Милая Кэсси.

Кэсси вымученно улыбается. Кусок сливовой шарлотки на тарелке выглядит невероятно огромным.  — Ты не против, если я поем у себя, папочка. Куча уроков.  — Хорошо, детка. Скажешь, если захочешь добавки.  — Конечно, папа. Этот пирог такой аппетитный. Всё просто. Удивительно, но отца не смущает, что его принцесса последние несколько месяцев завтракает, обедает и ужинает только в своей комнате, а соседский лабрадор стал на пару размеров больше. Вода придает сил. Кэсси любит воду — она первая в рационе девушки на пути к идеальному телу. Второе место занимает кофе. Без сливок и сахара, без добавок и примесей, идеально чистый черный кофе, совсем, как содержимое ее желудка. Шарлотка источает едва уловимый сладкий аромат, от которого кружится голова. Рука невольно тянется к тарелке. «Оставь, прелесть моя, ты же помнишь — красивые сучки никогда не едят!» — звенит настойчивый голосок в белокурой головке Кассандры. Девушка одергивает ладонь. Кэсси подолгу рассматривает своё отражение — бока выглядят невероятно отвисшими; ключицы невыразительными; ноги толстыми.  — Уродина! Ей кажется, что никто никогда не обратит на нее внимание, что уж говорить о любви. Нет, пока она такая жирная нечего и думать о Сиде. О Сиде, который без ума от грудастой красотки Мишель. Девушка неосознанно берет в рот пол кусочка пирога, но тут же выплевывает его, не пережевывая. Слишком приторно. Слишком вкусно. Слишком калорийно. Слишком. В голубых глазах читается презрение. Сейчас она ненавидит себя даже больше, чем в тот раз, когда впервые сорвалась с диеты.  — Ты поела, милая, — прерывает раздумья Кэсси взволнованный голос отца.  — Да, папочка. Кассандра счастливо улыбается и падает в обморок.