Фантом

      Жозе сам не понимал зачем, но он подошел к контейнеру, открывая его крышку шире. Глупый и опрометчивый поступок мог иметь для него далеко идущие негативные последствия, но время невозможно отмотать назад. Дело сделано, и отступать было некуда. Он должен был увидеть то, что так отчаянно хотел вернуть отдел медицинских исследований, и желали заполучить террористы, не побоявшиеся вломиться на хорошо охраняемый правительственный объект.       — Боже! — брюнет не мог поверить своим глазам, но в контейнере он обнаружил не оружие, не бомбу и даже не колбы с химикатами и бактериями, как ожидал изначально. Нет. Там была девочка лет семи-восьми: бледная, тощая, с черными мешками под глазами, длинные синие волосы свисали вдоль осунувшегося лица грязными сосульками, а всё тело было истыкано иголками. Да на ней не осталось живого места! Порло многое повидал в своей жизни и, что скрывать, ему приходилось убивать даже детей, но это не значит, что его не мучили после этого муки совести. Вот и сейчас, сердце сурового мужчины болезненно сжималось — как можно так относиться к детям? Что с ней сделали в отделе медицинских исследований? Чистильщик не сомневался в том, что над девочкой ставили жестокие эксперименты. Это видно по многочисленным шрамам на её теле и истощенному виду. И на этом медики не собирались останавливаться, ведь когда эта малышка вернется к Полюшке и её людям, они продолжат свое дело.       Жозе отошел от контейнера и подошёл ко второму, который тоже был приоткрыт. Брюнет не сомневался в том, что там увидит, но проверить было нужно. Да. Все так и есть. Но на этот раз это мальчик — он выглядел более крепким, и кажется, был немного старше, хотя тоже истощен. Маленькому брюнету досталось не меньше, чем девочке, а даже больше — его лицо, руки и ноги были покрыты металлическими штырями, непонятно зачем вставленными в его тело. Жуткое зрелище. Мужчина неприязненно поморщился, словно ощущая на себе ту боль, которую пришлось пережить мальчишке.       Чистильщик сжал от напряжения кулаки — он всегда знал, что отдел медицинских исследований и подобные ему организации творят, что им вздумается, прикрываясь Советом Богоизбранных, но, только столкнувшись с этим лично, осознал насколько был прав. Это недопустимо! Противозаконно! Но у него, у чистильщика, связаны руки, ведь он не имеет права нарушить приказ. Отдел медицинских исследований и его сотрудники неприкасаемы. Проще избавиться от одного чистильщика, чем от этих мерзких людей… И что ему теперь делать? Оставить все как есть? Вернуть контейнеры Полюшке и её людям? Сделать вид, что ничего этого не было? Нет. Он не сможет. Одно дело — убивать преступников и тех, кто пытается свергнуть правительство, запугивать мирных граждан, совершивших ошибку, заставлять их работать на себя, но совсем другое — лично отдать детей на растерзание медикам-ученым.       — Вот черт! Ненавижу этих ублюдков! — сквозь зубы процедил Жозе, отворачиваясь от контейнеров. Это все дело рук медиков, тех, кто по идее должны лечить людей и заботиться об их здоровье, но на деле все было иначе. Брюнет заскрежетал зубами от злости, с трудом сдерживая порыв ярости. Ему хотелось все крушить, и это было не свойственно его характеру, от его хладнокровия не осталось и следа. Первой мыслью Порло было — уйти, забыть обо всем этом, притвориться, что это просто неприятный сон. Да. Это очередная сделка с совестью, каких у него было полно, но что-то остановило чистильщика.       — Не могу… — брюнет со всей силы ударил по столу, стоящему рядом с ним, да так, что мебель ,жалобно затрещав, развалилась на части. Капельки алой крови из появившийся на руке раны упали на пол, но чистильщик лишь неприязненно поморщился — боль сейчас была наименьшей из его проблем. Нужно было уходить, да так, чтобы террористы его не заметили и не остановили, и при этом — забрать двух истощенных детей. Да. Он не оставит их здесь. Что делать с ними дальше? Сейчас чистильщик не думал об этом и последствиях своих импульсивных действий. Его словно переклинило, а разум отключился, чего с ним не случалось еще никогда. И куда только подевался опытный чистильщик, не ведающий жалости? Эти бледные дети пробудили в нем странные чувства и желание сделать этот мир чище, фактически выполнить свои прямые обязанности, невзирая на обстоятельства.       Жозе, оборвав провода, тянущиеся к девочке, извлек её из контейнера и взвалил на плечо, поражаясь тому, насколько она легкая, словно её и не кормили вовсе, заставляя голодать. Затем, ту же процедуру он проделал с мальчишкой, теперь ему оставалось только покинуть заброшенное здание больницы и увести детей подальше от этого места. О том, что делать дальше, он подумает завтра, а сейчас главное — унести ноги и оказаться в тишине и покое собственного дома.       Порло с удивлением обнаружил, что его бьет нервная дрожь, а ладони, придерживающие детей, вспотели от напряжения. Да уж, чистильщик не узнавал сам себя, и от этого на душе становилось противно и мерзко. Кто бы мог подумать, что его так просто вывести из себя… Но почему? Что такого в этих детях, что заставило его вести себя настолько опрометчиво и глупо? Жозе бежал по темным коридорам больницы, надеясь на то, что на его пути никто не появится — сейчас он не был готов драться и убивать, а еще он не желал думать о происходящем. *** Спустя три часа. Дом Жозе Порло.       Жозе не любил шумный город, дома с тонкими стенами, не дающими ощущение безопасности, соседей, приглядывающихся к каждому действию тех, кто был поблизости, именно поэтому чистильщик поселился за пределами Магнолии, в небольшом уютном домике, который все же умудрился привести в запустение. Что поделать, хозяйственным его не назовешь. И всё же этот дом был его крепостью, местом, куда он возвращался почти каждый день после работы. С одной стороны ,это было неудобно, ведь мужчине приходилось рано вставать, чтобы вовремя добраться до обители чистильщиков, но ,с другой, за спокойствие нужно было чем-то платить.        Порло криво усмехнулся — спокойствие, теперь он может позабыть об этом слове. Мужчина хмуро смотрел на двух детей, лежащих на его кровати. Бледные, холодные, кажется, что они уже мертвы ,и лишь едва заметное дыхание давало понять, что это не так. Эти двое борются за свою жизнь. Вот только что-то подсказывало чистильщику, что для всех будет лучше, если они умрут, исчезнут с лица земли, растворятся в небытии. Так он решит и свои ,и их проблемы и сможет вернуться к привычной жизни.       — Интересно, сколько вас таких в лабораториях? — пробормотал Жозе, взводя курок револьвера и направляя его на мальчишку. — Или вас пока еще только двое?       Еще никогда в жизни чистильщику не было так тяжело нажать на спусковой крючок и отнять чью-то жизнь. Даже первое убийство далось ему легче. Забавно... Он не может убить... У него дрожит рука , и потеют ладони. Что дальше? Неужели о карьере и благах, которые она даёт, придется позабыть? Порло взглянул на настенные часы, чье тиканье было невероятно раздражающим. Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик. И так до бесконечности… Прогремел выстрел , и часы навечно замолчали, осыпаясь деталями на пол. Если бы Жозе жил в городской квартире, этого сделать было бы невозможно, ведь соседи бы услышали шум и тут же сообщили бы о случившемся в полицию, но здесь, в одиноком доме за городом мужчина мог позволить себе намного больше. Он был свободен. Переведя взгляд на детей, Порло увидел, что они все еще спят, а точнее, находятся без сознания. Шум выстрела не мог привести их в чувства. Интересно, долго они еще пробудут в таком состоянии?       — Что же происходит? — брюнет запустил руки в волосы. Он сам себя загнал в ловушку и теперь не знал, что делать дальше. Через несколько часов ему нужно вернуться на сборный пункт, чтобы участвовать в операции по обезвреживанию террористов, но он не мог оставить детей одних… или мог… Как же все сложно!       — Так… нужно выпить, причем срочно, пока я не свихнулся от всего этого… Жозе направился к выходу из спальни, он не любил выпивать, особенно в одиночестве, но сейчас лишь алкоголь мог помочь ему расслабиться. К тому же напиваться он не собирался. Так, выпьет стаканчик виски… Не больше…