Ночь кровавой луны

Кукушка, вылетевшая из часов, известила о том, что уже одиннадцать часов вечера. Время пошло, обратный отсчёт включен. — Страх, — медленно и тягуче произнес мужской голос в кромешной темноте. — Я сказал всего одно слово — короткое, из пяти букв, а твоё сердце тут же бешено заколотилось, точно я подвел тебя к краю пропасти и сейчас столкну в бездну. Гнетущее молчание. — Что ты представила, услышав: "страх"? Что ты почувствовала? Ледяное дыхание коснулось шеи девушки. Неприятно защекотало за ухом. — Дрожишь... — в интонации мужчины послышалась усмешка. — Трясешься от страха. Рано! Ты еще не спустилась по кровавым ступенькам в Ад. Или в Рай в логове Дьявола? Это место, что оно для тебя? Неважно, но... Нужно ли так бояться? Думаю, что нет. — Его пальцы коснулись её волос и принялись перебирать блестящие пряди. — А, знаешь, почему? — Выжидательная пауза. Девушка попыталась разомкнуть губы, но не смогла. Их точно смазали мгновенно схватывающимся клеем. — Потому как страх — это огромная стена на дороге, ведущей к солнцу. Ты можешь её разрушить, быть бойцом и идти до конца, но... Стоит ли? Ведь они умрут, а ты будешь жить... Долго. Я бы сказал — вечно. Если хочешь. Неужели горячие поцелуи заглушат утрату? Ты потеряешь душу... Или я уничтожу каждого, кого ты любишь! Ты ведь думаешь об этом? Да? Нет? Во что ты веришь? Что я ангел? Но я монстр! Или же ты убеждена, что я чудовище? Тогда я скажу тебе, что чище меня тебе вовек не найти! Ты хочешь стать такой же? Тишина. Какое-то движение. Старые половицы чуть прогнулись под весом того, кто скрывался во мраке. — Я тут недавно вычитал, — обыденно, но с налетом предвкушения непонятного для неё наслаждения, продолжил мужчина, — что ученые выяснили, какое именно вещество вызывает у людей чувство страха. Им оказался фенилэтиламин. Но, вот что интересно... И забавно. — Смешок. — Данное вещество также отвечает и за состояние влюбленности. Таким образом, выходит, что страх и любовь имеют общий исток. — Внезапно запястий девушки коснулись холодные мужские ладони, обжигающие пуще каленого железа. Твердые ногти царапнули поверх её вен. Она была готова поклясться, что сейчас некто носом вдыхает аромат её рук. — Всё дело лишь в концентрации фенилэтиламина... — Секунда. Вторая. — Так ты любишь или так боишься? Или же всё вместе? — Мужчина отпрянул от неё. А она не могла ни моргнуть, ни повернуть голову, ни произнести ни слова. Ей казалось, что она застыла, подобно льдине. Или же что её душу заключили в полностью парализованное тело. — Проверим? Но помни, Старкова, страх — это орудие кукловода. А кто дергает за ниточки, решать тебе. — Властный поцелуй в губы. Мрак заколыхался вокруг. Комкая пальцами простынь и прерывисто дыша, Даша дернулась и широко распахнула веки. Тут же зажмурилась от приглушенного света стоящей на тумбе настольной лампы. Ладонью проведя по лицу, покрытому капельками пота, она неохотно села. Голова казалась тяжелой. В висках стучала кровь. Услышанное во сне казалось ей явью. Она точно до сих пор слышала голос Уварова, чувствовала его ледяные касания. Она боялась его и… Желала. — Бред! — резко вскочив с постели и чуть не потеряв равновесие, Даша кинула быстрый взгляд в сторону окна. За стеклом загородного дома, кружась в ленивом танце, падали огромные хлопья снега. Девушка взглянула на часы и, ругаясь на саму себя за то, что является самой настоящей жертвой, быстро схватила полотенце и отправилась в душ, потому как до наступления нового года оставалось меньше трёх часов, а она к встрече с ним совершенно не готова. Вика, Юля и мальчики наверняка уже вовсю готовились к празднику. "Странно, что меня никто не разбудил" — Промелькнувшая мысль тут же угасла. Быстро приведя себя в порядок и надев подаренное покойной матерью платье, Даша посмотрела на себя в зеркало. Лёгкий макияж. Платье выделяло её изысканную фигурку. Изящное. Элегантное. Золотистые волосы водопадом струились по её оголённым плечам. Рассматривая своё отражение, Даша вздрогнула. На короткий миг ей показалось, что из глубины зазеркалья на неё пристально смотрят лихорадочно блестящие лукавством глаза. Порывисто обернувшись, девушка никого не увидела. Лишь старый мишка, лежа на подушке, наивно улыбался. Списав привидевшееся на стресс от недавнего кошмара и полумрак, царивший в комнате, она вздохнула. Подошла к двери и со странной робостью коснулась ручки. "Странно... Почему так тихо? Ладно мальчики, но Вика с Юлей должны уже готовить ужин". Выйдя в коридор, Даша увидела, что от самой двери в её комнату к лестнице ведет красная дорожка из лепестков роз, а по краям от неё стоят горящие свечи. Пространство наполняли тихие звуки скрипки, доносящиеся из старого и плохо работающего радио, находящегося в гостиной. Удивленно подняв брови, девушка пошла по лепесткам. И, оказавшись на верхней ступеньке, она, посмотрев вниз, увидела уродливые багровые пятна и потеки. "Что… это?" Аккуратно спускаясь, стараясь не касаться жутких пятен, Даша поежилась, несмотря на то, что в доме было тепло. В комнате царил полумрак. В камине трещали дрова. Пламя отбрасывало дрожащие блики на стены, отчего на них возникали яркие всполохи и густые тени. И эта игра света создавала какие-то нереальные жутковато размытые фигуры. На долю секунды Даше даже показалось, что в дальнем углу силуэт с сияющими карими глазами протягивает к ней руку и внезапно, с громким щелчком пламя свечи, тает. Даша сглотнула. "Схожу с ума". — Макс? — окликнула она парня требовательно, с ростками паники в голосе. Подойдя к романтически накрытому столику, девушка увидела на нём два наполненных вином бокала. Самой бутылки же не было. Пожав плечами, взяла один в руки. Вдохнула букет аромата, зажмурившись от удовольствия, провела язычком по краю губ, сделала глоток и... Поперхнулась. — Что за мерзость? — произнесла она, прижав руку к губам и ощущая на языке металлический привкус. Резкий. Соленый. Сморщившись, она вернула бокал на место и встревоженно позвала друзей: — Макс! Вика! Юля! Вы где? Что происходит? Ответом был лишь сильный свистящий порыв ветра за окном. Попытка включить свет не увенчалась успехом, выключатель сухо щелкнул несколько раз, а гостиная по-прежнему была в полумраке. — Замечательно... — произнесла она, стараясь не думать о том, что вряд ли все лампы в доме могли перегореть разом. Выключив магнитолу, отправилась на кухню. На полпути запнулась обо что-то мягкое скользкое и противно липкое. Нагнувшись, увидела кусок сырого мяса, перемазанный кровью и брезгливо подняла его. — Почему в доме на полу валяется еда? — спросила она с нервным смешком. Сердце точно играючи уколола тонкая игла. Тревога крепко обняла за плечи. Даша зашла на кухню, тоже погруженную в полумрак, и замерла. На стенах, на дверцах шкафчиков неизвестно откуда и как появившиеся густые потёки и едва заметные разводы складывались в нечто, похожее на слова, написанные размашистым почерком. По спине прокатилась волна морозного ужаса. С дрожью в пальцах положив кусок сырого мяса на свободную тарелку неподалеку от свежеприготовленного мяса, девушка резко отступила назад. Позвоночник мгновенно сковало холодом, а перед глазами проносится странная рябь, словно на экране старого телевизора. Даша вздрогнула и зажмурила глаза, мотнув головой. Возможно, это просто переутомление, вот только тревога в сердце усиливается. Она с ужасом поняла, что ароматы жареного мяса исчезли, а вместо них в нос ударяет мерзкий, тошнотворный запах тухлятины. Даша резко открыла глаза и судорожно вздохнула, дергаясь в сторону. На её глазах ещё недавно свежее мясо темнеет и покрывается зеленоватой пленкой. Склизкая поверхность бугрится, и через мгновение сквозь мясные волокна пробиваются маленькие головки желтовато-белых личинок. Девушке хочется заорать от страха и отвращения, ужас мешает ей рассуждать логически, а вокруг никого нет. Она шумно сглотнула, насторожилась и, чуть повернув голову, увидела силуэт Макса, сидящего за столом к ней спиной. — Почему ты не откликался? — напряженно спросила Даша. — Это не смешно. Что происходит? Где все? Почему... — не договорив, застыла. Он не реагировал. Молчал. И как-то неестественно склонял голову набок. А еще показалось, что он не дышит. — Макс... — Даша осеклась. От уголка его губ по подбородку тонкой линией струилась кровь. Сердце сжалось. В горле образовался колючий ком. По телу пробежала волна из сотни безжалостных игл. Даша в ужасе зажала рот ладонями, пытаясь сдержать рвущийся наружу вопль. Острая боль, как ножом, пронзила её, и каждая жилка в ней затрепетала. Глаза потемнели, став из зелёно-карих почти чёрными, и затуманились слезами. Словно ледяная рука легла ей на сердце. Последние сутки его медленно и тихо убивал вирус. Песнь ветра, так похожая на вой скорбящей волчьей стаи, вместе со сломанной веткой дерева выбила стекло в окне. Со звоном падающих осколков пламя в камине гостиной погасло, точно так же, как бы это случилось со свечой — быстро и легко. Всё погрузилось во мрак. Неожиданно фары стоящей во дворе машины загорелись. Свет был направлен прямо в её глаза, будто желая ослепить. После машина чуть сдвинулась с места и повернулась так, что свет фар заскользил по стенам, на которых девушка, едва держась на ногах от шока, часто моргая, смогла прочесть: Ты — это я Спустись в наш Рай Я жду Гудок машины раскатами пронзил тишину. Даша осознала: есть кто-то посторонний. Закрыв уши руками и отчаянно надеясь, что всё происходящее лишь дикий кошмар, она закричала — громко, надрывно, что есть сил. Зажмурилась, вжимаясь в находящийся рядом холодильник. Крик перешел в какой-то скулеж. Сколько еще будет длиться это безумие? Ведь она не сошла с ума, это точно. Тяжело дыша, девушка разомкнула веки, и её потемневший остановившийся взгляд упал на лицо парня. Он всё так же сидел в кресле, не шелохнувшись. Реальность вокруг неё стала сужаться всё быстрее, физически давить, затрудняя дыхание, и сила, возникающая вдруг абсолютно спонтанно, толкает к выходу, подгоняя волной адреналина. Зловещий сигнал умолк. И свет по неведомо причине загоревшихся фар погас. Трясясь и не веря в происходящее, Даша судорожно всхлипнула и медленно сползла вниз по гладкой дверце холодильника. Стараясь двигаться как можно тише и по возможности избегать тёмных топких пятен на полу, девушка подползла к телефону. Увидела, что провода перерезаны. Мобильный же остался на втором этаже. Друзья словно сквозь землю провалились. В этом окутанным мраком доме она осталась совсем одна. Погрузившись в мрачные мысли, она не сразу заметила, что пронизывающий до костей ветер внезапно стих. Вместо него всё вокруг накрывает покрывалом безмятежного снегопада. Лёгкие бесформенные хлопья медленно падают с безмолвной высоты чёрного неба. Подавляя стон отчаянья, Даша встала и сразу же схватила лежащий у плиты нож. На цыпочках прокралась к окну, надеясь, что в машине сидел не убийца или его подельник, а тот, кого она хорошо знает. Однако, во дворе дома было пусто, только слепленный ещё днем снеговик, а за рулём машины никого не было. Никого... Давясь рыданиями, Даша заправила непослушную прядь волос за ухо и посмотрела в сторону гостиной. Там был мрак, тот самый мрак, что скрывает в себе все самые глубокие страхи. Из леса неожиданно раздался вой не менее чем, казалось, десятка волков — очень близко. Послышались тихие размеренные шаги. Девушка расправила плечи. — Я ненавижу тебя! — произнесла она рыча и с ненавистью, крепче сжимая рукоятку холодного оружия. — Уже давно... — с толикой печали из мрака ответил мелодичный мужской, до боли знакомый голос. — Ты ведь не думаешь отказаться от такого предложения. Или же?... В царившей темноте, нарушаемой только отблесками снега за окном, явно и пугающе ощущалось чужое недоброе присутствие. С губ сорвался выдох. Даша помнила, что в пяти метрах от неё стоит тумбочка. На неё Макс накануне вечером положил новогодний фонарик. Всей кожей чувствуя на себе внимательный обжигающий взгляд, девушка медленно приблизилась к столику. Неслышно свободной рукой она, на ощупь и вглядываясь в тени, взяла его в руку, быстро включила — благо батарейки были вставлены в свое время — и, уже не осторожничая, кинула нож на пол. Фонарик озарил светом небольшое пространство вокруг. Все чувства обострились. Даша слышала, как где-то скрипнула половица, и как недалеко от камина нечто зацепило кресло-качалку. Она ощущала чье-то дыхание за своей спиной и слышала шаги где-то сбоку. Казалось, это паранойя. Любое движение заставляло девушку менять направление тусклого потока голубоватого света, который со всех сторон старательно поглощала тьма. Это походило на жуткий танец, где нет ни поклонов, ни реверансов. Партнеры, как две половинки единого целого, не касались друг друга. Шаг вперёд. Два назад. Вправо. Опять вперёд. И снова назад. Танец, где нельзя оступиться, иначе проигрыш и смерть. — Чего ты ждешь? — не выдержала Даша. — Выходи, — скомандовала она и тут же заметила силуэт, недалеко от стола. Он явно принадлежал мужчине. Не дожидаясь ответа, она сделала шаг вперёд. Пенящийся адреналин в венах загнал душевную боль на задворки сознания. — Уже не боишься меня? — Мужчина сдержанно рассмеялся, и его смех напоминал журчание весеннего ручья. Тишина. Даша не могла ничего ответить. Нет. Она не признает, что боится его. Она хотела было подбежать к лестнице, ведь там в её комнате был мобильный телефон, как вдруг в ту сторону полетела попавшаяся под руку мужчины ваза и с треском разбилась о стену. В воцарившийся тишине послышалась тихая усмешка — леденящая. Развернувшись, Даша замерла. Взгляд пытался уловить тень, но не получалось. — Убийца, — сорвалось с губ Даши. — Как же я тебя ненавижу! — насквозь пропитанный яростью голос вырвался откуда-то из самих глубин её звериного естества. — Уверена? — спросил он прерывая и самонадеянно. — Раньше ты не так говорила. Мгновение — и он стал приближаться, двигаясь изящно, как пума. Окутанный туманным дыханием ночи, Уваров вступил в голубоватую сферу вокруг девушки и остановился в шаге от неё. И, наверное, из-за этого казалось, что лицо, благородные черты которого словно вышли из-под резца талантливого скульптора, светилось изнутри мягким золотистым сиянием. Немного ссутулился, словно стесняясь своего высокого роста. Необыкновенно красивый. Непередаваемо. Даша тут же попала в плен шоколадных глаз. Таких тёплых и манящих. Приятный аромат его одеколона заполнил то малое пространство, что оставалось между ними, будто поглощая его, опутывая тонкими невидимыми, как лесная паутинка нитями, не оставляющими возможности выбраться тем, кто имел неосторожность запутаться в них. Вадим видел глаза, наполненные смертельным ужасом, болью и ненавистью. Это были её глаза… Те, что столько раз с улыбкой смотрели в его. Губы... Сочные, нежные, как бутон розы. — Помнишь? Она помнила. Помнила, как тайком от всех по ночам приходила в его комнату, помнила каждую ночь, которую проводила с ним. Каждое мгновение. Как ей было тепло и уютно в его объятьях. Постоянно в её голове. Неважно, сколько раз она пыталась прогнать прочь эти мысли, они всегда, кажется, на поверхности. Она твердила себе, что любит Макса, это стало её мантрой. Но независимо от того, сколько она себе повторяла, перед ней встал вопрос: действительно ли она любит Вадима? — Не боишься? — той ночью спросил Вадим в коридоре, слова камнем сорвались с его белых губ. — Нет, — уверено сказала она тогда. Целый месяц рядом с Максом она задыхалась, тогда, как с Вадимом чувствовала себя свободной. Но Вадим хотел управлять ей, а Макс хотел, чтобы она сама принимала свои собственные решения. Макс относился к ней, как к нежному цветку, Вадим рассматривал её, как будто она не должна сломаться, если он прикоснется к ней. Это был словно светлый и тёмный мир с ними двумя, с той лишь разницей, что со светом или тьмой ты не можешь жить без другого, не так ли? Если бы не было света, как бы вы узнали, что пора вставать, а если бы не было тьмы, то когда спать? Каждый день Даша разрывалась. Ложь друзьям и парню угнетала её, но рядом с Вадимом она невольно забывала обо всём на свете. Случайно завязавшиеся отношения с учителем изменили её жизнь. Лгунья, постоянно шептало ей сознание, подталкивая к очередному воспоминанию. Когда была с Максом, она определенно думала о Вадиме... Она ненавидела и презирала его! Но не понимала, почему её сердце и тело так отзываются на его прикосновения и нахождение возле неё. По спине вновь пробежали мурашки от воспоминания его горячего тела, прижатого к её пылающей коже, его сладкого дыхания, щекочущего её шею… "Нет! Прочь мысли! Он — убийца, маньяк и самый опасный враг. Пока жива компания Ингрид, мы не можем спокойно существовать…" Вадим видел, что её хрупкое тело напряжено, а руки сжались в кулаки, и уголок его губ дрогнул в довольной ухмылке. Его взгляд жадно прошёлся по её телу. Хрупкие на первый взгляд плечики… Притягивающие взгляд ключицы… Неожиданно крепкие руки Вадима сжали плечи Даши, и она почувствовала, как огонь проникает в неё, как плавит лёд, что внутри, согревает. Она невольно сосредоточилась на нём. Его руки, державшие её плечи, его запах, который преследовал её каждый день, его образ... По телу пробежала дрожь. Волна тоски затопила её бешено забившееся сердце. Прошло, вероятно, несколько секунд, прежде чем жар спал, а она заставила себя очнуться. Жажда утонуть в родном пламени обожгла разум, и она, оскалившись, отстранилась. — Нет... Ты убил его... — шепчет она одними губами, мотая головой, а в глазах вместо слез дрожит решимость дикой кошки. — Ещё рано обвинять меня в этом, — холодно ответил Вадим и устремил взгляд в окно, вглядываясь в бескрайний лес. Холодный, покрытый снегом, сверкающим в свете луны. Даша непонимающе нахмурилась. — На данный момент он ещё жив, — протянул мужчина и, немного помедлив, добавил: — И ты ещё можешь спасти его. И своих друзей. — Что ты с ними сделал? — испуганно спросила Даша, чувствуя, как в душе зародилась неистовая тревога. — Пока ничего, — спокойно ответил Вадим и сразу добавил: — Но если ты не примешь моё предложение, я не смогу гарантировать, что они будут получать антидот. Непонимание сменилось шоком. В ужасе округлив глаза, девушка произнесла: — Ты заразил их... — Не я, — тут же ответил Вадим, покачав головой, и неожиданно для самого себя рассказал: — Морозов. Причём без моего ведома. Но наказывать его я не стану, так как его оплошность пришлась мне очень кстати. — А я? — непонимающе спросила она, нарушив паузу. — Я вколол тебе вакцину одной ночью, — тихо произнёс он. Его губы изогнулись в легкой, на удивление искренней, улыбке, отчего в уголках рта появились ямочки, но не милые и трогательные, какие бывают у детей, а скорее наводящие на ассоциацию о большой дикой кошке. Даша услышала его напряженный вздох, и какое то время он стоял, как статуя — совершенно не шевелясь. Недовольство мелькнуло в глубине мрачных угольно-черных глазах, когда он заметил её взгляд. Каждый мускул на теле мужчины был напряжён. — Ты его любишь? — настаивает он, заметив её взгляд, направленный бездыханное тело парня. Сил солгать она не нашла, просто ответила, чтобы избежать возможности оказаться между двух огней: — Мы с детства вместе. Пойми... Её голос стих. Несколько секунд он стоял неподвижно и молча смотрел на неё. Его лицо ничего не выражало, а плечи были расслаблены, как будто он был совершенно спокоен. — Ну, если он тебе так дорог, ты можешь его спасти. А вместе с ним и своих друзей, — монотонно, но с едва-уловимой нотой недовольства проговорил Вадим и устремил задумчивый взгляд в окно. В мрачном таинственном лесу, громко ухнула сова. Качались, зловеще поскрипывая, верхушки огромных деревьев. — Не шантажируй меня, — тихо попросила она, будто у неё уже не было сил говорить. Вадим медленно перевёл взгляд на неё. — Ты сама заставила меня сделать это. И нервы тебе пощекотать. — Монотонный, тихий голос, разбивающий гробовую тишину. Это он. Это он всё устроил. Кромешная тьма, кусок мяса, кровавые следы... Но тогда в бокале была... Кровь! Вот откуда был этот привкус... От этих мыслей Даша пришла в ужас. Вдруг Вадим неистово впился губами в желанные губы, и злость растворилась в огне охватившего его безумного желания. Их вкус был слаще, чем он помнил, и волновал сильнее, чем прежде. Даша смятенно замерла. Она не шевелилась, и, казалось, даже не дышала, успев лишь выставить перед собой руки как последнюю спасительную баррикаду. Грудью Вадим чувствовал, как дрожат от напряжения сжатые в кулачки пальцы, как неистово колотится её сердце. Она не желала сдаваться, но под яростным напором его рта, её губы постепенно смягчались, становились податливыми и вскоре слабо запульсировали. Эта неосознанная реакция вызвала у мужчины прилив острого наслаждения. Ему тут же нестерпимо захотелось большего: ответных поцелуев, горячих ласк — настоящих эмоций, которые она тщетно пыталась скрыть, но сейчас не мог себе этого позволить. Он на мгновение освободил девушку, позволив ей сделать вдох, и почувствовал, как горячие ладони скользят вверх по груди, а губы открываются навстречу его губам. Он знал, что ещё немного и она растает. Едва ли она хотела его меньше, чем он хотел её. Так к чему все это упрямство? Вадим ощутил новую вспышку гнева. Так дальше не может продолжаться! Она должна наконец признать своё поражение, должна осознать, что ей нужен лишь он, и должна согласиться на его предложение. — Не сопротивляйся, — настойчиво зашептал Вадим. — Мы оба знаем, что это бесполезно. Вы уже проиграли… Слова достигли цели. Она оттолкнула его и ударила по лицу, выбивая остатки любовного пыла, и через миг осознала, что сделала. Вадим угрюмо уставился прямо в горящие бешенством глаза, секунду назад затянутые поволокой страсти. — Не надо, — остановила его Даша, её грудь всё ещё бурно вздымалась и опадала, но сейчас она задыхалась от ярости. — Можешь теперь гордиться собой, ты своего добился. Только так ничего и не понял! Вадим заскрежетал зубами. Секунду назад она плавилась в его объятьях, как горячий воск, и совсем забыла, что встречается с другим. Недовольное ворчание зверя. Скулы мужчины напряглись. Внутри всё закипело, тело напряглось, взгляд ожесточился. — Ты не сохранишь свою предыдущую жизнь! Смотри и наслаждайся, кто я! Ты прекрасно знаешь, что я могу сделать не только с твоими друзьями, но и со всем городом! Я ведь тебе таким нравлюсь? — повысив голос, с вызовом проговорил он. Даша замерла, задержав дыхание, но вскоре воздуха стало не хватать, и с её губ сорвался шумный выдох. Её взгляд стал неживым, стеклянным. Мысли и чувства спутались. Он — убийца, бесчувственное существо, чья душа мечется по всему свету в поисках успокоения. Ему нигде нет места ни в человеческом мире, ни в самой преисподние. Но монстр кроется за маской ангела и вырывается наружу, когда наступает его час. Вадим знал, кем является. Он знал, что собственные глаза — глубокие, карие, под цвет густой чёрной крови — глаза монстра. Но Даша невольно продолжала верить, что его забота и нежность не актёрская игра. Сейчас она не могла отвести глаз от прекрасного лица передо ней, отражающего бурю эмоций, сдержанных стальной волей. Его глаза цвета шоколада и губы, скривлённые в плотоядной улыбке... — Ещё не поздно всё изменить, — вдруг жарко зашептал Вадим, слегка склонившись над ней. — Только скажи. Даша замерла. Хотелось закрыть уши, чтобы не слышать этого искушающего шёпота. Она даже не заметила, как руки сжались кулаки, ведь в голове беспорядочно мелькало множество мыслей и догадок, одна страшнее другой. Зачем он зовёт её за собой? Что будет, если она откажет? А если согласится? Что будет дальше? Неожиданно он притянул её к себе и заглянул в глаза, ища ответ на самый главный вопрос, и мысленно взвыл от досады. Ответа не было. Он испугался, что она снова выберет друзей. Выберет другого… Как и Полина Мальцева в её возрасте. Вадим отпустил хрупкие плечи, сделал шаг назад и мельком посмотрел на бездыханное тело Максима, затем нехотя достал из кармана джинсов ампулу с красноватой водичкой, положил на столик и придвинул к Даше. До встречи с ней в этом теперь уже жутком, кипящем мистикой доме он не собирался спасать его и в глубине души даже, чтобы этот отпрыск Морозова умер. Но оставить его умирать он не смог. Видел, насколько это важно для неё. Знал, что она никогда ему этого не простит. Перехватив тонкую ладонь до того, как Даша успела убрать руку, Вадим медленно провёл по запястью, ощущая под пальцами чуть учащённый пульс. Тело девушки было красноречивей её разума. Но не стоило раскачивать обретённое ею равновесие. — Спасибо, — прошептала она одними губами и на удивление легко её освободила свою руку из плена. Оба смотрели в глаза. Он нашел в её карих облегчение. Облегчение, что теперь будет всё хорошо. Даша, заглянув в его глаза, увидела отражение своих чувств. А так же только что обретенный покой. Первым нарушил затянувшееся молчание мужчина: — У тебя осталось мало времени. Опомнившись, Даша вихрем сорвалась с места, подбежала к бездыханному телу Максима и упала перед ним на колени. Дрожащими руками открыв ампулу, она влила эликсир жизни в приоткрытые губы парня. Вадим не мог смотреть на это. Не мог терпеть это. Он попытался выкинуть это из головы, попытался смотреть на что-то, что-нибудь ещё. Пытался снова увидеть выражение её лица, которое перекрывало всю картину его прошлой жизни, что была до этого момента. Безрезультатно. Облегчённо выдохнув, Даша медленно поднялась и обернулась. Вадима больше не было. Но он мог так же быстро и беззвучно передвигаться, как вампиры в фильмах. Он просто исчез, словно растворился в воздухе. — Вадим! — позвала она его. В ответ тишина. Он ушёл. Внутри всё сжалось от внезапно накатившей тоски, а недосказанные слова комом встали в горле. Мгновение помедлив, девушка последовала за ним и выбежала на улицу. Воздух холодом резанул по коже. Зима была просто жуткой. Снег. Белые хлопья падают, укрывая спящие окрестности пушистым одеялом. Снег лежит на деревьях, крыше дома, асфальте. Нетронутый, чистый, неосквернённый. Переливается в тусклом свете уличных фонарей, блестит бриллиантовой крошкой. И нет никого вокруг! Загородный посёлок умер, погребенный белоснежным саваном. Заметив тень, мелькнувшую вдалеке и завернувшую направо, Даша что есть силы побежала в том же направлении. Но через пару десятков метров поняла, что лес, точно надгробная плита давит на неё. Оглушительная тишина словно пытается выдавить мозг из её головы. Вот-вот наступит новый год, а никого не видно. Не слышно. Соседние дома растворились в белом тумане снега. Даша остановилась, часто и прерывисто дыша. Обняв себя за плечи и изо всех сил стараясь не дрожать от декабрьского холода, оглянулась. Ей казалось, что на неё смотрят тысячи глаз, да только она их не видит. Сделав пару неуверенных шагов вперед, она осознала, что в туфлях пушистый снег жёг ноги. Опустив взгляд, Даша заметила кровавый след... бордовой дорожкой тянувшейся в ту сторону, где по-видимому стояла машина Вадима. Стало жутко. — Эй! Кто-нибудь! — истерично закричала Даша. Её колотило, но не от холода, а от кошмара наяву. Было ощущение, что город либо впал в кому, либо уснул вечным сном. Снег, касаясь щек и дрожащего тела Даши, заплакал вместе с ней. Порыв ветра взъерошил волосы. Лямка алого платья упала с плеча. Мороз пробрал до костей, заставив её задрожать. Она никогда раньше не видела такого неба — низкого, чёрного, точно нарисованного мазутом. Даше казалось, что она никогда не дышала настолько свежим воздухом. Холод проникал под кожу, лизал кости, вызывал дрожь, пробирался под одежду; снег сверкал бриллиантовой крошкой так сильно, что слепил глаза, лёгкие саднило от мороза. Дыхание застывало паром и инеем на золотых волосах. В поисках опоры Даша облокотилась о дерево, которое сейчас показалось ей стеной, разделяющей её прошлое и настоящее, резким жестом отбросила за спину волну сияющих белокурых волос и прикрыла глаза. Неожиданно сквозь пелену солёных и горьких слез она увидела вдалеке мальчика лет десяти. Сорвавшись с места, она уже через полминуты была возле него. Стоя к ней боком, ребенок завороженно смотрел в небо, точно сделанное из черного стекла. — Там, — мальчик пальцем указал вверх. — Больше не будет пусто. — Повернувшись к Даше, он робко улыбнулся. А она обратила внимание на то, что ребенок очень походил на живую куклу. Слишком красивый, чересчур притягательный. Она медленно окинула взглядом его густые волосы, фарфоровую кожу и аккуратные черты лица, алые губы и… белые глаза. Заметив последнее, Даша пошатнулась. Сделала шаг назад. Мальчик вновь устремил взгляд в небо. Снег, касаясь его кожи, не таял. — Нет... — шёпотом. Даша запустила пальцы в свои волосы. — Только не это. — Ей казалось, что безумие, напав на неё голодным зверем, поглотило костью, и она сошла с ума. — Спасибо! — вдруг радостно выкрикнул ребёнок. — Спасибо! — Он раскинул руки в стороны, и в этот момент Даша увидела, как от его ладоней с внешней стороны тянутся кровавые нити. И эти нити простирались именно в ту сторону, в которую направился Вадим. — Марионетка... — на выдохе с отчаяньем сорвалось с губ Даши. Неожиданно не люди, а куклы с мертвыми сердцами в грудях стали выходить из-за деревьев и, кланяясь, приветливо махать ей рукой. И каждое существо имело нити. Они все были марионетками. Его марионетками. — Это они... Они вас заразили? — стуча зубами от страха, одними губами спросила Даша. — Но что это за нити? Как?... — Госпожа, вы о чём? — встав на колено, спросил высокий и парень, что стоял в паре метрах сбоку от неё. Ему было около семнадцати лет. У него было невинное лицо и невероятно карие глаза, а кудрявые каштановые волосы крупными волнами обрамляли лицо. — О, Господи! — взмолилась Даша. — Тёма! — Тебе идет это платье, — с восхищением произнес одноклассник, жадным взглядом лаская её стройную фигуру. — Ммм, как замечательно... — услышала Даша за своей спиной. Нервно обернувшись, пришла в ужас от увиденного: её одноклассница Анжела — добрая, тихая и скромная девушка — стояла в окровавленном медицинском халате. — Что же они с вами сделали?... — вдох, и Дашу охватила ярость и злость. — Твари! — Приглушенно и сквозь — Мы найдём способ вас закрыть! — Держи её! — В десяти метрах от неё командным голосом прокричал неизвестный, указывая на неё. — Она ненастоящая! Фальшивка! Самозванка! — Держи её! — Послышалось за спиной Даши. — Держи её! — Долетело с другой стороны. — Уничтожь её! — Убей её! Хищно улыбаясь, они стали окружать девушку. Она закрыла глаза и стала едва слышно шептать молитву, потеряв всякую надежду перед смертью увидеть Вадима. Где-то вдалеке послышался волчий вой. И через несколько мгновений на улице показались огромных размеров волки. С их смертоносных клыков стекала вязкая слюна, а густая шерсть стояла дыбом. Раз, два, три,... Утробный рык, мгновение и — рывок! Началось противостояние. Воспользовавшись моментом, Даша побежала по красному снегу, стараясь не обращать внимания на раскиданные и разорванные трупы знакомых и незнакомых ей людей. Достаточно далеко от места битвы кровавая дорожка прервалась. Как раз напротив дома. Даша могла забежать в единственное убежище, но остановилась. Оглянулась. Никого... Внезапно на её голые плечи кто-то положил свои обжигающе-ледяные руки. Девушка дернулась. Сердце сначала ударило по вискам, а потом помчалось галопом. Её редко можно было застать врасплох, но сейчас всё оказалось по-другому. — Не бойся, я с тобой, — в бархатном мужском голосе слышалась нежность. Обернувшись, блондинка встретилась с ласковым взглядом карих глаз. — Вадим... Она почувствовала себя спасенной, ибо он и только он не даст ей упасть в неведомую пропасть, хотя сам тянет её за собой в ад. Неожиданно всё вокруг словно заволокло черным туманом, взявшемся неизвестно откуда. Сбоку мелькнул свет. Даша чуть повернула голову и точно сквозь дымку тумана увидела, что на доме появились больших размеров картинки, созданные стробоскопом, непонятно где, как и зачем включенным. Кадр. Сидя при свечах и зеркалах, Вадим играет на фортепьяно. Кадр. Под его ногами кровавая лужа. Кадр. От неё текут струйки — они точно живые — тянуться куда-то за дверь. Кадр. Вадим в медицинском халате. Кадр. Подвенечное пышное белое платье в шкафу. Кадр. Кровавые нити оставляют на нём бордовые пятна. Кадр. Семилетняя девочка на операционном столе. Кадр. Гора трупов. Кадр. Кровавые следы. Кадр. Врач в перепачканном кровью плаще. Его лицо скрывает маска. Темнота. Внезапно резкая колющая боль пронзила плечо. Даша вскрикнула, с её губ сорвалось болезненное шипение. Обернувшись, она посмотрела на Вадима, чтобы понять... Но услышала в ответ лишь одну фразу: — Так надо. В глазах помутнело. Сознание окутала тьма. Она больше не видела, не слышала, не чувствовала ничего… Последнее, что она видела, это сказочно красивое лицо Вадима, прежде чем провалиться в темноту.

***

В комнате царил полумрак. Даша лежала на кровати, постепенно возвращаясь к реальности, и слышала отдалённые взволнованные голоса друзей, и спокойный, успокаивающий — Макса. Она как будто уснула и видела сон. Её ресницы дрогнули, затем медленно, с шорохом распахнулись. На мгновение ей стало страшно: из темноты кошмаров она попала в темноту реальности. Но затем она поняла, что сейчас поздний вечер, а комнату освещал тусклый свет настольной лампы. Её больше не окружала темнота, но она дрожала как осиновый лист на ветру, то ли от пережитого страха, то ли от холода. Стресс сказывался на ней так: дрожащие руки, затуманенный взгляд и огромный ком в горле, который не давал дышать. Тело знобило. Перед глазами настойчиво мелькали кадры из кошмара. Неожиданно поток образов прекратился. Тишина. Даша оглядела друзей с сомнением. Ей всё казалось сном. — Наконец-то, ты очнулась, — воскликнула сидящая рядом Вика. Даша немного приподнялась, опираясь на локти, и перед глазами всё поплыло. Её тело явно не было готово к тому, чтобы оказаться в вертикальном положении. Медленно опустившись обратно, девушка оглядела лица друзей, нахмурилась и спросила: — Что произошло? — Ты не помнишь? — удивлённо вскинув брови, спросила Вика. — Это было ужасно... — протянула она и невольно поёжилась, когда жуткая картину, — Мы нашли тебя лежащей без чувств в гостиной на диване. Ты, видимо, потеряла сознание. Даша нахмурилась. Обморок показался ей необычайно долгим. Она просто закрыла глаза в лесу, а открыла их уже в доме, в присутствии друзей. Значит, Вадим был рядом. Именно он не дал ей замёрзнуть на снегу и отнёс в дом... — Да, — перебив мысли Даши, подтвердил слова подруги Андрей и добавил: — Мы с Ромычем отправились за алкоголем к празднику, и вдруг дверь захлопнулась. Видимо, нас заперли, а через некоторое время открыли. Но мы никого не видели. "Он до мелочей всё продумал" — подумала Даша, невольно восхитившись мастерством Вадима, и выдохнула. Она винила в сложившейся ситуации себя, всё так же оправдывала Вадима, всё так же хотела уберечь друзей и была готова пожертвовать своим личным счастьем, лишь бы Вадим не смог ничего сделать её парню и друзьям. — И, Даш, — протянул Макс, опустив взгляд, затем собрался с мыслями, посмотрел девушке в глаза и сообщил: — Нас заразили. Даша не смогла ничего ответить. Слова застряли в горле, не давая свободно дышать. Воцарилась гробовая тишина. Протяжно выдохнув, она отвела задумчивый взгляд в сторону окна, за которым в медленном танце кружились хлопья снега. Три месяца спустя. Каждый час любви был целой жизнью для них. Ради этого они жили. Вместе. На душе у Даши было легко и отрадно. Она знала точно, что она была лишь одной-единственной, кто мог спасти его жизнь. Споры и борьба, и насмешки — всё это побоку в свете единственной цели, потому что, несмотря ни на что, она всё ещё его любила. Когда она смотрела на его насмешливо приподнятую бровь в свой адрес… И когда он говорил что-то глупое и шовинистическое, что скручивало спираль гнева и разочарования в её животе... Она всё ещё любила его. Как сложно. Даша стояла посреди пустынного коридора нижнего уровня лаборатории "Ингрид" и ждала. Вокруг сине-зеленый полумрак. Тусклый свет ламп освещает её фигуру. Железные двери лаборатории распахнулись, и оттуда вышел мужчина. У девушки перехватило дыхание, ибо это был... Вадим. Только выглядел он как тёмный ангел. Прекрасный, но тёмный. — Кого я вижу! — радостно воскликнул он. — Ты сама пришла ко мне. Что тебя привело? Страх или, быть может, любовь? — Что?.. — Сотни вопросов, как рой встревоженных ос, закружились в голове у Даши. Ей казалось, что она напрочь теряет связь с реальностью. — Тише-тише, — шёпотом произнёс Вадим и погладил её по голове. Вдруг из темноты выплыла девушка в чёрном плаще, окутанная влажным, туманным дыханием ночи. Её лицо и голову скрывал капюшон, а в руке был нож, с лезвия которого капала тёмная кровь. Бросив нож на пол, незнакомка походкой дикой пантеры подошла к Вадиму и положила руки ему на плечи. — В новогоднюю ночь сбываются порой все наши тайные желания, — произнесла она. Ухмылка заиграла на её губах. Мгновение, и убийца стянула с себя капюшон. Даша была готова поклясться, что земля стала невероятно быстро обрушиваться под её ногами. На неё с насмешкой смотрели красные глаза, некогда бывшие зелёно-карими... Её глазами! — Да, дорогая, — прошептала девушка — полный двойник Даши — и провела ладонью по её щеке. — Я — это ты. То, кем ты хочешь стать! То, кем ты надеялась не стать, но работа — это всё в нашем мире. — Она засмеялась, а вместе с ней и "тёмный" Вадим. — Нет! — закричала Даша, хватаясь руками за голову. Всё вокруг поплыло, а глаза заволокло плёнкой тумана. Резко села, тяжело дыша от удушья. В лёгких буквально нет ни капли, ни самой маленькой крошки воздуха. Они сжались так сильно, как это возможно для человеческих органов. И то, что она, широко раскрыв рот, пытается схватить немного спасительного кислорода, не даёт ничего, кроме судорожной дрожи, пробегающей по всему телу. Одновременно с ней приходят и запоздалые слезы. — Тише-тише, — поглаживая её по спине и целуя в плечо, произнес Вадим. — Ты вся дрожишь... Кошмар приснился? — Он взял уголок одеяла и укрыл её. — Видимо это случилось, потому что ты ужасно замерзла... Ты вновь говорила во сне. — Мягкая улыбка коснулась его губ. Даша протяжно выдохнула. Спазм стал постепенно отпускать. Это был только сон… Страшный сон… — Скажи. — Она положила руки на его шею и своим лбом коснулась его. — Как ты сохранил в себе человека при такой работе? — Боишься? — Тяжёлый вздох. — Может, ты всё же передумаешь? — Нет, — твёрдо ответила она. — Если ты будешь со мной, мне нечего бояться. — Пауза. — Я всё решила. Вадим хищно улыбнулся, бережно коснулся мертвецки побледневшей щеки Даши и хрипло добавил: — Боль. Боль, испытанная однажды, когда я чуть не убил тебя. Из-за тебя я нахожу в себе силы удерживать монстра на коротком поводке. — Его губы искривились в горько-сладкой полуулыбке.