Огонь

Соламниец разрывается от желания ударить Рейстлина чем-нибудь тяжёлым и посильнее, чтобы маг наконец прекратил этот раздражающий кашель, но даже если б он мог это сделать — его брат бы это так не оставил. Хотя признаться, реакция Карамона на этот возможный выпад не так уж и волнует рыцаря — он мог бы биться с великаном хоть голыми руками, ибо для него хуже пленения ничего быть не может, но… Стурм сжимает зубы, осознавая всю глупость подобных рассуждений. Конечно, он не ударит Рейстлина и Карамон тут не причём. Рыцарь и сам не может толком сказать, что конкретно чувствует к алому магу — внутри него бурлит причудливая смесь различных чувств, состоящая из недоверия и жалости, неприязни и симпатии, презрения и уважения, и чего-то ещё непонятного. Временами эта странная эмоция мгновенно накрывает рыцаря с головой, но так же быстро и отступает, не давая возможности ничего понять, и часто после неё рыцарь чувствует стыд. Нечто подобное он ощутил, когда вытащил мага из болота и потащил его, невольно прижимая к себе, чтобы не дать упасть — жар невероятно лёгкого, словно детского, тела вогнал мужчину в краску. За этими размышлениями Стурм не замечает, как проваливается в очередной странный, тревожный сон. Стурму кажется, что он знает это место. Рыцаря окружает до боли знакомая обстановка: деревянный дом - простой и очень уютный, но он не может долго находиться в нём со дня смерти матери. Рыцарь оглядывает свою комнату со сжимающимся сердцем, и почему-то ощущает странную слабость. Мужчина присаживается было на кровать, но тут же пытается встать, мужественно превозмогая эту необыкновенную усталость — неизвестно откуда взявшийся огонь стремительно обхватывает дом. Только Стурму удается подняться, как пламя тут же добирается до него. Мужчина закрывается руками от пламени, которое почему-то жжёт всё, кроме него, не в силах отойти, да и нет в этом смысла — дом находится высоко над землёй. С немалым изумлением рыцарь видит, как огонь стремительно трансформируется в нечто живое. В мгновение ока из бесформенного пламени вспыхивают алые одежды и седые волосы взметаются вверх.  — Рейстлин! — ахает Стурм, спотыкаясь о собственную кровать и продолжая следить за магом испуганным взглядом. Молодой колдун молчит, загадочно улыбаясь, а рыцарь отчего-то испытывает невероятный страх и вжимается в стену, путаясь ногами в простынях. Алая мантия чародея начинает пылать, на глазах рыцаря морщась и скукоживаясь, и вскоре превращается в пепел. Взгляду мужчины открывается болезненно-худое тело, словно отлитое из золота. Рейстлин внезапно заходится тем жутким смехом, который Стурм слышал во время их побега из лагеря драконидов. Кровь стынет у воина в жилах,а тем временем невесомые золотые руки уже касаются груди Стурма и будто прожигают её насквозь. Соламниец ощущает неимоверный стыд, весь заливается краской и осознаёт, что находится без одежды, а его драгоценные доспехи уже плавятся где-то в углу, растекаясь по полу. Комната пылает и её очертания плывут в дрожащем от жара воздухе. Сухие и невероятно горячие губы внезапно грубо впиваются в губы рыцаря, словно юноша надеется прокусить их, и после снова оставляют изумлённого и измученного этими странностями рыцаря, что, конечно же, не осознаёт, что это сон. Ухмыляясь, маг подминает воина под себя и вжимает мускулистое тело в кровать с такой силой, что рыцарю кажется, будто он вот-вот провалится на пол. Уже обугленная кровать готова обратиться пеплом. Простонав от осознания собственного бессилия, Стурм тщетно пытается спихнуть Рейстлина с себя, но лёгкое с виду тело будто на самом деле отлито из золота.  — Нет! Прочь! Катись в бездну! — восклицает рыцарь, чувствуя, что пылающие губы скоро снова начнут терзать его. И неожиданно для себя отвечает на огненный поцелуй.  — Тебе нравится, рыцарь, — довольно и даже несколько удивленно мурлыкает маг, ненадолго отрываясь от его губ и будто любуясь искажённым от испуга и унижения лицом. Возмущённый этим заявлением Стурм хочет было поспорить, но не успевает. Краем глаза он замечает, что они уже давно лежат на обугленной земле, а от дома и валлина остались лишь огромные кучи пепла и обугленные до неузнаваемости куски чего-то. Жирная чёрная сажа пачкает горящие тела с ног до головы. Стурм чувствует огонь на своём теле, чувствует, как он горит, как сгорают его волосы и драгоценные усы. Поцелуи и прикосновения Рейстлина сжигают рыцаря до тла, и он хочет ещё.  — Признай, рыцарь, — насмехается вкрадчивый голос.  — Нет! Соламниец испуганно распахивает глаза. Он всё ещё слышит треск огня и шёпот мага, что терзает его тело без конца и края, но сон уже начинает постепенно сходить. Хриплый кашель тут же доносится до ушей рыцаря, заглушая остатки сна. Безумными глазами тот оглядывает обстановку, силясь зацепиться взглядом хоть за что-нибудь. За прутьями клетки сереет небо, прорезанное алой полоской рассвета, и деревья пылают яркой листвой. Клетка движется медленно — измотанные лоси то и дело спотыкаются, норовя заснуть прямо посреди дороги. Все вокруг спят тревожным, беспокойным сном, и даже жуткий кашель Рейстлина не в силах разбудить их. Маг зябко кутается в свои одежды, не переставая рвать лёгкие, а измученные Тика и Золотая Луна, что заснули прямо подле него, даже не двигаются, побеждённые усталостью. Светлый Меч ёжится от холода, и вновь обращает на Рейстлина свой взор. Утренний осенний воздух не щадит никого, а уж Рейстлину вовсе было худо — тяжёлые бархатные одежды очевидно совсем не греют. Стурм медленно поднимается и, воровато оглядевшись, набрасывает на мага свой плащ, повинуясь внезапному порыву и практически не осознавая своих действий. От мага снова исходит невероятный жар. Горячий сон давно отступил и рыцарь, дотронувшись рукой до покрытого каплями пота лба, чувствует, что хочет вновь в нём оказаться, хотя бы для того, чтобы спастись от холода осеннего утра. Маг продолжает кашлять, прикрывая рот дрожащей рукой, и размазывая ей же кровь по искривлённым губам. Признай, рыцарь, — удивительно чётко слышит Стурм, и после растеряно косится на вздрагивавшего в приступе колдуна.

***

Танис, что так и не смог уснуть, с удивлением наблюдает за этой сценой. Кажется, прибавилась новая тема для размышлений. Как будто старых не доставало… Стурм, очевидно не заметив этого взгляда, вновь опускается на прежнее место и закрывает глаза.