— Мы знали, что они такие, но не знали, что настолько...

POV Фия: Кинув взгляд на часы после пробуждения, я удивилась, ведь прошло чуть больше получаса. Оглядевшись, я заметила в гостиной девчонок, которые потягивались и протирали глаза. Я не знаю, что это было. Это было странно и очень непонятно. Я в замешательстве. Да и не только я одна испытывала такие эмоции. После молчания, которое длилось несколько минут, Дашка спросила:       — И как это понимать? Что это вообще было?       — Я посчитал, что вам это будет не только интересно, но даже немного полезно знать. Вероятно, таким образом вы немного поймёте психологию моих сыновей и станете лояльными по отношению к ним. — Что-то мне не нравится этот человек. Он явно не такой хороший, каким хочет казаться.       — Вы вопрос не поняли, — подала голос Мила, — Почему там были мы?       — Это были не вы, — усмехнулся он, — а другие люди. — Мне кажется, или вопросов стало больше, чем ответов? Мы притихли, чтобы немного осмыслить сказанное.       — Кажется, я поняла, что значит «подходили под описание», — протянула Ада. У меня глаза полезли на лоб. А ведь правда. Окинув взглядом девочек, я увидела точно такое же выражение лица.       — А что было потом? Какая была история у этих девушек? — я решилась подать голос.       — Ну, история у них была немного плачевнее, чем предполагалось. Ну, никто же не виноват, что они не вовремя появились. — На этих словах мужчина издал некий смешок, отчего даже побежали мурашки по коже. — Стефани слегла с болезнью, уже и не помню, что у неё там было. Жалко девушку, была молода, красива, много разных высокоуважаемых людей сваталось к ней; на неё возлагались большие надежды, но увы и ах. Дарлин вышла замуж по расчету, но судьба у неё была после женитьбы не сахар. Её супруг был слишком ревнив, поэтому одним вечером обвинил её в измене с одним чиновником и пырнул ножом. Но забавен тот факт, что Дарлин была божьим одуванчиком: мужу была предана и очень его уважала, поэтому налево не то, что не ходила, а банально посмотреть не могла. — После этих слов он посмотрел на меня с Дашкой. Мы переглянулись. Страшно. — Алисия была очень бойкой. Поэтому когда она узнала, что родители хотят её кому-то отдать, чтобы покрыть огромные долги, просто сбежала с флибустьерами. Насколько мне известно, у неё был роман с капитаном этого самого корабля. Доплыли до Нового Света прекрасно, но уже там в поселении индейцы подняли восстание, и в ходе этой неразберихи она погибла. — Алёна нервно вздохнула. — У Милдред судьба была не сильно интересной. Её один уважаемый человек пригласил на именины своего племянника, а она на корабле попала в шторм и ушла на дно вместе с экипажем. Всё-таки правильно она в тот вечер не хотела уезжать. Прям как чувствовала. А вот Аделаида, рыженькая такая, была наставницей в сиротском приюте. Как-то она пошла с детьми на прогулку и пропала без вести. Дети-то вернулись напуганными, заикались и толком не могли сказать, что случилось, а вот Аделаида будто испарилась. Есть предположение, что орудовавшая в те времена банда разбойников приложила к этому исчезновению руку. После этого рассказа мы не знали, как реагировать. Каждая из нас была погружена в свои мысли. Если честно, то вопросов стало не меньше. Я не могла переварить эту информацию, для меня это было дикостью. Слишком много мыслей было в голове. Я, наверное, уже устала удивляться, очень много всего за такое короткое время.       — Я вижу, вы утомились за такой насыщенный день, — после недолгого молчания сказал Карлхайнц. — Ступайте к себе в комнаты, отдохните. Завтра бал, а вам нужны силы. Мы с девчонками даже не пожелали спокойной ночи, все опять были погружены в свои мысли. Почему? Почему всё это происходит именно с нами? Когда я оказалась в комнате, то упала на кровать. Лёжа на спине, я просто смотрела в потолок и думала. Думала о прошлом, о родителях. Я вспомнила всё: как мне пели колыбельную на ночь, серого плюшевого медведя, которого сгрыз соседский пёс, теплые мамины руки и добрые папины глаза, вкусную мамину стряпню по праздникам, их поддержка в трудную минуту. Вспомнила, как училась кататься на велосипеде, а папа в эти моменты учил не сдаваться. Вспомнила, как играла для болеющей бабушки на фортепиано. Вспомнила, как мама учила составлять композиции из цветов. Повернувшись на бок, я всхлипнула:       — Мама, папа, — прошептала я, зажмурив глаза, — мне вас не хватает. Я готова отдать сейчас всё, лишь бы увидеться с вами. — Прижав руки к груди, я всхлипнула ещё раз. — Мне вас не хватает, — повторяла я, как молитву. Горячие слёзы текли по щекам. Я зарылась лицом в одеяло, чтобы никто меня не услышал. Сейчас я забыла все свои обиды на родителей. Абсолютно все. Правильно говорят: «Ценим, когда теряем.» Всхлипы становились чаще, воспоминания ярче. Какая-то боль внутри меня разрасталась, образовывая в душе пустоту. Я уже успела потеряться во времени, когда почувствовала, как сзади меня продавилась кровать и кто-то толкнул меня локтем в спину.       — Чего ревёшь? — послышался мужской голос. Я повернулась и увидела Шу, сидящего рядом. Он облокотился на спинку кровати, а руки скрестил на груди.       — Я не плачу, я имитирую фонтан. — Я улыбнулась и начала быстро вытирать слёзы. По лицу вампира было видно, что не сильно-то он и поверил в мои басни. — А зачем спрашиваешь?       — Искал того, кто ревёт на весь особняк и спать мешает.       — Молодца! Нашёл! Приза, увы, не будет.       — Родители?       — Что?       — Родителей вспомнила?       — А подслушивать нехорошо, — я уже села на кровать. Но тут мне резко приспичило кое-что узнать. — Шу, — вампир бросил на меня взгляд, — у тебя в детстве была собака?       — Старик в прошлое отправил? — усмехнулся он и закрыл глаза. Я замялась. — Да, была, но недолго. Что ещё узнала обо мне?       — Твоя мать очень похожа на тебя… Ну, точнее ты очень похож на свою мать, — вампир кивнул. — Она довольно симпатичная. — Я надеялась хоть что-то услышать в ответ, но Шу никак не среагировал. — У тебя был друг Эдгар, — продолжила я. Он опять кивнул. — Знаешь латынь… — но это было не столько утверждение, сколько вопрос. Вампир резко открыл глаза и удивлённо посмотрел на меня. Его взгляд был каким-то пустым. На мгновение показалось, что он вернулся в прошлое и проживал эти воспоминания заново. — Лишнего ляпнула, да?       — То есть и про Стефани ты тоже знаешь?       — Угу.       — Значит, старик хочет поскорее закончить это дело, — усмехнулся он.       — Позволь узнать, какое дело?       — Не могу сказать, — Шу качнул головой. В моих глазах ясно читалось «почему». — Никто из нас не осмелится ему перечить. Чтоб ты понимала, за плохую учёбу он меня сослал на Север. — Сказать, что я офигела — ничего не сказать.       — Но он же родной отец… — Я была в замешательстве. — Как он мог так поступить?       — Мог. И очень просто. — Он вновь закрыл глаза. — Ему плевать чуть ли не на всех, а если кто-то мешает его планам, он сделает всё, чтобы этот кто-то исчез. Та же сама Стефани тому пример. — Шу сжал кулаки, но старался делать равнодушное лицо. — Понимаешь, он мог помочь, но… — Его брови дрогнули, и он резко замолчал. Почему-то сейчас мне стало его так жаль, что я не сдержалась, пододвинулась и обняла его. Вампир, не вампир — мне плевать. Если я вижу, что кому-то плохо, то постараюсь хоть как-то помочь. Шу хотел что-то ещё сказать, но осекся. Я чувствовала, как он смотрел мне в макушку. А потом неожиданно обвил руки вокруг моей талии, прижимая к себе ближе. Он обнимал так крепко, будто наконец нашёл… Нет, скорее всего не так. Будто обнимал в последний раз. Будто у него ожили те воспоминания, и сейчас он старался всячески потянуть этот момент. Настолько сильно ему не хотелось расставаться. Зарывшись носом мне в волосы, он нервно выдохнул, от чего мне стало не по себе. Немного отстранившись, я попыталась заглянуть ему в глаза, но вампир прижал голову к моему плечу. Просидели мы так недолго, Шу, будто что-то вспомнив, отпрянул от меня.       — Ты чего?       — Иди сюда, — вампир вновь притянул меня к себе. Взяв моё запястье, он поднёс его ко рту, а через мгновение впился в него клыками. Я дёрнулась больше не от боли, а от неожиданности. А вот эта самая боль пришла уже следом, что заставило меня сморщиться. Довольно неприятное чувствовать, как из тебя высасывают кровь. Шу пил аккуратно, не проронив ни капли. На какой-то момент я забыла о боли и просто завороженно смотрела на вампира. Чёрт, почему он сейчас такой красивый? Почему эта мерзкая картина выглядит эстетично?       — А ты мазохистка. — Его усмешка заставила меня вынырнуть из своих мыслей. Я отпрянула и немного отсела.       — С чего ты взял?       — Даже не пикнула.       — Я думала совершенно о другом. Мои мысли было о грандиозном, о прекрасном, о вечном, а не о том, что ты делал, — фыркнула я. Да уж, вру, как дышу.       — О вечном, говоришь? — усмехнулся вампир. Дернув меня за руку, он навис сверху. Когда ко мне вернулось чувство координации, я посмотрела на вампира. Шу осматривал моё лицо, а потом его взгляд задержался на губах. Почему-то я вздрогнула. Внутри, где-то внизу живота, начали порхать бабочки. Да не просто порхать, а словно пытались вырваться наружу. Он приблизился своим лицом к моему, продолжая смотреть на губы. Но в тот самый момент, когда уже вот-вот, он резко посмотрел мне в глаза, отпрянул и просто исчез, запустив руку в свои волосы. У меня были какие-то смешанные чувства. Облегчение вперемешку с разочарованием. Неужели я этого хотела? End POV Фия.