Клуб смертников

Тамара грустно посмотрела в окно. Она недоумевала, как все это случилось — как они потеряли Владю, преподавателей, лишились статуса настоящей библиотеки в одночасье, не успев ничего понять. Она не была зла на Сашу, когда все узнала. Конечно, она считала его идиотом, полнейшим идиотом, который угробил по собственному безрассудству девять человек — но она понимала его. Тамара отлично знала, какой гнильцой отдает работа книгочеев. А уж на месте Шуры вообще удивительно, как он в первый же год не порешился. Каждый студент по-своему справляется с мыслью, что он без вариантов обречен. Некоторые, как Яда и Ян, в силу своего характера воспринимают это как предназначение. Другие, как Матвей, всячески избегают своей участи, уходят в нигилизм и отрицание. В большинстве же своем студентов библиотеки можно охарактеризовать как фаталистов разной степени веселости. Инга с ее сумасшедшим оскалом — Тамара помнила Ингу, только прошедшую Костяной Дом, и помнила, чего этой милой и веселой девочке стоило пережить потерю глаза, какого труда стоило обрести эту легкость. Владя, всегда доброжелательный, приветливый, так тянувшийся к людям. Она сама. Принцесса-трикстер. Пожалуй, Тамара была наибольшей фаталисткой из всех. Она с самого детства знала, что никуда ей от своей семейки не деться, что фиолетовый цвет, эта отметина, доставшаяся от рода и напоминающая клеймо, будет преследовать ее до самого конца и дальше. Ничего другого. Только это. Она никогда не рассчитывала помереть от обычной человеческой болезни — чернила, свои или чужие, прирученные или дикие — прикончат раньше. Она смеялась. И смеялась. И шутила. Она принцесса клуба смертников. У них есть печеньки. Плевать на семейку, плевать на чертов фатум, на груз ожиданий и ответственности за то, что ты Леска — она будет шутить и веселиться, развлекать себя и окружающих, поддерживать их и не давать им сойти с ума, если сможет. Не это ли ее долг? Да, ее взгляд на ситуацию существенно расходился со взглядами ее семьи... За окном шел мокрый снег, было темно. После событий, произошедших несколько часов назад, библиотека погрузилась в мертвую тишину. Где-то не здесь Ангелина распинается перед главами Круга, а где-то здесь тени собирают в кучки то, что осталось от преподавателей. Все парализованы шоком. Тамара горько усмехнулась — это больше было похоже на всхлип. Она не должна принимать это так близко к сердцу, она же отлично знает, что когда-нибудь они все закончат подобным образом. Это неотвратимый конец. Но ей было плохо, очень плохо. Что-то душило ее изнутри, и дрожь в руках было невозможно унять. Она упрямо заставляла себя стоять и смотреть в окно, превращая свои задушенные слезы в короткие нервные смешки — не дай этому завладеть тобой, только не поддавайся — руки на холодном подоконнике, воля в кулак. Тамара Леска иногда казалась безответственной, легкомысленной, ребячливой — но это было не так. Она просто по-своему несла свой груз. Она знает о своей обреченности дольше, чем кто-либо из студентов, она привыкла ко всему этому дерьму еще не успев поступить в библиотеку, и ее задача — помогать остальным. Но иногда дерьма и для нее перебор. - Ебаный пиздец!.. - она ударила кулаком по подоконнику и судорожно вздохнула, хмурясь. - Лучше меня ударь, хоть отвлечет обеих. - тихий голос Зои, донесшийся от кровати. Тамара вздрогнула — она не слышала, когда Зоя вошла. Зато теперь услышала приближающиеся медленные шаги. В следующий миг рука Зои легла Тамаре на плечо. - Как Инга? Отошла хоть немного? - Зоя покачала головой, смотря в окно. - Винит себя в смерти Влади. Это она его туда отправила. - Что?! - Тамара обернулась, посмотрев на Зою, - да че она гонит, кто же мог знать, что Шура такое устроит! Дятел! - она нервно дернула руками и уткнулась лбом Зое в плечо. Та ничего не стала отвечать. Капюшон кигуруми скрыл лицо Тамары. - Ты сама как?.. - спросила Зоя. Тамара что-то пробубнила, явно пытаясь отшутиться или отгрубиться, но было видно, что она на грани истерики. - Эй… Там… - Зоя обняла Тамару, крепко прижала ее к себе. Зоя была надежна, как крепость. Тамара всегда чувствовала себя спокойней и уютней рядом с ней. Они дополняли друг друга, ровное тепло и бьющийся ток. Принцесса и ее рыцарка. Заяц и пума. Зоя правда напоминала пуму — большая, сильная, теплая, но при этом ловкая и грациозная, как дикая кошка. Немногословная, спокойная, но с отличным чувством юмора и присущей ей созерцательной веселостью, Зоя стала для Тамары человеком, который почти всегда находится на расстоянии вытянутой руки от тебя, и до которого всегда можно дотянуться. Но тянуться и не приходилось. Тамара заплакала. - Это какое-то говнище… полное говнище… - слышала Зоя сквозь ее всхлипывания, поглаживая Тамару по дрожащей спине. Спортивная майка Зои скоро намокла от слез. - Тихо, принцесса… Мы справимся. Кому еще это может быть под силу, как не горстке сумасшедших? - она усмехнулась, шепча почти бездумно. Тамара подняла голову и посмотрела Зое в глаза. Лицо ее было опухшим от слез, спавший капюшон обнаружил растрепанную прическу. Зоя вымученно улыбнулась. - Зой… Зоя… ты…- Тамара смотрела на нее не отрываясь, с какой то трепетной робкой нежностью водя дрожащими кончиками пальцев по ее ключице. - Что, принцесса? - Ничего… просто я тебя очень люблю. Спасибо тебе. - Тамара снова прижалась к Зое, обхватив ее за талию. Та поцеловала ее в макушку. - И я тебя. Ты знаешь.