«Цветок назывался...»

Я помню этот день… Кажется, это была зима. Расцвели особые цветы, которые проносились ароматом по всему городу. Этот цветок… — ЕЩЕ РАЗ! —крик молодой девушки раздался с конца площадки, которая ожидала следующей подачи. Это была игра Кирисаки Дайчи и Шутоку. Сборная по волейболу, где правили только девушки из Кирисаки, контролировали площадку. Все сконцентрированы подачи мяча, все пасы и даже удары были обдуманы. Канами Сато — капитан команды по волейболу, которая выступала в международных матчах. — Мако, принимай подачу. Асахи, выходи на первую линию. Мы прорвемся в финал! — девушка оскалилась, поправив на себе короткий топ. Сато отличалась умом и подсчетами; Девушка могла рассчитать все траектории полета мяча и насквозь видела своих оппонентов, что было на руку ей и тренеру. Канами скалилась, когда чувствовала себя неловко или же чувствовала напряженность, давление и дискомфорт. Я помню этот день… Они выиграли. Это игра была честна, хотя знаменита своими уловками. Канами растоптала все козыри команды по волейболу нашей старшей школы и ей было не жаль. Не жаль никого. Это ее игра, где она должна быть победителем. — Шин —чан, ты видел эту игру? — закинул две руки за голову, согнув их в области локтей, вздыхая. —Это было потрясающе. Я был поражен этими подачами, как и всегда. Это гениально. — Не смотря на то, что эта взбалмошная леди — твоя девушка, и то, что мы снова в пролете. Мидорима поправил очки на переносице, держа лямку сумки и уже более сухо добавил: — Ты разве не подождешь её, как и всегда? Я посмотрел на напарника и широко улыбнулся, хотя понимал, что в груди что-то кольнуло. Уши заложило от обиды, которая пронзала не хуже расколенного острия. Я остановился и отмахнулся, разворачиваясь в сторону автоматов с напитками рядом с раздевалкой. — Я подожду. До встречи, Шин—чан! Я помню её взгляд после победы. Это была не она. Не та нежная девочка, обнимающая при встречи. Этот взгляд, как раскаленное железо вбился мне в сердце болезненным шрамом. Я чувствовал, как щиплет глаза от предательских слез, точно так же, как и обливается кровью мое сердце, приостанавливая движение. Канами была в форменной мастерке зеленого цвета с черными буквами на спине. Девушка придерживала за лямку спортивную сумку, нервно сжимая её в ладонях. Сато прошла мимо, надев наушники, фыркая. Я изумленный её поступком пошел следом. Я был раздражен не хуже. Схватив девушку за плечо и грубо разворачивая лицом к себе, встречаясь с пропитанным ядом взглядом. — Что ты хочешь от меня? —Девушка сбросила мою руку со своего плеча, глядя в глаза. Её янтарные глаза с искорками, сейчас были на грани, переливавшие в тусклом свете фонарных столбов. Этот аромат… что за цветок? Я потянулся к её лицу, касаясь кончиками её беленькой, холодной щечки, поглаживая, получая ответное рычание на ласку. — Что с тобой? — Со мной все нормально. Это с тобой что? — Со мной?! Да разберись ты уже в себе. — А я скажу тебе. Как тебе либеро Шутоку? И как она по вкусу? Вот не надо сейчас отнекиваться, черт! — девушка приложила ладонь ко лбу и прикусила губу, глядя прямо мне в глаза. Моя любимая её привычка, когда она опечалена, прикладывает ладонь ко лбу и отводит взгляд, стараясь не расплакаться. Да, я имел контакт с этой девушкой, о чем Сато не знала. Мне было стыдно признаться ей в этом увлечении. Я не мог прикоснуться к Сато потому, что боялся спугнуть. И видимо- ошибся. — Ничего не было. Я соврал. Мне стало страшно от правды. От ее взгляда. От слез, которые покапали на ткань формы, оставляя пятнышки. От ее голоса, который дрожал. От любимого голоса… нежного, чуть подрагивающего, сладковатого на слух. — Врешь. — Сато, не верь острым языкам. — Не ври мне. — Я не вру. Смысл? — Смысл любить человека, который спит со всеми понравившимися девушками? — Сато, я люблю тебя. — Нет, Такао. Нет. Не надо. Она помотала головой, роняя соленые капли слез на форму, уже тише продолжая: — После всего, что мы сделали и после всего, что прошли, ты вынуждаешь этим поступком забыть все. Это эгоистично с твоей стороны. После всего пройденного. После всех держания за руку, ты спишь с другой и не думаешь обо мне, как о должном. Ты мне не позвонил, когда было плохо. Когда в горле комок застревал. Где ты был в те моменты, когда я ненавидела себя, так же сильно, как ненавижу какао с молоком? Почему ты отказываешься от меня и спишь с другой женщиной, зная результат? Почему ты все еще здесь? — Девушка сжимала и разжимала губы, жестикулируя руками, сгибая пальцы и отводя взгляд, снова смотря на меня и хрипя от слез. От того самого комка, который застрял в горле. — Сато, не надо. — Надо, Такао. Надо. Казунари Такао, я, Сато Канами прошу вернуть свои слова назад и забыть все, что было, забыть о должном. Об обещаниях. О смятой постели. О сотом кофе по утру. О дыхании на двоих. О стонах при ласках. Забыть, духи и шоколад. Забыть любовь, — она замолчала, а после продолжила: — Такао, нам надо расстаться. — Сато, остановись… — Нам надо расстаться. Уходи. Хватит. Оставь меня в покое! Уходи! Как же эти цветы назывались, Моя леди?..