Дефне и Омер - день за днем

Она сама это предложила? Его девочка, которая еще недавно спрашивала у бабушки разрешения, чтобы задержаться на работе? Если бы через него пропустили электрический разряд в двести двадцать вольт, то и это не потрясло бы его с такой силой. Омер даже Корая перестал слышать, прочитав на листке слова Дефне. Ей стоило дать премию за умение повергать в шок Омера Ипликчи! До появления в его жизни Дефне Топал любой, кто был с ним знаком, справедливо мог утверждать, что вывести из равновесия Омера было практически невозможно. А этой птичке-невеличке вот уже в который раз удалось выбить почву у него из-под ног. На сей раз потрясение оказалось приятным, но убедиться в правильности своей догадки было просто необходимо: мужская логика настолько сильно отличалась от женской. Да и Дефне не была бы самой собой, если бы, прямо и открыто предложив пожить с мужчиной, не имела на их совместное проживание своего собственного, отличного от общепринятого, взгляда. - Как друзья... - с широко раскрытыми глазами, несколько раз хлопнув длинными ресницами, простодушно сказала она. Конечно же, как друзья! «Любимая, а как мы будем объяснять всем твое внезапное переселение из дома в дом и то, что ты через две недели снова съедешь от меня?» - так и хотелось спросить Омеру, но, щадя и без того смятенную душу девушки, он не решился разрушить ее иллюзии и промолчал. Наступил долгожданный вечер, и она вошла в его дом. Как доверчиво она прижималась к нему утром, как открыто говорила о том, что скучала, как сладко замирало от этих слов его сердце. А теперь? Друзья? Дефне, стараясь казаться невозмутимой, деловито распределяла свои вещи по дому: ее простенькая зубная щетка встала рядом с его монстром современной человеческой мысли; его флаконам с парфюмом пришлось слегка подвинуться, чтобы дать место ее незамысловатым тюбикам с кремами; в чисто мужской гардеробной появились женская одежда и обувь. Омер всюду сопровождал неожиданно свалившуюся на него соседку, пока она потихоньку наполняла дом своим присутствием, слушал ее милое щебетание и загонял вглубь желание стиснуть ее в объятьях и зацеловать до бесчувствия, потому что из глубин памяти без его на то разрешения стали всплывать воспоминания о гибкости ее тонкого стана, о пряном запахе волос, о сладости ее губ, а еще о необъятном счастье, затопившем его, когда любимые глаза сказали ему «да». В то время, когда он не знал, как совладать с собственным волнением, Дефне направила свою неуемную энергию на перестановку посуды в кухонных шкафчиках... Он даже не подумал воспротивиться. Было интересно, что она придумает в другие дни (пока будет жить с ним бок о бок), чтобы не переступить черты и сохранить дозволенное для друзей расстояние. ...О! Оказывается, у его любимой есть неприятная привычка оставлять открытыми дверцы шкафа? - Ничего, привыкнем. ...Что вы говорите? В доме чего-то не хватает, по мнению женщины? - Купим, обязательно купим! Даже запишем крупными буквами на стене, чтобы не забыть. ...И кушать будем вместе. Как же без этого? Это даже приятно. И в комнате не будем запираться... И общаться будем постоянно. Конечно. Все будет, как ты хочешь, Дефне. ...Можем вместе фильм посмотреть. Прямо сейчас! Что выбрать? Это сложно... (Что вообще могло пойти на ум мужчине, рядом с которым собиралась жить его любимая женщина... в качестве друга?) ...«Гордость и предубеждение»? - Дефне, пощади! Лучше «Бартон Финк». Вот только Дефне Омера не совсем понимает (или точнее — совсем не понимает), о чем он, но страстно желает понять и даже полюбить. Этот фильм... и все другие, которые любит Омер. Она желает любить все, что любо ему. Он согласился на две недели?! Как можно выдержать ее милое поведение столько времени и не спятить? Ну, конечно! Работа! Она всегда спасала его! Но этот день с самого утра был полон сюрпризов, и они, как выяснилось, еще не закончились. Плохая новость, принесенная Синаном, только добавила переживаний и без того выбитому из колеи Омеру. Сладкий голос не раз спасавшей его в трудную минуту Дефне и на этот раз не позволил погрузиться ему в водоворот отчаяния, зато усилил волнение другого рода. Уснуть в эту ночь ему, видимо, было не суждено. Выход Дефне в пижаме окончательно добил нервную систему — все мысли, чувства, ощущения смешались, блокируя возможность думать и действовать логично. Омер сдерживал себя из последних сил и только молча молил, чтобы она скорее ушла наверх, а еще лучше, чтобы закрылась от него на все замки... Но замков в его спальне не было предусмотрено, а потому пришлось снова собрать всю волю в кулак, чтобы как-то пережить остатки ночи вблизи с самой желанной, но недосягаемой женщиной-девочкой. Он не должен думать о ней. Он твердо решил не касаться ее, пока не будет раскрыта пресловутая тайна, разделившая их. Однако долго сдерживаемые чувства именно теперь скрутили все его внутренности тугим жгутом и вытеснили даже мысли о бизнесе, неожиданно оказавшемся на грани краха. Все его думы были только о Дефне, спящей в его же постели, в то время, как сам он находился этажом ниже и мог лишь мечтать о ней. Он так долго не имел возможности открыто проявлять свои чувства к ней — ласкать ее взглядом, обнимать, касаться волос, гладить нежную кожу, вдыхать одной ей присущий, до боли знакомый и родной запах, целовать ее... Напряжение и всеобъемлющее желание быть рядом с ней подбрасывало его с дивана, словно подталкивая в спину, но остатки здравого смысла снова выстраивали перед ним стену, преграждающую путь наверх, к его индивидуальному раю. И он продолжал метаться, как раненый зверь, не имея возможности ни успокоиться, ни дать выхода этой нечеловеческой напряженности. Кажется, он уже был на грани взрыва, когда в его мозгу вдруг молнией сверкнула мысль, что Дефне тоже может не спать и томиться в ожидании его прихода. Ах, как бы он хотел этого! Ноги сами понесли его к лестнице, ведущей на третий этаж, отметая все сомнения последних месяцев, сердце подскочило к самому горлу, выдавая немыслимый барабанный перестук, тугой узел внутри постепенно начал ослабевать. Стало вдруг совсем неважно, что именно скрывает от него Дефне — она ведь здесь, она так близко, и у него больше не осталось сил быть не с нею. Только бы она дождалась и не уснула... Пытаясь унять бешеный стук сердца, Омер задержался на пороге спальни и через стекло посмотрел на рыжеволосую головку, мирно устроившуюся на его подушке. В душе его расцвел нежный цветок от сознания того, что Дефне выбрала именно ту половину кровати, на которой всегда спал он. Дав себе немного времени, чтобы отдышаться, он приоткрыл двери... и увидел, что его девочка крепко спит. Она спала так сладко... Ею можно было любоваться хоть всю ночь, но взвинченное состояние Омера исключало вероятность того, что он сумеет спокойно лицезреть эту красоту, и мужчина бесшумно закрыл дверь, унося с собой все свое беспокойство раздвоенного сознания и лихорадку неудовлетворенного мужского желания. Омер протяжно выдохнул: ну что ж, холодный душ ему в помощь! Только бы не заболеть...