Падая в бездну

Шорох крыльев отвлек Гарри от пергамента, над которым он сидел с самого утра. В исландском министерстве магии нападение на сотрудника английского аврората вызвало переполох: на жизнь волшебников у них в стране не покушались со времен Гриндевальда. Исландский министр магии еще ночью прислал срочное сообщение Брустверу. Кингсли вызвал Гарри к себе и потребовал немедленного ответа, какого черта британский аврор отправился на поиски преступника на территорию другого государства без ордера, без запроса, без хоть какой-нибудь, самой завалящей официальной бумажки. Именно над этим докладом Гарри сейчас и потел. Сова, приземлившаяся на окно, издала недовольный крик и нетерпеливо подняла лапу, к которой было привязано письмо. Гарри развернул его и поморщился: корявый почерк Кобблпота трудно перепутать с другим: “Гарри, Майкрофт у нас. Допрашивает всех по поводу твоего визита к Малфою. Я ему ничего не говорил, откуда он это узнал — непонятно. Судя по его вопросам, у тебя и мисс Грейнджер проблемы”. Гарри аж похолодел. Ерунда, что Майкрофт узнал о визите в Азкабан — от обвинения в превышении полномочий еще можно как-то отделаться. Но то, что он знает о Гермионе… Это могло означать куда более неприятный факт: Майкрофт был в курсе того, что с ним был и Малфой-младший. А вот это чревато куда более серьезными последствиями. После гибели Волан-де-Морта, а точнее, после того, как выяснилось, какое количество служащих Министерства магии добровольно или под Империусом сотрудничали с Пожирателями, в магической Британии началась истерика. После горячих дебатов в целях предотвращения подобного были разработаны меры — при прямом участии Майкрофта, выбившего беспрецедентные полномочия своим сотрудникам. Именно его отдел проводил чистки в Министерстве после падения Волдеморта. Именно они сейчас с пристрастием изучали прошлое и настоящее всех кандидатов, претендующих на любые должности в министерстве (даже Мальчик-который-выжил-и-убил-Волдеморта не избежал этой проверки, что уж говорить о других). Гарри схватился было за палочку, но, вспомнив о “Приори инкантатем”, с руганью бросил ее на стол и взял чистый пергамент. Почти сразу после того, как он отправил записку Гермионе, в дверь кабинета вежливо постучали. — Доброе утро, Поттер. Какая невероятная удача — застать вас на рабочем месте, — змеиной улыбкой приветствовал его невыразимец. — Позволите войти? Кажется, назрела необходимость разговора. — А если я скажу, что нам не о чем разговаривать, есть шанс, что вы уйдете? — желчно спросил Гарри. — Вы же сами понимаете, что ни единого. Майкрофт, не ожидая приглашения, зашел в кабинет и уселся на стул для посетителей. — Итак, мне известно, что вы были в Азкабане, известно, какого заключенного вы навещали и, что самое любопытное, в какой компании. — Откуда сведения, позвольте полюбопытствовать? — У моего отдела всюду есть глаза и уши. Не могу не признать ваше чрезвычайное упрямство, Поттер. Дело об убийствах в Мэноре давно перешло в компетенцию Отдела тайн, а вы всё играете в свои детские игры. Скрываете младшего Малфоя, что-то выведываете у старшего. Зачем, собственно? Почему вы не хотите просто подождать? Через несколько дней мы сможем узнать имя убийцы без этой вашей суеты. Гарри, прищурившись, в упор смотрел на собеседника. — Видимо, у меня детская травма, Майкрофт — мне блевать хочется при одной мысли о темных ритуалах. Если в подобном попытаются использовать тело моего погибшего друга… Я постараюсь предпринять всё возможное, чтобы не допустить этого. Майкрофт задумчиво покивал: — Так я и предполагал. Что ж, вы не оставляете мне выбора, Поттер, — неуловимо быстрым движением он выхватил свою палочку и направил на Гарри: — Будьте хорошим мальчиком, отдайте мне свою палочку. — Ордер на изъятие у вас при себе? — Неужели глава аврората не в курсе, какие полномочия есть у моего отдела? Бросьте, Поттер, не делайте глупостей — вы уже достаточно наворотили. Вашу палочку. Гарри, помедлив, пододвинул лежащую на столе палочку невыразимцу. Тот довольно кивнул и спрятал ее в свой нагрудный карман. — Вы собираетесь отправить меня в Азкабан? — усмехнувшись, спросил Гарри. — Зачем? — пожал плечами Майкрофт. — Вполне достаточно будет того, что я задержу вас на пару дней здесь. *** Гермиона с отвращением посмотрела на кружку с остывающим кофе. Она чувствовала себя полностью разбитой, голова раскалывалась, к горлу волнами подкатывала тошнота. Поспать удалось всего пару часов: после сообщения Гарри о нападении на Джастина Гермиона полночи металась по квартире, изнывая от невозможности выяснить, что на самом деле случилось. Потом она снова схватилась за перевод “Граскинни”, чтобы хоть как-то отвлечься и привести мысли в порядок. Уснула лишь под утро. Чего и следовало ожидать — проспала на работу. Сидевший напротив Малфой ее страшно раздражал, в первую очередь тем, что на него вчерашний виски, по всей видимости, никак не повлиял. Мысли о несостоявшемся поцелуе тоже настроения не улучшали. Воспоминая, как она сама тянулась к губам Малфоя, Гермиона досадливо поводила плечами. На окно села сова. Гермиона подошла и недоуменно нахмурилась: вместо ожидаемого свежего номера “Ежедневного пророка” там была записка. Гермиона развернула пергамент: “Майкрофт знает о визите в Азкабан. Отправил невыразимцев с грамотой абсолютных полномочий. Уходите немедленно”. — Дай угадаю, Грейнджер, — вкрадчиво протянул Малфой, — Уизли внезапно передумал и слезно просит принять его обратно? Гермиона только отмахнулась от него, напряженно составляя в уме план дальнейших действий. Она метнулась к журнальному столику, призвав к себе сумочку манящими чарами и торопливо сгребая в нее пергаменты с набросками перевода. Гальдрабоки она уложила последними, куда осторожнее. — Это от Гарри. Нас видели в Азкабане. Майкрофт в курсе, — сказала она. — Нам нужно срочно... В дверь постучали. Малфой отреагировал первым - он схватил Гермиону за руку и она тут же ощутила, как грудь словно сдавливает обручами. — Ненавижу аппарировать, — пробормотала Гермиона, когда снова смогла дышать. Она огляделась, пытаясь сообразить, куда именно они попали: какой-то дворик, огороженный почти со всех сторон высокими стенами, неподалеку возле двери мусорные баки. Гермиона наморщила нос: — Что это за место, Малфой? Куда ты меня приволок? — Задворки одного магловского ночного клуба, Грейнджер. Надеюсь, Нотт у себя… — Нотт? — Именно. Приятно встречаться со старыми знакомыми, не так ли, Грейнджер? — Тебе не кажется, что для встреч с друзьями сейчас не самое подходящее время? — раздраженно осведомилась Гермиона. — Сейчас самое время для того, чтобы найти хоть какое-то убежище. Не знаю, как ты, лично я отнюдь не жажду встреч с невыразимцами. К облегчению Драко, клуб в это время дня был пуст, а Нотт действительно оказался у себя. Когда Драко заглянул в его кабинет, он как раз говорил по телефону. Завидев Малфоя, Нотт сделал большие глаза и махнул рукой, чтобы тот быстрее зашел и закрыл за собой дверь. Когда за ним вошла и Гермиона, у выражение лица Нотта стало настолько странным, что Драко мысленно пообещал себе попозже популярно объяснить Блейзу, что за сплетни о друзьях потом придется расплачиваться. — Что происходит, Драко? — спросил Нотт вместо приветствия, когда закончил телефонный разговор. — Я вчера “Пророк” открыл, а там объявление “Разыскивается!” с твоей физиономией. К слову сказать, фотографию они выбрали не самую удачную… — У меня проблемы, Тео, — пожал плечами Драко. — Нужна помощь. Ничего сверхъестественного, только место, где можно укрыться. Нотт, бросив беглый взгляд на Грейнджер, понимающе усмехнулся. — Я сейчас ничем помочь не могу, к большому сожалению. Здесь остаться не получится — слишком много народу. У меня просто негде, да и Криденс не в восторге будет… — Нотт, извиняясь, развел руками. — Но можно остановиться в Найтсбридже, у Забини, у меня есть запасные ключи. Думаю, Блейз возражать не будет. *** Гермиона скептически рассматривала квартиру Блейза. Понятно, что тут более-менее безопасно, невыразимцы вряд ли будут искать их в магловском районе. А если и полезут в магловские бетонные джунгли, то им сначала придется выйти на Нотта или Забини и допросить их с пристрастием. Но ей было чертовски некомфортно находиться вместе с Малфоем в помещении, явно предназначенном исключительно для встреч интимного характера: кровать занимала практически всю комнату, да еще и с зеркалом над ней. В углу сиротливо ютился бар. Малфой с порога направился именно туда и сейчас привередливо изучал содержимое. — Мило, — отметила Гермиона с ехидцей. — Чувствуется единый стиль. Ты сам-то часто тут… время проводишь? — Намного реже, чем ты думаешь. Гостей предпочитаю принимать у себя. Что будем делать… дорогая? — О чем ты? Малфой, обернувшись, удивленно посмотрел на нее: — О твоем приятеле Поттере. О том, как сильно с нами жаждут пообщаться ублюдки из Отдела Тайн. — С тобой жаждут, — уточнила Гермиона, но Малфой фыркнул: — Не обольщайся, Грейнджер — с тобой тоже. И Поттера, и тебя вместе со мной видели в Азкабане. А меня ищут. И подозревают в убийствах. Я надеюсь, что этот факт несколько подстегнет твои умственные способности. — На свои, как я понимаю, ты не рассчитываешь. Неужели Малфой наконец-то адекватно оценил собственные таланты? — Малфой просто воздает должное тебе, — пожал он плечами. — Последние несколько дней убедили меня в том, что от тебя действительно может быть толк. Гермиона уселась прямо на пол. Достала из сумки несколько свитков чистого пергамента, перья, “Граскинни”, разложила на полу и приглашающе махнула рукой: — Тогда не будем терять времени. Надеюсь, я сегодня смогу закончить перевод. * * * Драко понимал, что Нотт послал сову Забини со свежей сплетней про Малфоя и Грейнджер, едва они успели покинуть его клуб. Он надеялся, что у Блейза хватит такта не явиться сюда, но слишком хорошо знал характер лучшего друга. И часа не прошло, а Забини уже стучал в дверь их убежища. — Надеюсь, я не помешал вам, ваша светлость? — почтительно осведомился он, когда Драко с мрачным видом распахнул дверь. — Помешал, — ответил Драко, скрестив руки и преградив Блейзу дорогу. — А может, все-таки соблаговолите пропустить меня? Нижайше прошу вас, снизойдите... — Возможно, я окажу тебе эту великую честь, — проронил Малфой всё с тем же непроницаемым надменным видом. Они с Блейзом уставились друг на друга и заржали в голос. Блейз просочился мимо Драко в комнату, прошелся. — Ну, и чем вы тут занимаетесь? — спросил он, с интересом беря в руки исчерканный пергамент, который Гермиона у него тут же с негодованием выдернула. — Руническими переводами, — любезно пояснил Драко. Забини снова осмотрелся, но увы — открывшаяся его глазам картина свидетельствовала исключительно в пользу слов Малфоя: — То есть ты вламываешься к Нотту, требуешь, чтобы тебе ключи от этой квартиры срочно отдали — и всё для того, чтобы заниматься тут руническими переводами? Это действительно извращение, ты в курсе? — Ты зачем пришел? — игнорируя подколки, спросил Драко. — Новостями спешил поделиться, — усмехнулся Блейз, вроде бы легкомысленно, но Драко видел за привычным шутовством тревогу друга. — Птичка на хвосте принесла, что нашего общего приятеля Поттера задержали в Министерстве невыразимцы. Драко мельком бросил взгляд на окаменевшую Гермиону. Новость про Поттера была ожидаемой, но всё равно крайне неприятной. — Ты, я смотрю, не слишком удивлен, — отметил Забини. — Что еще твоя птичка принесла? — хмуро поинтересовался Драко. Блейз пожал плечами: — Ну… Спасать Поттера примчалась жёнушка - орала на всё министерство. Но её к Поттеру даже не пустили. Интересно, очень интересно, чем же так провинился золотой мальчик. Ты не в курсе, а, Драко? — В курсе. Только не всякая информация одинаково полезна для здоровья. Да и общество наше тоже. — Понял. Понял, ухожу. Оставляю вас в весёлой компании ваших.. гхм.. переводов. * * * Компания перевода была действительно... весёлой, мрачно подумала Гермиона, поднимая взгляд от пергамента. Последняя глава “Граскинни” никак не давалась, перевод не шел. От усталости у Гермионы руны издевательски плясали перед глазами. Она перечитала последние предложения: слова никак не соглашались выстраиваться в хоть сколько-нибудь связную фразу, оставаясь бессмысленным набором символов, как бы она над ними не билась. Четыре часа работы впустую. — Твою мать! — взвыла Гермиона, со всей силы швырнув свиток в стену. Этого ей показалось недостаточным, и она добавила еще пару ругательств, которым ее научил еще Фред Уизли. — Вот это да, Грейнджер! — сидящий рядом Малфой уважительно присвистнул. — Никогда бы не подумал, что ты умеешь настолько изысканно формулировать. Можешь повторить чуть помедленнее? Я для потомков записать хочу. — Пошел ты к черту, Малфой! — прошипела Гермиона, вскакивая на ноги. Справочники, лежащие на коленях, повалились на пол, но она не обратила внимания. — Тебе всё шуточки, да?! Ты хоть понимаешь, в какой мы заднице оказались по твоей милости? — По моей милости? — щеки Малфоя пошли пятнами, и он вскочил на ноги. — Ты полагаешь, мне всё вот это доставляет удовольствие? Находить трупы в моем доме, просить помощи у Поттера, прятаться, как крысе, по углам от министерства — это то, о чем я, по твоему мнению, всегда мечтал?! — Забыл добавить о компании грязнокровки! — О, действительно, и как я мог забыть?! — Малфой шагнул вперед, вынуждая Гермиону прижаться спиной к стене. — Спасибо за напоминание, Грейнджер! — Как будто тебе это требуется! — рассерженной кошкой прошипела Гермиона. — Ты и сам с радостью тыкал меня этим при каждом удобном случае! Малфой, сжав зубы, изо всей силы врезал кулаком в стену и, зашипев, прижал руку к себе, скорчившись и болезненно морщась. — Дай посмотрю, псих, — Гермиона осторожно дотронулась до его плеча, — ты же руку так сломать мог. К ее облегчению, Малфой руку себе не сломал, только сильно расшиб костяшки. Гермиона покопалась в сумочке: — И ни одного зелья заживляющего, как назло… — расстроенно сказала она. — Акцио! — поймав прилетевшее из ванной полотенце, Гермиона намочила его с помощью Агуаменти и стала останавливать кровь. — Я от этих царапин не помру, не надейся, — буркнул себе под нос Малфой, но руку отнимать не стал. — Приходится магловскими методами справляться, — светски заметила Гермиона, не поднимая глаз. — Жду твоих искрометных шуток по этому поводу. Вперёд, не стесняйся. — Грейнджер, какая же ты всё-таки… — Какая? — Дура, — уверенно заявил Малфой и, наклонившись, поцеловал. В первые несколько секунд, пока Гермиона еще могла связно соображать, она успела подумать, что нужно отстраниться, и, может быть, даже треснуть Малфоя мокрым полотенцем по голове, охлаждая его пыл. Но тут Малфой осторожно провел кончиками пальцев свободной руки по её щеке, и все здравые мысли окончательно покинули голову Гермионы Грейнджер. Она разжала пальцы, забытое полотенце тяжело хлюпнуло об пол. Девушка скользнула руками по его груди, ощущая пальцами прохладную гладкость шелка рубашки, по плечам, и, наконец, с наслаждением зарылась пальцами в его волосы. Когда Драко резко разорвал поцелуй, Гермиона инстинктивно потянулась за ним, продлевая мгновение. С ее губ сорвался безотчетный стон. Драко не собирался далеко заходить. Честно говоря, он вообще ничего не собирался, все случилось как-то внезапно. Но этот ее непроизвольный стон - и его самообладание разлетелось в клочья. Он сгреб Гермиону в охапку, стиснул, прижал в себе, почти ощущая, как сминаются ее тонкие косточки, застыл на долгое мгновение, вдыхая запах ее волос. Хрипло рыкнув, подхватил ее на руки, легкую и не сопротивляющуюся ("как цыпленок" - промелькнула дурацки умиленная мысль), и почти прыжками понес на кровать. Очутившись в постели, Гермиона нервно хихикнула — собственное отражение в потолочном зеркале словно бы ехидно спросило: “Грейнджер, ты с дуба рухнула? Где ты — а где зеркало и черное постельное белье?!” Но ехидный голос моментально заткнулся, как только губы Драко скользнули по шее и дальше вниз. Не выдержав, Гермиона вцепилась пальцами в волосы Драко, притягивая его голову сильнее, и застонала. Её стон стал для Малфоя последней каплей, он бесповоротно потерял над собой контроль. Он резко рванул с нее футболку, путаясь в ее руках, плечах, волосах, злясь на собственную горячную неуклюжесть, просунул руки Гермионе под спину, заставляя ее прогнуться. Швырнул вслед за футболкой расстегнутый бюстгальтер и начал стаскивать джинсы. Драко слишком торопился, сдирая джинсы вместе с нижним бельем, царапая кожу. Отбросив джинсы, он осторожно провел по царапинам языком, словно извиняясь. От этих прикосновений Гермиона судорожно стиснула пальцами простынь, запрокинула голову и тут же закрыла глаза, чтобы не видеть отражение в зеркале на потолке. Оно слишком смущало её: в отражении всё выглядело чрезмерно откровенным и пугающе настоящим. Губы Драко щекотно скользнули по её боку, Гермиона попыталась увернуться, но тяжелые руки Малфоя тут же придавили ее плечи к кровати —не вырваться. Он навис над ней, вглядываясь смеющимися глазами ей в лицо: — Пытаешься уползти, Грейнджер? Струсила? Мерлин, даже в такой момент этот засранец не может обойтись без своих язвительных шуточек! Гермиона сдула лезущую в глаза в челку и улыбнулась, стараясь вложить в улыбку всю отпущенную ей природой язвительность: — Я пытаюсь понять, почему ты еще одет, Малфой. Тебе есть чего сте... Малфой не дал ей закончить фразу, заткнув рот жадным и грубым поцелуем. Она сдавленно выдохнула и трясущимися руками стала выдирать его рубашку из штанов. Драко, не отрываясь от ее губ, пытался выпутаться из рукавов. Послышался треск рвущейся ткани, по полу покатились оторванные пуговицы. Драко встал на колени, не сводя с неё горящих глаз, рывками стащил с себя рубашку, отправив ее вслед за одеждой Гермионы. Казалось, что те несколько секунд, пока он раздевался, тянулись целую вечность. Гермиона сама себя не узнавала: дикое желание, выгибающее ее дугой, раньше было ей незнакомо — то, как остро каждая клеточка её тела реагировала на прикосновения Драко. Всё, что она испытывала раньше в постели, было просто бледной копией того настоящего, что происходило сейчас. К тому моменту, когда он, обнаженный, на мгновение застыл над ней, Гермиона уже дрожала и судорожно вцеплялась в него ногтями - к его везению, коротко остриженными. Если бы он помедлил еще мгновение, она начала бы умолять взять ее. Драко резко вошёл сразу до конца, вырывая у нее вскрик, Гермиона обхватила его ногами, стиснула плечи. Он двигался быстро и резко, уткнувшись лицом ей в шею и обжигая кожу хриплыми выдохами. Гермиона царапала ему спину, пытаясь прижаться как можно ближе, раствориться в нем, слиться в одно целое. Она закрыла глаза, закусив губы, почти задыхалась от нарастающего напряжения, от запаха кожи Драко, от ощущения того, как его член резко двигался в ней. Почти теряя сознание, она закричала, словно взрываясь изнутри — еще, еще и еще раз — и на самой грани уплывающего сознания почувствовала, как Драко, простонав сквозь сжатые зубы, падает на нее, вжимаясь всем телом. * * * —Тридцать баллов Слизерину, — выдохнула Грейнджер, в изнеможении уставившись в потолок. Драко фыркнул от неожиданности, а затем добавил чрезмерно серьезным тоном: — Гриффиндору - пятьдесят. Был приятно удивлен, Грейнджер. Надо же, сколько времени мы потеряли зря… Мы же еще в Хогвартсе могли трахаться в свое удовольствие! В библиотеке, в аудиториях, в подземелье… Потребовали бы себе какие-нибудь апартаменты - специально для старост - и принимали вместе душ, м? Гермиона расхохоталась, не отрывая взгляда от зеркала на потолке: — А на школьных балах я тебе в укромном уголке на балкончике делала бы минет, да? Как тебе вообще такое в голову взбрело? Драко проследил за ее взглядом: отражение лежащей среди скомканных простыней Грейнджер было невероятно сексуальным. — А я-то думал, зеркало над кроватью - верх безвкусицы... Но с твоим отражением, надо признать, оно смотрится вполне неплохо. Зачаровывает просто. — Зачаровывает… — эхом откликнулась Грейнджер и внезапно подскочила: — Магия в отражении! Конечно! Она даже одеваться не стала, потянулась за палочкой, валяющейся возле кровати, и манящими чарами притянула к себе гальдрабок. Села, скрестив ноги по-турецки, торопливо пролистала страницы до последней главы. — Рефлекто! — из палочки появилось небольшое зеркало, через которое Грейнджер стала внимательно смотреть на страницы “Граскинни”. — Ты чего, Гермиона? — ошарашенно спросил Драко, но та лишь досадливо махнула рукой, чтобы он ее не отвлекал. Драко только головой покачал. Женщины после секса вели себя, конечно, по-разному: кто-то засыпал, кто-то ласково мурлыкал всякие благоглупости ему на ухо, кто-то требовал продолжения… Но вот чтобы девушка, не вылезая из постели, схватилась за книгу — такого в жизни Драко Малфоя ещё не бывало. Он перекатился на бок, в упор разглядывая сидящую прямо перед ним Грейнджер, осторожно провел кончиками пальцев по шелковистой коже — никакой реакции. * * * — Ты гений, — странно изменившимся голосом сказала Гермиона через двадцать минут. — Полностью согласен, но не могла ли ты уточнить, чем именно я сейчас тебя поразил? Грейнджер постучала пальцем по пергаменту, на котором она минуту назад что-то торопливо записывала: — Насчет зеркала и его магии. Я никак не могла перевести рунопись из последней главы, но с помощью зеркала, в отраженном виде, перевод получился. — Она начала быстро одеваться, продолжая говорить, — Там рассказывается про ритуал призыва начертавшего, с помощью которого можно притянуть автора гальдрастава к тому месту, где были нанесены руны… Давай, собирайся. Драко осторожно уточнил: — Ты хочешь сказать, что с помощью этого ритуала мы можем заставить убийцу вернуться в Мэнор? — Именно. Так что одевайся, скорее же, ну! И домовика вызывай, без него в Мэнор не попасть. — Погоди, так мы отправимся в Мэнор вдвоем? Грейнджер презрительно хмыкнула, убирая книгу и пергамент в сумку: — А ты предлагаешь вызвать дежурную бригаду из Министерства? Вот невыразимцы-то обрадуются. Как думаешь, сколько слов нам дадут сказать перед тем, как Петрификусом оглушат, а? А потом долгое общение с Джоном Майкрофтом. Как тебе перспектива? — Умеешь ты мотивировать, ничего не скажешь, — вздрогнув, признал Драко и потянулся за одеждой. * * * Когда Берти аппарировал их в Мэнор, Драко поначалу показалось, что домовик опять что-то напутал. Скажи ему кто-нибудь раньше, что однажды Малфой не узнает собственный дом, Драко хорошо бы посмеялся. Казалось, с того дня, когда они с Грейнджер пробрались сюда, чтобы изучить гобелен с родовым деревом Малфоев, в холле Мэнора ничего не изменилось: всё на своих местах, в свете Люмоса виднелись даже обломки рамы рухнувшей со стены картины. И тем не менее, Драко мог поклясться, что это не тот дом, что был знаком ему до последнего камешка. Стены источали ледяной холод, воздуха не хватало, словно они попали в заброшенное подземелье. Или склеп. Драко волевым усилием отогнал непрошенное сравнение. Тяжелые шторы на окне рядом с ним вздыбились бугром и резко хлестнули, будто целясь в глаза. Малфой выхватил палочку и, не раздумывая, швырнул туда Петрификусом, но движение не прекратилось: навстречу ему медленно вышел Пожиратель смерти, почти уже снявший маску с лица. — Ридикулус! Драко сплюнул, чувствуя себя на редкость глупо: в собственном доме испугаться боггарта! Он обернулся к стоявшей позади Гермионе. Та в обморок вроде бы падать не собиралась и за руку его, как в прошлый раз, не хватала. — И что это было, Драко? — спросила Грейнджер, внимательно вглядываясь ему в лицо, так, словно видела впервые. Успела-таки заметить… — Боггарт, разумеется. Его уже нет, — с небрежным видом экскурсовода проинформировал Малфой. — Да, боггарт, я поняла. Очень интересный боггарт: ты в образе Пожирателя Смерти. Драко поморщился: — Мне кажется, у нас сейчас есть проблемы поважнее, чем эта ерунда. Начнем? Гермиона присела на пол, копаясь в сумке. — У меня с собой копии протоколов. Оттуда перерисуем руны, что были на теле Симуса… Или Скитер, — Грейнджер огляделась, — мы как раз неподалеку от того места, где ее нашли, так? — Да, она вон там, у подножия лестницы лежала. — Значит, перерисовываем гальдрастав, что был на теле Скитер, накладываем заклинание и ждем. — Так просто? — Ну… Не совсем, — напряженно ответила Гермиона. — Это заклятие требует платы. Когда я его произнесу, лишусь магической силы, не смогу даже простое заклинание произнести. Не навсегда, на какое-то время. В “Граскинни” сказано “пока горит свеча”, так что будем считать около часа. — Около часа? — у Драко даже голос сел. — А, может, около двух? Трех? Шести? Свечи-то разные бывают! Гермиона, даже обсуждать не будем — заклинание буду читать я. — Вот уж точно нет! — сердито фыркнула Гермиона. — Во-первых, у тебя гораздо хуже произношение — и не надо глаза закатывать! Во-вторых, если все получится, останется надеяться только на одного из нас. Точнее, на тебя. Я не боевой маг, всё-таки, и не... не... — она внезапно замялась, стараясь поаккуратнее подобрать слова. — Не бывший Пожиратель Смерти? — жестко усмехнулся Драко. — Давай, не стесняйся. Она посмотрела на него снизу вверх, из-под упрямо падающих на глаза прядей, с еле заметной улыбкой: — Есть еще и в-третьих: это заклинание может читать только женщина. Подготовка к ритуалу оказалась не слишком долгой. Больше всего усилий и времени заняло точное копирование рун из протокола на символически нарисованный мелом силуэт Скитер на полу. Гермиона и этим занималась сама, так что Драко оставалось только наблюдать за ее действиями. Девушка еще раз придирчиво оглядела результат работы и вынула из сумки пергамент с написанным заклинанием: — Ну, я начинаю?.. — полувопросительно сказала она, откашлялась и стала нараспев читать заклятие. Голос девушки звучал странно невнятно, словно что-то пыталось его заглушить. В голове у Драко зашумело, тупая боль сдавила виски, во рту появился противный металлический привкус. Стоящая напротив Гермиона на глазах побледнела и зашаталась. Драко сделал движение навстречу, чтобы подхватить, но она лишь отрицательно махнула головой, молчаливо велев ему оставался на месте. Гермиона дочитала заклинание, и воцарилась тишина. Минуты шли, но все оставалось по-прежнему: Драко не слышал ни единого звука. Он поднял палочку, которую до сих пор держал наготове: — Гоменум ревелио! Тишина. Пустота. — Кажется, не сработало. Драко не знал, что почуствовал: облегчение или разочарование. Он торопливо шагнул к пошатнувшейся Гермионе, но та выпрямилась сама. Провела дрожащими ладонями по бледному, как мел, лицу, словно стирая прилипшую паутину, неловко вытащила волшебную палочку, попыталась применить Манящие чары, Люмос — заклятия не получались. — Не сработало, но сил я всё-таки лишилась. Надолго ли… Драко хотел сказать что-нибудь подбадривающее — ему даже представлять себе не хотелось, насколько неуютно и дико для мага лишиться сил, пусть даже и на время — но он не успел. Руки словно прилипли к бокам, ноги подкосились, и он плашмя рухнул на спину, сильно ударившись затылком о пол. Драко немигающе пялился в потолок. Глаза сразу стало резать, даже веки не слушались. Он слышал, как Гермиона метнулась к нему, как задохнулась от ужаса, как вцепилась в его окаменевшую руку. Он видел ее затылок, нервно дергающийся в разные стороны. Тишина давила и сгущалась, темнота клубами выкатывалась из углов, выплескивалась из-под пыльных сводов высоченного потолка. И когда в ушах уже звенело, откуда-то сзади послышался скребущий звук, шаг, другой... Драко, раздираемый изнутри криком, бессильно смотрел, как Гермиона замерла и медленно, очень медленно повернулась. Короткий испуганный вскрик: — Ты?!! — и звук падения ее тела рядом. В поле зрения Драко вплыла приблизившаяся фигура.