Thank you, Titanic

POV Бэкхён       Темнота вокруг нас сгущалась с каждой пройденной минутой, и только яркое свечение от экрана телевизора давало мне разглядеть сидящего рядом со мной друга. А посмотреть было на что, поверьте. Пак Чанёль, гигант под два метра ростом с копной рыжих, немного вьющихся, волос, торчащими «эльфийскими» ушами и, вообще-то, двадцатилетний парень, сейчас утопал в собственных слезах, тихих всхлипах и бумажных салфетках. Спросите, что, собственно, происходит? Сейчас объясню.       Когда вышеназванный ввалился в мою квартиру с огромными вёдрами вишнёвого мороженого и бутылкой русской водки, протопал мимо меня на кухню и вполне удобно там обустроился, я не принял этому должного внимания, ведь это Пак Чанёль, черт возьми.       Пожав плечами, я схватил одно ведёрко мороженого и свалил в гостиную, чтобы досмотреть бесстыжий сериал, с таким же названием. С интересом наблюдать за происходящим на экране мне не дали. Чан, выбравшись из своего (читай моего) кухонного царства, подошёл ко мне сзади, стянул по-тихому пульт и переключил на сраный «Титаник». С охуевшим лицом повернулся я к нему и мысленно покарал, но тут меня сбили с толку одной фразой. — Бекон, эта сучка меня бросила, всё для восстановления баланса моей нервной системы у меня есть: мороженное в ведёрке, водка и шедевр кинематографа, — я, конечно, посочувствовал этому придурку, но немного. На самом деле мне было ужасно сложно сдерживать лыбу во всю рожу. Почему? Потому что я люблю Чанёля. Просто, без прикрас и излишней сопливой романтики. О том, что я гей знали все, знайте и вы.       Сочувственно кивнув и состроив самую грустную мину из своего арсенала, я усадил его рядом с собой, укутал в плед, всунул ведёрко с вишнёвым ему в руки, а водку убрал, ибо нехер. Теперь вы примерно поняли, да? Ок.       Чанни изливал душу мне полночи, плакался в жилетку и тому подобное, а у меня было твёрдое желание. Ну, да, именно в этом смысле. Просто этот кусок печали уткнулся мне в шею и щекотал её горячим из-за рыданий дыханием, а коленкой проезжался по промежности, поэтому не стоит меня упрекать в том, что поднялось. Я здоровый гей, это должно было случиться.       Успокоившись, он попёпрся в ванную умываться. А я сидел со стояком в штанах, уткнувшись взглядом в быстро пробегающие титры и думал, что жизнь несправедлива.       В смысле, я ведь милый, добрый, а главное любящий этого слепого идиота, парень. Какие-то там шалавы могут направо и налево разбрасываться моим Чанни, а мне нельзя даже прикоснуться к нему как-то не-подружески. Нет, Пак Чанёль будет против этого не потому, что я гей. Боже упаси, он ни капли не гомофоб, сам-то из тех же рядов, только би. Просто мы друзья, понимаете? Я зафрендзонен на пожизненно.       За всеми своими мыслями я не заметил, как моя шаловливая ручка уже орудовала в штанах. Вздохнув, я огляделся, дверь в ванную закрыта, из-за неё слышится шум воды. Видимо, Чан решил помыться, ну заебись самостоятельный.       Не долго думая, я запустил руку под бельё и обхватил напряжённый член у основания не сильно сжимая, от чего невольно простонал и подался бедрами вверх. Второй рукой приподнял футболку, низ которой прикусил, чтобы заглушить стоны, и принялся поочерёдно пощипывать соски. Огладив головку кончиками пальцев, нажал на уретру спускаясь по уздечке вниз. Почувствовав скорое приближение оргазма, я ускорил движение рукой и зажмурился.       Долгожданного удовольствия не последовало. Какого хрена? А, это просто Чанёль своей сексуальной и влажной рукой сжал мой член у основания. Погодите, что?       Пак Чанёль в одном полотенце стоял позади дивана наклонившись ко мне. Одной рукой он за талию прижимал меня к дивану, а второй.. вы поняли. — Шалишь, Бэкки? А ты знал, что с лучшим другом шалить всегда веселее, м? — Я охуел и не выхуел обратно. — Чан убери руку, отойди от меня, и мы забудем этот казус, — пролепетал я, задыхаясь от того, что мне сейчас так идеально отдрачивает такой идеальный Пак Чанёль. — Неа, тебе же нравится. Я нравлюсь тебе, Бэк, — он приглушённо усмехнулся. В темноте его глаза приобретали адский оттенок, пошлая ухмылка делала его похожим на демона-искусителя. — Нравишься, — еле слышно прошептал я, опуская голову. Приготовившись к чему угодно, я почему-то не ожидал того, что Чан ускорит движение рукой, от чего я начинаю дрожать ещё больше, и, повернув мою голову в свою сторону за подбородок, поцелует, ловя губами мой последний и самый протяжный стон. Я кончил в прямом смысле и кончился как живое соображающее существо.       Пребывая в нирване, я не заметил, как Чан плюхнулся рядом, притянул меня к себе и прошептал мне на ухо, касаясь его губами, что-то вроде « Ты мне тоже, Бекон, ты мне тоже».       Просидели мы так не долго, вскоре я очухался. Нахмурившись, я выбрался из его загребущих ручек и встал в воинственную позу. — И давно? — произнёс я загробным тоном. — Давно, Бэкки, — на мой вид эта сучка только хихикнул. — Ах ты, падла ушастая! Я, значит, страдашкаю тут из-за всяких твоих новых пассий, а ты.. ты!! — всё во мне просто кипело от возмущения.       Мою истерику прекратил этот пиздюк одним точным попаданием его губ по моим. Я успокоился мгновенно и расслабился в его объятиях, наслаждаясь ощущением мягких теплых губ на своих.       Но потом меня снова переклинило. — Извиняюсь, но с хуя ли ты ревел, как киса кисейная на отвержении? — Бэк, ты такой черствый, как старый хлебушек. Не понимаешь всей трагедии «Титаника»? Я разочарован, — Пак получил по башке, и мы снова утонули в сладком поцелуе. Да, сучки, я — Бён Бэкхён, разрушитель френдзоны.