Turn

Слэш
R
Завершён
194
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
194 Нравится 8 Отзывы 26 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Когда Лев исчезает из его маленькой съёмной квартирки в конце каникул с таким траурным лицом, словно только что похоронил любимого хомячка, у Яку остаётся только пустой холодильник, его толстовка и дикое ощущение опустошённости, неправильности. Словно он где-то свернул не туда и теперь бредёт по незнакомой местности, замедляя шаг и проникаясь осознанием: заблудился. Проблема, наверное, в том, что Яку вполне устраивает место, где он плутает. Кажется, что это как раз именно то, чего ему не хватало всю чёртову жизнь, но что-то скребётся внутри черепной коробки, противно завывая о том, что он здесь лишний и никогда не будет своим, мол, можешь пройтись ещё немного – и уходи. Яку, собственно, и думал, что ушёл. Взрослая жизнь, университет, работа… Какой к чёрту волейбол, какая к чёрту влюблённость, какой к чёрту Лев. Самый настоящий: невыносимый, громкий, долговязый, сшибающий всё на своём пути, порой задающийся, реагирующий на внешние раздражители, словно оголённый провод… Его Лев. Яку даже не может проследить тот момент, когда «этот Лев» стал вдруг «его Лев», как «заткнись» превратилось «иди сюда», как «это ни за что не произойдёт» превратилось в «уже произошло и всё ещё, мать его, продолжает происходить». Когда Яку уехал из дома, снял себе маленькое жилище недалеко от места учёбы и устроился в какой-то странный магазинчик, он решил, что у этого никогда не будет продолжения. Ну, сами посудите, куда им вместе: два года разницы в возрасте, почти тридцать сантиметров разницы в росте, чёрт знает сколько разницы в баллах IQ, наконец… Но вот, получите, распишитесь: первая же возможность вырваться, и Лев здесь, в его крохотном убежище, заполняет собой все щели: от стен рикошетит его голос, нигде не скрыться от его энергии, все углы уже собраны его тупым дылдиным лбом. Лев, от одного взгляда на которого хочется рассмеяться, отвесить ему подзатыльник, поцеловать и удавиться. Просто нахрен удавиться, потому что так дальше жить невозможно. Лев, которому совсем недавно исполнилось шестнадцать, который всё ещё подросток, который лезет целоваться при каждом удобном и неудобном случае и который обманул всех, кого можно было, даже выпытал у Куроо адрес, чтобы только вырваться - повидать Яку. Яку ценит вообще-то. Безумно ценит, безумно счастлив, безумно влюблён, но чувствует себя не в своей тарелке, словно занимает чьё-то место во всей этой истории. Место, которого не достоин. А Лев всегда смеётся, видя его озадаченное кислое лицо, и начинает дразниться какими-то странными русскими присказками с японским акцентом, которые Яку никогда не запоминает – просто затыкает его единственным возможным способом. А потом от этого способа пальцы сводит и зубы, и дышать становится всё сложнее и сложнее, и разум контролировать тоже, и Льва, почти хныкающего ему в рот от возбуждения и тянущего свои грабли к его шортам, останавливать становится всё тяжелее и обиднее. Потому что не хочется останавливать, потому что Яку кажется, что он сам рехнётся раньше, чем решится на один из двух возможных выходов из этой ситуации: либо позволить всей этой дичи просто продолжаться, идти своим чередом, либо пресечь это всё разом и уйти куда-нибудь в уголочек страдать. Пресечь у Яку, как можно видеть, не получилось и вряд ли получится, а пустить всё на самотёк он никак не решится, потому что ответственность и прочее дерьмо, которое жрёт его ежедневно без хлеба и кетчупа. И вот теперь, когда Льва, наконец, удалось вытолкнуть из дверного проёма, когда он успел четырежды угодить в его «самые последние объятия на прощание» и трижды в «самый пресамый последний поцелуй». Когда он снова увидел это выражение на почти детском лице Льва, в котором эмоций намешано больше, чем ингредиентов в его ежедневном обеде. Которое словно говорит «я понимаю, что я долбоёб и тебе к чёртовой матери не сдался, но спасибо что терпел меня это недолгое время и я ещё приеду и я тебя люблю…». Теперь в Яку не остаётся ничего, кроме всепоглощающей нежности к этому придурку и тоски, перемешанной с ней напополам. Потому что такой долбоёб как Лев Яку очень даже сдался. Потому что он не терпел его это время, а мечтал продлить каждое мгновение с ним наедине. Потому что приезжай. Потому что я тоже тебя… Толстовка Льва, оставшаяся на спинке дивана, так и притягивает взгляд. Ничего ведь не случится, если он наденет её один раз. Ну, пару. Ну, десяток. Потом Яку её обязательно постирает и отдаст обратно, но сейчас, пока она пахнет Львом, она кажется самым сильным магнитом во вселенной. Яку просовывает руки в гигантские рукава и ныряет в неё головой, запутываясь в огромном количестве ткани, а когда, наконец, высовывается из горловины на свет божий, позволяя вещи сесть на плечи, понимает, насколько она огромная. Яку не думал, что у них настолько большая разница в масштабах тела. Рукава, даже подкатанные еле держатся на локтях, низ почти доходит до колен, а вырез открывает ключицы. Вот же срань, как в каких-то дурацких яойных комиксах. Яку морщится от этой мысли, но не может отделаться от ощущения, насколько эта вещь кажется ему родной. Словно он прямо в ней и родился: теплая, мягкая, просторная, пахнет Львом… Последнее явно перекрывает все остальные достоинства чужой вещи, и Яку зарывается носом в ворот толстовки, глубоко вдыхая. По горлу струится знакомый аромат и он никак не может остановиться: дышит ещё и ещё… Дверь звонко хлопает, снова наполняя всю квартиру энергией, звонкий голос разносится по помещению: «Чёрт, Яку, я у тебя толстовку оставил, а в кармане ключи! Вот же я до…» Долбоёб. Только не совсем он. Яку понимает, что забыл запереть дверь и лезет в карман толстовки, нащупывая металлическую связку и выуживая её наружу. Лев застывшей в движении статуей с открытым ртом и вылезающими из орбит глазами украшает дверной проём. Немая сцена, чёрт подери. Как-то глупо всё получилось. Яку хочется провалиться сквозь землю и он, кажется, краснеет даже - какой позор. Но из кофты вылезать не хочется, хоть убей. Лев медленно отмирает, делает несколько шагов навстречу, спотыкается о сползший с дивана плед и обрушивается на Яку, сгребая того в охапку и заваливая на ковёр. Он смеётся и уже собирается сморозить что-то насмешливое, супер-тупое и отвратительно милое, но Яку просто целует его. Просто не сейчас. Просто молчи. Лев отвечает так напористо, что воздух из лёгких вылетает на раз-два, толстовка задирается и под шорты забирается холодок, щекоча разгорячённую кожу и посылая по телу мурашки. Хайба отрывается от него, тяжело вдыхает воздух. Влажные губы тоже холодит, и Яку облизывает их, чуть кусая нижнюю, чтобы отвлечься, а потом снова оказывается прижатым к полу, с языком Льва во рту, выделывающим непонятные сальто. Хочется смеяться. Хочется Льва. Очень хочется. Когда бёдра этого придурка вжимаются в его пах, проезжаясь вверх и вниз горячей выпуклостью, Яку готов послать к чёрту себя и всё, что он там себе навыдумывал. Руки смыкаются на затылке, Яку притягивает Льва ещё ближе к себе, хотя куда уже ближе, чёрт возьми, перехватывает руку у него подмышкой и ведёт по позвоночнику, чувствуя, как Хайба дрожит и судорожно выдыхает с тихим свистом, когда тот опускает ладонь ему на задницу и вжимается в него стояком сам. Это не то чтобы перевешивает, это сбивает нахрен все цифры на весах, и Яку перестаёт соображать вообще, оставаясь лишь с пониманием того, как ему хорошо и как Льву этого хочется. Конечно, ему же шестнадцать, он же подросток. Да Яку сам, чёрт побери, всё ещё подросток! Так что, какого он тут вообще развёл сопли, какого стал строить из себя взрослого и обойдённого судьбой, какого не позволял этому случиться раньше? К дьяволу. Вся рефлексия потом. Яку перекатывается, заваливая Льва на спину, мажет губами по скуле, спускаясь на шею, чтобы не тянуться бёдрами к его паху и вжимается, насколько хватает сил, начиная раскачиваться, чувствуя, как Лев цепляется за всё, что попадается под руку. А потом Яку просто расстёгивает его джинсы, успевая только проехаться пальцами по влажной головке, не успевая даже толком ничего сделать, когда Лев выгибается под ним, всхлипывая, и кончает, заливая спермой собственную толстовку и хныча что-то непереводимое. Они оба дышат часто, только Лев тяжело и хрипло, а Яку поверхностно, сжимаясь и пытаясь потереться о его ногу, ища хоть какого-нибудь контакта, чтобы облегчить этот дикий огонь внизу живота. Лев из последних сил снова перекидывает его на лопатки, длинными неуклюжими пальцами забираясь под шорты и трусы. Цепляясь и путаясь в ткани, обхватывает член, и Яку в принципе уже хватает. Он кончает долго, извиваясь и издавая непонятные глухие звуки, содрогаясь всем телом и почти пытаясь уйти от прикосновений, потому что слишком жарко, слишком ярко, слишком хорошо. Слишком. Лев валится сверху, и их дыхание заполняет собой всю маленькую квартирку. Яку, немного отдышавшись, сам тянется целоваться и хихикает над Хайбой, кажется, не совсем понимающим, где он находится и что он делает. Когда лёгкие перестают пылать, по телу разливается приятное спокойствие и расслабленность, а пошевелить хотя бы пальцем кажется чем-то невозможным, Лев поднимает взгляд на часы у ноутбука и замирает. Опоздал на электричку – понимает Яку. Чёрт, ладно, с этим они, как раз, как-нибудь разберутся. Яку пытается нашарить в голове список проблем, которые на него, по его расчётам, теперь непременно свалятся, но с удивлением понимает, что там абсолютно пусто, только нежность, заставляющая всё ещё напрягать мышцы рук, прижимая Льва ближе, стискивая его рёбра. Единственная проблема, с которой ему суждено столкнуться в ближайшее время – это как дожить до следующих выходных и не сдохнуть, чтобы поскорее увидеть Хайбу снова. Лев утыкается носом ему в шею и щекотно смеётся, забираясь руками под собственную толстовку и гладя по бокам, а Яку думает, что пошло оно всё: он никому ничем не обязан и плевать он хотел, куда он там и почему свернул. Ему здесь нравится. Ему всё нравится. И пока Лев рядом, остальное может пойти на все четыре. Яку смеётся и чмокает этого долговязого придурка в мокрый от испарины висок и нащупывает на полу рядом связку ключей, сжимая в ладони и мысленно говоря ей спасибо.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.