Тепло.

Канда устал. Устал от всего: от Ордена, Ноев, акум и одного нахального Стручка (уж больно много он ему нервов вытрепал). Поэтому он не сопротивлялся смерти, которая его сейчас забирала. Должно быть, у нее будет спокойно. Юу попал на миссию со Шпенделем, они должны были проверить, есть ли в деревне Чистая Сила. Но это задание оказалось ловушкой. В этой деревушке их поджидали акума. Созданий Графа было больше сотни: от первого до четвертого уровня. И Канда, не успевший увернуться, попал под удар третьего уровня. Сейчас он лежал и умирал, чувствуя, как жизнь вытекает вместе с кровью из рваной раны на боку. А эта гребанная регенерация отказала. Наверное, это хорошо. Перед глазами мечника пронеслась вся его никчемная жизнь. Его появление на свет было запланировано, ведь Канда был всего лишь удавшимся экспериментом. Юу всю его идиотскую искусственную жизнь твердили, что он Второй Апостол, который обязан умереть на алтаре этой священной? войны. Ради победы в ней люди шли на все. На воскрешение умерших экзорцистов. На жертвование бессильными искателями, которые искали истину, а нашли смерть. На создание Третьих Апостолов-раз уж программа Вторых Апостолов кончилась плачевно-, полуакум-полулюдей. На вынужденную синхронизацию Чистой Силы и людей, которые в итоге погибали. Канда помнил все. Помнил свою прошлую жизнь, ту девушку, что он когда-то любил, но он не мог вспомнить ее имени. Его память была практически сломана. Но, несмотря на это, Юу все равно помнил. То, как вскрикнул Алма, проткнутый Мугеном. Его безумная улыбка и безумные слезы. Чистая Сила, принявшая форму двух лезвий, в чужой крови. В крови людей, усеявших холодный пол. Помнил, как отпустил Карму тогда, когда Аллен переправил их через Ковчег куда-то на край света. Помнил свою боль, когда его лишали жизни на ледяном камне в Азиатском отделении Ордена, потому что он был забракован. Помнил то мгновение, когда он действительно умер и помнил цветы, растущие из грязи. Умирающий мастер ему сказал: «Только ты мог бы прямиком попасть на небеса… Это не иллюзия, Канда… Ты сам цветущий лотос.» Но мечник ему не верил. Какой он цветок? Скорее уж грязь под ним… Помнил горечь, когда уже навсегда потерял Алму. Но… Наконец-то Юу умрет и избавится от этих сжимающих сердце воспоминаний. Это…тяжело помнить. Через ватную пелену боли, окутавшую его, Канда услышал голос Стручка: -…нда! Канда! Слышишь меня? Он склонился над ним и неожиданно Юу заметил слезы, капавшие из глаз Аллена на лицо мечника. Он что, плачет из-за него? Глупый Стручок. Надо же, хотя бы кто-то будет его оплакивать. Неужели Канда достоин слез? Внезапно чокнутый Уолкер приподнял его, с трудом, стараясь не тревожить лишний раз рану, подсадил Юу на спину и куда-то понес. С виду такой мелкий, а жрать горазд и силен… Мечник прохрипел, захлебываясь собственной кровью: -Оставь… Наглый Шпендель тяжело пыхтел и тащил его дальше. Канда видел перед собой белые взъерошенные пряди и, почему-то не удержавшись, поставил подбородок на макушку Аллена. …От такого сладкоежки и должно пахнуть сладким… Резкая боль от неосторожного движения пронзила его, перед глазами потемнело и Юу потерял сознание. *** Очнулся мечник в гостинице. Он долго смотрел в деревянный потолок, осознавая то, что он жив. Пошевелив забинтованной рукой, Юу почувствовал ноющую боль, доказывающую его осмысленное существование. Ведь мертвецы не чувствуют боли? Скрипнула дверь и вошел Стручок. Канда с трудом повернул голову ему навстречу. -Не шевелись. Голос Аллена был уставшим и каким-то выцвевшим, волосы были растрепаны больше, чем обычно, а губы сжаты в тонкую полоску. -Зачем…ты спас меня? Уолкер сдул со лба мешающую ему белую прядь и внимательно посмотрел на Канду. Вдруг он заорал: -Что за хрень ты несешь, БаКанда???! И врезал ему. От тяжелого удара в живот Юу скрутила острая боль, а из рта хлынула кровь. Стручок, как будто только что не ударивший его, бережно стер кровь с лица Канды. И неожиданно сгреб его в охапку. Мечник сидел неподвижно, переваривая эти неожиданные объятия. А ему…тепло? И воспоминания уходят. Надо же, в объятьях Уолкера ему так… Надежно, что ли. Канда, превозмогая боль, завертелся в кольце рук седого экзорциста, тот начал расцеплять их, видимо, решив, что его сейчас будут бить, но мечник повернулся к нему спиной и прилег на грудь Аллена. Ошарашенный Стручок облокотился на стену, к которой кровать стояла впритык, и судорожно вздохнул, пытаясь убрать подальше проклятую руку. Мечник тут же схватил ее и переплел с красными пальцами свою руку. Зачем он это сделал? Дико было смотреть на уродливую руку Уолкера, но красная кожа была приятной и шероховатой. И так стало еще теплее. Канда прислушался к тихому мерному дыханию заснувшего Стручка. Что же теперь будет? Будет тепло. Надежность. Свет. Может даже какая-то толика счастья? И вера в жизнь. С этими мыслями Канда заснул. *** Через час в гостиницу вошли вызванные на подмогу Книжник, Лави и Линали. Постучавшись в дверь комнаты экзорцистов и не дождавшись ответа, кролик тихонько распахнул ее. И замер. На кровати спали Аллен и Канда. Точнее, Канда спал на Аллене. Глаза младшего Книжника стали размером с чайные блюдца, когда он увидел их переплетенные руки. Линали тихо шепнула: -Пойдемте. Лави согласно кивнул и все вышли из комнаты. Да, действительно, они там явно лишние. А Канде было очень-очень тепло.