К теплу и свету

Впервые они повстречались возле дверей базы, у генетического сканера. Система оповещения визгливо и шумно заверещала о найденном носителе вируса. В тот момент Юу хотел убить его, ликвидировать как можно скорее. Все в нем бесило — в этом новом солдате, неизвестно зачем занесенном к ним придурке с широкой улыбкой. Юу всегда раздражали подобные люди. Слишком быстро сдыхали в бою. Умудрялись при этом нахально западать в память. А у него с ней со времен пересадки мозга и нескольких внутричерепных операций дела обстояли совсем скверно. Голову без конца терзали головные боли. Ночами снились диковатые, реалистичные сны, после которых долгое время сложно было осознать, какие события действительно происходили, а что оставалось лишь уделом неправильно работающей, болезненно-бурной фантазии. Странный человек, улыбающийся своему смертному приговору, сперва показался Юу иллюзией. Но вот пришлось примириться с реальностью его существования. Хотя он и оказался подчеркнуто придурковатым, да еще и раздражающе мелким. Юу сразу заменил для себя его имя на меткое прозвище «Недомерок». Черт возьми, вместе с невозможностью немедленно вспороть ему брюхо, Юу чуть ли не передернуло от того, как чертов новичок перед ним представился. Как-то несмело, заискивающе, словно сразу решил понравиться. Стоял и мямлил, прицепив на лицо улыбочку: — Аллен Уолкер, я не… не инфицирован. У меня с собой результаты медосмотра. Сканер, встроенный в ворота сигналил на него во всю мощь своего устройства, определяя мутировавшего инфицированного. Такие подлежали ликвидации, а потом уже можно было провести расследование о справедливости такой меры. До сих пор Юу не помнил ни одного случая, чтобы сканер допускал ошибку. И теперь инфицированный порол чушь, при этом поглядывая на Юу так, словно тот обязан на нее купиться. Но даже не поэтому Юу намахнулся на него. Новичок пронизывал его слишком пристальным взглядом, при этом один глаз у него был странным, ничуть не человеческим. Напоминая собой сканирующий механизм, он словно был способен увидеть все скрытое: в потрохах, в черепной коробке, готовой вот-вот разорваться от боли. А Юу совсем не хотелось, чтобы кто-то знал о нем слишком много. Инстинктивно хотелось защитить то, что скрыто внутри. — На могилу тебе положим все результаты, — буркнул Юу. — При этом ты еще должен быть благодарен мне за быструю смерть без всяких мучений. Такая роскошь доступна не каждому. Больше разговаривать не хотелось, и Юу развязал потасовку. Но он немного недооценил противника. Тот оказался ловким и хорошо тренированным. Юу сразу отметил, что у него модифицирована еще и рука — ладонь сменила цвет на красный и металлически блестела до самых кончиков пальцев. У самого Юу рука тоже была генетически модифицирована. Изменения в таких случаях начинались с области сердца. Юу словно увидел сон наяву — как красивые, одетые в белое люди режут скальпелями этого мелкого, которого он так и не сумел ударить. Режут тонким скальпелем его кожу над сердцем, а затем блестящими инструментами разводят края раны в стороны, чтобы скорее добраться до сердца и ввести в него вирус полярной природы. Работники Центра старались не распространяться о том, что все их специальные солдаты по своей природе нечто сходное с обычными инфицированными, только немного другое. А если бы и стали — кто бы их послушал? Сочли бы бредом. Такое могло быть интересно лишь близким, непритворно переживающим за родственника. Но у «совместимых», способных пережить модификацию, обрывали все связи. Семьям полагалось забыть о них, их лишали возможности даже получить на руки тела погибших для погребения на родине, не говоря уже про свидания. Да солдаты и сами в большинстве своем не стремились к общению. Ведь они больше не были обычными людьми. Сверхсила, сверхскорость, сверхрегенерация требовали от их тел слишком высокой платы. Их часто мучали боли, приступы паники и депрессии, они бесконечно нуждались в специализированном медицинском уходе. Никто в обычном мире не мог бы понять и удовлетворить их потребностей. Все, что им оставалось — лишь путешествовать между планетами, следуя вызовам, так называемым «миссиям», и бороться с очагами инфекции. Все они имели свои особенности, свои странные радости и старались держаться вместе — так было легче. Но как же они бесили Юу, когда тянули его в какой-то свой круг! Нихуя у них нет общего, ничего! Его может понять только такой же, как он сам — совершенно изломанный, весь перекроенный по частям. Тот, кому всю эту хрень для общего блага вхуярили прямо в сердце. Если этот — такой же — лучше ему в самом деле подохнуть. И тут Юу отчетливо представил, как сердце противника спокойно отсчитывает удары, а тонкая, словно волос, игла осторожно протыкает его похожую на тонкую пленку оболочку. Стоит игле лишь коснуться ее, и сердце затрепещет, задергается. Станет совсем как отдельное живое существо — смешное, похожее чем-то на умирающую птицу. Юу множество раз видел, как инфицированные вирусом «А», истребляют вокруг все живое — птиц тоже. Иногда Юу их было жальче, чем людей. Было ли это неправильным — не жалеть человека, а сердце его жалеть? Или эта эмоция была верной? Юу не знал, и он растерялся. Ему было не положено думать — лишь подчиняться. Стоило никогда не вспоминать, как он появился, жить, следуя целям Генетического Центра и сражаться, когда прикажут. Но он не мог избавиться от собственной воли. Не мог, поднимая руку, не думать об этом ебанном сердце. Мир перед глазами зарябил, острая боль начала стучать в висках в такт сердцу перед глазами. Юу слабо качнулся. Перед глазами поплыли круги из белого дыма, тело ебучего Аллена, распростертого на операционном столе, куда-то пропало. Круги становились плотнее, искажали ровную форму. Они превратились в лотосы — белый букет плотных, красивых цветов. В центре, в чашке самого крупного из цветов билось сердце — живое и красное, все утыканное шприцами. Юу замутило, но голос Комуи, командующего их базой, с трудом вернул его в реальность. — Все в порядке, он чист. Слышишь, Канда? Канда! — Юу не сразу понял, что обращаются к нему, но оружие опустил. Фамилия и имя принадлежали ему уже много лет, но разум все не соглашался их принимать. В далеком прошлом человек, чей мозг сейчас находился в его голове, носил другое имя и другую фамилию. Все данные о нем были засекречены так, что Юу ничего не смог узнать, не смог его даже вспомнить — в голове были лишь боль, свитые в спирали сны и пустота, а иногда — яркие неясные образы. Но когда его звали по имени — что-то в нем замирало, протестовало, отказывалась считать себя Кандой Юу. Он ненавидел свою принадлежность к этому имени, запрещал обращаться к себе, как к «Юу» всем, кроме себя. Это единственное, что у него оставалось личного — ненавистное имя, которым он сам себе напоминал, кем должен быть, чтобы продолжать сражаться. А ведь теперь его еще наверняка будут посылать на миссии вместе с этим недоразумением в лице человека. С этим… Недомерком. Аллен Уолкер уже вошел в здание базы, а Юу не спешил следовать за ним. Стоял, ожидая, когда не вовремя нахлынувшие видения уйдут прочь. Они долго не отпускали из плена, а когда Юу, наконец, поплелся вовнутрь, он уже немного позабыл, как непереносимо мозг недавно болел в голове, пульсируя от отголосков чужой либо своей памяти, настойчиво жившей где-то в самых его недрах. Юу боялся ее и не хотел принимать. Потому что только в ней он был по-настоящему счастлив. Если верить ей, он жил когда-то на красивой и мирной планете, в красивом месте возле засаженных злаками полей, возле самой воды. Там всегда было много цветов, тишина лилась слабым журчанием ручья, и ему улыбался кто-то. «Вот же привидится всякая ебань», — злился Юу. И в ней был виноват, как ни прискорбно было признать, не проклятый новичок, а сучьи специалисты из Центра, пересадившие ему мозги какого-то идиота. Обидно было признавать, что теперь этим идиотом был он сам. Второй раз он увиделся с Недомерком в столовой на раздаче еды. «Нихуя себе, сколько ест», — подумал Юу. А потом, поглощая в углу собу, почему-то все поглядывал на чертова новичка. Юу все никак не мог понять — почему же в присутствии того у него начались глюки сильнее, чем за все время до этого? Судя по всему, знать этого Уолкера раньше он никак не мог. Так почему же затертая память среагировала на него? Должно быть, это было просто совпадением. Осталось дождаться, что Уолкера прихлопнут, как многих до и многих после, вот и все. Не станет человека, не станет и доставляемой им проблемы. А тот, будто бы не от мира сего, раздражающе улыбался, словно приехал на курорт, жрал-жрал, но осекся, услышав экспрессивный голос из динамика: — Вирус «А» — величайшее испытание, тяжелая беда, ниспосланная человечеству. Он заставляет терять физический и моральный облик, стирает все признаки цивилизованности, побуждая нападать на все живое вокруг. Невероятная жажда крови, внешние мутации, изменение сознания… Зараженные превращаются в животных, которые… — которые нужны вам, — подумал Канда. Ведь вирус дает способности, до которых еще не дошла эволюция человека. Владеть ими слишком привлекательно. — Наша задача — поиск вакцины, — продолжал голос. Ложь, думал Юу. — Да и какая разница. — Мы пришли к выводу, — командующий базой Комуи всегда был слишком многословен — не желал дать нормально поесть. — Что для ее изготовления можно использовать особый тип людей. Мы называем их «симбионты». Носители, не подвергшиеся заражению, получившие… Их отличительные особенности совсем незначительны. Даже по комплексным анализам их трудно распознавать. Но они почти всегда тоже мутанты. Мутации свои держат под контролем. Невероятно сильны, обладают кризисным мышлением, в отличие от инфицированных — держат жажду крови под контролем. Юу перестал разбирать слова. Недомерок смотрел на него со своего места — через весь зал. Смотрел долгим, дружеским взглядом. Казалось, вот-вот помашет рукой, или перетащит свою задницу и гору тарелок за стол Юу. Словно они стали какими-то тайными друзьями, всего лишь сцепившись разок. Блядь, как же это бесило! Юу демонстративно отвернулся с выражением превосходства на лице, а сам все равно почему-то хотел, чтобы тот подошел. Но боль в висках опять нарастала. Он вынул из кармана несколько горошин таблеток, кинул их в рот и тяжело проглотил на сухую, высоко задрав горло. Он чувствовал на себе его взгляд, сильный, непостижимо странный. Да, следовало сразу себе отметить, что глаз у него тоже модифицирован и Юу не было известно, что он им может увидеть. Охуеть как классно, если может просмотреть, как на рентгене все твои кишки и пересаженные мозги, работающие совершенно иначе, чем у обычного человека и другое… Или, блядь, чего еще хуже — читать мысли. Хотя, глупости все это. Он, скорее всего, просто определяет инфицированных, некий своего рода сканер, работающий на расстоянии. В работу таких сложных механизмов Юу вникать нихуя не хотелось. И быть в одном помещении с этим мудаком, что все еще продолжал пялиться — тоже. Юу медленно поплелся на выход, мечтая лишь отоспаться за несколько дней на задании, чтобы сон унес ту херню, что начала с ним твориться в последнее время. Но ничего не получилось. Ему приснилось солнце, и теплые волосы у лица пахли пряно и остро, когда он зарывался в них носом. За шею его обнимали чьи-то тонкие руки. Он не видел лицо того, кто был с ним, только слышал приглушенный, словно через несколько метров ваты, голос — неясно — мужской или женский. Интуиция подсказывала, что его вот-вот должны были позвать по имени, не Юу, а как-то иначе, настоящим, утерянным теперь именем, и он проснулся в холодном поту, весь корежась от боли, так и не успев его услышать. В его комнатке надрывалась сирена. Пора было убивать людей, которым повезло чуть больше, чем ему. Им не придется терпеть поебень, что ученые проделали с ним.

***

Это была самая хуевая миссия на свете — их отряд отправили на базу Ковчег, по сведениям занятую группой симбионтов. Ориентировка сама по себе была полной хуйней, потому что раньше не было сведений, что они вообще могли как-то сгруппироваться. У инфицированных имелась своя странная структура, даже лидеры, их вели какие-то неясные пока цели. Юу был не уверен — хочет ли знать какие именно. Логично было предположить, что однажды Генетический Центр рухнет, а миром станут править мутировавшие под воздействием вируса — новый виток эволюции. Но Юу вряд ли доживет. И чертов Недомерок — тоже. Это стало ясно на Ковчеге, где Юу чуть не ухлопали. Он сражался с симбионтом, и победить было невероятно трудно. Едва-едва сумел завалить его. А самым неприятным было то, что Недомерок разговаривал с одним из симбионтов. Разговаривал проникновенно, как друг. И остальные члены отряда были свидетелями их взаимоотношений. Хорошо это или плохо, но эти мудаки будут молчать. Эти ребята будут, поправил его голос в голове. В общем-то, все они были хорошими. Особенно Лави, который лишь только и мечтал стать военным журналистом, даже модификацию перенес, чтобы потом описать свои ощущения. Для него их война была просто игрой. Наверное, до поры. И Линали, сестра командующего базой. Добрая девочка, наивная и очень теплая. Она всегда вымораживала своим поведением, часто раздражала, но, если разобраться — и ее было жаль. В конце концов, Комуи был ее родным братом. И все равно Линали пришлось стать собственностью Генетического Центра, слишком высока была ее совместимость с полярно измененным вирусом. То ли Комуи пришел работать ради нее и потом увлекся, то ли сразу пришел делать великие открытия — Юу не ебало.

***

После этой миссии он был сам не свой. Долго не выходил из комнаты, трогал руками ставшие настоящими на вид лотосы, кружащие возле него по воздуху. И старался не думать о том, как Недомерок улыбался одному из врагов. Так же открыто и наивно, как самому Юу. Только вот никакой открытости и наивности за этой улыбкой не было. Не нужно быть стоумовым, чтобы не почувствовать, не понять — Аллен Уолкер совсем не тот, кем кажется. Как и сам Юу. И об этом можно было забыть или сообщить о своих подозрениях в Центр. Но и то, и другое было невозможным. В блядских видениях, что мучали его после битвы на базе Ковчег, Юу снилось наяву, что их сердца, все утыканные шприцами, лежали рядом среди неприлично белых лотосов. Крохотные капельки крови стекали и смешивались, когда эти сердца сокращались — в такт. Да кто же он, сука, такой?! Кто Юу сам? Боль ломала его, руки тянулись за таблетками, он падал на койку — и сны пропадали.

***

— За симбионта вы получите денежное вознаграждение, — лилось из рупора. — Вас ждет мобилизация и счастливая жизнь. Юу заебало это вранье. Он убил такого и ничего за это не получил. Его тело забрали свои. Видимо, чтобы не давать Генетическому Центру козырей. Выполнишь задание, тебе дадут следующее. И так — до бесконечности. Даже мертвых Центр не отпускает. Уж Юу-то это знал, как никто другой. И ему дали следующее. Им обоим — ему и Недомерку. Зачистить шахтерскую колонию, охваченную вспышкой вируса. За время полета они не общались, но смотрели друг на друга. Юу хмурился, но Недомерок больше его не бесил. Было даже как-то правильно, что они будут биться с ним рядом, а не против друг друга. Они приземлились на плоскогорье, пустынном, безжизненном. Пилот должен был ожидать, пока они наведаются в деревню. Небольшая прогулка. Туда и обратно. Они совсем немного прошли, следя по коричневой, сухой пыли, когда им навстречу поднялись сонмы чудовищ, что когда-то были людьми. Округлые существа, парящие в воздухе, были уродливыми, похожими на очередной сон наяву. Они могли стрелять, выдавать очередь из своеобразных, органических пуль, несущих другим заражение. Они были низшим звеном, как рабочие у роевых насекомых. Центр доказал, что у них нет своего разума — лишь жажда убийства. Обычным оружием их было не победить. Тут-то и нужны были для боя модифицированные, такие как Юу и Аллен. Но даже для них двоих их было слишком много. И никто не был согласен отступать. Юу всегда был точен и расчетлив, с движениями, отточенными до автоматизма, он всегда одерживал победу. Но в этот раз никак не мог собраться, все время отвлекали мысли о снах, неясные образы мешали сосредоточиться. Он рубил противников мечом, непосильным для обычного человека, но модифицированная рука будто бы ослабела. Юу зазевался всего лишь на долю секунды, но и этого было достаточно, чтобы пропустить прямую очередь в спину. Недомерок резко дернулся вперед, прикрывая его собой. Несколько пуль, несущих вирус, попали в его модифицированную руку. Юу не слышал своего страшного голоса, не помнил, как истошно вопил, что тот совсем ебанулся. Как точны и сильны стали все его движения. Когда врагов не осталось, хлынул дождь. Пыль раскисла грязью, шумно хлюпала под ногами, когда они наконец двинулись к шаттлу. Но оказалось, что пилот убит — лежит, упав на обычное ружье, а машина разворочена. Редкие капли обратились в ливень. Медленно переступая, они укрылись в гротике под скалой. Юу зажег фонарь и посветил на Недомерка. Тот неловко задрал униформу: на бледном, перевитом страшными шрамами животе медленно исчезали черные звезды — знак заражения. Чем меньше они становились, тем Недомерка сильнее трясло. Это казалось невероятным. На самом деле, все продукты генной инженерии Центра были искусственными симбионтами, но способности их имели изъяны, не годились для популяризации. Аллен же на симбионта мало смахивал. Но вирус его вроде бы не брал. Комуи не раз говорил о случае излечения, о ком-то, имеющим иммунитет. А такие тоже могли быть. Кажется, Юу даже помнил одного такого. Кажется, он сам доложил о нем. За это его в свое время и убили свои. Нет, это было бы полным бредом. Да и никто бы не позволил такому ценному экземпляру идти на убой. Давно бы разобрали на части. А, может быть, — и хотели, да не вышло? Может, Аллен Уолкера тоже не существует, как и Канды Юу? А просто один искал другого и нашел. Не похуй ли, как назовешь дождь. Вода все равно будет литься с неба. И есть чувства, которые никогда не обманешь. — Кто ты такой? — Юу сузил и без того узкие глаза. — Кто, мать твою?! — Твое настоящее, — спокойно ответил Аллен. — И прошлое, если оно вернется. — У меня нет прошлого, — Юу не знал, хочет ли он становиться тем, кем был когда-то. Это было слишком мучительно. Даже не из-за боли, а потому, что у того, кем он был раньше, было свойство сильно привязываться. Страх, как сейчас за этого Недомерка — был разрушительнее, страшнее всего. А тот словно бы поставил себе целью подохнуть. Его трясло, мелко ломало от холода, как на раннем этапе трясет зараженных. Но вируса Юу совсем не боялся. Только себя и лжи. Но Недомерок, видимо, дорожил им и решил быть честен: — Я действительно знал симбионтов, ты правильно понял на Ковчеге. И не только тех, — Аллен по своему обыкновению улыбался, но в его глазах, на дне широких зрачков, плескалось что-то печальное. — Я имею в виду не на станции Ковчег, а вообще… Я думал, что им вполне можно помочь. И этого Тики я видел раньше, а потом он… потерял человеческую форму. Наверное, это страшно. — Слишком много пиздишь, — Юу было трудно продолжать слушать не потому, что ему не нравилось узнавать. А потому, что это было слишком грустно, слишком тяжело принимать. Он уже кое-как приспособился к службе Центру, хотя и понимал, что за дерьмо эта организация из себя представляет. — Боишься? — Юу сузил глаза. Недомерок, согнувшийся на корточках, втянувший голову в плечи выглядел жалко. — Боюсь не успеть, — легко согласился тот. — Спасти всех, кого хотел. А ты — вспомнил меня. Я вижу это, вижу. — Да охуеть, — Юу передернуло. — Только и успеваю, что вытаскивать твою задницу на горбу. Или ты решил, что подобный труд облагораживает и решил и меня спасти? — Тебя — в первую очередь, — последовал серьезный ответ. И от этой простой, тихой фразы у Юу в нездоровую голову ударила кровь. Потому что мелкий уебок не придумал ничего лучше, как заплакать. Крупные, частые слезы катились по его щекам нескончаемым потоком, словно он уже попал в лабораторию к Комуи, и тот собрался вскрывать его башку. Неужели он думает, что Юу совсем нельзя доверять? И это после того, как Юу был бы готов, в случае чего, тащить его на себе невъебательское количество километров? Поделиться последним куском, последней таблеткой? — Ну, нахуя тебе это? Что за муть с прошлым и будущим. Что, бля, нас связывает? — Юу присел на корточки рядом и наклонил голову. — Или у тебя касательно меня какое-то особое поручение? От кого? — Не стану отвечать, — Недомерок снова улыбнулся. — Даже, если и так, это ничего не изменит. — Да что, нахуй, может не изменится? — Юу готов был уже голову ему оторвать. В голове снова нарастала боль, очень досадно, что совершенно не вовремя. — То, что тебя тянет ко мне, — надломлено проговорил Аллен. Юу бы, может, его действительно придушил, но ему было слишком больно. Да и трудно идти против правды. Его действительно сильно тянуло. Так, что это было куда сильнее него. В конечном счете, Канды Юу никогда не существовало. До него был кто-то другой, он и сейчас остался. Он узнавал и жаждал быть с тем, по кому тосковал. — Давай выпьем ежедневную порцию лекарств. И еще — болеутоляющее из аптечки, — Аллен расстегнул небольшой кошель, прикрепленный к ремню и извлек несколько капсул. Юу знал, что эти лекарства убивают не только боль, а все потребности тела, делая из взрослых больших детей, для которых все плотские радости — сожрать чего-нибудь вкусного да побольше. Знал и послушно принимал их — раньше так было проще, но не сейчас, когда его желания даже под ними пробудились. — Не смей, Недомерок, — он легко стукнул Аллена по руке и яркие таблетки покатились по серому камню. — Сам не будешь? — Юу стерпел, когда чужие пальцы осторожно подняли челку, обнажая ясный тонкий шрам вокруг лба. И как проследили его ровный путь до самых волос, где он исчезал под густой шевелюрой. — Сам не буду, — это было нелегко — показывать то, что всегда скрываешь ото всех. Что ты — не железный, что ты все еще помнишь мечты, что дохуя как хочешь их с кем-то делить, несмотря на ту погань, что творится вокруг. Сейчас терять было нечего, и Юу решился быть честным. — Да и сам ты не боишься никакой боли, так же? — Юу провел своим пальцем по татуировке на лице Недомерка. Ото лба, по чувствительному веку, по скуле, спустился на щеку. Татуировка была странной, но не такой ужасающей, как шрам Юу. Он долго гладил ее, а потом осторожно потянул Аллена двумя пальцами к себе за скулу. Ему хотелось согреться, и о способах он знал. Но сейчас они еще пока не могли к ним прибегнуть. Вот, если вытерпят какое-то время без анестетиков с побочным эффектом. Если… Их лица сблизились, дыхание перемешалось. Юу неумело коснулся чужих холодных губ, провел по ним кончиком языка. Вкус был соленым и каким-то привычным. Аллен подался вперед и обнял его за шею, словно девчонка. Пусть и так, похуй. Будь он хоть среднего рода, насрать. Юу стиснул его в руках, потом отпустил, кое-как попытался укутать своим истрепанным в бою плащом, и снова обнял. Он суетился, сам себя не узнавал, но он и не думал о себе. Пока шел дождь, Недомерок согрелся. Юу даже сумел подремать. Без боли и без лекарств. Ему снилось прошлое. Кажется, прежний он когда-то любил девушку, на которую чем-то похож Недомерок. Светловолосую и улыбчивую. Кажется, он никогда не дотрагивался до нее, как до женщины — даже не думал об этом. Потому что она тоже была частью спецотряда. Ей нельзя было иметь иллюзий насчет счастливого будущего. Или тот, кем был Юу раньше, любил ее как сестру? Иногда она приходила к нему во снах наяву бледной тенью, в те дни, когда голова особенно мучительно ныла. Да похуй было уже, если и любил — то не он. За ними прибыли, обратной дороги он не запомнил, в себя пришел только у себя в комнате. Перед глазами снова мелькали картинки, воспоминания путались со снами. И казалось, что если он прижмется к чертову Недомерку — эта путаница исчезнет и снова полегчает. Белые пятна в памяти наползали на черные, от усилий припомнить что-то новое Юу даже шатало. Вспомнил он только запах Недомерка и это уже нихуя невозможно было вытерпеть! Нужно было найти его прямо сейчас и проверить — полегчает или нет. Тот тупой и нихуя не понял, что больше они друг от друга не должны отрываться. Но чужого долбоебизма не исправить, значит, Юу будет думать за них обоих.

***

База беспокойно спала, когда он уверенно пнул дверь в комнату Недомерка, будто пришел выяснять отношения. Тот лежал без сна, сжавшись нервным неровным комком. И мелко дрожал, именно так, как не выносил видеть Юу. — Бля, снова, — сказал он вместо приветствия. Аллен виновато кивнул и приподнялся навстречу. В тусклом свете прожектора со двора, они оба казались обманчиво хрупкими, особенно Аллен. Беспричинный озноб — первый признак заражения, вспомнил Юу. И еще, что их осматривали по прибытии и брали анализы. Может ли быть так, что вирус больше привычными способами нельзя обнаружить? В любом случае, Недомерку было так же плохо, как в пещере. Нужно было срочно согреть его. — Мог бы сам прийти, тупой Недомерок, — Юу начал поспешно раздеваться, глядя прямо ему в лицо. Ебануться до конца, какой все-таки Аллен тупой. Вот Юу и ебанулся, раз сам как идиот ждал его у себя добрую половину ночи. Это словно снова было сном — чувства, жар от собственной кожи, ледяные ладони на бедрах. Особенно холодной у Аллена была модифицированная рука. Юу стряхнул их с себя. Предпочитая вести, стащил с Недомерка штаны, разорвал на груди рубашку. Гулкий треск ткани на мгновение будто испугал обоих, они напряглись и прижались друг к другу. Юу чувствовал, как глухо стучит в чужой груди модифицированное сердце, и почему-то этот звук его успокаивал. — Я думаю, они скоро узнают, — обреченно шепнул он Юу в самое ухо. — Приступов больше не скрыть. — Заткнись и грейся, — оборвал его Юу. Жалобы в такой момент раздражали. Тупым вредно думать. Юу не понял — сказал ли он это вслух, потому что его губы были как раз у Недомерка над ухом. Второй рукой он крепко вжал его в себя, словно стараясь понять — действительно ли Аллен настолько теплый и до конца не понимал — так ли это. Поддавшись желанию проверить это, Юу неловко обвел языком ухо, прошелся им по холодной скуле, сунул Аллену в рот. Тот ответил, слабо двигая ледяными губами. А потом, когда Юу подмял его под себя, неожиданно заговорил: — Мне снился сон о тепле и свете. Словно мы живем в какой-то захуяренной на край вселенной деревушке… Заброшенной на край света, — поправился он, словно это говорил уже другой человек. Тот, кем когда-то был Юу до того, как получил новое имя, регенерацию, боли и расстройство идентичности. Тот, прежний, умел успокаивать, и продолжал. — Мы там были вдвоем, Аллен. Услышав свое имя, Аллен низко застонал, подался навстречу. Дрожь больше не била его. Юу делился своим теплом столь щедро, что по вискам Аллена вскоре потекли дорожки пота. А Юу все не прекращал говорить. Его голос звучал не как обычно — сорвано и холодно, а мягко и плавно, он будто плел из слов красивую сказку, в которую сам начинал слабо верить, в процессе ее сочинения. И все обнимал Аллена — крепко, словно боясь, что Недомерок в последний момент решит выскользнуть из объятий. А потом они уснули, прижимаясь друг к другу. Снов им больше не снилось.

***

— Подумайте о стратегии распознания, — жужжал на следующий день Комуи. — Подумайте… Юу было все равно, что несет этот ублюдок. Он с каменным лицом пропускал мимо ушей любые слова. Мыслями Юу был далеко. Скулы его словно окаменели, отчего лицо казалось недалеким и злым, какое положено идеальному солдату. Но в его памяти, наконец, было ясно. Он вспомнил даже первые дни после самой первой, невероятной операции, после которой не стало двух бывших людей, давших ему новую жизнь. Он вспомнил провода и трубки, что обвивали его, плохо понимавшего речь. Но он понимал ее, не стал овощем! Он все еще был и прежним собой, которого ему так и не удалось вспомнить. Но был и другим человеком — больным и неприспособленным, помещенным в чужое тело ребенка. Юу не вникал тогда в обрывки фраз, но сейчас они всплыли у него в голове и ладно сложились в ценные сведения. Тогда он услышал, что существует проект, с кодовым названием «Граф». Кто-то воспользуется разработками Центра, и получит возможность прожить невероятно долгую жизнь — около тысячи лет. Мутации вируса буквально творят чудеса с живыми организмами, но для этого он должен циклично развиваться через прогресс. Ненужные образцы уничтожаются чистильщиками. Такими, как Недомерок. Такими, как Юу. Но что-то шло не так, раз они зациклились на симбионте. Найдя его, они вскроют ему мозги, выкачают кровь, разберут органы на клетки. Будут все это бесконечно исследовать, пихать в пробирки, пока Комуи не совершит своего гениального открытия, и какая-то шишка наверху получит невъебенно долгую жизнь. Юу такая продолжительная жизнь была нахуй не нужна. Зато в последнее время ему понадобилась своя. Пусть изуродованная, полная постоянной боли, но у него еще было время. Осталось лишь найти способ забрать Аллена и съебаться куда подальше.

***

Хмуро глядя в одну точку, Юу пропустил момент, когда Комуи положил ладонь ему на плечо. Край безрукавки едва прикрывал царапину. Комуи поднял брови, открытие было мелким, но печальным для Юу. Регенерация начинала отказывать. Юу поджал губы, ощутив, как ноготь давит на ранку. Понять ход чужих мыслей было несложно — медосмотр, может быть — еще одна операция. Но только не на этот раз, с Юу хватит! Он раздраженно стряхнул руку Комуи, а тот продолжал: — Симбионты могут быть гораздо опаснее обычных носителей вируса. На основе полученных данных, мы пришли к выводу, что в одиночку с ними не справиться, будьте начеку… Юу подумал, что он-то справится. На крайний случай, убьет — и больше никаких проблем. Но до этого просто не может дойти. После всех блядских фортелей, судьба не посмеет его снова так сильно ударить. Второй он, давно забывший свое имя, путал нынешнего Юу, менял в его мыслях грубые слова на ласковые, теплые. — Я думаю, они скоро узнают, — снова жаловался Аллен вчера перед сном, и Юу уже не хотелось одергивать его. — Что мы были знакомы, это будет сложно долго скрывать. — Не узнают, — произнес чужой голос, а бровь Юу нервно подергивалась. Внутри головы словно что-то раскололось, и в трещину вытекла боль. Вот так просто Недомерок сознался в том, о чем Юу сам давно догадался. Тот, кем он был раньше догадался, узнал, тянулся. Причина была веской. Юу видел ее во сне наяву — они сидят возле пестреющей лотосами воды, рядом с ним — Недомерок. У него тоже другое имя, волосы гораздо темнее, и он такой же мелкий, как сейчас. Юу тоже мелкий. Себя он видел почти четкой тенью. Он видел свои пальцы, лежащие на чужих, и то, как они медленно движутся, точно поглаживая — совсем как сейчас. И тот, кто был Алленом сейчас, даже тогда жмурился от удовольствия. Все существо Юу заполнилось странным суррогатом покоя и жалостью, что из прошлого вспомнил не все. Самая странная хуйня, штука, сразу исправился он, произошла с самим Недомерком. Сколько лет минуло — тридцать пять? Больше? А тот нисколько не изменился. — Узнают. Они — всегда узнают. Не знаю, как им удается. Аллен помотал головой. Юу гладил его по потеплевшей руке и не знал, как спросить о большем. В первую очередь он хотел бы спросить свое имя, но имело ли это смысл? — Я помню женщину, — вместо этого сказал он. — Твоя сестра Алма, — кивнул Недомерок. От этого имени у Юу дернулось сердце. Кажется, он понял, что с ней сделали в Центре. Но его ненависть к бесчеловечным экспериментам не стала сильнее — сильнее было просто некуда. Выходит, они пережили одно и тоже. Хорошо, что она умерла. — А ты сам? — спросил он, с усилием раскрывая мгновенно пересохшие губы. — Я сам был инфицирован, — сознался Аллен. — Но очнулся уже с модификацией. И стал выглядеть моложе, чем было, когда мы познакомились. Я не помню около тридцати лет. Может, мне помогли симбионты, — добавил он с вызовом. — Но Центр имеет право на всех совместимых, такова политика галактического правительства. Поэтому… Кстати, ты всегда звал меня Недомерком, — вдруг добавил Аллен. — Мне не обидно. — Понятно, — Юу с трудом приподнял уголки губ и крепко обнял его. Их переплетенная тень на стене в неровном свете прожекторов, иногда освещавших окно, меняла свои очертания.

***

Они расстались лишь ненадолго — и как оно так получилось? Нужно было вернуться к себе — и, отправившись ночью к Аллену, Юу впервые за годы забыл взять с собой оружие, свой меч, с которым годами не расставался. Когда он вернулся, Аллена в комнате уже не было. Краем уха Юу услышал, что его в скором времени переведут в изолятор. Но вместо того, чтобы помочь сразу, Юу явился выслушивать Комуи. Чтобы убить его. И всех, кого сможет. Остальным бойцам спецотряда повезло быть на задании, а значит Юу убьет только ученых и медиков. Тот, кем Юу был раньше, все еще немного сомневался в будущем плане, предполагающем слишком много смертей. Тот, кем он стал сейчас — нисколько. Искусственный мир, созданный для того, чтобы кто-то обрел невиданную силу, эксперименты над жителями целых колоний — все это должно быть уничтожено. Он заберет с собой Аллена, взорвет базу, угонит шаттл, и они вернутся домой. Пусть тот и инфицирован, поебать. Пока что у них еще есть время. — Сейчас же зайди в медпункт, Канда, — подписал себе приговор Комуи. Немного времени. Они обязательно отправятся к теплу и свету вместе. Пока тело Юу, перекроенное десятками вмешательств не начнет необратимо меняться, как нынешней ночью, когда рука, лежащая на руке Аллена, искажалась, становилась похожей на крыло птицы. Того это совсем не пугало, он знал в общем-то, зачем явился сюда, на край вселенной. Кто бы ни модифицировал ему глаз, а это были не люди из Генетического Центра, те на такое не способны, — поработали на славу. Он распознает малейшее присутствие вируса в теле точнее любого анализа, любого радара. Тот, кем Юу был раньше, не смел больше повышать тона в их общей голове. Тот однажды уже просчитался. Но теперь у них с Недомерком все получится. Недаром их первая новая встреча состоялась вновь спустя годы, через испытания. Во время нее оба поняли, кто симбионт. Но молчали и будут дальше.