Фетиш

Дин просто чистит глок. Аккуратно, тщательно, и мастерски разбирая - быстро, почти не глядя, будто родился с ним в руке и уже сросся — оружие как продолжение его самого. Он молча проверяет и зачищает каждую деталь, он водит пальцами по металлу, внимательно оглядывая ствол. Наблюдать за этим занятием брата превратилось в своеобразный фетиш Сэма. Он боится смотреть открыто, каждый раз просто бросает мимолетные, но частые взгляды на сильные руки и испачканные в масле пальцы... Сэм знает: стоит только Дину поймать один единственный такой взгляд — и он поймет все, сразу. Сэм едва заметно краснеет и неожиданно громко сглатывает, подняв взгляд, когда рука на пистолете замирает. Дин смотрит на него. Сэма прошивает горячая волна стыда, замешанная на диком желании, он снова медленно опускает взгляд на оружие в руке брата. В Сэме что-то выстреливает, внутри, почти больно — осознание, наглость, голод, он бесстыдно пялится, не отрывая горящих глаз и облизывая пересохшие губы. Он пойман впервые за много лет своей тайной, странной одержимости. Застывшие на пистолете пальцы кажутся своеобразным наказанием, в них чувствуется растерянность и напряженность хозяина. Возбуждение и предвкушение нервно и страшно стягиваются внутри, Сэм приоткрывает рот, сердце частит, дыхание срывается, он сам весь сейчас взведен, взвинчен, взбудоражен... А пальцы неподвижны. Усмехнувшись, Сэм чует любую эмоцию брата буквально кожей, Дин легко проводит кончиками пальцев по стволу пистолета. Проезжается от дула до затвора, потирает указательным гравировку на металле, поигрывает большим пальцем с курком. Сэм чувствует, что Дин смотрит на него в упор, сечет реакцию на свои действия, что он не против и заменить объект в своих пальцах на что-то более отзывчивое, что нужно поднять взгляд, но просто не может оторвать взгляд от представления, что разыгрывает для него Дин. - Сэм? - на прямую просьбу Сэм не может не отозваться. Он поднимает взгляд. Сэму кажется, у него язык намертво прирос к небу, его ведет только от того, то что Дин понял, он кожей чувствует покалывание от взгляда Дина. Испарина выступает на лбу, он краснеет до кончиков пальцев и все еще боится что-то сказать. Ему страшно поднять глаза, он не знает, что может увидеть. - Дин...- шепот, почти неслышный, кажется, эхом разносится, разрывая напряжение, скопившее в комнате. — Я... - Да? - ровно, в голосе брата сквозит интерес, но Сэм по-прежнему не может оторвать жадный взгляд от его рук. От пистолета, поблескивающего в руках, он замирает, на мгновение представив, вспомнив, почти почувствовав, что умеют эти руки, до какого исступления могут довести даже легкие касания...И оружие, которое с детства завораживало его своей пугающей, своеобразной холодной красотой. Сэм не знает, что он любит больше, в чем нуждается: в скрытой силе диновых рук, или во власти, которую дарит им Глок... Одно не представляется без другого, Дин без оружия в руках не рисуется в голове совсем, а Глок без своего хозяина — лишь жалкое подобие себя. - Дин...- Сэм понимал, что повторяется и что в его голосе слишком много просьбы, мольбы почти. Такой, на которую Дин всегда откликался, не сможет отказать и сейчас. - Скажи,.- Он не останавливает движения пальцев на пистолете.- Скажи, чего ты хочешь. Привычные отцовские интонации, с которыми тот отдавал приказы, в голосе Дина безотказно действуют на Сэма. Там отложенное на подкорке подчинение, только без злости, без противоречий в себе – охотно и сразу. Он и сам не осознает, в какой именно момент оказывается на коленях на полу рядом с братом, с его руками, твердо держащими пистолет. О, Боже.... Сэма прошибает холодный пот, когда то, о чем он мечтал — себе-то можно признаться — так близко. Близко настолько, что можно почувствовать терпкий, манящий запах оружейной смазки, металла, согретого родными руками, увидеть все малейшие царапины на Глоке и шрамы на руках Дина. И кажется, что они дополняют друг друга. Складываются в единый, завораживающий рисунок. С задушенным звуком Сэм тянется к рукам Дина и целует пальцы, мешает во рту вкус кожи и горьковатый привкус смазки для оружия. Осознание того, что он сейчас делает, что именно находится у него рядом с лицом, что именно могло бы быть, если бы пистолет был заряжен, возбуждает, до головокружения и пульсации во всем теле. - Вот так, вот этого хочу, - поднять взгляд просто не получается, оторваться от своего занятия кажется невозможным. Необходимо все распробовать, пока не отняли, не оттолкнули. - Давно? - голос снова разрывает воздух — как если бы ствол в руках внезапно выстрелил... Бьет по оголенным до предела нервам. Сэм наконец отрывается от пальцев брата и, неровно дыша, решается глянуть ему в глаза. Наотмашь ударяют эмоции отчетливо проступающие в голосе Дина,от тона - приказного, знакомого, болезненного… В его глазах плещется похоть, зрачки расширены, он нервно облизывает губы, и только сейчас Сэм видит, что не ошибся, он чувствовал это, он знал, много лет не решаясь переступить черту, признаться, просить... - Не помню, - он отвечает, продолжая восхищенно смотреть на неприкрытое желание в глазах брата. Дин передергивает затвор и отсаживается дальше на кровати, спуская скрещенные ноги на пол и разводя бедра. - Иди сюда. Сэм подползает ближе, даже не задумавшись над тем, как выглядит его движение, как оно может быть интерпретировано, для него сейчас не существует «правильно» и «неправильно», а есть только стучащее в сознании «хочу» - разделенное на двоих, повисшее в воздухе, его и Дина. Он догадывается, что от него нужно, раньше чем брат об этом скажет, как часто бывает, он угадывает его мысли, ловит его желания, Сэм тянется к ширинке, слишком резко дергает вниз язычок молнии, срывая. На Дине нет белья, и Сэм усмехается опустив голову. И у него стоит, так же, как, наверное, сейчас стоит и у Сэма, он не знает, не чувствует свое тело, все ощущения слились в один поток, он, кажется, хочет всем своим естеством. - Можно? - Сэм неожиданно нерешительно потирается о член брата щекой, чувствуя кожей, какой он горячий, влажный, теряясь в последних остатках мыслей от запаха, от обманчивого ощущения вкуса на языке. Сэм аккуратно перехватывает рукой пальцы правой руки Дина, в которой все еще зажат ствол, и подносит его к лицу. - Черт! - вырывается у старшего Винчестера, когда Сэм, проводя по щеке дулом, касается губами головки, обдавая горячим дыханием. Дина начинает трясти, его дрожь можно почувствовать, как разряд тока через бьющийся под пальцами пульс на руке. - Сэм... Все, на что хватает Дина — это неровно, отрывисто дышать и подаваться бедрам вперед, позволяя контролировать какое-то время, свою руку, но он внезапно, резко поднимается и, хватая брата за волосы, впивается в него взглядом. - Так вот чего ты хочешь? - Дин наклоняется и слизывает капельку пота с беззащитно откинутой шеи. - Почему ты молчал? Столько времени… - Дин не знает точно, сколько лет, месяцев, или недель Сэм скрывал от него свое странное желание, ему, по сути, и не интересен срок. Единственное, что его сейчас волнует — та граница, которую Сэм готов переступить, власть, которую он сейчас дарит, и доверие, безоговорочное, которым , негласно стирает эти самые границы, продолжая гладить Глок, поочередно лаская пальцы. - Больше...- Сэм умудряется свободно раскинуться между двумя кроватями и притянуть к себе Дина. Сжимает в своих пальцах запястье брата и ведет его руку вместе с пистолетом вниз, туда, где, кажется, уже натекло от члена, и необходимо снять с себя лишнюю одежду, прижаться, почувствовать. Дин пытается стащить с него футболку и джинсы, но сделать это решительно невозможно — Сэм держится одной рукой за Глок, прижимая его к себе, а второй за брата. - Отпусти пока, давай, я никуда не денусь,- наклонившись шепчет Дин, вжимая ствол боком в ширинку брата. Кивнув, Сэм расслабляется, но притягивает пистолет обратно к лицу, почти лениво облизывая ствол, пока Дин одной рукой старается стащить с него явно лишние джинсы и белье. Сэму кажется, это еще один из его подростковых мокрых снов. Он отчетливо вспоминает себя пятнадцатилетнего, неуклюжего, только формирующегося, угловатого и даже смешного… Паренька, украдкой наблюдавшего за своим старшим братом, медленно пытаясь разобраться, так ли должно проходить его взросление, и правда ли так ужасно то, как его тело отзывается на простой жест Дина, его привычное поглаживание кончиком языка нижней губы. Бессознательное действие, не как способ соблазнения, он и сам, наверное, все это делает рефлекторно, потому и так часто, и сам, возможно, не осознает, как это выглядит… Как тогда, так и сейчас. Но Сэма чаще завораживали его руки – сильные, красивые, он наблюдал, как Дин возится с движком Детки, помогая отцу, попивая колу на крыльце снятого домика, и украдкой бросал взгляды на эти пальцы… Любой предмет преображается когда оказывается в руках его брата, для Сэма он приобретает иные более красочные очертания, он моментально привлекает внимание в независимости от того, насколько бесполезным может показаться на первый взгляд. Было время, когда он даже собирал мелкие предметы, побывавшие в руках у Дина — веточки, гвоздики и прочую мелочь. Булавку, с которой брат игрался почти три дня во время одного из их вынужденных простоев, Сэм до сих пор прикалывает к внутреннему шву своей сумки. А сейчас под ласкающими пальцами Дина горит, как заклейменная, кожа, пульсируют, отзываясь, все шрамы от ран, что зашивал брат. Сэм стонет, выгибая спину, притираясь к металлу оружия. Пусть и похоже на сон, но то, что происходит сейчас настоящее. Он знает, во сне не бывает так хорошо. Развести ноги, не думая — неожиданно обнаруженный в себе рефлекс, когда они оказываются на мало-мальски пригодной горизонтальной поверхности. Притянуть за плечи, перехватить собственные ноги под коленями, раскрываясь, отворачивая голову в сторону. Он все еще смущается, столько лет, но Сэм не может без стыда, того, юношеского, так спокойно и просто воспринимать жадные, направленные на него взгляды брата. Дин медлит, завороженно наблюдает за ушедшим в свои мысли Сэмом. - О чем ты думаешь, Сэмми? – Дин стягивает с него футболку, заставляя приподняться, вырывая недовольный стон, не выпуская из пальцев пистолет. Сэм открывает глаза, Дин нависает над ним, не шевелится и испытующе смотрит. - О тебе. - Я вроде как здесь, – улыбается Дин и, наклоняясь, целует в шею. - Ты хочешь, чтобы я думал о чем-то другом? – Сэм не сдерживает тихий смешок, откидывает голову, открывая больше доступа к шее. Он снова тянется рукой к оружию, несмело обхватывает пальцами запястье брата, тянет к себе, ведет прохладным металлом по горячей коже, направляя руку, вслед его губам. Дин отрывается и глядя на блаженное выражение на лице Сэма, улыбается позволяя контролировать движения своей руки. - Если бы я только знал раньше…Что еще ты скрываешь от меня? – Дин снова улыбается, все еще одетый, он чувствует дикий дискомфорт, Сэм ласкает свое тело стволом с совершенно отстраненным довольным выражением на лице, прикрытыми глазами и легкой полуулыбкой на влажных губах. Член Сэма, прижатый между их тел, оставляет влажный след на рубашке Дина, собственный — больно упирается в ширинку, но оторваться сейчас от наблюдения за движением своей руки и скользящим по груди Сэма дулом он просто не в состоянии. Дин хочет понять, что он упустил, как давно у Сэма появился этот своеобразный фетиш, какие еще тайные желания он скрывает от него. Но тот молчит, а сейчас не самое подходящее время задавать вопросы. - Сэм, погоди, - Дин отстраняется, откладывает пистолет в сторону, моментально срывая с себя одежду, бросает ее на пол и снова наваливается на брата. Идеально, горячо, влажные от пота тела переплетаются, Дин стонет и впивается в губы Сэма, прикусывая, исследуя языком рот, будто в первый раз. Тот отвечает, довольно постанывая в динов рот. Дин шарит рукой по постели, нащупывает рукоятку Глока и поднимается на одной руке. Сэм открывает глаза, затуманенным взглядом скользит по покрытой мелкими капельками груди брата. Он скручивает зажатую в руках простынь, чувствуя прикосновение к внутренней стороне бедра, на головке выступает капля смазки, Дин водит оружием, еле касаясь, Сэма выгибает на кровати, он чуть ли не на лопатки становится от жгучего удовольствия, смешанного со все еще диким смущением, постепенно полностью отпуская себя. Глок медленно гладит его тело, подчиненный руке хозяина, двигается вверх, дуло упирается в пах, Сэм стонет и снова прогибается в спине. Тело ломит от неутоленного желания, в паху скручивается пружина, Дин не спешит, будто нарочно издеваясь, растягивая это болезненнее удовольствие, их бедра тесно прижаты друг к другу, Сэм чувствует, как пульсирует его член, Дин на пределе, но все равно сдерживает себя, удерживая их обоих на краю, балансируя на грани, сводя с ума, заставляет извиваться под прикосновениям теплой кожи пальцев, контрастирующей с холодным металлом пистолета. Сэм прошибает волна удовольствия, и Дина начинает ощутимо трясти. Глок касается нежной кожи мошонки, рука брата застывает, и Сэм чувствует, как обжигает взгляд, даже не открывая глаз, он знает, что Дин смотрит на него. - Открой глаза, Сэмми, – хриплый шепот заставляет сжаться все внутри, он выдает Дина с головой, процент его выдержки медленно падает, уступая похоти, голос дрожит. Сэм разлепляет веки и ловит темный, затянутый дымкой взгляд. - Чего ты хочешь, Сэм? – Дин снова двигает рукой, пистолет упирается в промежность между разведенных ног, Сэм начинает поскуливать, держать глаза открытыми кажется неимоверно тяжело, он тонет в удовольствии, он хочет, хочет. - Тебя. - Чего ты хочешь? - повторяет Дин, мягко надавливая на Глок, чуть спуская его ниже, так что теперь дуло дразнит вход Сэма, заставляя того скулить и вертеться. - Тебя. В себе, Ди-и-ин, - добавляет на выдохе Сэм и заливается краской, отворачиваясь. Страшно и стыдно посмотреть на реакцию брата, он почти всхлипывает, когда чувствует, как Дин убирает пистолет от кожи и отстраняется сам. - Дин? - вопрос срывается на беспомощный стон, когда он чувствует, понимает, что именно делает Дин. Дин осторожно касается дулом отверстия, водит по кругу, смотрит прямо в глаза брата, следит за его реакцией, Сэм не ровно дышит, стараясь унять бешеный стук сердца и сильную дрожь, пробегающую по всему телу. - Боже…- Сэм захлебывается стоном, когда Дин чуть надавливает, не сильно, но достаточно чтобы почувствовать, как поддаются под давлением стенки. – Дин… - Этого ты хочешь, Сэмми? – Дин продолжает неотрывно смотреть ему в глаза. Сэм задыхается, Дин отнимает руку и отбрасывает пистолет в сторону. - Нет, – он подносит пальцы ко рту брата, обводит по контуру губ и толкается в приоткрытый рот сразу двумя. – Этого… Сэма прошибает от того, как быстро Дин понял, разгадал, он облизывает подушечки и втягивает в рот, посасывая, неспешно, прикрыв глаза. - Да… - Дина ведет от этого ощущения горячего языка на коже, от вида самого Сэма, от его полной потери контроля, он знает, что только он способен довести брата до такого иступленного состояния, до этой мелкой дрожи, бешено бьющегося пульса. – Хватит, – Дин почти вырывает пальцы изо рта Сэма, он сам на пределе, его тело готово взорваться, он держится за остатки самоконтроля, который умирает по мере того, как сильнее туманится взгляд брата, Сэм проводит языком по пересохшим губам, Дин не выдерживает и, опустив руку к промежности, ввинчивает сразу два пальца. Тело Сэма реагирует, принимает, втягивает их в себя, он не до конца закрыт после ночного марафона, который устроил ему Дин. Стенки легко поддаются, внутри горячо, Дин наслаждается, предвкушая, как сейчас окажется там… Каждый раз это сносит внутренние барьеры и приносит новое, ни с чем не сравнимое удовольствие — слиться со своим родным, самым близким человеком, вот так — ближе быть просто нереально. - Какой ты… – вырывается у Винчестера и Сэм снова распахивает глаза. - Твой… - Сэм подается бедрами, требуя больше, он тихо постанывает и продолжает мучить в пальцах простынь, не осмеливаясь требовать, все еще удерживая себя, и будь у Дина хоть немного больше выдержки, он бы заставил Сэма кричать и умолять. Но чувствуя что сам слишком близок к тому, что его мозг просто закипит, а тело, скорее всего, самовозгорится, он сдается. Дин наваливается на брата, широко разводя его ноги, он не уверен, что сможет продержаться и пять минут, когда наконец-то одним сильным толчком входит в любимое тело. Громкий стон Сэма — и Дина коротит окончательно. Сдерживаться не получается, Дин и не особо хочет. Движения рваные, сильные, без единого ритма, Сэм под ним не останавливаясь стонет и пытается подмахивать, вцепляется пальцами в плечи брата, щекочет ими позвоночник, сильнее вдавливает в себя, хватаясь за задницу. Он всегда такой, как необъезженный жеребец, мечется, ерзает, взбрыкивает, Дин может ничего не делать, Сэм вполне в состоянии трахнуть себя Диновым членом сам. Только как тут оставаться безучастным? Сэм горячее всех, с кем спал Дин когда-то, и он прекрасно понимает почему. Его брат настоящий в сексе, ему не стыдно за свое желание и похоть. - Смотри на меня,- выдыхает Дин, и Сэм послушно открывает глаза, но можно поспорить, он ничего не видит. Да этого и не нужно. Наклонившись Дин, прижимает своим животом член Сэма, вдавливается в тело брата, опаляя дыханием кожу, он чувствует как вздрагивает и мелко трясется Сэм. - Дин?- В голосе брата и просьба и предупреждение, вопрос и что-то от вызова. - Рано... Между телами уже мокро от пота, они почти слипаются, но Дин не готов сейчас останавливаться. Держать Сэма на грани оргазма с членом внутри – лучшее, что можно придумать. Внутри у него все поджимается, туго стягивает и ритмично пульсирует, а когда Сэма дугой выгибает под ним, он заходится в почти судорожной радости. Он движется уже практически не вынимая член, коротким, но сильными толчками, стараясь не потерять правильный угол, он видит, как на шее Сэма натягиваются жилы, он откидывает голову, громко стонет, сжимается, подгоняет Дина, обхватив ногами за талию, притягивая еще ближе, только внутрь в горячее, жадное, Дин членом чувствует, как неохотно Сэмово тело отпускает его и насколько жадно принимает обратно. - Блядь! Сейчас! – Дин кричит, Сэм сдавливает его внутри почти до боли, перед глазами вспыхивают искры. Член с бешеной пульсацией выстреливает струей спермы внутрь. Дин дышит, точно как загнанный скакун, Сэм приподнимается, практически встает на мостик, упираясь лопаткам в кровать, его лицо покраснело от напряжения, он снова кусает губы, почти до крови, его трясет. Дин чувствует, как теплая влага разливается между их телами, забрызгивая его живот и попадая даже на грудь брата. Тот бессильно растекается по постели и разжимает судорожно вцепившиеся в спину Дина пальцы… - Оу…- все, что может выдавить из себя Дин, наблюдая, как медленно приходит в себя Сэм, как его потряхивает. Дин не знает, в себе ли он сам — перед глазами по-прежнему разноцветные круги, дрожь как эхо отдается от тела брата, он не знает, где заканчивается его тело и начинается тело Сэма… Все одно на двоих. Дыхание неровное, глубокое, пульс, выбивающий совершенно нечеткий ритм, но даже этот гулкий стук крови в висках, звучит в унисон… Дин выходит и заваливается на бок, поглаживая пальцами грудь Сэма. - Что? - тот поворачивает голову и, лениво приоткрыв один глаз, улыбаясь, смотрит на брата. - Ты не говорил, что тебя так заводит оружие, Сэмми…- серьезно говорит Дин, откидывая со лба младшего взмокшую, прилипшую челку. - Придурок, – Сэм улыбается еще шире.- Ты знаешь, так ведь? Уголки рта Дина медленно ползут вверх. Он знает. Он помнит, как Сэм, еще будучи подростком, незаметно (как ему казалось) тащил разные мелочи, побывавшие в руках брата — от скрепок, до старых брелоков от ключей Детки. - Знаю, - тихо отзывается Дин и целует его в губы. – Но…тебе нравится это, – Дин нащупывает где-то под собой отброшенный пистолет и подносит его к лицу Сэма. Выражение на его лице моментально меняется. Брат шумно втягивает воздух, когда палец Дина ложится на курок. Глок блестит в свете солнечных лучей, пробивающихся в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. - Да… – признается Сэм. Дин расплывается в хищной ухмылке, Сэм понимает, что это будет очень долгий день. И похоже, что поиск новой охоты они все-таки могут отложить на несколько часов…