влага в тебе

кровь заперта в тебе кровь заперта в тебе Мать Лалонд — женщина серьёзная, напрягающая, пугающая, но Дейву она понравилась, и он громко и шутливо гаркает ей мэм. Женщина эта смеётся, улыбается, но почему-то её улыбка тяжёлая и пробирает глубже, чем до костей, и глубже, чем до души. Если бы она вообще у Дейва была — Роуз часто шутливо спрашивала не красится ли он из рыжего в блондина. Её мать зарывается рукой в светлые волосы Дейва, а он только неуверенно отзывается на непривычную, но, наверное, желанную? ласку. Дейв не пугается, но ему становится всё равно страшно и внезапно, как отрезало, — нет. кровь хочет вырваться наружу пульсировать пульсировать пульсировать пульсировать Дейв не знает, что женщина предприняла очередную попытку бросить пить, а потому ходит вообще не напрягаясь, общается с ней чуть ли не больше, чем с Роуз, а младшая Лалонд всё пытается его предупредить о чём-то, но, чёрт подери, это звучит так же невероятно, как и многие другие вещи, Дейв фыркает и не слушает, Дейв не видит синяков на теле Роуз, которые нельзя получить просто ударившись, потому что они на её спине, а Роуз приличная девушка, и он в конец на неё обижается. Дейв проводит с её матерью ещё больше времени, времени, которого у него на самом деле так много — Дейв уезжает через ещё, ого, три недели, и время до этого обещает быть просто восхитительным. кровь бьётся в тебе не вздумай перечить судьбе Мама Роуз смотрит на янтарную жидкость в своём стакане — несколько часов назад она пила из этого стакана кофе. Она может смотреть долго, невероятно долго, но не пить, а выливать все в раковину и раздражённо разбивать чашку, царапая руки и заставляя Роуз убираться, шлёпая её полотенцем. Дейв смотрит на происходящее, а Роуз на Дейва смотрит с видом Я тебе говорила, Страйдер!, но это не похоже на её слова, да и на резаные раны, полученные в страйфах с Бро тоже не похожи, а потому Дейв только закатывает глаза и идёт помогать Роуз убирать осколки. Маме Роуз впервые становится стыдно за свои действия, но только потому, что это увидел Дейв, а не потому, что у младшей Лалонд уже слёзы обиды на глаза наворачиваются. как билась птичка в клетке помнишь, ты забыл покормить её, и она умерла? Роуз показывает склеп с её котом, а Дейв говорит, что это иронично, и гроб кота зачётный, и проникается всё большим и большим уважением к её матери, а Роуз громко и показательно вздыхает, уходя. Дейв остаётся в склепе, внезапно становится так неуютно одному, темно, но не страшно, а потом он слышит тяжёлый вздох и просто замирает, прислушиваясь. Дейву может показаться — но ему не кажется, потому что прошло уже чёртовых двадцать минут, Страйдер, а ты пропялился все это время на мёртвого кота, к тебе уже пришла мать Роуз, а ты делаешь ровно ничего, только отклоняешься назад, навстречу ложащимся на плечи рукам, чья владелица громко вздыхает, почти как её дочь, только тяжелее и глубже. валялась потом среди перьев и барахла как будто она мусор, а не единственный, кто тебя любил Дейв чувствует запах алкоголя — мама Роуз широко улыбается, но рта не размыкает ровно до того момента, как её губы в чёрной помаде касаются юношеской шеи. Дейв вздрагивает, но не двигается, а губы сменяет аккуратный ряд острых зубов, и Дейв пытается что-то сказать, но горло и рот не слушаются, сам он вообще просто (уже) испуган и обездвижен, а руки женщины скользят под его футболку, очерчивая лопатки, торчащие словно крылья, а мама Роуз путается в словах и называет Дейва ангелом, а он все ещё не может пошевелиться, не может даже возразить. Мама Роуз говорит, что у ангелов белая кожа, белые волосы и необыкновенные глаза, а Дейв свои распахивает, когда понимает, что ровно тот же набор есть и у Роуз, и теперь становится страшно, а насмешки над предупреждениями ударяют в голову, как ответственный священник по колоколу, и так же упорно бьют. в тебе очень много крови литров десять наготове У мамы Роуз руки холодные, отстранённо замечает Дейв, руки эти ногтями царапают его спину и живот, руки эти стягивают с него футболку и Дейв, отвлечённо находясь здесь, бормочет что-то вроде её нельзя пачкать, и потому футболка летит не на пол, а прямо на гроб с мёртвым котом, Дейв не сдерживает смешка, а мама Роуз продолжает улыбаться в его шею, прикусывая кожу, оставляя алые следы, и она похожа на мать Терезу, режущую бездомных собачек, а Дейв на её осквернённого Иисуса, следы на коже похожи на оторванные бутоны роз, а царапины на спине — оставшиеся от них шипы. её слишком много понимаешь? слишком Мама Роуз в себя приходит, осознает что именно она творит, с кем, осознает, что этот ребёнок вовсе не виноват и правда частично невинен, когда вжимает его в постамент, а неприкрытые очками глаза Дейва выражают пустоту и, частично, боль, а потому отскакивает, чуть ли не всхлипывает, сама вжимается спиной в стену, ноги перестают держать, и женщина по ней просто сползает, а в глазах Дейва появляется осмысленность, от глаз распространяется на все тело, отчего его бьёт крупная дрожь, и он надевает футболку, а руки трясутся и он в них путается. лезвия, крючки и ножи дружат с кровью хотят помочь ей освободиться Взгляд Роуз просто непроницаемый, когда Дейв испуганно и экспрессивно рассказывает ей о произошедшем, не в силах сдержать бурю эмоций в себе. Он рассказывает не все, а поцелуй в шею превращается в лёгкий чмок в щеку, руки, бродящие по телу, становятся слишком крепкими объятиями, и проблема Дейва в том, что выразить испуг он не может, зато может ярко жестикулировать. Роуз Дейву верит-не-верит, потому что слова похожи-не-похожи на ложь. Роуз вздыхает, вздыхает снова, а потом её обрывает оклик матери с первого этажа и приходится спускаться, Дейв ждёт минуту, ему немного страшно, но потом тоже спускается. Глаза мамы Роуз виноватые, и она выбрасывает весь алкоголь в доме, говорит детям помочь ей найти все заначки и, разумеется, Роуз и Дейв спешат ей на помощь, как чёртовы Чип и Дейл. как друзья хотели вызволить сократа учителя, друга, собрата Дейв делает вид, что ничего не было, его делает и мама Роуз, а потом замечает, что она смотрит на него слишком пристально и по щекам растекается лихорадочный румянец, а Дейв накрывает щеки ладонями, неуверенно выдыхает и садится к маме Роуз на диван, а входная дверь громко хлопает, показывая, что Роуз ушла, а не будет её около трёх часов, ведь она ходит в магазин реально долго, выбирая все самое лучшее. Женщина прикрывает глаза, но ощущение пристального взгляда не пропадает и идёт по прежнему от неё. но он отказался и был отравлен как шавка Мама Роуз целует Дейва, похотливо и невинно, в губы, а Дейв внезапно порывается ответить, в этот раз его ничто не сковывает и он может сам решить, хочет ли он того, что сейчас произойдёт, а потом понимает, что да — хочет, хочет сильно и это ему отвратительно, непривычно, больно, но тело само идёт на встречу матери его подруги, которая уже успевает опрокинуть Дейва на диван, оставлять ещё больше меток и царапин, задевать все чувствительные места, и Дейв не жалеет. железо подбирается к твоим венкам торчащая арматура караулит за углом Дейв чувствует себя просто восхитительно, когда мама Роуз удобно устраивается между его ног, творит что-то невообразимое, но ещё он чувствует, как что-то пробивается сквозь его позвоночник, нежно и цепко обвивая ребра, подобно золотой клетке, пропитывает все его тело и касается каждой мышцы, каждой косточки, каждой вены, но это не кажется чем-то плохим, а наоборот — делает все безумно перевёрнутым, и табу превращается в какой-то фетиш, а сам он вдруг давится воздухом, сжимает руками плед, небрежно постеленный на диван, глаза распахивает уже довольно и восторженно и чувствует как клетка запахивается. ой твоя тонкая оболочка прорвана вся красная слизь вытекает из тебя пустышка пустышка твоё рыхлое тело уже никуда не пойдёт