Снова

Широ снятся кошмары. Они снятся, раскаленной проволокой врезаясь в голову и отдавая фантомной болью в руке; снятся, разрывая на части любые мысли, оставшиеся в голове с момента бодрствования, будь то удачная тренировка, небольшие ссоры с командой или разработка вместе с Кораном и Аллурой плана по спасению ещё одной планеты. Они представляют собой смесь из черных и фиолетовых пятен с желтым маниакальным блеском сотен глаз; они видятся каплями крови на холодном полу и стенах такого же пугающего черно-красно-фиолетового космического корабля. Они звучат лязгом оружий смертоносной и почти непобедимой империи, владеющей вселенной десять тысяч с лишним лет, голосами пленников и взрывами на захваченных планетах; они говорят голосом Сэндака, абсолютно без каких-либо эмоций: «Мы с тобой связаны. Мы часть империи Галра. Заркона не победить». Снова. И снова. И снова. И… Широ просыпается в холодном поту. Завтраки обычно готовит Коран, так что сделать вид, что всё в порядке и тебя просто мутит от запаха зелёной жижи, становится всё легче и легче с каждым днём. Широ завтракает, вполуха вслушиваясь в шутки Лэнса, в разговор Пидж и Ханка, в планы Корана на сегодняшний день. Вслушивается, односложно отвечает на вопросы, иногда усмехается – больше своим мыслям, чем происходящему извне. Потом они уходят: Коран возвращается к Аллуре, Ханк – обратно на кухню, Пидж уходит в лабораторию, а Лэнс – подремать после завтрака. Широ со вздохом прикрывает глаза, разминает шею, оставляет подальше тарелку с завтраком. Вновь открывает глаза – и встречается взглядом с Китом. Красного льва Аллура называла буйным и говорила, что его характер довольно тяжело обуздать. Широ убеждается в этом, наблюдая за тренировками Кита: парень быстр и ловок и действует, повинуясь больше инстинктам, чем умениям. Первый уровень тренировок, второй, третий, четвертый… на четвертом становится сложнее: здесь уже нужно действовать разумно. Широ решает вмешаться: – Кит, я думаю, на сегодня тренировок хватит. Кит отдаёт команду прекратить тренировку. Буйный, с тяжело обуздываемым характером, он становится неожиданно покорным, когда дело касается Широ. Они идут куда-то, бесцельно блуждая по замку, идут молча, смотря вперёд. – Тебе снятся кошмары, – не вопрос, а утверждение. Широ пожимает плечами. – Не волнуйся, Кит. Я в порядке. – Что тебе снится? – продолжает допытываться парень. – Я… – он запинается, отводя взгляд. – Я не помню. Просто отрывки из того, что происходило, когда я был в плену у Заркона. Это сработало бы, будь его собеседником кто-то другой; синие глаза Кита неотрывно смотрят на мужчину, словно пытаясь прочесть, что у того на уме. Иногда Широ кажется, что не «словно». Иногда ему кажется, что они слишком сильно связаны. Широ просыпается в холодном поту, садится так резко, что начинает слегка мутить; абсолютно неважно, потому что кошмар продолжается, словно становясь явью. Широ всё ещё видит перед собой фиолетовый свет, всё ещё слышит голоса в голове, всё ещё не может отдышаться. Изо рта вырывается всхрип, грозящийся перейти то ли в вой, то ли в крик. «Прошу, мы пришли с мирной планеты! Мы не хотим вражды! Мы безоружны»! Рука начинает светиться. Широ запускает пальцы в волосы, в поседевшую челку, вцепляясь в них, сгибаясь почти пополам и мелко вздрагивая. В темноте не видно, но чувствуется, как обжигающе-солёные капли огибают нос и, чуть задержавшись на его кончике, падают на кровать. Снова. И снова. И снова. И… Широ хватают за плечо. После завтрака Кит уходит тренироваться, но в этот раз он идёт не один; Широ идёт рядом с ним, словно не зная, что ему делать. – Так ты… тренируешься теперь на четвёртом уровне? – Я попросил Пидж немного усовершенствовать мой баярд. Теперь он куда быстрее отвечает на команды. Кит сцепляет руки за головой и прикрывает глаза, однако Широ чувствует, что эта расслабленность напускная; чувствует и то, что Кит следит за ним, и отворачивается, рассматривая стены замка. – Тебе опять снились кошмары, – вновь не вопрос, а утверждение. – Кит, я… – Не вздумай опять говорить, что ты в порядке! – внезапно рявкает Кит. Расслабленность, как и проявления разума, исчезла, остались только эмоции. – Ты постоянно говоришь «Я в порядке, я в порядке», но ты не в порядке! Широ, – его голос внезапно ломается, – я просто… хочу помочь… Я не знаю, чем, но я хочу помочь… Широ чувствует себя странно. Но – подходит ближе, поднимая руки, обнимает Кита, прижимая к себе и зарываясь носом в мягкие чёрные волосы. – Ты уже помогаешь. Широ чувствует, как Кит улыбается. Ханк не обращает внимания, Лэнсу не до того, разве что Пидж с Аллурой, видимо, чувствующие всё острее, косятся на него. Широ понимает, что ему становится всё тяжелее и тяжелее вести себя так, будто ничего не происходит. Но ещё тяжелее рассказать обо всём, что происходило, что происходит и что будет происходить – пусть и в его снах, но всё же. Это будто вывернуть наизнанку рёбра, показав всем свое хрипло бьющееся напуганное сердце. Широ надеется, что розовое, а не фиолетовое, или какие там сердца у приспешников Заркона. Другое дело Кит. Кит готов помочь ему – он всегда готов помочь – но какой будет его помощь? Раскрыть душу именно перед Китом кажется Широ ещё сложнее, чем перед остальными. Поэтому он продолжает вести себя как ни в чём не бывало, списывать усталость на непривычку спать в огромном космическом – не враждебном – корабле и отвечать обычной фразой на обычный вопрос Кита. И всё чаще ему кажется, что последнее – это куда сложнее, чем в одиночку переживать ночные кошмары. Широ хватают за плечо и разворачивают; он жмурится так, что перед глазами начинают танцевать цветные круги. Хрип перерастает в клёкот, а потом резко обрывается, и Широ сглатывает; ему становится нечем дышать. На какое-то мгновение – а потом дыхание возвращается, вместе с чужими объятиями: крепкими – даже странно, что именно это помогает вдохнуть полной грудью – и тёплыми. Широ всё ещё жмурится, цепляясь за неизвестного как можно крепче, как можно крепче прижимая его к себе. Колючая проволока кошмара сменяется почти давящей тишиной – и прикосновениями. Сначала пальцев – к шее, подбородку, щекам, после – губ, сцеловывающих тонкие дорожки всё ещё текущих слёз. Кошмарные голоса сменяются горячим дыханием на щеках и тихим голосом, шепчущим что-то успокаивающее. Снова. И снова. И снова. И… Широ открывает глаза. Кит тренируется, вкладывая в бой всего себя, и у него действительно получается отражать атаки даже гладиатора четвёртого уровня. Дело тут в тренировках или в обновлённом баярде – не ясно. В тренировочный зал заглядывает Пидж, наблюдает пару минут, удовлетворённо хмыкает и уходит, затем врывается Лэнс; он говорит что-то язвительное – Кит отвечает ему в той же манере, продолжая сражаться. Широ какое-то время тоже смотрит за тренировкой, облокотившись на стену, но усталость берёт своё; картинки с боем Кита – удар, ещё один удар, красный блеск лазерного меча – сменяются сперва размытым мельтешением, а потом – темнотой. А потом – фиолетовыми пятнами и чужим голосом. Широ вздрагивает, очнувшись. Кит закончил тренировку, убрав и гладиатора, и баярд, и теперь смотрит на него. В его взгляде плещется странная эмоция. – Широ… – Хорошая тренировка, – Широ поднимает большой палец вверх и улыбается, прикрыв глаза. Фиолетовый постепенно исчезает из мыслей, зато там остаётся взгляд Кита – удивлённый, настороженный… испуганный. Кошмары становятся всё ярче и ярче, а сдерживать их – всё тяжелее и тяжелее. Широ думает, что хотя бы в ванной он остаётся один, проводит влажной рукой по лицу, тяжело вздыхает. Дверь сзади внезапно хлопает; Кит готов высказать всё, что он думает, и по его лицу видно, что он взбешён. – Кит, послушай… – Нет, Широ, это ты меня послушай! – он взрывается, как подросток. – Если ты думаешь, что никто не замечает твоего состояния – ни команда, ни Аллура, ни Коран – то ты ошибаешься! Мы все видим, что тебе плохо! Мы волнуемся за тебя! На этом ярость и нужные слова, видимо, кончаются, потому что Кит резко закрывает рот, а спустя пару секунд произносит, уже на порядок тише: – Я волнуюсь за тебя. У него такое же выражение лица как тогда – кажется, что давным-давно – когда Широ только вернулся на Землю. Когда он открыл глаза и вместо фиолетовых ламп тюремной камеры увидел над собой деревянный потолок и испуганное лицо Кита. От воспоминаний грудь сдавливает тисками. Широ очень хочется проявить слабость, рассказать всё, что он чувствует, может, даже поплакать на чужом плече. Но он сдерживается, словно не желая терять лицо, статус капитана Вольтрона, словно не хотя, чтобы его увидели таким, каким он себя считает. Жалким и сломанным. Кит, выпустив свою ярость и не дождавшись ответа, уходит, однако хлопок двери за ним не яростный и не обижающийся. Широ выдыхает, поворачивает голову, обращая внимание на зеркало. Оттуда на него смотрит он сам – искалеченный морально и физически, с поблескивающими от влаги глазами и нечитаемым выражением лица. Душу хочется вывернуть наизнанку всё больше и больше. И именно перед Китом – потому что остальные не смогут понять Широ так, как он. Широ открывает глаза и в паре сантиметров от своего лица видит лицо Кита. Он напуган; его глаза влажно блестят в темноте, а грудь – это не видно, но чувствуется – ходит колесом из-за тяжёлого дыхания. Какое-то время они молчат. Какое-то мгновение даже – а потом Широ подаётся вперёд, касается губ Кита своими, и мир вокруг словно переворачивается и перестаёт существовать. Поцелуй с привкусом слёз – не только своих – странен на вкус, но Широ понимает, что это самое невероятное, что когда-то случалось в его жизни и что больше ему вряд ли что-то ещё необходимо – и в данный момент, и, наверное, вообще. Красный лев приходит успокоить чёрного льва и помочь ему всем, чем может; приходит, чтобы отдать всего себя и получить столько же взамен. Снова. И снова. И снова. И… Теперь всегда.