Любви и счастью смущенье не помеха

      — Орихиме… — Ичиго смотрел нежно, но с явным волнением на свою новоиспечённую супругу.       — Д-да? — сердце бывшей Иноуэ, теперь уже Куросаки, пустилось в пляс, стоило только её возлюбленному мужу назвать её по имени. Он ведь пока не привык к такому. Считая признание и предложение руки и сердца, Ичиго сейчас назвал её по имени в третий, Карл, раз. Третий! Орихиме это точно знала, потому что вела счёт.       Он положил ладони на её тонкие плечи, со всей серьёзностью глядя в её сливочно-карие глаза.       — Орихиме, я… — щёки Ичиго стали розовыми-розовыми. Он набрал воздуха и выпалил, — я в душ!       — Эм… — не понимая, что произошло сейчас, Орихиме уставилась на своего мужа, моргая.       — Ты первая?       — А… Да нет! Давай, иди! Я подожду. И… Мне ещё надо снять все украшения, фату… Остальное… — Орихиме сразу же начала отмахиваться в пользу Ичиго.       Ичиго пулей бросился в ванную и чуть ли не захлопнул с громким треском дверь. Но он вовремя вспомнил, что это был номер для новобрачных дорогущего отеля и испорченный косяк не стал бы лучшим подарком отцу в счёте на утро.       Закрыв дверь, он прислонился к ней спиной, тяжело вздыхая — сердце его билось будто после пробежки марафона. А он всего лишь хотел спросить, готова ли его ненаглядная к их первой… первому… Боже, у него перехватывало дыхание лишь от мысли, что его прекрасная Орихиме стала его женой и… И что сейчас он впервые её увидит полностью обнажённую, сможет к ней прикоснуться, сможет с ней заняться… Король Душ и кролик Чаппи в его жёнах, он даже в мыслях не может произнести этого слова, когда это самое должно произойти у него с Орихиме.       — Я её разочарую… Душ, холодный душ!       Чувствуя, как из ушей пойдёт вот-вот всамделишный пар, Ичиго посмотрел вниз на себя и убедился в том, что надолго его с любимой в постели явно не хватит, если он сейчас же не уймёт своё взвившееся либидо.       Его невинная во всех смыслах Орихиме умудрялась быть чертовски сексуальной, скорее всего даже не подозревая об этом. Даже в закрытом свадебном платье, в котором она была подобна ангелу. Впрочем, ещё у алтаря Ичиго заметил, что платье компенсировало открытость тем, что плотно облегало каждый изгиб, каждую округлость её стройного, женственного тела, а вышивка на лифе подчёркивала её волнительно пышный бюст.       Орихиме даже не нужно было ничего более делать для того, чтобы Ичиго был твёрдо готов к труду и обороне в считанные секунды, вспоминая поцелуй, скрепляющий брак, и тепло её тела, прижимающегося к его в их первом танце.       Холодный душ и мысли о всяком противном и неприятном действительно помогли. Хоть и не надолго — вымывшись, Ичиго стремительно вышел в халате из ванной и чуть было не налетел на Орихиме, так же успевшую переодеться.       Постояв друг перед другом в дружном молчании, они оба решили обойти друг друга, шагнув синхронно в одну и ту же сторону.       — Прости… Проходи, — неловко извинился Ичиго. Орихиме в ванную забежала чуть ли не быстрее него самого, пискнув тихо: «Спасибо!»       Орихиме еле сдержалась от того, чтобы с громким стоном не выдохнуть, когда дверь позади неё закрылась. Она переодевалась в быстром темпе, боясь, что Ичиго выйдет из душа слишком рано и застанет её в полураздетом виде и наверняка в какой-нибудь глупой смешной позе. Но хитрое платье, с корсетом сверху и пышными юбками усложняли ей отменно жизнь в эти минуты. Труднее всего ей дался корсет на шнуровке, из-за которого она чуть было не упала, врезавшись в стену.       Она с еле скрываемым волнением ожидала, когда Ичиго закончит. Слыша плеск воды за дверью, она неволько представила его в душе… Её любимый и без одежды. Струи воды текут по рельефному загорелому телу, очерчивая прозрачным контуром каждую мышцу, волосы мокрые и пряди налипают на лоб и глаза, а она подходит к нему и убирает их в сторону. А потом он берёт её на руки и предлагает помыться вместе. И когда она соглашается он стартует из душа и летит как Супермен на тропический остров, где полным полно разноцветных мыльных водопадов. Мойся — не хочу! Но когда инопланетная раса грязевых осьминогов хочет уничтожить этот рай чистюль, он достаёт свой меч, говорит: «Не подведи меня, Иноуэ!» и стремительно настигает своих врагов, сжигая их лазерами из глаз! А она защищает его своим щитом, а он…       — Ой…       Орихиме замотала головой, пытаясь выкинуть подобные мысли вон. Она подошла к настенному зеркалу и оценила своё раскрасневшееся отражение:       — Ляпну ещё какую-нибудь такую глупость вслух и ведь испорчу всё! — Орихиме прислонилась лбом к прохладной поверхности зеркала, убеждая себя, что Ичиго не побежит разводиться с ней сиюсекунду, если вдруг она воскликнет «Ты мой мыльный Супермен!» прямо посреди процесса, о котором она всё чаще фантазировала в последнее время.       Каким будет их первый раз? А что, если она станет икать? Это его рассмешит и всё прекратится? А что, если у неё выражение на лице будет глупое и совсем-совсем не привлекательное? Это же их первый… Первый… Первый!.. Ну, первый.       Орихиме похлопала себя по щекам и вымыла лицо тёплой водой, и снова посмотрела на себя.       — Ты сможешь, — тихо сказала своему отражению Орихиме, оставив напор воды, чтобы Ичиго её не услышал. — Но…       — Ты это сделаешь! — твёрдо сказал своему отражению Ичиго, стоя перед зеркалом почти в полный его рост в комнате. — Но…       — Это так смущает! — одновременно сказали сами себе Ичиго и Орихиме, отвернувшись от своих отражений.       Орихиме уложила волосы под шапочку, уверенная в том, что заниматься этим ей не стоит с мокрой головой. Она не находила в себе уверенности и сил сказать даже в мыслях то самое слово.       Поначалу быстро прыгнув в душ, Орихиме стала мыться внезапно для себя очень медленно. Она оттягивала момент выхода из ванной как могла, боясь, смущаясь и одновременно желая того, что её ждёт с Ичиго этой ночью. Она даже решила побрить одноразовым станком, предусмотрительно положенным персоналом отеля в ванной, и без того гладкие ноги, переживая, что волосатая она будет не так привлекательна для своего супруга. С той же мыслью она проверила подмышки и даже хотела побрить руки, но последняя идея даже ей показалась странной, хоть мода на гладкие руки докатилась даже до Каракуры. Бриться между ног она не стала, так как пару дней назад Мацумото её наглым обманом провела на сеанс пыток. Точнее, «депиляции зоны бикини» — так называлась это садистская операция. После подобного Орихиме поклялась себе, что больше никогда не поверит подруге из Готея, когда та предложит ей «сходить куда-нибудь, расслабиться». А ведь поначалу всё шло к простому массажу в СПА-салоне…       «Я ведь ей нравлюсь. Она меня любит. Я не могу ей показаться неприятным, верно?»       Ичиго терзался сомнениями, разглядывая себя от волнения и от нечего делать в зеркале, приспустив халат до пояса. Он рассматривал своё гладко выбритое в честь свадьбы лицо, тело, напрягая иногда различные мышцы и гадая, как лучше встретить Орихиме: сразу на кровати, предлагая ей прилечь рядом или подойти к двери ванной? Тут он заметил букет красных и белых роз в вазе, которая стояла на столе неподалёку. «И что, стоять столбом и улыбаться? Сказать привет и раскрыть объятия? Или лечь на кровать с розой в зубах? А может взять её на руки, уложить на кровать, а самому начать раздеваться? Мда… Устроить представление — „лучший“ план! Не, ну не идиот ли я?»       Ичиго почти застонал вслух, чувствуя, как голова начинает пухнуть от всяких мыслей, одна другой бредовее.       — Ичиго, я гото… ва…       — Уа! Это… не то, что ты подумала! Я…       Пока Ичиго терзался мыслями о том, как ему следует начать их… это, Орихиме уже закончила мыться и вышла из ванной. И первое, что она увидела, был полуобнажённый Ичиго, стоящий у зеркала с рукой, прилипшей к лицу.       Орихиме не знала, как точно ей следовало бы на такое реагировать, ведь не мог Ичиго быть нарциссом. А сам её любимый и обожаемый не знал, как себя оправдать, ведь не понимал, провинился ли своим видом перед супругой или нет. Он мгновенно накинул халат обратно, раскрасневшись до корней волос. Орихиме в это время смотрела в пол, лишь немного отличаясь оттенком красного от Ичиго.       «Не робей!» — мысленно подбодрили себя Ичиго и Орихиме.       «Это просто ещё один способ показать ему свою любовь. Он мне нужен. Я не могу без него. А что нужно будет для его счастья и удовольствия — сердце подскажет».       «Это просто чертовски смущающий первый раз. Я люблю её и не могу сделать чего-то сверх неправильного! Надо через это пройти и больше не испытывать такого глупого волнения».       Орихиме подняла наконец взгляд от пола. И встретилась с блестящими от волнения и неимоверной теплоты глазами Ичиго. Они шагнули навстречу друг другу и Орихиме невольно опустила взгляд ниже. Когда между ними пролегли смехотворные сантиметры, они остановились и снова посмотрели друг другу в глаза.       Ичиго был явно смущён не меньше самой Орихиме. И этот факт несколько успокоил её нервы, уравняв их положение.       Чувствуя, как сердце вот-вот расколет рёбра и выпрыгнет из груди, Орихиме первой протянула руки к Ичиго и положила их ему на плечи.       Ощущая небывалый трепет и жар в самом сердце, Ичиго, слегка дрожащими ладонями прикоснулся к лицу Орихиме. Сначала самыми кончиками пальцев, словно никогда до этого не трогал её.       — Ори… химе… — почти неслышно прошептал Ичиго, любуясь красотой её глаз, в которых он уже безвозвратно утонул, наслаждаясь теплом её ладошек на своих плечах.       Он начал наклоняться к ней.       Понимая, что Ичиго хочет её поцеловать, Орихиме прикрыла глаза и поддалась к нему вперёд. Но сделала она это к своему огорчению слишком быстро и вместо поцелуя они столкнулись лбами.       — Ой! — дружно воскликнули Ичиго с Орихиме, одновременно хватаясь за ушибленный лоб.       — Прости, я поторопилась, я… — Орихиме захлестнуло саморазочарование и стыд. «Теперь он подумает, что я разучилась целоваться или что ничего не могу нормально сделать!»       — Ничего, это я рано закрыл глаза, — осознание того, что любимая переволновалась, кажется, так же сильно, как и он сам, помогло Ичиго несколько расслабиться и кое-над чем подумать.       Ичиго удивил Орихиме, подхватив её на руки. Он шагнул к кровати, но когда до неё был всего шаг-два, неудачно развязавшийся кушак от халата упал с пояса. Ичиго запнулся и полетел вперёд. В последний момент он успел перевернуться, чтобы собой не придавить Орихиме.       — Прости-и… — протянул Ичиго, зажмурившись. Он чувствовал себя самым последним неудачником. — Я тебя ни поцеловать нормально не могу, ни даже два шага сделать, чтобы на кровать усадить.       — Первый блин всегда комом… Ичиго, — попыталась успокоить его Орихиме. — Я вот поторопилась и мы столкнулись головами. Ичиго, всё в порядке?       Ичиго открыл глаза. И только тогда понял, что Орихиме лежала на нём сверху, приподявшись на руках, чтобы не перекрыть ему кислород своей грудью. На которую, собственно, он и уставился. Поборов, наконец, смущение он запрокинул голову, чтобы посмотреть в глаза Орихиме. Та с беспокойством на него взирала сверху вниз.       — Нет, Орихиме, не в порядке.       — Ох! Ты ушибся? — Орихиме попыталась перекатиться, чтобы не лежать на Ичиго, но тот не дал ей этого сделать, обняв за талию и прижав к себе.       — Я не мог ушибиться, так как приземлился на кровать, а не на скалы. — Ичиго почти оскорблённо хмыкнул, нахмурившись. — Я не настолько нежен, чтобы получить даже синяк от такого падения.       — Тогда в чём дело? — непонятная Орихиме проблема отвлекла её от стыда и смущения, обуревавших её с момента, как Ичиго внёс её на руках через порог номера.       — Я всё делаю не так. Это наша первая ночь вместе и я понимаю сейчас, что она запомнится нам обоим на всю жизнь моими оплошностями.       — Всё в порядке, мы же ещё даже не начали, — улыбнулась Орихиме, показывая, что понимает то, что творилось сейчас внутри Ичиго. — И, кажется, мы оба слишком смущены, чтобы делать всё так, словно мы герои любовных романов.       — Так ты меня прощаешь за мои ошибки?       — Не за что прощать. Ты ничего не сделал, чтобы я на тебя обиделась.       Понимающая Орихиме, которая даже не дала намёка на то, что ей что-то не нравится, согрела сердце Ичиго. Он перекатился на бок, прижимая к себе девушку и опустил голову на изгиб её шеи.       По телу Орихиме пошли согревающие волны нежности. Ичиго будто старался её полностью окутать собой, обнимая руками, даже ногами. Тёплое дыхание приятно щекотало шею под ушком. Руки сами собой потянулись к ярким коротким волосам и пальчики стали их пребирать. Орихиме сама склонила голову к Ичиго и на пике нежных чувств поцеловала его.       — Что ты делаешь? — сжав свои объятия еле заметно крепче, Ичиго застыл.       — Целую моё солнце, — Орихиме мягко стала массировать затылок Ичиго, пропуская волосы пальцами. Она, вторя ему, обняла сильнее, без слов показывая свои чувства.       Всё волнение и смущение стало сходить на нет у обоих Куросаки.       Ичиго перевернул Орихиме на спину, нависнув над ней и ловя её удивлённый взгляд. Он опустился к её лицу, опираясь на согнутые в локтях руки.       — И как ты умудрилась влюбиться в такого как я? — тяжко вздохнув, спросил Ичиго, прикоснувшись своим лбом к её. Он прикрыл глаза, не ожидая ответа. Он был, наверное, ему важен, но не прямо сейчас. Сейчас он спросил просто первое, что пришло в голову.       — Это было совсем не сложно.       Ичиго приподнялся над Орихиме. А она, удивляя в который раз его, широко улыбнулась и в конце засмеялась.       — Ох, видел бы ты своё лицо! Ха-ха!       — Что не так с моим лицом?!       — Ты такой смешной, когда хмуришься, — Орихиме пальчиком провела по морщинке между бровей Ичиго, разглаживая её.       Ичиго совершенно не понимал, как в таком угрюмом и страшном выражении его лица, от которого обычные люди разбегались в разные стороны, Орихиме всегда находила что-то смешное. И тут же одёргивал себя: Орихиме не обычная, не такая, как другие. Она особенная. Для брата, для Тацки, для остальных друзей из школы и среди шинигами. Для его отца и сестёр. И для него.       Тепло, нежность и любовь спиралью сплелись вместе и сладко растопились где-то внутри, зажигая потухшее на время желание.       Он поцеловал едва успевшую пискнуть от неожиданности Орихиме, вкладывая в это действо всё тепло, которое она в нём всегда умело находила, даже в самые тяжёлые моменты.       Солнечная улыбка Орихиме проникала своими лучиками в самое сердце Ичиго, и над стеклянными небоскрёбами не смело появляться даже самое маленькое облачко.       К её нежным рукам ему хотелось припасть губами и не оставить нецелованного и миллиметра. Что он и стал делать.       Счастливая улыбка Ичиго превращала Орихиме в нечто лёгкое и воздушное, даря ощущение того, что она могла взять и в любой момент воспарить до самых звёзд.       К огню в его волосах ей постоянно хотелось прикоснуться, чтобы убедиться, будет ли так же жарко, как от настоящего пламени. Что она и сделала.       Забыв о смущении, забыв о стеснении, они дарили друг другу свою любовь. Как умели, как хотели, как чувствовали: нежно, страстно, быстро, медленно, горячо и щекотно…       С упоением Ичиго покрывал её кожу поцелуями, собственнически сжимал мягкие груди и упругие ягодицы, гладил шёлковые волосы и молочные бёдра, шепча: «Моя».       С наслаждением, граничащим с эйфорией, выгибалась навстречу каждому его касанию Орихиме, отвечая собственным телом: «Твоя, любимый мой».       Смущённый, осторожно начал Ичиго познавать, какова страсть Орихиме на вкус, как громко и сладко она может вздыхать с его именем на своих устах, вздрагивая на каждую новую ласку, покрываясь мурашками. Но вскоре само понятие «смущение» стёрлось из его головы, оставив после себя невообразимое, до боли горячее желание.       Поначалу очень застенчиво и трепетно, затем более и более смело водила Орихиме руками по загорелой коже Ичиго, кончиками пальцев изучая каждый мускул, каждый старый шрам, поглаживая такие места с особой лаской. Её неуверенность была развеяна по ветру нерушимым доверием, подталкивая раскрыться полностью и принять всю его любовь без остатка.       Он сходил с ума, безвозвратно утопая в сладком омуте.       Она плавилась и сгорала, до самых кончиков пальцев отдаваясь жарким волнам нахлынувшей страсти.       Ему понравилось лежать, обнимая Орихиме и оставаясь с ней единым целым даже после того, как яркие красочные фейерверки перед взором стихли и сердце начало замедлять свой ритм.       Ей понравилось ощущать себя в руках Ичиго. Это было словно возвращение в самое родное, нужное место, которое она когда-то давно-давно потеряла, а сейчас вновь обрела. Это было так правильно и приятно, что хотелось засыпать и просыпаться только в его объятиях.       — Хочу, чтобы это длилось вечно, — прошептала Орихиме. Ичиго блаженно улыбнулся и мягко поцеловал её.       — Совсем вечно, наверное, не выйдет, но могу пообещать, что пока смогу, я буду тебя любить и обнимать.       — Так же, как и сейчас?       — Как сама захочешь.

***

      — К нам скоро приедет новый родственник!       Ичиго на пару с Иссином и сёстрами Карин и Юзу дружно замолкли, когда в гостиную влетела салатно-рыжим метеором Орихиме, сверкая счастливейшей улыбкой, какую даже в день её свадьбы с Ичиго не видели.       — Эм… Твоя тётя? — осторожно спросил Ичиго.       — Эта баба здесь не гость, уж прости Орихиме, милая, — хмыкнул Иссин, вспоминая скупое поздравление по телефону, опоздавшее на три дня после свадьбы, от той самой дальней родственницы, которая высылала школьнице Орихиме меньше денег на квартиру и еду, если та училась хуже.       — Надо, наверное, комнату приготовить, — вздохнула Юзу и машинально встала из-за стола, но её придержала Карин, странным, очень сосредоточенным взглядом вперившись в Орихиме.       — И когда к нам этот новый родственник приедет, Орихиме?       — А это важно? — выгнул бровь Ичиго, возвращаясь к завтраку и любимому чаю.       — Ну-у… — Орихиме задумалась, но быстро встрепенулась. — Через месяцев девять, я надеюсь.       Целых секунд десять никто кроме Карин не реагировал на это предположение. Наконец, первым дошло до Ичиго.       — С-с-спасибо, Ичи-и-и, но сенча не самый мой любимый сорт чая, — протянула крайне недовольная Карин, столовой салфеткой вытирая выплюнутый братом на неё чай. — Как здорово, что супружеская жизнь не всё в тебе поменяла.       — Когда ты узнала? Кто это?       — Девочка? Мальчик?!       Ичиго и Иссин наперебой чуть ли не закричали, закружив Орихиме в объятиях по очереди.       — Дайте ей сказать! — воскликнула Карин, хлестнув полотенцем брата и отца.       — К чёрту, я буду папой!       — Не выражайся при ребёнке!       — Он ещё не родился… — попыталась вставить слово Орихиме.       — Я буду дедушкой! Маса-а-аки!!!