Тень

Бьякуран до одури любил орхидеи и зефир. Он наслаждался приятным ароматом цветов и получал настоящее наслаждение от приторно-сладкого вкуса во рту. Бьякуран до одури любил Шоичи, нет, вернее будет сказать – до одури хотел властвовать над хрупким зажатым юношей. И Шоичи чувствовал это, абсолютно точно знал, покорно позволяя хитрому лису делать, что вздумается. Но иногда Ирие становилось не по себе, в особенности, когда Бьякуран близко-близко наклонялся к нему, почти интимно шепча на ухо что-то своему подчиненному. Понижал голос, заливисто и звонко смеялся, прищуриваясь и пронзительно высматривая насквозь. У Ирие тут же до боли скручивало живот, предательски подгибались колени и в руках не унималась дрожь. И он, наверное, был ужасным мазохистом, раз так преданно каждый раз являлся в кабинет к боссу и ни разу не перечил, раз каждый раз не набирался смелости, чтобы уйти. Но Ирие бы ушел, черт возьми, он бы с радостью ушел, если бы постоянно слова тяжеленным комом в горле не застревали, а во рту не чувствовался бы привкус земли вперемешку с горечью. И все снова повторялось: кабинет; Бьякуран, крепко вцепившийся в подрагивающие плечи Шоичи, омерзительно сладко улыбающийся и смотрящий в упор из-под полу прикрытых ресниц; молчаливый Ирие с невыносимой дрожью во всем теле, то и дело поправляющий холодными пальцами спадающие очки. А еще Ирие Шоичи действительно ненавидел это протяжное, насквозь пропитанное ложью, фальшивое: «Шо-чан». Его буквально током пробирало, когда он вновь и вновь, день за днем, слышал это. Бьякурану нравилось. Нравилось, как едва заметно краснеет его друг, прячет взгляд зеленовато-болотных глаз, заламывает пальцы и хрустит костяшками, скрепляет руки замком за спиной и мнется на месте, не зная, что ответить. Это опьяняло босса Мельфиоре. Он до одури любил подминать под себя людей, чувствовать, что кто-то полностью зависит от его слов и действий. Он любил быть для кого-то Богом. И Ирие всегда покорно принимал любое слово босса, позволял ему втягивать его в эти игры, и также покорно готов был в любой момент склониться перед ним, молодым мужчиной, возомнившим себя Богом. Ирие Шоичи всегда был тенью за плечом Бьякурана, стоявший за его спиной и выполняющий любой приказ. И как у них из университетской дружбы все зашло настолько далеко – никому не понятно. Но Ирие всегда был тем, кто может остановить наследника колец Маре, если он зайдет далеко. Ирие всегда был тем, чьи слова Бьякуран услышит, хоть и настойчиво игнорирует. Ирие никогда не был простым подчиненным или простым другом из учебного заведения, поэтому он иногда позволял себе притягивать за галстук смеющегося Джессо, осторожно и по-детски наивно касаясь губами. Ирие всегда был тенью за плечом Бьякурана.