Тогда

Тот день… Я плохо его помнил. Наверное потому, что крышу снесло, резко сорвало, оставив оголенные чувства и эмоции, прикосновение к которым было сравнимо с прикосновением к живым нервам, — так же остро и… возбуждающе. Он улыбался. Просто улыбался, как-то совсем по-детски, почти что наивно, и нельзя было удержаться, глядя на эти растянувшиеся в искренней эмоции губы, не потерять голову… Похоже, я сошел с ума. Сорвался с цепи, как дикий пес, бешено жаждущий на свободы в течение стольких лет заточения, и теперь опьянен внезапной свободой. Что со мной? Я не знаю… И почему-то не хочу знать ответ на этот вопрос. И хочется сделать все, будто этот день — последний, и я никогда больше не увижу его, забуду… Нет, не забуду. Не смогу забыть. Резко, так, чтобы мое дыхание щекотало его ухо, шепчу, желаю, чтобы ему было так же жарко, как и мне сейчас: — Я хочу тебя… Он удивлен. Не понимает. Я тоже не понимаю и… не хочу понимать. Пусть все будет так, как должно быть. Поцелуй опаляет мои губы, и по телу бегут мурашки — все не так, как всегда, совсем не так… И мне это нравится. В этот раз все зависит от меня, не так ли? Я не оттолкну тебя, нет, я первый начал, я не хочу пресекать ту игру, в которую мы вступили, нет. Даже не надейся… Не помню, как мы оказались на полу. Хотя, разве это так важно? Нет, для меня сейчас ничего не важно… Запах корицы пьянил, кружил голову, ураганом выкидывал из головы все посторонние и ненужные мысли. Он смешивался с тонким ароматом полыни, цветущего терновника и тертого миндаля, создавая свой, новый букет, от которого тело вздрагивало в накатившей, накрывшей с головой волне возбуждения. Оно горячим вихрем сжигало внутренности, крало из легких драгоценный воздух, не давая продохнуть, пульсировало в крови, расцветало цветком где-то внизу живота, разбрасывая обжигающие искры… Это было как наваждение, с которым невозможно справиться — нет сил преодолеть его, переступить через себя. Губы, глаза… Кожа. Волосы. Темно-коричневые, а ночь — бесцветная. Шея. Грудь… Ноги. Руки, пальцы… Спина. Щекочущая скулу непослушная смолянистая прядь. Жар его тела, настойчивость губ, прикосновения широких ладоней. Все это — он, его страсть, его желание, огонь внутри нас обоих. Темные полосы и синяки от цепких объятий. Я не хочу отпускать тебя, слышишь? Забудь все, что было раньше, и не думай о том, что должно быть дальше, завтра. Оцени настоящее, живи им, впитай его в себя полностью, без остатка, запомни то, что может никогда не повториться. Кажется, он шепчет что-то. Я вижу его шевелящиеся губы, и вновь не даю ему договорить — я не хочу слышать слова. Язык твоего тела говорит мне намного больше. Горячее дыхание у ключиц — легкая щекотка у уха. Сильные руки у бедер — неистовое желание внутри. Запомни раз и навсегда эти минуты, эти мгновения. Потому что сейчас мы принадлежим друг другу и никому больше. И никогда не будем принадлежать. Водоворот эмоций затягивает меня все глубже, и весь мир кажется бессмысленным — кто мы, кто мы в отдельности? Разве можем мы существовать порознь, не так, как сейчас, подаваясь навстречу друг другу, своим чувствам, телам? Разве можем мы?.. В этот раз я не буду сдерживаться. Не сегодня. Не сейчас. В этот день все по-другому. В эту ночь — другая жизнь. Мы выдохлись только под утро. Сон окутал нас своей заботливой пеленой, — я провалился в нее незаметно, и, уткнувшись носом в загорелую ключицу, вдыхал наш обоюдный запах, все дальше и дальше теряя время, забывая о нем, пропуская его сквозь ладони, словно песок. Смутно помнил, как трепетно и нежно сомкнулись объятия и как тонкие пальцы поглаживали так и не затянувшиеся шрамы, а губы, все еще пылающие и чуть припухшие, легко прикоснулись к встрепанной макушке… Пусть. Тихо играл в листве разом пожелтевшего сентября ветер. В комнате царило молчание, значащее гораздо больше, чем простые слова. И его нам было более чем достаточно, чтобы понять друг друга сейчас. Жалел ли я сейчас о том, что уже прошло? Вряд ли. Впереди есть еще время и дни, чтобы много повторить, чтобы многое свершить и исправить. А сейчас — тишина. Тишина и стук сердца рядом. Наверное, я никогда не признаюсь ни тебе, ни себе в этом, но… Я люблю тебя, Тони.