Она смотрела в небо...

      Босые ноги осторожно переступают по полу. Невидимый в темноте уголок одеяла, наброшенного на плечи, тихо шуршит за спиной. Из-за двери комнаты доносятся приглушенные голоса и тщательно скрываемые, но все же изредка прорывающиеся всхлипывания.       Бесшумно, по миллиметру нажать ручку и приотворить дверь – буквально на волосок – только чтобы убедиться, что лежащий за дверью коридор пуст. Так и есть.       Темнота спальни сменяется полумраком.       На полу возле открытой настежь двери кухни лежит прямоугольник света. Открытая настежь дверь. Это плохо: ее легко могут услышать. Впрочем, выбирать не из чего.       Пядь за пядью приоткрыть дверь пошире и выскользнуть из комнаты. Хвост одеяла зацепился, потянул дверь за собой, но, к счастью, вклинился между ней и притолокой, погасив стук, не нарушив тишины.       Подрагивающими от волнения пальцами она вытаскивает его из щели, плотно закрывает дверь – если увидят, что она приоткрыта, ее сразу начнут искать, – и неловко передергивает плечами, стараясь подобрать одеяло повыше. Не получается, оно все равно слишком велико. Может, бросить его? Но для этого нужно вернуться в спальню, а это трата времени. Кроме того, кто знает, сколько ей придется ждать...       Этого.       С тех пор, как пару часов назад она услышала об этом, она просто не может думать ни о чем другом, и ее сердце попеременно наполняется то надеждой, то страхом.       Звездопад.       Сегодняшней ночью множество звезд упадет на землю, чтобы исполнять желания людей. Нужно только успеть загадать желание, пока летит звездочка...       Она успеет. Обязательно. Она долго думала, как высказать то самое важное, сокровенное как можно короче, чтобы выпалить одним махом. И вот они – три самых главных, единственно важных для нее слова...       Женские голоса в кухне становятся громче, собеседницы явно приблизились к двери в коридор. Что делать?! Как можно скорее, из последних сил стараясь не шуметь, проскользнуть в темный зал и на всякий случай забиться за высокий подлокотник дивана.       Шаги приближаются, в зале вспыхивает свет, но открывшаяся дверь надежно прячет ее от глаз вошедшей.       – Мать бы больше слушала – больше бы толку с тебя было!...       Голос доносится из коридора, и вошедшая было женщина резко разворачивается и выходит, раздраженно ударив рукой по выключателю.       – Знаешь что?!... – Голос дрожит от слез.       Дождавшись, когда спорщицы снова исчезнут в кухне, она выбирается из укрытия и подходит к балконной двери. Теперь самое сложное. Если дверь заперта сверху – все пропало, она не сможет ее открыть. Но если...       Тихонько тянет за ручку – дверь чуть подается. Нет, только внизу... Тихо, осторожно оттянуть тугую защелку...       Конечно, можно было бы ждать свою звезду и у окна спальни. Но растущий перед окном огромный куст сирени закрывает почти полнеба. А чем больше неба видишь – тем больше видишь и звезд – это всем понятно. Да и через толстое, запыленное оконное стекло звездочка вряд ли услышит желание.       Из приоткрытой двери балкона пахнет сыростью, а когда она перешагивает через порог, резкий ветер бросает ей в лицо мелкие капли дождя. Небо, как и большую часть времени в октябре, затянуто толстым покрывалом низких серых туч, сыплющими на землю водяную пыль. Холодная сырость забилась под распахнутое на груди одеяло, в рукава и штанины пижамы. Стопы на мокром бетонном полу сперва словно обожгло, а потом они довольно скоро перестали чувствовать что-либо.       Закутавшись поплотнее, она с надеждой подняла глаза в черное беспросветное небо. Дождевая влага липла к лицу, словно паутина, и очень скоро собралась в большую каплю, неприятно щекотавшую кончик носа. Она раздраженно потерла его ладонью, чувствуя, что кожа ее стала холодной, как у лягушки. Сейчас, уже, наверное, совсем скоро...       Одними губами она начинает повторять те самые, придуманные заветные слова. Только падающей звездочке она и может их доверить. Ведь тем, кому надо было бы их сказать напрямую, они причиняют только боль. Они от них плачут. Или злятся. А когда злишься – на душе тоже плохо и больно...       Ну ничего. Еще немного – и звездочка сделает то, чего не может сделать она. Нужно только еще немного подождать... Немного... Самую капельку...       – ...курить... МАМОЧКИ!!!!       Женщина, выскочившая на балкон с пачкой сигарет, в ужасе дернулась, увидев в ночном сумраке маленькую белую фигурку. Шок, однако, тут же сменился изумлением и гневом.       – Алиса?! Ты... Да ты в своем уме?! Что ж ты творишь?!       Испуганный недоумевающий взгляд встречается с затуманенным детским. Затем сильные женские руки хватают ребенка в охапку, трясут, и, несмотря на слабое, но очевидное сопротивление – тащат ко входу в комнату.       – Совсем рехнулась?! Пневмонии не хватало!..       – Нет... – Посиневшие губы плохо слушаются. – Я хочу... Звездочку... Звездопад...       – Какой, к хренам собачьим, звездопад?! Ты что, не видишь, что на улице творится? Неба не видно! Какие звезды?! Я те щас такое устрою – из глаз звезды посыпятся!!       Она не слушает. Потому что в последние секунды, пока мама тащит ее к двери, видит ЕЕ.       Такая большая. Горит теплым золотым огнем. Плывёт так медленно – и вовсе не собирается исчезать. И времени достаточно, чтобы не один, а целых три раза шепотом выпалить три заветных слова...       Если бы ей было хотя бы десять – она бы легко отличила звезду от китайского фонарика с фитильком внутри, в котором кто-то зажег огонек и выпустил в непогоду...       ...Но ей всего пять – и она знает – это ее звезда, пробившаяся сквозь полог туч. Ее звезда, теплая и такая близкая. Звезда, услышавшая и теперь несущая по ночному небу отзвук трех главных детских слов:       – Мама. Папа. Вместе.