Мармеладик

      Большое здание, окутанное золотыми плотными шторами, множество круглых столов с белоснежными скатертями, а рядом стулья поглощенные такими же белоснежными, как и скатерть, чехлами для стульев и обвитые золотой лентой, завязанной бантиком позади. Столы забиты битком различными деликатесами из разных стран, приготовленными мировыми шеф-поварами. Лакомства выглядят настолько изящно, что надо быть очень голодным, чтобы испортить сие великолепие. На столах расставлены хрустальные бокалы, разложены серебренные столовые приборы для каждого блюда; сверкающие белоснежные тарелки; из серебряного лебедя вьются белые тряпичные салфетки, словно крылья, которые вот-вот распахнутся. Изысканная и кропотливая работа. Столы окружают небольшую округленную сцену, на которой уже установлены инструменты. Организаторы все еще носятся, вторично проверяя все: устройство зала, инструменты, музыкантов, список гостей, камеры, фоторепортеров, допущенных до закрытого мероприятия.       За окнами, достающими пола, начинает смеркаться, задвигают шторы, включаются прожекторы разных цветов, освещая теперь весь зал. Спустя час, на банкет начинают съезжаться именитые гости, которые приехали сегодня сюда, чтобы отгулять день рождения лучшего друга. И как правило, несмотря на всю вычурность помещения, в котором сегодня назревает нешуточная вечеринка, всегда вечеринки этой четы проходят в полном безумстве. На адекватность, пафосные тосты, звучащие со сцены арии и оды не стоит рассчитывать. Будет буйно, громко, будут сумасшедшие танцы, спиртное будет литься рекой, не исключены травмы и многое другое. В общем, гости, которые сейчас рассаживаются по своим местам, пришли сюда не есть и не сидеть без дела, все знают, что их ждет завтра рано утром.       Одни из приглашенных — пара, давние, близкие друзья, без которых не обходиться ни одна вечеринка. Женщина, не успев оказаться на пороге зала, в котором собралось не мало народу, сразу стала объектом всеобщего внимания. Черная федора, так удачно подчеркивающая стильную короткую стрижку женщины, такой же черный, не приталенный атласный пиджак, расстегнут так, что видно оголенную грудь в нижнем белье — белое в черный горошек. Ниже — черные из того же материала, что и пиджак, брюки длиною 7/8 элегантно демонстрирующие ее щиколотки и, конечно же, черные туфли на высоком каблуке, придающие еще больше шарма и элегантности их носительнице. Изумленные взгляды притупляются, но все же, не все бояться продолжать откровенно поедать взглядами обворожительную леди, спустившуюся, словно с небес на землю; когда на стройной талии женщины появляется рука ее партнера, которая слегка прижимает ее к себе, а она лишь кокетливо улыбается всем присутствующими. Высокий, не смотря на длину ее каблука, все же выше нее, статный, в черном элегантном пиджаке с шелковыми лацканами, брюки, с идеально выглаженными стрелками и лакированные туфли, дополняющие роскошный образ. Уложенные волосы отливают серебром и придают строгости образу, и лишь голубые добрые глаза, выдают доброжелательность человека. Выдержав взгляды всех присутствующих и уже не зная куда деваться, мужчина, не привыкший к пронзительным взглядам, вздохнул с облегчением услышав задорный голос друга, который направлялся к ним. Отойдя от главного входа, в сторону, болтали и шутили о чем-то втроем, пока не подоспели еще люди и не встряли в веселые воспоминания.       Спустя еще некоторое время, в зале уже было не продохнуть, не только из-за количества гостей, но и из-за того, что некоторые курили прямо в здании. Отойдя от официальной части, единственно произнесенной речи, женой именинника, стены задрожали, когда за инструменты взялись музыканты, которые были сегодня не только артистами, но и гостями. Звучали самые разные песни, разных времен, аранжировок, с изменённым текстом или музыкой. Преобладающее число гостей уже веселилось перед сценой, многие стояли и снимали все то, что происходило на сцене. Абсолютно все, без исключения, были уже изрядно пьяны, еще немного и все действо вышло бы из-под контроля.       Женщина, которую с самого начала все собравшиеся одарили жадным взглядом, стояла на сцене рядом с именинником, который мужественно обвел своей рукой ее за талию — пели сейчас песню, которую однажды исполнили на одной из музыкальных передач. Тогда — на той передаче, это было самое романтичное выступление, теплота и нежность выходили за рамки дозволенного, от чувственного дуэта невозможно было отвести глаз. Но сейчас, когда они были оба уже подвыпившие, это было не просто романтично, это выглядело чрезмерно страстно. Между ними практически не было расстояния, руки блуждали по телам друг друга, губы были в опасной близости, но при этом, не теряя профессионализма, они продолжали свою песню. Под конец, когда музыка почти заканчивалась и танец тоже, она обняла его за шею, растворяя между ними расстояние, ощутила его крепкие объятия. Кокетливо, как умеет только она, медленно приблизилась к его лицу и что-то прошептала на ухо. От чего, на мгновение, у именинника проскользнула ухмылка. Когда она отдалялась от него, он резко притянул ее к себе, развернув и облокотив о свое колено, словно в танце — поцеловал. Изначально, упиравшимися в плечи мужчины, руками она пыталась отстранить его, но позже медленно обняла его за плечи. Гости опешили от такого развития событий, но привыкшие к шоу, просто продолжили веселье. И лишь один человек, неподвижно стоявший у стены, сжимал в карманах кулаки, наблюдая за этой картиной. Когда они все же оторвались друг от друга, из зала послышались разочарованные возгласы. На что мужчина, на месте которого сейчас хотели оказаться все, без исключения, даже некоторые девушки, задорно ответил: — Ребята! Ну, мы же оба в браке. Женщина, стоящая рядом, что-то сказала мужчине, но гости могли лишь уловить шевеление ее губ. Кто-то из толпы осмелился весело выкрикнуть: — И ты только сейчас об этом вспомнил? — Нам можно, мы давние друзья, я уже даже не помню, сколько лет мы знакомы, правда ведь? — он обратился к женщине, которая все это время стояла и поддакивала ему.       Закончив диалог и передав свой микрофон ей, мужчина, который только что у всех на глазах «по-дружески» поцеловал друга, уселся за самый близкий к сцене столик и внимательно следил за той, что собиралась сейчас петь. Если во время выступления других артистов, все подпевали, танцевали, переговаривались, выпивали просто и на брудершафт, то сейчас все притихли и устремили свои взоры на сцену, где у микрофонной стойки женщина ждала музыкального вступления. Когда она запела, все замерли, жадно хватая каждую ноту, которую она пела, ловили каждое движение, которое делало это выступление не просто выступлением, а целым шоу. Музыка разлилась по помещению, словно солнечный луч в фонтане. Практически все, кто знал ее, говорили, что она неисправимая кокетка. Сейчас те, кто не был с ней знаком, либо поняли это, либо удостоверились в словах знакомых. Каждый взгляд, каждая улыбка — ее личный секрет сексуальности. Увидев ее однажды — забыть невозможно. Поэтому сейчас, пока есть возможность, стоит глядеть в оба глаза, чтобы надолго запомнить эту женщину — сказку: завораживающую, терпкую, сексуальную, изысканную, элегантную, неизведанную и недосягаемую.       Вечеринка длилась еще около пяти часов, но кто там наблюдал за временем, все отдались всецело веселью и забыли обо всех приличиях. Кто-то начинал уже раздеваться, кто-то не переставал шутить, кто-то отвязно танцевал под зажигательную музыку, кто-то надеялся на этом мероприятии найти себе девушку.       Сидевшая за одним столом наша парочка и семья именинника обсуждали былые празднества. За разговором, выпивая бокал за бокалом, стакан за стаканом, именинник увел жену танцевать, ну, а женщину, с которой некоторые мужчины до сих пор не сводили глаз, у всех на виду, пригласил на танец человек, с которым она появилась так эффектно в дверях этого зала.       Заметив то, как он пригласил и выводил ее на танцпол, крепко прижимая к себе за талию, поняла, что он видел то, что произошло на сцене и дома их скорее всего ждет разговор. Встав визави, положила одну руку ему на плечо, его рука скользнула от спины до талии, после чего медленно прижал к себе, другой рукой поймал ее руку и медленно уложил себе на второе плечо, после чего устроил свободную свою руку чуть выше первой, на талии — медленно, в такт музыки, закружил в танце. Молча, глядя другу друг в глаза, не отводя ни на секунду, и практически не моргая, словно играли в какую-то безмолвную игру — продолжали кружиться, не обращая ни на кого внимания. Каждый пытался во взгляде другого отыскать какой-то ответ — немой разговор. Несколько минут спустя, будто выйдя из оцепенения оба остановились, музыка уже не звучала, кто-то пытался шутить на сцене, с танцпола начали расходиться и лишь эти двое стояли, не расцепляя рук. Женщина уже хотела было вырвать руку, но мужчина держал слишком сильно, взглянув друг другу в глаза, словно поняв друг друга без слов, направились к кулисам, где сейчас находился именинник. И хоть женщина была против того, что сейчас собирался сделать мужчина, она все же подчинилась. Они попрощались с некоторыми гостями и направились на выход. Поскольку на сцену вновь вышел музыкант, из гостей почти никто не заметил их ухода, что сыграло им на руку.       Проходя мимо машин, поставленных вдоль здания, женщина направилась к водительской дверце, мужчина шел позади, она достала ключи, щелкнула, фары мигнули, извещая о том, что машина открыта. Она коснулась легко ручки, успела слегка приоткрыть дверь, но мужчина позади нее одним рывком, держа руку высоко, около головы, своей спутницы, захлопнул ее. Не отпуская ручки, она коснулась лбом стекла дверцы, обреченно опустив голову, осознав, что разговор будет именно сейчас. Ожидая слов, что скажет мужчина, ощутила, как он приблизился к ней, все еще держа одну руку на дверце, не давая открыть, другой рукой легонько погладил по спине, а после мягко обнял за талию. Все еще стоя у нее за спиной, носом подтолкнул слегка вверх шляпу, которая удачно повисла на ее плече, а сам зарылся в ее волосах. Опустив руку с машины, обвил плечи спереди, тем самым, еще крепче прижимая к себе, но все так же стоя вплотную к машине. Не отпуская ручки, за которую она держалась сейчас, как за спасательный круг, не поднимая опущенной головы, прикусив нижнюю губу, ощущала его теплое прерывистое дыхание на затылке, тепло руки на своей ключице — ждала его дальнейших действий.       А он не торопился, стоял и будто впитывал, запоминал ее сейчас такой, стоящей на морозе, спиной к нему, не знающей что сказать и сделать, слегка пьяной. Ощущал запах любимого шампуня, немного отстраняя голову, легонько касаясь теплыми губами уже замерзшей шеи, чувствует щекой проступающие по ее телу мурашки. Не в состоянии больше мучить ожиданием, неторопливо разворачивает к себе и тут же всем телом вжимает ее в машину, не сильно, только для того, чтобы ей не удалось увернуться. Опирается руками о машину по обе стороны от нее и выжидающие смотрит в опущенные глаза. Не выдерживая, слегка отстраняясь, давая немного места, касается указательным пальцем подбородка, поднимая его и заставляя взглянуть ему в глаза. Теперь, когда отступать некуда, смотрит, почти не моргая, сначала с вызовом. Ярость в глазах из-за того, что так нагло увел с праздника. Он, тем временем, исследует ее, будто первый раз видит, а потом вновь смотрит в глаза так, что ее взгляд сразу же смягчается. Он слишком хорошо ее знает. Им не нужны слова, чтобы что-то сказать друг другу, им хватает доли секунды зрительного контакта и все становится ясно. Пыталась сделать его виноватым, хотела, сначала обсудить его наглый поступок, но один его взгляд и она сдалась. Вечеринка была не такой уж хорошей и ей уже становилось скучно от воздыхателей, не дающих ей прохода, привлекающих к себе внимание. Пока вспоминала о том, что творилось с мужской половиной гостей при ней, не заметила, как близко оказалось его лицо; ощутила тепло его дыхания на своих губах; не отводящий от ее губ взгляд; как он проходится своим языком по своим сухим губам, она поднимает взгляд и понимает, что произойдет в следующий момент.       Темнота, парковка, место, которое, так кстати, осталось сегодня без освещения, холод, а они оба без верхней одежды. Касаясь его щеки, плавно скользит по ней, а его дыхание становится более рваным, она собирается повторить трюк со второй щекой, при этом, когда она тянется к ней, намеренно задевает нос, плавно, еле ощутимо касается его губ, после чего все же добирается до щеки и опять же трётся своей, согревая. Губами скользит от щеки к шее, словно легкий шелковый платочек. Он, упоенный ее близостью и действиями, едва ли в состоянии хотя бы дышать, его разум затуманен. И только, спустя некоторое время, понимает, что она вот-вот вырвется из его цепких объятий. Не потому что не хочет, а потому что боится, что репортеры поймают. Раскусив ее, он сильнее вжимает ее в машину. При этом обеими руками еще крепче обвивает за талию. Поднимая непонимающий взгляд, чувствует теплоту ее губ, мягких, касающихся как перо, нежно и чувственно. Ослабляя хватку, отвечает ей, дождавшись долгожданной развязки их немого разговора, ощущает на ее губах вкус виски, выпитого на вечеринке, скользит губами по шее, вызывая мурашки, которые становятся виновниками окончания этой идиллии.       Держа за талию, ведет к пассажирской дверце, попутно выхватывая цепкими пальцами из ее руки ключ, приоткрывает для нее дверь, как всегда, галантно подает руку, помогая сесть. Зная на 100%, что она не станет застегивать ремень безопасности, залезает корпусом в машину, дотянувшись до защелки удостоверяется, что все получилось, медленно отстраняется от застегнутого ремня, выпрямляется, настолько, насколько это позволяет машина и встречается с ней взглядом. Она опьяненная заботой и не только, притягивает его к себе и страстно целует, он устраивает одну руку у нее на ноге, поскольку ему неудобно стоять так, другой рукой держится за дверцу. К сожалению или к счастью, он отдает себе отчет, о том, что здесь все же могут крутиться журналисты и если вдруг в газете всплывет какая-нибудь статья о том, что «Лайма Вайкуле целуется у ресторана с человеком, который является «не мужем»...!», в первую очередь, будет виноват он, ведь он был трезв и контролировал себя. Поэтому неохотно отрывается от нее, быстренько скользнув рукой по ноге, резко вылезая из машины и наконец-то встав в полный рост, закрывает ее дверцу. Ощущение, будто между ними нерушимая стена, еще никогда не приходилось отрываться от ее губ. Впрочем, независимо от ощущений, он огибает машину и садится на водительское сидение, вновь ощущая ее аромат, кладет руку на рычаг скоростей, а другой, плавно крутя руль, выводит машину с автостоянки.       Подъезжая к дому, чувствует на своей руке ее — теплую, мягкую, родную. Оказавшись перед воротами, заехали прямиком в гараж, заглушил двигатель, вышел из машины и направился к ее дверце, всё, как принято — открыл, помог, повел в дом. Зайдя, оказалось, что нет света. Оставив стоять ее на одном месте, чтобы не ушиблась, пошел искать то, что могло бы осветить им путь и дальнейшее времяпрепровождение.       Прошло около десяти минут, покопавшись в кладовой достал целую коробку свечей, потащил их сразу в гостиную на первом, расставил свечи на рояль, подоконник, каминную полку, кухонную стойку, собравшись наверх, понял, что коробка пуста и, оглянувшись туда, где должна была стоять его женщина, сердце в пятки ушло, когда он ее там не обнаружил. Пока он в панике думал, что делать и где она могла бы быть, она аккуратно спускалась с маленькой белой коробкой в руках. Услышав шаги за спиной, успокоился, обернулся, а она светящаяся от радости, с улыбкой до ушей, протягивает ему эту самую коробочку, а в глазах черти пляшут. Зная этот взгляд и ожидая подвоха, направился к роялю, на котором было больше всего свечей, сел и стал тянуть за красные тонкие ленточки, когда все ленточки были развязаны, он с опаской приоткрыл бумажную крышечку, а потом взглянул на нее. Такое бывает очень редко. По сравнению с любым ребенком — она была самым искренним и эмоциональным. Он даже еще не увидел что там, а ей уже не терпится пошутить, покрутиться вокруг него и, может быть, как иногда бывает, немного пощекотать. Он мог бы стерпеть что угодно, ради того, чтобы увидеть эту реакцию. Сдерживая себя, сжав губы и распахнув глаза, как в мультфильмах делают герои, которые вот-вот собираются рассказать секрет, она уже с надеждой ждет, когда же он откроет эту коробочку. И когда, наконец, это случается, она почти пищит от восторга и быстро произносит: — Андрей, зелёненький мармеладик хочешь?       Долго и завороженно глядя на ее счастливое лицо, искрящиеся глаза и улыбку во все 32 зуба, он начинает смеяться вместе с ней, все еще держа бумажную коробочку в руках, в которой насыпано несколько зеленых мармеладок, той же фирмы, что они покупали тогда, много лет назад. Они смеются очень долго, он притягивает за руку поближе и усаживает на колени, продолжая смеяться, начинают оба уплетать мармелад, угощая друг друга. Завораживающая, почти рождественская атмосфера. Не хватает лишь ёлки и гирлянд, но гирлянды — свечи, расставленные по всей гостиной, а ёлки есть за окном. И эти двое — то ли вернувшись в прошлое, то ли создавая настоящее — счастливы. Сейчас. Здесь. Вместе.       Чуть позже, когда мармелад будет съеден, разговоры станут тише, женщина наиграет одну из мелодий, что звучала однажды где-то в рождество, мужчина отнесет коробочку на кухню, но выбросить так и не решиться. А вернувшись к роялю, не застанет там женщины и на миг ему покажется, что это был всего лишь сон и его снежная королева не растаяла в этот вечер. Не потушив ни одной свечи, постояв еще минуту и проигрывая в голове все то, что, кажется, оказалось сном, направиться к дивану. Не поверив своим глазам наткнется на своего маленького ангелочка, который минутой ранее практически порхал, удивив его своим подарком. Аккуратно устроившись рядом, благо, ширина дивана это позволяла, приобнимет ее, зарывшись в волосы и ощутив вновь волшебный и пьянящий ее аромат. Мгновенно, вслед за ней, отправится в мир грез. На стенах будут плясать тени свечей, на подушке будут сопеть два французских бульдога. За окнами будут мерцать яркие звезды и светить месяц. А еще, спустя некоторое время, пойдет первый снег.