дыханием. — Джастин… о-о-о…       Томные вздохи, шёпот, сбивчивое дыхание — и он уже не может сдержаться. Двигается в ней всё быстрее и быстрее, всё глубже и глубже, с силой впечатывая в стену, не давая возможности передохнуть. Придерживая стройную ножку, мужчина помогает Анне не упасть, удержаться, продолжить наслаждаться такой долгожданной для обоих близостью. Затуманенный алкоголем и безудержным желанием разум давно отключился, позволив чувствам без остатка завладеть этими разгорячёнными телами, что так близко находились сейчас друг к другу. — Мисс Гамильтон… Так сильно хочу вас…       Слова уже не имеют никакого смысла, когда в разговор вступило два тела. Мистер Бибер знал, что Анна сдастся. Рано или поздно это должно было произойти.