В пустоте...

Было бы ошибкой полагать, что всё началось с той дурацкой трещины. Нет. Всё началось гора-а-аздо раньше. Во-первых, он действительно странно упал. «Ядро» - было просто огромным сгустком непрерывно трансформирующейся энергии, невероятно горячей, взрывной, раздираемой противоречивыми зарядами. В этом диком круговороте из парадоксов магической физики, его должно было просто стереть из бытия, расщепив на частицы, куда меньшие, чем атомы или даже кварки. Однако… …однако невольно главным парадоксом стал он сам. Гастер не помнил, сколько времени заняло падение, но наверняка долго, а болезненное столкновение с «Ядром» всё не наступало. В конце-концов учёному это надоело, и он решительно открыл глазницы. Тут и оказалось, что он УЖЕ в самом центре своего изобретения и вовсе не падает, а парит посреди серой, бесконечной пустоты. Не выбраться, ни умереть по-настоящему он не мог, кричать было абсолютно бессмысленно. Отсюда, изнутри «Ядра» его вряд ли бы кто-то услышал… вдобавок, тут было решительно нечем заняться. Для вечно поглощенного работой учёного это был сущий ад. Во-вторых, как позже выяснилось, он был везде. Буквально. Спустя плюс-минус две бесконечности после его падения, всё серое пространство в поле зрения ВингДингса пошло помехами, а затем разделилось на множество отдельных картинок, изображающих знакомые ему пейзажи Подземелья и всех его жителей в разные моменты времени. Учёный с восхищением понял, что он может наблюдать за всем, что происходит, происходило или лишь произойдёт со всеми монстрами Подземелья. Каким-то образом он мог знать абсолютно всё, о чём они говорят, о чём мечтают, чего боятся… Какое-то время Гастер даже чувствовал себя Богом. Пока не осознал, что вся эта информация абсолютно бесполезна, так как конкретно он с ней ничего сделать не может. Выпавший из реальности, стёртый из памяти всех своих знакомых, потерянный в глубине своего же изобретения, учёный мог лишь с сожалением наблюдать, как проходят дни, как погибают те, кого он любил и в отчаянии понимал, что никак не может им помочь. В-третьих, Санс. Его, если можно так выразиться, сын, его лучшее творение. Единственный, кто определённо сохранил воспоминания, единственный, кто был ему по-настоящему родным, единственный, кто до сих пор пытался вернуть «отца» к жизни… Гастер отметил несколько странностей, связанных с этим. К примеру, каждый раз, когда он наблюдал за скелетом, тот неосознанно вздрагивал, прерывая разговор/сон/исследование/шутку, а затем пристально вглядывался в ту часть пространства, где в данный момент находился ВингДингс. Нет, он определённо не мог его видеть, учёный был уверен в этом, но наверняка что-то чувствовал. Когда же Гастер намеренно менял сторону обзора, Санс, немного с опозданием, но вновь поворачивался и смотрел точно на него, возможно, даже толком не зная, с чего его вдруг дёрнуло рассматривать пустоту. В попытках вернуть учёного к жизни, его сын перепробовал все аппараты в Лаборатории, затронув даже синтетическую машину, где был рождён. В результате его действий, машина ожила и, использовав остатки сохранившегося ДНК и магии, успешно создала второго монстр-ребёнка. Так появился Папайрус. Гастер долго ломал себе голову, решая, приходится ли маленький скелет ему внуком или же вторым сыном? Но Санс решил всё за него, уверенно став считать малыша братом. Конечно, без поддержки ВингДингса скелету пришлось довольно туго, но он всё же справился с нелёгкой задачей по воспитанию молодняка. Гастер даже ловил себя на мысли, что из Санса получится отец гораздо лучший, чем был он сам, постоянно пропадая в своей Лаборатории. Потом в Подземелье упал последний, восьмой по счёту человек, и всё пространство полетело к чертям. Основное качество этой души, Решительность, разорвала их реальность на множество линий, в обмен, позволяя человеку возрождаться снова и снова. Убивать, наслаждаясь страданиями монстров, а затем возвращаться, как ни в чём ни бывало, и мирно дружить со своими бывшими жертвами, чтобы после вновь вернуться и всех уничтожить. Конечно, с чем-то подобным ВингДингс уже сталкивался, когда наблюдал за, внезапно ожившим из-за халатности его безалаберной коллеги, бешеным цветком. Но тому рвать реальность быстро надоело, к тому же его смог приструнить Санс, с невероятным упорством сохраняющий свою память. А здесь… Здесь даже он был бессилен. ВингДингс уже отчаялся хоть как-то помочь, снова и снова наблюдая повторение ужасных событий. Петля замкнулась. Вскоре, учёный перестал зря себя мучить, предпочтя пересматривать события прошлого и даже не пытаясь заглянуть в несуществующее будущее. Здесь, в пустоте, он чувствовал себя теперь бесполезным, одиноким и невероятно беспомощным. А потом появилась трещина. Сначала Гастер не обратил на неё внимания, посчитав просто игрой воображения. Когда же трещина стала больше, и оттуда явственно послышался чей-то голос, ВингДингс решил, что он положительно сошёл с ума от одиночества. Тем не менее, от его выводов голос тише не стал. - Эй! ЭЙ! Эге-гей! – отчаянно кричал кто-то из глубины чёрного провала. – Меня кто-нибудь слышит? Ну хоть кто-то?.. «Некто» часто срывал голос от усердия и n-ное количество часов, к вящей радости Гастера, молчал, но после принимался за старое с новыми силами. Сначала ВингДингса это забавляло, а после стало дико раздражать. Он и не думал отвечать, ведь знал, что потакание своим галлюцинациям ни к чему хорошему не приводит. Но странный голос, не иначе как из его воспалённого воображения, был поразительно упрям, словно напрочь отказываясь признавать себя одиноким в этой серой бесконечности. В конце-концов Гастеру это надоело. - Да угомонись ты уже! – однажды рявкнул он, не выдержав очередного «концерта». – Нет тут никого, и не будет никогда! Невидимый «некто» поражённо заткнулся на середине своего крика, явно не ожидав такой бурной реакции. Не успел учёный порадоваться тишине и своему восстановленному ментальному здоровью, как незнакомец из трещины оживился. - Воу! Как же нет, а кто же тогда это сказал? – возбуждённо затараторил «некто», судя по звуку, приближаясь к трещине. – О, хвала «Ядру» я тут не один! Ты давно здесь, да? Или только попал? Конечно, только попал, иначе откликнулся бы раньше, я ведь столько кричал, ха-ха! А знаешь, как выбраться? А то я тут… - ХВАТИТ! – раздражённо прервал его словесный понос Гастер, устало потирая лоб «молчащей» рукой. – Будь добр, имей совесть!.. - Ох, точно, прости, я совсем забыл о приличиях, - спохватившись, виновато проговорил «некто». – Я же даже не представился! Кхм-кхм. Здравствуй, незнакомец! Меня зовут ВингДингс Гастер, а теперь, могу ли я узнать твоё имя? Учёный невольно хихикнул, чувствуя, как у него начинает нервно дёргаться край глазницы. Да, он определённо свихнулся. - Это и есть моё имя, - как-то отстранённо ответил Гастер... Гастеру. – Это Я – ВингДингс. - Воу, - поражённо донеслось из трещины. В пространстве повисла неловкая пауза. Очень неловкая. - Значит, ты тоже… я? – последовал очевидный вывод. - Угу, - учёный не знал, зачем продолжает беседовать с галлюцинацией, наверное, он всё же настолько устал от одиночества, что беседа с самим собой стала вдруг выглядеть не таким уж плохим вариантом. - И ты тоже монстр из подвида скелетоподобных, с фонетическими отверстиями на дистальных частях верхних конечностей, связанных с артикуляционным аппаратом головы? - Да, я тоже «говорю руками». - Хмм… - задумчиво проговорил Второй Гастер. – Значит, ты тоже упал в «Ядро», когда нёс обед в лабораторию Папси, да? - Ну да, я тоже… - начал, было, ВингДингс, как вдруг до него дошла вторая часть вопроса. – Стоп! Погоди, что?! Что ещё за «Папси»? - Наш… в смысле, мой старший сын, - удивлённо пояснил монстр. – Папайрус. Он такая умничка, работает учёным, пошёл по моим стопам, моя первая гордость! - Первая..? – только и смог выдать Гастер. Он решительно ничего не понимал. - Ну да, - довольно продолжил «Винг» из трещины. – А вторая гордость – маленький Санси! Только встал на ножки, и уже хочет везде быть победителем! Новый синий шарф так мило на нём смотрится, хоть чуть-чуть ещё и великоват… я всегда завязывал его «бантиком»… - Стоп-стоп-стоп! – возмущённо прервал его Гастер. – Всё не так! СТАРШЕГО зовут Санс, а Папайрус всего лишь продукт повторной активации «синтетической машины»… - Как можно! – оскорблено вскрикнул его собеседник. – Называть ребёнка – «всего лишь продукт»! Да, я не отрицаю, что Папайрус случайно задел тот аппарат, пока я строил чертежи, но тем не менее, это не мешает мне любить моего младшего сына! - Кхм, тут явно что-то не так, - задумчиво пробормотал Гастер, мозг которого вскипал от попыток сложить нескладываемые логические паззлы. – Уважаемый, расскажите мне КТО Вы, и как попали сюда от начала и до конца. Уверяю, времени у нас предостаточно. Монстр вздохнул и начал свою историю. Он действительно был Гастером, только давно, после создания «сыновей» покинул пост Королевского Учёного, уступив его некоей Кларе Крольчихе*, подававшей большие надежды. После этого он вместе с детьми переехал жить в Сноудин, открыв лавочку и став продавать отменные коричные черепа по собственному фирменному рецепту. Видимо, этот «Гастер» всерьёз увлекался кулинарией и весьма успешно – вскоре средств хватило, чтобы рядом открыть гостиницу для уставших путников. Естественно, держать два бизнеса одновременно было весьма накладно, так что Винг стал сотрудничать с семьёй Снегоцыпов, имевших большой опыт в торговле. Они заключили контракт, согласно которому, если с Дингсом что-то случится, его часть прибыли будет отходить сыновьям, чтобы те могли содержать себя сами или хотя бы платить за дом. Гастер не без основания считал, что лишняя предосторожность не повредит, и хотел по максимуму обеспечить детям спокойную жизнь. Его старший, Папайрус, рос очень умным и способным ребёнком, рано освоив магию и искусство телепортации (Гастер невольно вспомнил своего Санса, гораздо больше подходившего под это описание). В детстве старший часто «зависал» в лаборатории вместе с отцом, наблюдая за его работой, и один раз задел синтетическую машину, которая из остатков ДНК и магии создала маленького скелетика. Ребёнок был торжественно назван «Сансом». Этот случай чётко дал Дингсу понять, что он больше хочет посвятить себя семье, нежели науке. Когда Папайрус вырос, то решил пойти по стопам отца, вернувшись в лабораторию, которую видел с детства и считал своим истинным домом. А Гастер иногда носил ему домашние обеды, чтобы мальчик, не дай королева Ториэль, не похудел от недоедания. В один такой раз бывший учёный, а теперь почётный «папка», не вовремя заглянул к сыну, пока тот ставил какой-то эксперимент с «Ядром», и его случайно «засосало» прямо в изобретение вместе с домашним обедом. И вот теперь несчастный тщетно пытается найти выход из этого «нигде», где он застрял. - А ты как здесь очутился? – с грустным вздохом завершив рассказ, поинтересовался «Винг». Гастер сухо поведал, что однажды САМ ставил такой эксперимент и не предвидел все последствия. И да, что САНС – его «первенец», а уж потом, когда он провалился в «Ядро», дело дошло до Папайруса. - Ааа… - удивлённо протянул его собеседник. – Значит, ты, всё-таки, не совсем «Я». Учёный задумался, решая, что с этим всем делать. - Кхм… Похоже, что мы из разных Вселенных, - наконец, сделал вывод он. – Понятия не имею, каким образом мы смогли связаться друг с другом, но это факт… - Да-а-а. Тогда, коллега, думаю, нам будет неудобно называть друг друга по имени, - произнёс монстр с другой стороны пустоты. – Нужно что-то решать. Помолчав немного, он вдруг радостно вскрикнул, чем слегка напугал наслаждавшегося внезапной тишиной Гастера. - Придумал! – возопил монстр. – Давай ты так и останешься ВингДингсом, а я буду – Свап!Гастером? - В каком смысле? – не понял учёный. – Почему «Свап»? - Ну, «свап» - означает «замена», - начал объяснять его собеседник. – В моём мире Королева осталась править, в твоём – Король. У меня первый сын – Папайрус, а у тебя – Санс… Как будто они поменялись! - Тогда с твоей точки зрения, «свап!» должен быть я, - сказал Гастер. Его двойник грустно вздохнул. - Ты… в отличие от меня так и не оставил пост учёного, - с ноткой печали в голосе ответил он. – Поэтому, думаю, будет честно, если Основным будешь считаться ты. Немного помолчав, СвапГастер взволнованно добавил: - Нет, не думай, я не жалуюсь, у меня прекрасная семья и я ни капли не жалею, что ушёл с работы! Гастер покачал головой, по голосу поняв, что его коллега лжёт. Сам он бы никогда не променял свои исследования на… настоящую семью? ВингДингс мысленно осёкся. Он тоже лгал.