SMS. Short message story

Джиён набирает *Will you be my princess?* бережно, словно хочет вложить что-то даже в прикосновения пальцев к сенсору дисплея, перечитывает еще раз, ища несуществующие ошибки, и отправляет. Дрожащими от волнения и нетерпения руками. Не туда. *Ой, прости, прости, Сынхён. Прости. Я ошибся номером. Прости* торопливо пишет Джиён, когда осознает, куда только что отправил своё послание. Но прежде, чем он успевает его отправить, телефон вздрагивает и выдает пронзительную, так редко слышимую в последнее время мелодию. Джиён щелкает по конвертику и не знает, как ему реагировать: то ли смеяться, то ли на месте сгореть от смущения. *Yes, I will. А почему по-английски и в четвертом часу утра?* Как это понимать, Джиён не знает. Он пристально всматривается в текст, как будто можно что-то упустить в такой короткой фразе. На десятом прочтении Джиён начинает осознавать весь трагизм ситуации. Он написал Сынхёну. Ночью. Ну, уже не совсем ночью, но так еще хуже. Списать на избыток алкоголя в крови не выйдет, потому что буквально три часа назад они желали друг другу спокойной ночи, абсолютно трезвые. Джиён мучительно раздумывает, как поступить, и в итоге отказывается от наиболее соблазнительного варианта: отключить телефон, а на утро сделать вид, что он вообще не при делах, а ночными сообщениями с его телефона промышляет кто-то другой. Призрак, вирус, да хоть Гахо или совсем обнаглевший Сынри. *А почему ты до сих пор не спишь?* в итоге печатает он, пытаясь таким образом выгадать время и собраться с мыслями. И перестать лихорадочно обдумывать это короткое *yes, I will*. Чтобы целиком ощутить и осознать, Джиён произносит вслух и вздрагивает. Моментально представляет, как это прозвучит в исполнении Сынхёна. Оружие массового поражения. Войска противника терпят сокрушительное поражение и сдаются на милость победителя. Победитель выдерживает томительную паузу, заставляя Джиёна ерзать, кусать губы и задерживать дыхание при каждом шорохе. Мобильный остается безжизненным куском пластика так долго, что Джиён не выдерживает и проверяет, не примерещилось ли ему это *yes, I will*, не исчезло ли из памяти его девайса. Сообщение на месте, а его отправитель демонстрирует благородство, которое Джиён почему-то классифицирует как изощренный и тонкий садизм. *Я спал. Ты разбудил. Но по такому поводу я готов об этом забыть* *Прости. Ты серьезно по поводу принцессы?* на всякий случай уточняет Джиён, которому теперь уже неловко писать, что сообщение предназначалось вовсе не их Сынхёну, а симпатичной девушке из массовки их нового клипа. И кто только придумал эти одинаковые имена для мальчиков и девочек? Джиён подумал, что для страны с так редко встречающимися тёзками, количество людей с именем Сынхён можно смело считать аномалией и вносить в учебники. *Совершенно* только и присылает в ответ Сынхён, хотя Джиёну кажется, что за это время можно было набрать целиком текст их Tell me goodbye, причем не только латинской транслитерацией, но и японскими кандзи. Джиён бросает телефон на кровать и подхватывается, начинает ходить по комнате из угла в угол, когда понимает, что ждать продолжения бесполезно. Сынхён никогда не говорит много, и именно сейчас Джиёну особенно сильно это не нравится. С раздражением он отмечает, что о девушке он и думать забыл, как забыл и о том, зачем вообще решил написать ей в такое время, да еще в подобном духе. Сынхён и его совершенно неадекватная – по меркам Джиёна так точно – реакция сбивают с толку и направляют все мысли исключительно в одно русло. А что, если… *Принц забыл дорогу в обитель принцессы или просто струсил по пути?* гласит совершенно нежданное сообщение от Сынхёна, и Джиён вполне ожидаемо хватается за голову. Кажется немыслимым даже просто пойти сейчас в соседнюю комнату, не говоря уже о том, чтобы выдержать его прямой взгляд. *Ок. Принцесса не гордая* приходит еще спустя три минуты: ровно столько потребовалось бы Джиёну, чтобы одеться и перейти по коридору в спальню Сынхёна и столько, сколько он тратит на бездумное рассматривание стены перед собой. А следом за сообщением приходит и сам Сынхён, без стука открывает дверь и проходит, спокойный, уверенный и невозмутимый, как наемный убийца при выполнении элементарного заказа. Джиён настолько остро ощущает себя жертвой, что даже успевает в мыслях пролистать самые важные события собственной жизни. Он смотрит на Сынхёна в панике, машинально отступает назад, пятится, пока не упирается в разворошенную постель. - Ты что? – вдруг совершенно нормальным, без всяких смертельных спецэффектов, голосом интересуется Сынхён и застенчиво мнет при этом краешек пижамной куртки. – У тебя глаза дикие, будто я убивать тебя пришел. - А ты… - Джиён неуклюже опускается на кровать и смотрит снизу вверх с самым жалобным видом. - Нет, конечно, - фыркает Сынхён, потом делает два шага и присаживается рядом, соблюдая комфортное расстояние и вторгаясь в личное пространство Джиёна разве что собственным запахом. – Ты девушке писал? - А ты как думаешь? Девушке, конечно. Не тебе же, - как-то слишком уж резко отвечает Джиён и отводит взгляд, отодвигается от Сынхёна и жалеет, что деваться ему особо некуда. - Жаль, - только и говорит на это Сынхён, после чего замолкает, опускает голову и словно погружается в себя, большой, печальный, напоминающий Джиёну панду за решеткой зоопарка. - Прости. Я не так выразился, - он торопится, словно боится не успеть сказать прежде, чем Сынхён безвозвратно погрузится в свою грусть. – Я имел в виду, что тебе бы я никогда не написал ничего подобного. - Я понял, - снова коротко сообщает Сынхён, еще ниже опускает голову и, кажется, собирается спать в этой позе. По крайней мере, Джиён не замечает за ним желания встать и вернуться в свою комнату. - Сынхён, - Джиён кое-как выдерживает еще несколько минут тишины, а потом осторожно придвигается к Сынхёну, изгибается в немыслимую позу, чтобы посмотреть тому в лицо. Секунду размышляет, рассматривая густые, черные ресницы, а потом тихонько дует на Сынхёна, почти так же, как делал на съемках пародии на Coffee Prince. – Прости меня, - просит, как только тот открывает глаза, смотрит с недоверием и удивлением. – Ну сам посуди, какая из тебя принцесса? – Джиён закусывает губу, чтобы не рассмеяться: слишком уж растерянное выражение приобретает лицо Сынхёна. – Скорее уж я бы мог… - Will you be my princess? – внезапно перебивает его Сынхён, а сам напрягается, буквально каменеет, весь переходит в черноту своих глаз. - Yes, I will, - тихо шепчет Джиён, думая при этом, что когда-нибудь потом, позже, он обязательно спросит, почему только сейчас, через столько лет, и по-английски.