***
«И лишь холод в его глазах, Способен убить меня.»
И их история столь же вечна, как Ромео и Джульетты… Но там нет места счастью, пусть и мимолетному, но все же счастью. Он появился из самого сердца ада, разрываемый тьмой, тянущейся из глубин его существа. Можно бы было сказать души, но ее у него никогда не было. Ступил на землю, свалив всю ее жизнь под откос своей неземной красотой, околдовав и заставив усомниться в своих глазах, что не подводили столь долгое время. Она утонула в его черных, как сама тьма глазах, что истончали неземной холод, обволакивая столь хрупкую душу, готовую вспорхнуть, как птичка. Никогда не видевшая всех прелестей красоты, она шла за ним, не смотря ни на что другое, позволяя себе таять, как воск от его прикосновений. Даже холод его тела не ощущался, когда она, прижимаясь к нему, вдыхала терпкий аромат дождя и тумана, сопровождавшего его повсюду. Ему не нужен был одеколон. Идеальный во всем, он сводил ее с ума, оплетая своим тянущим и мягким, словно патока голосом. Малия не могла представить свою жизнь без него, без его тонких пальцев с слегка шероховатыми подушечками, что нежно касались щеки, без его вьющихся, цвета горького шоколада волос, без его темных глаз, впитывающих в себя. Она была готова отдаться ему, — посланнику Христа — так безответственно проникнувшим в их серый мир, и ослепившему его своей красотой. Ее падший ангел — Кристиан. Ее идеал, любовь ее жизни, что так случайно разбила ее сердце, оставив на земле лишь трепыхающиеся в вечной агонии осколки. Забрал ее душу, заманив в ловушку. И лишь прах, — единственное, что осталось от бренной клетки, ошибочно названной телом. Но глаза цвета надежды, смотрели в темноту, что называлась ее любовью. Как жестока любовь, что разрывает изнутри, сжигая своим огнем все, что могло бы ей помешать. И так же ошибочно предполагая, что он полюбил ее. И лишь зайдя за грянь, держась за него, она поняла, что была лишь очередной жертвой, околдованной его тьмой. Тьмой, что заставила забыться в лапах дьявола, разрывающего нити души, что дарили ему новые века жизни. И нас тянет к тьме, потому что в каждом теплится эта темная искра, готовая сжечь все, разрасти она в пожар. И никто не способен победить ее в себе, заставив оставить в себе лишь все светлое, что освещает изнутри своим светом. Но она не жалела о том, что все же пошла за ним. — Прощай, моя малышка, с глазами цвета надежды… — И его голос, напоминающей ей сладкую патоку, обволок последние искры, погасив их.