Важнее всего

Вжаться губами в его губы. Отчаянно, жадно, до боли. Потому что это не голод, не жажда, не желание — нужда. Жизненная необходимость. Потому что жив. Потому что он жив. Оказалось, что это так много значит. Оказалось, что проще с крыши — чем его под пулю. Оказалось, без разницы как — лишь бы жив. Лишь бы сердце билось. Пусть злится, пусть бьёт, пусть в кровь — лишь бы жив. Вжаться губами — не страсть, страх. Почувствовать его дыхание, стук сердца, тепло тела. Пусть оттолкнёт — узнать доказательства жизни. Его жизни. Жар рта, жар рук, жар объятий — что это? Он отвечает. Ему тоже нужны доказательства. Трясутся руки, подгибаются колени. Тихое: «Ш-ш-ш, не бойся». Но страх и страсть так похожи — от обоих расширяются зрачки, и бьёт дрожь, и слабый скулёж срывается с губ… И нет ничего больше в целом мире — кроме его губ, его рук, его дыхания на коже и его сердца. Живого. Тёплого. Сильного. Нежного. Улыбается. Прижимает к себе так же отчаянно, так же жадно. Шепчет: «Никогда больше. Никто. Только вместе». Вместе. И это важнее всего.