Buns for breakfast

      В Оствике она надолго не задержалась. Еще пару дней встреч и приемов она выдержала, но потом силы Тэлины иссякли, и она волевым решением — Кассандра, впрочем, была только за — велела снаряжать корабль. До Киркволла, это ведь неразумно — проезжать мимо и не заехать, не вложиться в укрепление связей Инквизиции с восстанавливающимся городом. Тэлина прямо так и сказала, ну и добавила, что сестра Хоука просила передать ему весточку. Кассандра, конечно, вздохнула, но спорить с ней не стала. Уже потом, на корабле, Искательница оправдала свое звание и допыталась до истины, приперев Тревельян к стенке, пока бежать той было некуда. Долго она, впрочем, не сопротивлялась, и выложила Кассандре все, как на духу — да, между ней и Защитником “кое-что” есть, и в Киркволл она хочет заехать именно поэтому, она обещала. Кассандра оказалась крайне довольна беседой, от Тэлины отстала и засела в своей каюте, шурша какими-то бумажками. Какими — Тэлина не допытывалась, она же в Искатели истины не подавалась, чтобы вот это вот все!       В Киркволле на этот раз их встречали: Варрик поделился вестями об их прибытии с Хоуком, тот уведомил Авелин, а она организовала леди Инквизитору прием с несколькими стражниками. Ну, чтобы та наверняка больше нигде не потерялась и никого не покалечила. План сработал, и покалечить леди Инквизитор никого не успела, даже себя — увидев всю эту встречающую компанию, Тэлина запнулась на мостках и сверзилась с них, благо, главный встречающий оказался ловким малым, и поймать ее успел. Варрик ловкости Хоука даже похлопал, а Авелин, присутствовавшая лично, нахмурилась и громким шепотом поинтересовалась у него, не слишком ли фамильярно ее ныне подчиненный обращается с госпожой Инквизитором. Госпожа Инквизитор, впрочем, не была против такого обращения.       А Хоук не был против того, чтобы она разместилась в его особняке, а не тащилась в какую-нибудь таверну или, того хуже — в “Висельника”. Кассандру, правда, “Висельник” не отпугнул, она с большим энтузиазмом решила провести там несколько дней в компании Варрика. Хоуку впору было заподозрить этих двоих в чем-то, но он прекрасно знал, что эта женщина будет делать там с его другом. То же, что и всегда: пытать. На тему новых глав, конечно, хотя Варрик обмолвился, что начал новую книгу, которая наверняка будет так же популярна, как и “История о Защитнике”. Хоук смутно подозревал, что знает, о чем она будет, но решил не расстраивать Плюшку заранее, тем более, сейчас, когда она так радовалась.       Конечно, никто сразу Инквизитора ему не отдал. Сначала с ней разговаривали Варрик, Авелин и Бран — выгнав его, между прочим! Они там, мол, важные городские дела решают, а у кого-то вообще дежурство. Начхал Хоук на это дежурство и с упрямством, достойным друффало, ожидал окончания бесед, слоняясь по крепости наместника. Он тут и без того каждый уголок знал, а сейчас вообще все наизусть выучил. Но и после окончания беседы он не получил желаемого — госпожа капитан стражи тоном, не терпящим возражений, вызвала его в свой кабинет.       — Хоук, — смотрела на него Авелин тяжело, и Гаррет невольно поерзал в ставшем вдруг неудобном кресле. Чего он натворить-то успел? — Я, может, мало об этом говорю, но ты — мой друг.       — Я знаю, Авелин, — может, и стоило бы выдохнуть, но он только больше напрягся.       Если Авелин начинала разговор так, то вообще непонятно, к чему это может привести.       — К чему ты клонишь?       — Ты мне даже в какой-то мере как сын, — продолжила она, укладывая руки в тяжелых перчатках на стол. — И я чувствую себя обязанной помочь тебе, ведь когда-то ты сделал это для меня.       Не выдержав, Авелин поднялась и принялась расхаживать по кабинету, то и дело бросая на Гаррета серьезные взгляды. Тот уже и не знал, что думать.       — Ты увольняешь меня? — с заискивающей ноткой в голосе поинтересовался Гаррет.       Ну, это было бы не таким уж и плохим вариантом…       — Создатель, нет! — резко развернулась Авелин, наконец, замирая. — Я же сказала — я хочу помочь. При всем моем уважении, Хоук, ты не очень-то умеешь ухаживать за женщинами.       Его попытку вставить слово и напомнить о том, кто тут кому помогал с ухаживаниями, Авелин пресекла жестом.       — Молчи, мне и без того непросто. Итак, Хоук, ты, наверное, думаешь, что я не заметила, что ты неровно дышишь к этой девушке, Инквизитору. Молчи, я сказала! Я все заметила, что бы вы там не думали обо мне. Я не бревно тупоголовое, как сказала бы эта потаскушка. Но, Хоук, тебе явно нужна моя помощь.       — В чем? — рискнул все-таки уточнить Гаррет, даже не представляя, что задумала Авелин.       — Цветы, Хоук. Ты должен подарить ей цветы.       Видимо, заметив, как ухмылка начала проступать из-под его бороды, Авелин поспешно продолжила:       — Для начала. Потом — выкуп ее родителям. И тут придется постараться, Варрик рассказал мне, что Тревельяны — знатный Оствикский род. Три козы и пуд пшеницы… Нет, пять коз, два пуда и что-нибудь еще.       — Ага, а потом попросить, наконец, кого-то о помощи. Авелин, спасибо за беспокойство, но я все это могу и сам.       Авелин зашлась румянцем и сильно хлопнула ладонью по столу.       — Молчи! Видела я, как ты Мерриль обхаживал, позор! А это — Инквизитор, Хоук, ее знает весь Тедас!       Это очень мило — решил Гаррет и расслабился, уже наслаждаясь представлением. Когда еще твой добрый друг вдруг проявит такую заботу? Да еще и кто — Авелин! Которую они тогда только совместными усилиями всей компании смогли свести с Донником. А то так бы и ходила с бархатцами да козами.       — Спасибо, Авелин, — улыбнулся Гаррет и медленно поднялся. — Я сделаю все, как ты сказала. Сейчас же пойду поищу цветов.       Она победно улыбнулась и, кивнув, махнула рукой — иди, мол. На пороге Хоук все-таки обернулся.       — Пожалуй, мне понадобится пара дней отгулов, ну, чтобы цветов нарвать да коз собрать…       Капитан тут же нахмурилась, упираясь обеими руками в стол.       — Один день, Хоук. И ни часом больше! В этом городе никогда не навести порядка…       Хоук помахал ей на прощание рукой и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.       Всю дорогу до особняка Плюшка никак не могла понять, отчего он так бессовестно хохочет при взгляде на нее. А он ничего, он просто пытался представить, что бы она делала с тремя козами и пудом пшеницы. Ах, нет — коз-то должно быть пять, плюс две — за знатность.       В доме было все так же пусто, тихо и пыльно, да кряхтел во сне мабари, даже не услышавший, что кто-то пришел. Весь вечер был в распоряжении Хоука, и ночь тоже, и он планировал провести их с особым шиком, и Плюшка должна ему в этом помочь.       Когда в камине весело затрещал огонь, а по кружкам разлилось припрятанное вино, о котором не успела пронюхать Изабела, Хоук подумал и решил, что вот оно — счастье. Снова, спустя столько лет, этого дома коснулось тепло. И неважно, что он уже год с лишним тут прожил, этого последнего мазка ему не хватало. Пожалуй, стоило нанять прислугу и избавиться, наконец, от пыли. Но не в этот вечер, занятый совершенно другими вещами. Разговорами, которых так не хватало, историями, которые он раньше не рассказывал. Огонь горел уже не так ярко, Хоук говорил тише а Плюшка двигалась все ближе, забыв и про вино, и про все остальное. Может, Хоук когда-то и думал о том, кто спит в огромной постели Инквизитора, но сегодня она спала в его, пусть и не такой огромной, и грела холодные пятки о его ноги.       Улыбаться в тот день он не прекращал даже во сне.       Просыпался он удивительно приятно, и еще больше бы радовался, если бы уткнувшаяся носом ему в плечо Плюшка сопела бы потише. Но он ей отомстил — тоже разбудил, бессовестно кусая за мягкое плечо, пока она не зашевелилась и не открыла глаза. Но и на этом он не перестал мстить, навалился на нее, прижал к кровати всем своим весом, как медведь, и пригрозил больше ее отсюда не выпускать. Тэлина что-то не больно этого испугалась, и вместо того, чтобы ему врезать (он слышал эту историю про то, как Кассандра врезала медведю), обняла его обеими руками. Так, что он всерьез задумался о том, чтобы сорвать все планы Инквизиции к Корифеевой бабушке и эгоистично оставить ее Инквизиторство себе, здесь, насовсем. И он бы, наверное, позволил себе это, если бы Плюшка не вспомнила маленькую деталь так не вовремя.       — О, Гаррет, — распахнула глаза она. — Я же совсем забыла тебе сказать! В Оствике я видела твою сестру, Бетани.       — Мм, надеюсь, ты не рассказала ей о том, что мы пользовались ее кроватью? — привычно пошутил он, не сразу сообразив, о чем она. Потом отодвинулся, посмотрел удивленно. — Подожди, в Оствике? Что она там делала?       — Сопровождала Себастьяна Ваэля, — не задумываясь, легко выдала Плюшка.       — Она его… Хоук?       — Нет! — застонал Гаррет, сев на кровати и обеими руками обхватив лохматую башку. — Быть не может!       Он, конечно, слыл весьма недалеким парнем, но то, как его сестра смотрела на наследника старкхэвенского престола, не заметить не мог. И много раз говорил ей, что это плохая идея. И вообще, Бет, ну посмотри, его же только Андрасте интересует!       А теперь, значит, пока Хоука рядом не было, сестричка успела связаться с Себастьяном и даже уехать в Старкхэвен! И быть его — кем там Плюшка сказала?       — Советница по магии, — послушно напомнила она. — Почему тебя это так испугало? Морриган ведь тоже была советницей при Селине. А они выглядели друзьями, Бетани сказала, что Себастьян ей очень помог.       — Могла бы меня попросить помочь, — мрачно отозвался Хоук.       Ну, святоша, ну молодец! Хоук ставил ему палки в колеса, а стоило только отвлечься, так это хитрец тут же охмурил его сестричку. Мало Гаррету было Миреллы, усвиставшей с Калленом, теперь еще и Бетани?! А он-то думал, что хуже храмовника, пусть и бывшего, ничего быть не может. Немудрено, что Создатель решил его в этом переубедить.       Плюшка выглядела растерянной и расстроенной, и он притянул ее к себе, обнимая одной рукой. Уткнулся лбом в ее плечо и тяжело вздохнул. Она не сразу, неуверенно и робко, но коснулась его волос, пытаясь то ли успокоить, то ли поддержать. Эта немудреная робкая ласка была так приятна, что он едва спрятал улыбку. В общем-то, тот факт, что Бетани находилась в Старкхэвене у Себастьяна, ничего не доказывал, но зная свою удачу, Хоук рассчитывал на худшее. Ничего, конечно, смертельного в том, что его сестра могла завести отношения с Ваэлем не было, когда-то они с Хоуком даже, вроде бы, дружили. До Андерса и попытки нападения на Киркволл. И если это делало ее счастливой…       — Ладно, — решил, наконец, он, не разгибаясь и обнимая Тэлину обеими руками, раз она так опрометчиво подставилась ему. — Может, ничего у них и нет. Не то, чтобы Себастьян совсем плохой парень, но…       — Но старший брат не одобряет, да? — Плюшка усмехнулась, и он поднял голову, нехорошо щурясь.       Нарочито нехорошо — так-то он находился в прекрасном расположении духа, если откинуть душевные метания из-за сестры. Будь он более романтичным, Хоук обязательно отметил бы, что Тэлине куда больше идет вот такая вот добрая улыбка, а не нахмуренные брови или искаженное гримасой боли лицо. И, наверное, узнай он ее раньше, до Конклава и всего произошедшего, что сделало ее Инквизитором, он бы приложил все усилия, чтобы Тэлина избежала этой участи. Чтобы круглое лицо оставалось преисполненным той бледности, свойственной магам Круга, сидящим взаперти, а не познавало горячие жестокие ветра Западного предела, колючий холод Морозных гор и промозглую сырость Штормового берега. За те почти три года, что Хоук ее знал, благородная бледность давно покинула лицо, уступив место ярким, словно нарисованным веснушкам и обветренной коже на носу. И пусть на его взгляд ей так даже больше шло, Гаррет предпочел бы сохранить Плюшку в ее первозданном виде, избавив от тягот потерь следующих за ней людей, боевых шрамов и принятия решений, которые могли затронуть весь Тедас. Единственное, от чего он вряд ли бы смог ее избавить теперь, так это от своего общества. Отказаться от этого было выше его сил.       Но Хоук не слыл романтиком, поэтому все свои мысли оставил при себе и просто хищно цапнул Плюшку за плечо. Для начала, потому что на ней оставалось еще много мест, за которые он собирался ее кусать. И, может, не только кусать, но и об этом он не собирался никому рассказывать.       Через несколько дней после того, как делегация Инквизиции покинула город, в гости заглянул Варрик, и застал Хоука за весьма важным делом.       — Вазу нужно поставить вот туда, — командовал он, грозно уперев руки в бока. — Левее, Бален, еще левее!       — Мастер Хоук, вам не кажется, что это будет не лучшим местом для вазы? Это, все-таки, орлесианская работа, а тут ваш мабари постоянно лежит, как бы он ее не уронил.       — Хм, действительно, — Гаррет почесал затылок и махнул рукой в другую сторону. — Давай, мой друг, ставь ее сюда!.       — И что тут происходит? — поинтересовался Варрик, не задерживаясь в дверях. — Дружище, ты переезжаешь?       — Лучше, Варрик! — довольно отозвался Хоук, оборачиваясь. — Я навожу уют.       Варрик картинно схватился за сердце.       — Матерь нажья, ты, никак, рехнулся?! Я подозревал, что ты постарел, но чтобы настолько? Подожди, тут что, подметали полы?..       — У вас гости, мастер Хоук? — откуда-то из кухни выглянула немолодая румяная гномка в переднике и с собранными в аккуратный пучок тронутыми сединой волосами.       Варрик обернулся и отвесил женщине низкий поклон. Та, смутившись, прикрыла полотенцем рот и поспешила скрыться на кухне.       — Все в порядке, Марла, этот оборванец не заслужил особенных приготовлений. Но, думаю, от куска пирога не откажется?       — Пирог в твоем доме? Хоук, я бы предпочел менее изощренную смерть.       — Ну и сам дурак, — довольно отозвался Гаррет и тяжело хлопнул друга по плечу. — Тогда два куска — мне. Одного всегда мало. Бодан, стоять, это что, портьеры из моей спальни?! Куда ты их тащишь?       — Бален, мастер Хоук. Портьеры поела моль, я хочу их выкинуть.       — Они дороги мне как память!       Он бы еще поспорил, но в столовой появилась Марла, засуетилась, выставляя на стол тарелку с пирогом. Хоук довольно потер руки и плюхнулся за стол первым, кивая Варрику на стул напротив. Тот, кажется, пребывал в растерянности.       — Хоук, честно, когда я прихожу к тебе в гости и вижу такой ажиотаж, это никогда не кончается добром. Кто эти гномы?       — Бален и Марла, — с набитым ртом отозвался тот, наливая себе чая. — Бален — мой управляющий, а Марла — его жена, она для нас готовит.       — Ты специально подбирал управляющего по имени? — помолчав, Варрик все же сел за стол и потянулся за пирогом. Хоук пожал плечами.       — С чего ты взял? Просто так вышло.       — Ага, просто так вышло, что твоего управляющего-гнома зовут Бален. У него, случайно, одаренного сына нет?       — Нет, но, поверь мне, они над этим очень хорошо работают.       — Хоук, умоляю, избавь меня от подробностей. Просто... С чего бы?       Гаррет вздохнул и подпер кулаком подбородок, окинул взглядом окружающее его пространство. Уже не такое заброшенное и пустое, как он привык.       — Я решил, что в моем возрасте и положении пора уже держать свой дом в порядке. На жалованье городской стражи могу себе позволить.       — Ты, никак, готовишь дом для Плюшки? — “догадался” Варрик, хитро щурясь, но Хоук и глазом не моргнул.       — Ну а что ты хочешь? Она ради меня готова отказаться от целого замка, неужели я могу ей предложить лачугу и ужины из “Висельника”? Не за того ты меня держишь, мой дорогой гном! Бодан, эй, Бодан, куда ты тащишь этот канделябр?! Он мне нравится!       — Бален, мастер Хоук, почему это так сложно запомнить?! А на вашем канделябре слишком много качались, судя по тому, как затерта позолота. Я отнесу его своему знакомому, будьте уверены, он его отремонтирует так, что как новый будет.       Хоук повернулся к Варрику и гордо указал пальцем в потолок.       — Вот, мой друг, учись, как нужно выбирать себе управляющего! Ты только посмотри, какой Бодан молодец!       — Бален!       — Я когда-нибудь привыкну, — пообещал Хоук и заткнул себе рот куском пирога.       Третьим.

***

      С Кассандрой они расстались в Джейдере. Путь той дальше пролегал на запад, в Халамширал, чем Искательница осталась крайне недовольна. За их небольшое путешествие Тэлина уже успела выяснить, насколько она не согласна с политикой Верховной Жрицы Виктории, особенно в отношении восстанавливаемого Кассандрой ордена Искателей Истины. Она фыркала и вздыхала и говорила, что потерпит ее еще немного, только ради того, чтобы Инквизиция имела своего человека при дворе. Вивьен за своего человека Инквизиции она категорически не считала. Тэлина, при всем своем хорошем и уважительном отношении к нынешней главе Церкви — тоже. Слишком уж хорошо Вивьен знала тонкости Игры, слишком преследовала свои собственные цели. Которые — на их счастье — часто пересекались с целями Инквизиции. Но будет ли так всегда? Один Создатель знал ответ на этот вопрос.       Тэлину встречал отряд скаутов Инквизиции, и она с тоской поняла, что никого из них не помнит и не знает. Она ехала позади, радуясь, что ее одинокий переход через Морозные горы давным-давно забылся, и в то же время с тоской разглядывая спины всадников впереди. Ее Кусаку с полгода назад отправили в увольнение — слишком уж много животное повидало, и сейчас кобыла отдыхала в относительном покое на Редклиффских фермах у дочери Деннета. Тэлина все собиралась ее навестить, но никак не получалось. Новая лошадь оказалось более послушной,но Тэлине не хватало норовистой кобылки. Ей вообще много чего не хватало, особенно, знакомых спин друзей, их шуток и поддержки.       Она в очередной раз напоминала себе, что за почти два года с момента победы над Корифеем все они вернулись к своей прежней — или новой — жизни. С ней остались только советники, но она понимала, что и это не навсегда. И до сих пор в глубине души сомневалась, правильным ли решением с ее стороны было распустить Инквизицию, полагаясь на собственные эгоистичные желания. Нет, она, конечно, говорила себе, что всем тоже нужна жизнь без привязки к крепости в Морозных горах, но думала больше о себе. Что наконец-то можно будет забыть о бесконечных приемах и переговорах, отстраниться от магии и заниматься чем-то совсем обычным. Ну, например, ходить на рынок и готовить ужин. Булочки. Она бы пекла булочки.       Замечтавшись, Тревельян облизнулась и сладко вздохнула. Нет, никаких сомнений, ее решение правильно и нужно. В Скайхолд то и дело приходили письма недовольных — армия Инквизиции росла, и за всеми ее солдатами уследить становилось невозможно. А в отсутствие всеобщего врага дисциплина оставляла желать лучшего, хотя они с Калленом и старались с этим бороться. Инквизитор — речами, призванными пробудить сознательность, а командир — розгами и внеочередными нарядами. Но все равно она понимала, что с огромной армией, которую не на кого натравить, надо было что-то решать. И решать кардинально.       Скайхолд встречал уже привычной пустотой. Нет, народа там было пруд пруди, но сколько бы Тэлина не разглядывала их лица, узнавала она от силы одного из десяти. А когда-то, в Убежище, она помнила и знала почти всех. В сердце в очередной раз защемило: та боль от потери Убежища и всех, кто остался в его руинах, не отпускала ее никогда. И именно ради них, тех, кто погиб во имя мира во всем Тедасе, она должна подарить эту мирную жизнь тем, кто остался в живых.       Оставив лошадь Деннету, Тэлина не сразу направилась к Жозефине сообщить о своем возвращении, решила пройтись по крепости. Лелиана все равно узнает, если еще не сделала этого, так что можно не спешить. Можно заглянуть если не в каждый уголок, то в большинство из них.       Пусто было в башне у Каллена, документы аккуратными стопочками дожидались владельца на его столе, а в ящике — Тэлина знала — пылился давно заброшенный футляр с лириумом. Отчасти эта заслуга принадлежала ей, но, скорее, стала их общей с Миреллой. Тэлина усмехнулась под нос, проводя пальцами по слегка запыленной поверхности стола — просто Каллен нашел себе то, чем можно заменить губительную привычку. Так странно, казалось, не так давно она торчала тут целыми днями, расспрашивая его обо всем на свете — о Киркволле, о храмовниках и его прошлом. Смотрела восторженно и пыталась уловить в его уважительном тоне что-то большее. А потом пришел Хоук и в прямом смысле этого слова сбил ее с ног. С Калленом они стали хорошими друзьями, и Тэлина несказанно радовалась тому, что ее увлечение переросло в дружбу. Хоук, как всегда, пришел вовремя.       Спустившись в таверну, она огляделась в поисках Коула, но духа тоже след простыл. Она давно его не видела, но не сомневалась, что он где-то рядом, опять кому-то помогает. Пусть это “рядом” в отношении Коула имела весьма расплывчатое значение, с его-то скоростью перемещения и возможностями.Это ее все равно огорчало, она скучала по его непонятным комментариям и по-детски наивной заботе.       В таверне шумели, но комната Сэры закрылась на ключ, а на местах, обычно занимаемых Быками, что-то праздновала другая компания. Сэра, Тэлина помнила, с головой погрузилась в дела Рыжей Дженни, обрадованная тем, что все “вернулось, как было”. А Бык со своими ребятами, не привыкшие сидеть без дела, то и дело брали какие-то задания. Сказать честно, Тэлина бы даже согласилась пойти с ним на дракона, посидеть за камнем, сжимая в руках жезл и молясь Андрасте, пока он с гиканьем рубит лапы гигантскому ящеру. Но Бык оставался где-то далеко, и степень ее тоски по их совместному времяпровождению была ему, к сожалению, неизвестна.       Истрепанные манекены, на которые вечно нападала Кассандра, стояли без дела.       Площадка для тренировок тоже пустовала, а она помнила, как вчера, их с Крэмом тренировки, которые то и дело прерывал Хоук. Вот удивительно, страшное ведь время было, когда над всем миром висела угроза, а она тогда чувствовала себя несказанно живой и нужной. Так, как никогда до этого не чувствовала.       Так, как не чувствовала себя и сейчас.       Кем была Инквизитор? Орудием Создателя в борьбе против Корифея? Которое стало ненужным, едва он канул в Тень. Старый меч убирают на полку, а куда деваться ей?       Загрустив, Тэлина отправилась дальше. Заглянула в опустевшую ротонду, которую после ухода Соласа превратили в кабинет для бесед, Тэлина часто встречалась там с очередными послами. А когда-то тут сидел недовольный жизнью невыспавшийся от ночных походов по Тени эльф, который гундел про духов и то, какие современные эльфы совсем не эльфийские. Даже по ворчливому Соласу она скучала, тем более, что он не оставил ей возможности попрощаться.       Было пусто в библиотеке Дориана, который давно уже отправился в Тевинтер. Он писал, что, кажется, готов помириться с отцом, и Тэлина этому несказанно радовалась.       Забытую им на кресле книгу давным-давно убрали, и библиотека лишилась последнего мазка его присутствия.       Пустота в воронятне ее удивила, но Тэлина знала, что Лелиана должна быть в Скайхолде — наверное, занималась чем-то. В помещениях, которые когда-то занимала мадам де Фер, царила безупречная пустота. Даже когда та вывезла все свои вещи, атмосфера чего-то возвышенно-элегантного до сих пор тут царила, и Тэлина невольно пригладила взъерошенные после морозного ветра волосы.       Лелиана нашлась у Жозефины, и обе несказанно обрадовались ее возвращению и вылили целый ушат новостей. И отчаянно допытывались о том, как прошла поездка, с кем удалось поговорить и чего добиться. Тревельян послушно рассказала почти все, умолчав о некоторых эпизодах личного характера. Хотя могла быть уверена — именно таких подробностей от нее и ждали две советницы, смотревшие на нее горящими глазами. Разделавшись с разговорами и ужином, Тэлина наконец-то отправилась спать.       И никогда еще в ее огромной инквизиторской кровати не было так пусто.       Спокойных дней с разбором почты, встречами с посланниками и ужинами с советниками выдалось не так уж и много. Вскоре после приезда Тэлины вернулся и Каллен из Южного предела, где гостил у семьи. Каллен выглядел посвежевшим и румяным, даже долгая дорога не смогла наложить на него отпечаток усталости. Новостей он привез немного, казался несколько растерянным и дезориентированным, явно занятый какими-то своими мыслями, не касающимися Инквизиции. Лелиана усмехалась и косилась на Жозефину, но в чем причина их веселья, Тэлине вредные подружки не рассказывали. Недолго они смеялись, впрочем — через месяц после возвращения Тэлины из Оствика пришло письмо от Верховной Жрицы Виктории. Официальное, с золотыми вензелями и большой сургучной печатью — Жозефина собрала их в ставке командования и зачитала вслух. Тэлина ждала такого письма, но не ожидала, что услышать эти слова вживую будет так сложно.       Виктория сообщала о растущей озабоченности Орлея и Ферелдена, на границе которых находилась такая могущественная организация. О своих опасениях — насколько госпожа Инквизитор сможет управлять ее разросшимися силами? Выход она видела только один: созыв Священного Совета для решения судьбы Инквизиции, созданной по приказу Верховной жрицы Джустинии Пятой.       Дочитав, Жозефина подняла на Тэлину глаза. Все молчали и ждали, что скажет она.       — Собираемся, — помолчав, сказала она — а что еще решать-то? — Боюсь, что Вивьен и в этот раз права.       — Мне уведомить всех членов близкого круга? — поинтересовалась Лелиана, и Тревельян кивнула.       Чем не повод увидеть друзей снова — хотелось надеяться, что этот раз не будет последним, но ожидать она могла всего, чего угодно.       — Всех, кто сможет, — попросила она, не будучи уверенной, что Дориан сможет бросить отца, а Варрик — кресло наместника. — И кого найдешь.       — Не сомневайся во мне, Инквизитор — подмигнула ей Лелиана. — Инквизиция еще всколыхнет Зимний Дворец.       Через пару недель, когда все приглашения разослали, новые мундиры пошили, а на следующее утро запланировали торжественный отъезд из Скайхолда, Тэлине приснился кошмар.       Ничего удивительного в этом не было, они до сих пор периодически ее мучали, сменяя друг друга, но этот, она чувствовала, оказался особенным. Тень, которую она хорошо ощущала даже во снах, осознавая это или нет, сочилась сквозь размытые декорации сна, прорывала их, как пергаментную бумагу. И Тэлина не могла понять, спит она или бродит по Тени. А потом пришли волки — целая стая, черные, с оскаленными пастями и горящими красным глазами. Ей чудилось, что глаз у них было больше, чем следует — и Тэлина бежала и бежала, как часто бывает во сне — бесполезно. Убежать от стаи не получалось, и она, хоть и слышала только об охоте, сама в этом не участвуя, поняла в какой-то момент, что они ее загоняют. Как оленя — очень хорошо раскормленного оленя, бег для которого был сложным испытанием.       Они хватали ее за ноги, вцеплялись и спускали кожу лоскутами, и Тэлина кричала , размазывала по лицу слезы и бежала, бежала, бежала, подгоняемая рычащими созданиями. Они выли ей вслед, и вой гулко отдавался от искусственных декораций Тени, заставляя ее дрожать от страха.       Волки выгнали ее на обрыв, где под ногами раскрылось бесконечное небо — такое же, как над головой. А поодаль стоял он, привычно ссутулившись, пряча руки за спиной, разглядывая ее с тоскливой печалью.       — Солас! — обрадовалась Тэлина, мгновенно вспоминая, что она спит, а он — мастер сновидений.       И наверняка решил навестить ее, рассказать что-то и, походя, спасти от этих страшных порождений Тени.       — Прости меня, — голоса эльфа она не слышала, только губы шевелились.       Слова донесло ветром, и Тэлина отчаянно замотала головой.       — Я не держу на тебя зла. Я так рада тебя видеть, Солас! Надеюсь, у тебя все в порядке?       Он не отвечал, а когда она попыталась подойти ближе, то поняла, что он недосягаем. Солас поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза, прожигая насквозь мельтешащими в них сиреневыми искрами, которых она там раньше никогда не видела. Тэлина замерла как вкопанная, боясь пошевелиться.       — Ты должна найти меня, — на этот раз она его услышала и снова дернулась вперед — зачем искать, когда вот он, тут, рядом?       Но Солас отвернулся и, все так же сцепив руки за спиной, зашагал вперед, к концу обрыва, там, где в бесконечном небе зияла огромная дыра.       — Солас! — истошно крикнула она ему вслед, и тут волк, стоявший по левую сторону от нее, прыгнул, вцепляясь зубами ей в руку.       Проснулась Тэлина с криком, хватая пронзенную болью левую руку, липкую от ужаса. Не сразу решилась посмотреть туда, где в ладони быстро-быстро пульсировал комок боли. Когда, наконец, она смогла это сделать, то вздохнула с облегчением — рука нисколько не изменилась, те же пальцы, тот же шрам, никакой зелени, да и боль почти сразу сошла на нет. Просто кошмар, порождение Тени, проделки хитрых демонов, желавших заполучить ее тело.       — Ничего страшного, — вслух пообещала себе Тэлина, прикрывая глаза. — Это просто сон.