***
Логан слегка вздрогнул от неожиданности, когда в дверь несколько раз постучали. Он был занят какими-то старыми бумагами, связанными с экспериментами над мутантами, проводимыми пару десятилетий назад. Информация была достаточно полезной, хоть и не из приятных. Сегодня он засиделся совсем уж допоздна, правда, заранее попросив оставить его одного, и глушил виски над пожелтевшими папками. И меньше всего он хотел видеть гостей в начале четвертого утра. Не дождавшись от обитателя одной из самых дальних комнат ответа, дверь медленно открылась, и на пороге ее возник профессор. В своем кресле он передвигался практически бесшумно, отчего сейчас, казалось, ему самому было неудобно. Во всяком случае, крайне печальное выражение его лица говорило об этом. Логан сразу заметил некую тревогу в глазах Ксавьера, означавшую либо наступление очередного конца света, либо… наступление все того же конца света, только в пределах школы и в лице Эрика. Это была их извечная беда. Чарльз просто не справлялся с Леншерром и периодически просыпавшемся в нем «темным властелином». За советом он неизменно обращался к Логану. Или, даже если не за советом – Росомаха не был особо силен в этом, да и старался поменьше влезать в дела семейные – то, во всяком случае, за помощью с устранением последствий их маленьких (и не очень) катастроф. Сейчас же профессор выглядел куда более обеспокоенным, чем обычно, а в выражении его лица Логан уловил… смирение? Нет, не в этот раз, профессор, не сегодня мы будем сдавать оборону – так он подумал и попытался обратиться к своему полуночному гостю как можно вежливее. - Что-то случилось, профессор? – он сгреб в сторону все документы и принял участливую позу «готов слушать». - Да, случилось, Логан, - Чарльз потер кончиками пальцев веки и тяжело вздохнул. – Знаю, тебя это, наверное, уже не удивит, но у нас ЧП. И в этот раз все слишком далеко зашло. - В каком смысле слишком далеко? Придется связать Магнето скотчем и запереть в чулане, пока не одумается? - Логан усмехнулся, представляя, с каким энтузиазмом за это дело взялся бы Пьетро. Но взгляд Чарльза заставил его подавиться собственным смехом. - Я не шучу, Логан. Вам придется уехать. И срочно. - Кому это нам? - Тебе и Пьетро… - Ксавьер в очередной раз вздохнул и неохотно продолжил. – В общем, все плохо. Эрик опять не доволен нами, не доволен политикой и отношениями людей и мутантов, и… снова, я подозреваю, считает себя чего-то там недостойным. Да много всего. И, как я понял, он узнал. О вас. Рано или поздно это все равно бы случилось, но даже я не планировал ему говорить. Сам догадался или… я не знаю… Но мы совсем разругались, и он решил оставить нас. Сына заберет с собой. Подальше от меня и от этой школы, - последнюю фразу Чарльз произнес медленно, по-видимому, дословно передавая слова своего бывшего друга. - Да кто ему позволит? – Логан вскочил на ноги и уже готов был броситься искать Магнето, чтобы доступно объяснить тому, что никто его отсюда вместе с Пьетро не выпустит, но Чарльз остановил его. - Логан! Я тоже против. Но Эрик не будет спрашивать ни нашего с тобой разрешения, ни уж тем более сына. А я не готов с ним драться. И не позволю никому причинить ему вред. Логан хмыкнул про себя. Вред-то ему никто и не сможет причинить, и Леншерр этим нагло воспользуется. - Так поговорите с ним, профессор. Раньше все как-то улаживалось… - в нем начинала вскипать яростная смесь злости и возмущения. И тревоги за Ртуть. - Не в этот раз, Логан. Уже слишком поздно, и слишком много было сказано. В тот момент он вдруг увидел перед собой не профессора Икс, которого привык видеть за последний год, а вновь ту самую потерянную душу Чарльза Ксавьера, каким нашел его по возвращению в прошлое. - Вы считаете, нам лучше уехать? - Да, хотя бы на некоторое время. А я пока постараюсь все уладить, - профессор поднял взгляд и вымученно улыбнулся. Логан лишь кивнул и, вытащив из шкафа всегда собранную на экстренный случай сумку с самым необходимым, решительно вышел из комнаты. Чарльз долго и неотрывно смотрел на небрежно прикрытую дверь, думая об Эрике. О самом дорогом и самом сложном человеке в его жизни. Свой шлем Эрик отвык носить в пределах дома, и теперь стараниями Чарльза спал, словно младенец, в их общей комнате, что, несомненно, давало фору Логану и Пьетро. Он очень на это рассчитывал. Как бы то ни было, они не имели права вмешивать Ртуть в свои ссоры. И их отъезд должен облегчить всем жизнь хотя бы на короткий срок. В голове было слишком много вопросов, а дверь в комнате Логана, сколько ни сверли ее взглядом, не собиралась давать ответы. Чарльз медленно направился к выходу. В его глазах стояли слезы. По коридору Логан старался передвигаться как можно бесшумнее. В школе Ксавьера всегда найдутся бодрствующие по ночам, мучающиеся бессонницей или же просто не желающие отправляться в кровать. А лишние глаза и уши сейчас были совсем не к месту. Несмотря на неугомонность и просто не прекращающееся мельтешение в течение дня, ночью Пьетро превращался в мирно посапывающий комочек из одеял и подушек, возвышающийся на кровати. Именно таких спящих детей старушки обычно зовут «ангелочками». Росомаха, конечно, не был бесчувственной адамантиевой скалой, поэтому тоже умилялся, но виду не подавал. Вот и сейчас, тихо пробравшись в комнату Максимоффа, он застал подобную картину. Завернувшись в теплый кокон и натянув одеяло по самый нос, Пьетро выглядел самым невинным существом на свете. - Милый, бесёнок, - тихо проворчал Логан и легко провел пальцами по торчавшим из-под одеяла серебристым прядкам волос. Тот спал крепко. Тогда пришлось слегка потрясти его за плечо или что там Логан нащупал в этом тряпично-ртутном комке. На него сразу же уставились блестящие в темноте огромные глаза. А спустя несколько секунд комок недовольно зашипел: - Твою мать! Нельзя ж так пугать посреди ночи. Но Логан словно сам очнулся от дурманящего забвения, навеянного на него Пьетро, и довольно строго произнес: - Давай, тихо собирайся и на выход. Жду тебя в машине. Быстро, пацан! Тон этот Пьетро, конечно, не понравился, но на «быстро» он просто не смог не отреагировать довольной ухмылкой. Солнце, пускай его еще и не было видно за деревьями, уже окрашивало майское небо в светлые тона, так что дорогу было прекрасно видно. В том, что мальчишка соберется быстро, Росомаха не сомневался, но все равно вздохнул с облегчением, когда, подойдя к своему старому пикапу, обнаружил его уже растянувшимся на пассажирском сидении. - Куда путь держим, старина?! – смешливо воскликнул Пьетро, как только они выехали за забор, окружавший территорию школы. – И сколько протянет эта колымага? Думаю, стоило воспользоваться транспортом понадежнее. - Считай, что каникулы у тебя начались на пару недель раньше, - Логан не без удовольствия всматривался в уходящую вдаль серую полосу асфальта, радуясь тому, что не придется ловить внимательный – в этом сомнений не было – и выпытывающий взгляд Максимоффа. На второй вопрос он предпочел просто не отвечать. - Да ладно, я и так практически не учусь. В этом была гигантская доля правды. Занятия Пьетро считал штукой бесполезной, да и себя слишком для них взрослым, и по большей части пропадал одному ему известно где целыми днями. На уроках он появлялся только с подачи отца, неустанно читавшего ему нравоучительные лекции на эту тему пару раз в месяц. Запала хватало на несколько дней, а потом все начиналось по новой. Несомненно, случись быть какому-нибудь заданию, от Пьетро было не избавиться, да и вскоре вся команда признала, что в любой опасной и не только ситуации Ртуть незаменим. На этом добровольные взаимодействия со школой заканчивались. Историями своих приключений на пятую точку Пьетро делился только с Логаном. По вечерам, уютно устроившись в его объятиях, убежав, наконец, от всего мира. И от отца, что самое главное. До недавнего времени. Логан знал наверняка, что скрывать правду будет просто бесполезно, но все же решил попробовать смягчить обстоятельства. - У твоего отца опять рвет крышу, профессор пытается его успокоить, а тебя попросили пока увезти от греха подальше. - Ну, нихрена себе. Слушай, все их ссоры обычно заканчиваются вечером в постели, и, слава звукоизоляции, от этого меня спасать не приходится. - Все… немного серьезнее, - выдавил он сквозь зубы. Пьетро лишь драматично скорчил гримасу мол «кому ты врешь, старина Логан?». – Я расскажу все, что знаю, как только мы окажемся достаточно далеко, хорошо? - Угу, - буркнул Ртуть, но через секунду уже снова таращился на Росомаху с детским недоверием. – Точно расскажешь? - Точно, - Логан повернулся к нему и улыбнулся уголками губ. Пьетро, по-видимому, немного успокоился, перестал расплывчато мерцать, как обычно с ним бывало от волнения или долгого пребывания в одном положении, подобрал под себя ноги и завернулся в серебристую куртку, спрятавшись от прохладного утреннего воздуха, струйками врывавшегося через приоткрытое окно и теребившего его волосы на макушке. Вскоре он уже тихонько посапывал, сжимая пальцами правую руку Логана. Их машина, единственная на шоссе, рассекала тонкую тишину поздней весны, унося серьезного Росомаху и неугомонного Ртуть подальше от воюющих родителей.***
Успокоиться. Для начала – просто успокоиться. Чарльз заварил себе чай и попытался сосредоточиться на проблеме. Но вот уже третья чашка, а она все не хочет решаться. Он понимал, что долго продержать Эрика спящим у него не получится, и все же рассчитывал отсрочить момент неприятного для них обоих разговора хоть ненадолго. - Как ты можешь жить с этим? Понимая, что тебя ненавидит вся эта чертова планета? Как ты можешь не замечать этого? У Эрика очередной приступ злости и негодования. Злости на самого себя и негодования от того, что Чарльз не соглашается поддерживать новые безумные идеи. Он никак не может смириться с тем, что «осел» в месте, называемом домом, что привязался намертво к одному человеку, и больше не может устраивать революции каждое воскресенье. Его раздражает собственное бессилие и невозможность противостоять Ксавьеру. Оттого он и бесится. Это, думает Чарльз, единственное объяснение. - Эрик, пойми, наконец, мне не нужен весь этот мир. Мне хватает того, что есть здесь. Эта школа, эти друзья, ты… Ты! У меня есть ты, Эрик. Леншерр лишь закатывает глаза. Это было пару дней назад. Потом же стало только хуже. Все выглядело так, будто Эрик ведет какую-то внутреннюю борьбу, с самим собой, с альтер-эго, с Магнето. И тот победил. Одним решительным скандалом сломал все, чего они с Чарльзом добились за последние годы, отрекся от счастья ради не вымышленной, конечно, но все же не такой значительной проблемы. Мутанты. Опять права мутантов. Справедливость и всеобщее благополучие. Благородные помыслы великого Эрика Леншерра. Но Чарльз-то знал, что не в этом дело. Это так, отмазка, попытка спрятаться, страх. А боялся Эрик того, чем обладал – тихого, пусть и не всегда, счастья, дома. Боялся потерять, как всегда терял то, что ему было дороже всего. Потерять по своей вине. - Не надо приплетать сюда своего сына! Не трогай ребенка! - Ребенка? – злобная ухмылка украшает его лицо, искривляя тонкие губы. – Видел я этого ребенка и то, чем он занимается! Не зря я всегда недолюбливал этого Хоулетта, - последняя фраза произнесена почти шепотом, но отнюдь не более мягко. - Эрик… - Ноги моей здесь больше не будет. И моего сына тоже. Устроил здесь приют для больных на голову детей и извращенцев. Чарльзу даже смешно. Смешно, но почему-то внутри все съедает отчаяние и тупая боль. Он подносит пальцы к виску, не раздумывая, и на какой-то миг в глазах друга мелькает смесь не верящего удивления и страха, прежде чем его тело погружается в глубокий сон.***
Они медленно продвигались на север. За целый день пути Пьетро успел выспаться, слопать пачку захваченного с собой печенья, послушать музыку в наушниках и без, выпить пару банок сладкой газировки, узнать приблизительный прогноз погоды, изучить все имеющие в машине дорожные карты, полистать журналы, слопать еще одну пачку печенья и накормить им Логана, немного повести машину, протрепать Логану все уши и даже спеть ему. И при этом неустанно жаловаться на скуку. - Слушай, - и это было уже, наверное, сотое «слушай» за день, - а почему в мудрую голову профессора не пришла гениальная мысль отправить меня подальше пешком? Так ведь было бы быстрее. - Не нравится моя компания? Ртуть лишь широко улыбнулся. - А охранять тебя кто будет? - Так, я бы мог взять тебя с собой. - Ну уж нет, мелкий, - возмутился Логан, крепче сжимая руль, - я на такое точно не подписывался, - Логан вспомнил неприятные ощущения, остающиеся после «пробежек». - Боишься скорости? – в глазах Пьетро заплясали озорные огоньки. - Еще чего. Просто есть такое правило: никогда не доверяй самолетам и назойливым мальчишкам. - Так, значит, Шторм говорила правду? - Насчет чего? - Что ты боишься летать? Логан вздохнул. Небо в последние часы приобрело серый оттенок, не предвещая ничего хорошего. Застрять на дороге в непогоду – идея не из лучших, особенно когда у тебя сверхскоростной пацан под боком. Поэтому Логан сам, единогласно, принял решение поскорее добраться до ближайшего городка и на пару дней залечь на дно в какой-нибудь провинциальной глуши. Там, где бы их не нашло даже всевидящее око профессора Ксавьера. - Напомни-ка, почему я все еще терплю тебя? - Да, действительно, напомни-ка, Логан, почему ты все время вытаскиваешь мою задницу из неприятностей? – Ртуть откровенно дразнился. - Она мне нравится, - бросил в ответ Росомаха и выжал педаль газа в пол.***
Комната была небольшой и крайне незатейливой. Но хватало и того, что создавалось какое-никакое, а все же ощущение уюта. Логан перенес в номер их вещи: как оказалось, Ртуть успел запихнуть в машину две большие спортивные сумки, забитые пачками чипсов, печенья, газировкой и жевательным мармеладом – запасся называется. Вот и сейчас, выйдя из душа, он нашел его валяющимся на сдвинутых вместе кроватях – когда только успел? – и с серьезным видом поглощающим разноцветных мишек. Майка с принтом Pink Floyd покоилась на спинке стоящего рядом с кроватью стула, а сам Пьетро нацепил на себя одну из рубашек Логана. Он их просто обожал, а Логан обожал Пьетро в его рубашках: еще более озорной, милый, хрупкий. Свисающие рукава и полы, достающие почти до середины бедра. От этого зрелища напрочь срывало крышу, и Пьетро, конечно же, об этом знал. Он подползает к краю кровати, но даже так, стоя на коленях на достаточно высокой кровати, утыкается Логану носом в плечо. Пьетро чертовски любит обниматься, и только так Логан иногда может его успокоить, заставляя перестать бегать и мерцать серебристыми следами в воздухе. Поэтому он сразу притягивает его к себе за талию, проводя пальцами там, где ткань распахнувшейся рубашки соприкасается к кожей. Другой рукой он взлохмачивает ему волосы на затылке и крепко прижимает к себе. - Что случилось, Логан? – даже в вечерней тишине его еле слышно. - Магнето разбушевался. Поссорился с Чарльзом - опять чувствует себя не на своем месте - и решил отправиться восстанавливать справедливость в мире, попутно нахер его уничтожая. Тебя хотел забрать с собой, уйти из школы насовсем. Забрать тебя у меня, - Логан уткнулся в серебристую макушку и вдохнул знакомый сладкий запах – жвачки, газировки, самого Ртути. - Он типа... все про нас знает? - Видимо, да. - Чарльз? - Нет. Он бы не стал. Я не знаю, как. Следил, может, или ты слишком громко «болтал», - он усмехнулся, но в карих глазах Пьетро читалась обида. Он неожиданно отпрянул от Логана, оказавшись в мгновение ока на другом конце комнаты. - Пусть идет на хуй со своими мирами и справедливостями. Тоже мне отец, блядь, - он метался из угла в угол, тряся серебряными прядями растрепавшейся шевелюры. Логан подумал, что ловить его сейчас просто бесполезно. – Ненавижу его. Да профессор мне лучшей мамой был, чем он отцом! Он, наконец, остановился, сжимая в кулаках манжеты. Логан осторожно приблизился к нему, чувствуя себя загоняющим в угол пугливого зверька охотником. - Хэй, не переживай ты так. Ксавьер все уладит, и мы сможем вернуться, - Пьетро поднял на него глаза из-под челки. – Профессор у нас всей школе как мама. Верну тебя ей, не придется больше нянчиться. Он наклонился и мягко поцеловал. Пьетро вздрогнул, но подался вперед, размыкая губы и прижимаясь всем телом. Логан утянул его на кровать и командным тоном приказал немедленно засыпать. Причину такого облома Ртуть не смог выяснить, хотя и не преминул на это пожаловаться, и стоило только Логану сомкнуть веки, крепко прижимая одной рукой мальчишку к себе, как его настигла месть в виде очередного «Слу-ушай, …» и новый поток нескончаемой информации.***
Разбудило Логана какое-то копошение с правой стороны. Ртуть вертелся с боку на бок в попытке выбраться из крепких объятий, по эффективности сравнимых с ремнями безопасности, и, как можно было предположить, просто сорваться с места. Жизненная потребность – срываться с места, чтобы потом его находили в каких-нибудь ебенях. Росомаха не стал препятствовать и услужливо убрал руку, перевернулся на спину и продолжил спать. До тех пор, пока что-то резко пошло не так. Он распахнул глаза и встретился с шальным взглядом Пьетро, оседлавшим его бедра и вцепившимся тонкими пальцами в плечи. Стоило Логану слегка пошевелиться, как тот незамедлительно отреагировал: сдавил коленями бока и накинулся с поцелуями. Они во всем были абсолютно разные. Поцелуи Логана вызывали желание замереть и наслаждаться его теплом, Пьетро целовал так, будто в последний раз – резко, задыхаясь. Логан пытался быть терпеливым и осторожным, Пьетро подталкивал к краю, заставляя срываться. Он все менял под себя, при этом оставаясь «его», Логана, что, по-видимому, очень грело ему душу. Пьетро давит бедрами вниз и кусает за плечи. Словно маленький агрессивный зверек, за что и оказывается снизу, прижатым к кровати. И тогда появляется азарт: в безумных глазах, в широкой улыбке, в растрепанных, спадающих на лоб волосах. Он знает, что будет до последнего сопротивляться, дергаться, вырываться, не прибегая к своим способностям, но замедляя время для них двоих, и что Логан все равно возьмет его так, как ему того хочется. Иногда он любит кричать, вынуждая себя затыкать, грубо впиваясь в рот поцелуями, искусывая губы в кровь. Пьетро был невыносим даже в постели. Он лежит у Логана на груди. Взлохмаченные волосы щекочут шею Росомахи, а пальцы обводят контуры синяков от укусов. Он даже не знает, зачем это делает, и пускай очень скоро от них не остается и следа – заживает ведь все, как на собаке – ему приятно. Видимо, просто от того, что ему можно то, чего нельзя другим. Никому больше. А вот если Логан чуть сильнее сжимает пальцы на его узких бедрах или запястьях, синяки остаются надолго. Вот только Пьетро обладает умением превращать все в шутку – ходит потом перед ним полуголый, попрекает нанесенным «ущербом». И иногда Логану от этого становится страшно. Страшно от того, в какую безумную пропасть катится его жизнь и как сильно, блядь, он хочет этого мальчишку.***
Эрик проснулся раньше, чем рассчитывалось. Стоило профессору отвлечься на кого-то из учеников, Магнето незамедлительно воспользовался моментом и вырвался из цепких лап мира сновидений. Чарльз тут же оказался на пороге их комнаты. Глаза Магнето сверкали негодованием – его обвели вокруг пальца, и он нервно оглядывался по сторонам в поисках своего славного шлема. Профессор же думал, что зря не эвакуировал школу, понадеявшись на благоразумие Леншерра. - Ничего не хочешь мне объяснить, Чарльз? - он сделал ударение на последнем слове и в ожидании в приторно-небрежном жесте склонил набок голову. - Хочу. Нам есть с тобой что обсудить, поэтому прошу, сядь. - Где мой шлем? - Не переживай, он тебе больше не понадобится. Я не собираюсь снова врываться в твою голову. - Зачем тогда вообще это нужно было? Ах, ну да, конечно, мальчишку спрятать! Ты глуп, Чарльз, если думаешь, что я его не найду! - Поэтому я надеялся поговорить, прежде чем ты отправишься на его поиски. Леншерр хмыкнул. Он плюхнулся на кровать с видом вселенской усталости на лице и скучающим взглядом уставился в окно. - Нам не нужна эта война, Эрик, - Чарльз потер переносицу, - никому. Ни людям, ни мутантам. Тот хрупкий мир, которого мы сейчас достигли, нужно беречь, потому что через несколько десятилетий взгляды изменятся, и нам придется отстраивать его заново. Даже захвати ты власть, равновесия не будет: на нашем месте окажутся обыкновенные люди, не имеющие ко всему этому отношения. Эта борьба… это противостояние, оно бесконечно. И спокойно жить мы сможем только в такие моменты, как сейчас. Да, мы не рассылаем свои визитки почтой, привлекая учеников, но вряд ли это так уж важно. Просто подумай о том, что мира и счастья ты лишаешь не только себя. И лично я не понимаю, почему из-за твоего эго должны страдать другие. Подумай, войну ты хочешь начать не с миром, а с самим собой. Магнето молчал. Где-то в глубине души он, возможно, и понимал, что неправ, но до той глубины Чарльзу достучаться не удалось. Он хорошо догадывался, что уходит Эрик не ради очередной войны и не ради мирового господства (хотя от него бы Леншерр не отказался). Это обыкновенный страх, сродни страху старости. Боязнь сделаться слабым, немощным и уязвимым. Боязнь быть недостойным, ненавидеть за это, причинять из-за этого боль. Чарльз нашел свое предназначение в учениках, но, какими бы сильными не были у Эрика к нему чувства, он никак не видел себя рядом. Он не видел себя через несколько лет успешным преподавателем, он терялся от мыслей, что еще чуть-чуть – и он уже никогда не сможет вернуться к тому, для чего был рожден, в чем было его предназначение – объединять вокруг себя, воодушевлять, начинать битвы и вести нескончаемые войны. Это никогда не давало ему забыть, кто он есть на самом деле. И он боялся. Словно наркотик вся эта едкая сторона его души и разума подчиняла себе его волю, не оставляя ни выбора, ни сил бороться. Ведь он снова все загубит, поэтому и нельзя остаться. Он хотел бы сказать, что его все устраивает и не нужно ничего менять, но покидал дом и оставлял любимого человека, он хотел прошептать «Чарльз, помоги мне…», но лишь легким взмахом пальцев сдвигал его кресло в сторону. Он хотел сказать «Я люблю тебя, и это никогда не изменится», но с губ срывались слова ненависти. Если уж всем моим близким суждено страдать, ради чего я все еще терплю это унижение?***
Два дня. Ровно столько они провели за закрытой дверью мотельного номера, выбираясь разве что перекусить в ближайшую забегаловку. И пускай Ртуть то и дело норовил выбраться на улицу, под строгим прищуром Логана всю безбашенную целеустремленность как рукой снимало. Все-таки капелька благоразумия в этом существе присутствовала. Городок был слишком маленьким, чтобы их было кому запоминать, да и люди в такой местности в большинстве своем обычно так не рады «проходимцам», что даже не глядят в их сторону, бубня себе под нос что-то навроде «да знаем мы таких». Логан планировал выдвигаться утром – сменить обстановку (на точно такую же, впрочем) и лишний раз себя обезопасить, насколько это вообще возможно, когда прячешься от самого сильного и упрямого в мире мутанта. Что касается Пьетро, то он на удивление притих за прошедшее время. Стал все чаще словно бы выпадать из реальности – задумывался и уходил куда-то глубоко в себя, замирая при этом на месте. Логан подозревал, что он переживает из-за отца, но досаждать расспросами не решался. Они валялись на кровати под шорох телевизора и просто наслаждались друг другом. Пьетро водил пальцами по его груди, казалось, сам того не замечая. - Щекотно, - прокомментировал Логан, но и не подумал просить его убрать руку. Пьетро улыбнулся – как-то совершенно потерянно - и прикрыл глаза, откинувшись на подушку. Логан повернулся к нему и коснулся щеки. Затем, поймав взгляд, долго глядел, словно ведя мысленный разговор. Наконец, Пьетро не выдержал. - Скажи, ведь у нас никогда не будет все нормально, да? – он замолчал, а потом вдруг полным насмешливого отчаяния голосом продолжил. – Да о чем я вообще? Конечно, не будет, - он спрятал лицо где-то на уровне ключицы Логана и шумно втянул носом воздух. - Пьетро, - он приобнял мальчишку и провел ладонью по спине, оставляя под футболкой покрывшуюся мурашками кожу, - мне жаль, что в последнее время на нас свалилось столько дерьма, что тебе приходится терпеть все это. Я пытаюсь всеми силами оградить тебя, и ничего у меня не получается. Хреновый из меня выходит защитник, - он невесело усмехнулся, на что Ртуть замычал что-то протестующе-несогласное. – Мы неведомо где с Магнето на хвосте. Не твой тип приключений, не так ли? - Ну, у меня есть ты, - Логан каждый раз удивлялся, как быстро у пацана происходили смены настроения. Пьетро довольно заурчал, лизнул и слегка прикусил кожу на его шее.***
Эрик в прямом смысле этого слова сбежал. А Чарльз словно бы перестал существовать. Он весь превратился в поток мыслей, посылаемый Леншерру, и не будь на том шлема, он бы уже давно пал жертвой безостановочных речей профессора. Хэнк за эти пару дней напрочь вжился в роль няньки и старался всеми силами помочь безутешному профессору. Оба они думали о том, что будь здесь Рэйвен, Эрику давно бы уже вправили мозги. Качественно и надолго. Но ей как назло нужно было оказаться в отъезде в такое сложное время. Как только Магнето покинул школу, Чарльз задумался о том, что не все здесь так просто, и вполне возможно, что в этот раз побуждения к побегу у Леншерра немного иные, и сразу захватывать мир он не пойдет. И это, надо сказать, вселяло какую-никакую, а надежду. Надежду на то, что Эрик перебесится и вернется. Из коридора послышались приближающиеся шаги Маккоя. Чарльз закатил глаза, не сомневаясь в том, что он притащит ему очередную чашку чая. Вспоминая Рейвен, он тоже запретил ему пить – «это же школа, Чарльз!» - и сразу же ликвидировал весь имеющийся в зоне досягаемости алкоголь, а тайников Логана профессор так и не нашел.***
Они успели отъехать от городка на пару миль, когда неожиданно машина начала замедляться, покрышки засвистели по асфальту, сколько бы Логан не давил на газ. - Что за черт? – выругался Росомаха, а Ртуть тут же встрепенулся. Он высунулся в открытое окно, а затем повернулся к Логану с округлившимися от ужаса глазами. В зеркале заднего вида со своей стороны сам Логан заметил спускавшуюся к ним прямо с небес фигуру с протянутой вперед рукой. – Твою же мать… Он вышел из машины и перед тем, как захлопнуть дверь, бросил парню: - Сиди здесь и не высовывайся. Пьетро начал было возражать, но за закрытой дверью его уже не было слышно, а сталкиваться лицом к лицу с папашей тоже не особо хотелось. Росомаха встал позади пикапа, скрестив руки на груди и зажав в зубах сигарету. - Джеймс, - Магнето мягко опустился на землю, - не буду скрывать, навредить тебе у меня желание непреодолимое, но если ты просто отпустишь моего сына, мы разойдемся мирно. - Хочешь мне врезать? – Логан выдохнул в воздух струйку дыма. – Ну, давай. Чего ты ждешь? – Леншерр лишь оскалился. – А сына твоего здесь никто не держит. Если бы он хотел, то давно бы уже от меня сбежал. Так что, ты бы сначала выяснил, что ему на самом деле нужно, заботливый папаша. - Он еще мальчишка. - Он уже взрослый, - сурово отрезал Логан. Он и не заметил, как прямо за его плечом возник Пьетро, вздрогнувший от последней фразы. Краем глаза Росомаха уловил за спиной движение и обреченно вздохнул, закрывая мальчишку собой, благо за широкой спиной тот мог с легкостью спрятаться. Но тут Ртуть, поначалу вцепившийся было в куртку Логана, обошел его и сделал то, чего в принципе все ожидали, но не в таком проявлении. Он остановился прямо напротив отца и тихо, но с нажимом произнес: - Что ты здесь вообще забыл, папа? Меня потерял? Раньше надо было дергаться. Я при любом раскладе останусь с Логаном, а ты… свали куда-нибудь с глаз долой. Раздражаешь, честно. Пришло время Логана вздрагивать. Пьетро время от времени говорил о том, что если с Эриком наладить отношения, из него еще можно изобразить неплохое подобие отца, но "останусь с Логаном". Такая привязанность точно производила впечатление, если не пугала. - Ты вообще уверен, что знаешь его, Пьетро? А? Знаешь, сколько у него трупов за спиной, и что когда ты ему надоешь, присоединишься к ним? Ртуть вспыхнул. - Да мне плевать, скольких он убил! С тобой все равно не сравниться. А я люблю его. Магнето сжал все еще протянутую руку в кулак, и вслед за этим Логан упал на колени и согнулся пополам. Ребра выкручивало, все кости ломило в адской боли, выпущенные когти, казалось, вот-вот вырвут заживо. В тот момент он позавидовал самому себе из прошлого, когда еще не был накачан адамантием. Пьетро бросился к нему, но даже на своей "привычной" скорости не успел. Застыл на месте в паре шагов от корчащегося на земле Росомахи. Взмахом другой руки Эрик оттащил сына к обочине, продолжая наслаждаться пытками Логана. - Хватит! - Ртуть чувствовал себя как никогда беспомощным, а вытряхнуть все металлические предметы из карманов не удавалось. - Ты ведь любишь его. Любишь Чарльза, - голос срывался, но он продолжал, пытаясь перекричать жуткие звуки скрежета когтей по асфальту и гнущихся вышек в миле вокруг - отец в гневе был страшен. - Ведь кто-нибудь мог бы сделать то же самое с ним. Эрик замер, Логан безвольно повалился на дорогу, размазывая по ней кровь, а Пьетро продолжил: - Черт, ты просто идиот, когда ты уже поймешь, что необязательно быть таким? Леншерр быстрым шагом направился в сторону сына и, уже склонившись над ним, чтобы что-то сказать, неожиданно - видимо, нервы брали свое - ослабил на мгновение хватку. За долю секунды Пьетро успел вскочить на ноги, снять с его головы шлем и утопить его в ближайшем болоте. Поток мыслей Чарльза, по-видимому, преследовал Магнето безостановочно, потому что тот, оказавшись без защиты, явно забыл, кто он такой и что вообще здесь делал. Глаза его закатились, а сознание погрузилось в небытие, навеянное профессором. Пьетро опустился на колени перед Логаном и осторожно, но не без усилий перевернул его на спину. Картина ужасала. Рубашка, в которой еще недавно разгуливал Пьетро, была изодрана в клочья и насквозь пропиталась кровью. Из-под нее отчетливо были различимы кончики ребер, торчавшие прямо из плоти. Кости рук и ног тоже выпирали наружу, переломанные в нескольких местах, открывая развороченные раны. Логан не дышал. Пьетро судорожно всхлипнул и прижал ладонь ко рту. Он сидел рядом и ничего не мог сделать. Силы покинули его, как покидали Логана, оставляя внутри кровоточащую пустоту и отчаяние. Он уткнулся лицом в грудь Логана и зарыдал.***
Яркий свет ударил по глазам, как только Росомаха попытался их открыть. Сощурившись и кое-как разлепив один глаз, он обнаружил себя на больничной кровати в одной из лабораторий Людей Икс. Рядом, в неведомо откуда взявшемся здесь кресле, свернувшись калачиком спал Пьетро. Бледное лицо, и синяки, украсившие веки, придавали ему особенно несчастный и беспокойный вид привидения. Логан сел и осмотрел себя: все цело. Только там, где еще недавно из торса открыто выпирали ребра, остались бледно-красные линии. Он даже для собственного успокоение выпустил когти, сначала на одной руке, затем на другой. Все, как раньше. Он поднялся и подошел к креслу. Провел по щеке Пьетро, откинул со лба непослушные прядки. Тот резко вдохнул и, вздрогнув, нехотя разлепил глаза. Еще несколько очень долгих для него секунд смотрел на Логана абсолютно непонимающим взглядом, после чего нахмурился и чуть ли не укоряюще выдал: - Ты живой! Он сидел и усмехался. Логан от такого слегка охренел и просто не представлял, как себя теперь вести, раз уж его возвращения в мир живых, по-видимому, не ждали. - Ненавижу тебя, - Ртуть даже попытался его ударить, но все, на что хватило сил, это всхлипнуть и уткнуться так и стоявшему рядом Логану куда-то в живот. - Живой... Логан списал сцену на шок и просто прижал мальчишку к себе. - Куда ж я от тебя денусь?***
Как выяснилось позже, своим чудесным спасением они были обязаны не только профессору, но и Курту, так вовремя телепортировавшему их домой. И не только их. Эрика тоже вернули в школу. Чарльзу стоило немалых усилий преступить собственные же моральные устои и заставить Леншерра забыть о своем "гениальном" плане и избитых комплексах. Он явно подозревал, что что-то не так, но старался вести себя тихо, дабы не нарушать равновесия, восстановленного Чарльзом. Ксавьер, несомненно, знал, что это не правильно и поступает он несправедливо хотя бы по отношению к Пьетро и Логану, но ничего не мог с собой поделать. Не мог снова потерять Эрика. Его безумно мучила совесть и ночные кошмары. Но в присутствие Эрика становилось легче, а с каждым его пронизывающим взглядом острая боль постепенно отходила на второй план. Когда-нибудь он обо всем ему расскажет, но когда-нибудь потом. Когда-нибудь очень не скоро. Логан согласился, что вариант такой пока что лучший, ибо не хотелось снова ощутить той "ломки", что устроил ему Магнето. Регенерация, конечно, помогала, но медленными темпами. Пьетро же он отправил отсыпаться и набирать сил, как только сам покинул больничную кровать. Тот, конечно, повозмущался, как без этого, да и перестал.***
На каникулы всех в этом году распустили чуть раньше, и во двор теперь можно было спокойно выбраться только поздно вечером, когда младшие уже расходились по комнатам, а старших профессору удавалось хотя бы загнать в дом. Всех, кроме Пьетро, конечно. Тот неизменно вытаскивал Логана гулять, и на улице они, бывало, просиживали до глубокой ночи. Отойдя подальше от дома, они любовались звездным небом и наслаждались тишиной. А еще Логану удавалось немного отдохнуть от вечного серебристого мельтешения перед глазами. Ртуть никогда не был послушным ни с кем, кроме Логана. Но при этом мог себе многое позволить - как всегда ежился от холода, тем самым выпрашивая у Логана куртку. Заворачивался в нее и вдыхал родной запах. Чарльз видел в окне две далекие фигурки, прижимавшиеся друг другу, и ощущал что-то наподобие умиротворения. Особенно когда на его собственное плечо опускалась теплая рука.