Отаку

      Джинсок помешанный.       Нет, ни на чистоте, ни на диетах или правильном питании, здоровом образе жизни, даже, ни на красоте, как некоторые участники группы. Но он чувствует себя последним наркоманом, когда узнаёт, что показ новой серии его любимого аниме отменяется и переносится на «не известно вообще какой срок» или мангака опять закончил весь сюжет на самом интересном и интригующем моменте, которого не увидишь ещё, как минимум, неделю. И это — если повезёт.       Джинсок помешан на аниме. И, похоже, это не лечится.       А там как раз такой персонаж интересный, такой необычный, что Джинсок просто с ума по нему сходит: он покупает весь официальный мерч, обвешивает свою часть комнаты всевозможными плакатами и фан-артами с этим персонажем, любуется часами напролёт. А самое обидное (для остальных) — болтает без умолку так, что у всех вянут уши. А ведь этот Джинтаку* даже ничего не видит, не слышит и не понимает, что никому нахрен не сдалось его «он такой крутой», «как можно быть настолько симпатичным» и «эх, жалко, что он не живёт в нашем мире. У нас бы нашлось много чего общего». А если О сказать, что персонаж ненастоящий и, чёрт подери, из общего у вас только мужской пол и классовая принадлежность, которая, кстати, под сомнением, Джинсок начнёт убивать. Медленно, с удовольствием. Прямо как персонаж из его, теперь уже, самого величайшего, прекраснейшего и любимого аниме…       Но и это не самое ужасное.       Если остальные парни хоть как-то способны закрыть глаза на всю бредятину одного несчастного фаната и попытаться перевести тему, то Чанмину, с которым Джинсок не расстаётся даже во сне, труднее всех и всего. 24/7 слушать о постоянных приключениях этого ублюдочного пидрилы (и это мы не о Джинсоке говорим), которого так и тянет найти что-нибудь весёлое на свою задницу, уже задалбливает. А если добавить вечно тараторящего О, которому времени в сутках очень мало, получаем уставшего до пизды Чанмина. Но он не срывается, не орёт и не оскорбляет своего помешанного «друга», потому что не хочет как-то обидеть или задеть. Он не хочет, чтобы из-за него ранимый Джинсок ревел так, как ревели фанатки Джонни из NCT, когда злополучный Суман выпустил его из родного подвала. Поэтому Чанмин терпит и даёт себе обещание, что будет терпеть до самого конца, то бишь, пока аниме не закончится, и пока есть время до второго сезона. Пока Джинсок только отмахивается и говорит, что экранизация — говно и манга круче, Ли не теряет надежду на лучшее.       Но она рушится буквально спустя неделю, когда в один день Джинтаку выдаёт нечто новое: — Он очень классный. Я уже говорил, что он горячий? Всё бы отдал за ночь с ним.       Чанмин думает, что ослышался, и ему просто показалось. Но он помнит тот день очень отчётливо.       Святой Хваён поперхнулся чаем, мамочка Инпё успела закрыть уши Хочолю в самый последний момент, а Доха многозначительно прокашлялся. Больше за столом об этом Джинсок не говорил, но зато продолжает болтать, где попадётся и когда успеется, при каждом удобном моменте и вообще не в тему. Дажё жёсткий игнор со стороны Инхо и свирепый кулак Сонхо не помогли исправить ситуацию.       Джинсока как будто реально не колышет, что он мечтает оказаться под каким-то нарисованным качком. Чанмин реально этого не понимает, он же лучше какого-то мультика, по крайней мере, он настоящий и всегда рядом.       Инпё с дедком всё стараются уберечь детей и клуб Хочоля от этого извращенца-анимешника, но Джинсоп сказал, что их уже не спасти. Это было очень обнадёживающе, спасибо. Чанмин всё-таки не выдерживает и закипает. Кажется, что у него вот-вот потечёт из глаз кровь, выпадут все волосы и начнётся приступ шизофрении. А со стороны он похож на надутую милую собачку, хозяин которой уделяет внимание кому угодно, но только не ему. Ли хочет этого самого внимания, желательно побольше и со вкусом. Но этот пиздюк всё качает себе очередную серию того китайского порно-мультика и в перерывах между тренировками уходит в свой персональный мир, где есть только Джинсок и его японский любовник.       Неужели ненаглядный «коллега» забыл своего «чувака из френдзоны»? Именно так себя чувствовал Чанмин. Просто другом. Но с некоторыми плюсами. Секс по дружбе — одно из самых приятных бонусов в его жизни. Это как акции «1+1»: ты покупаешь что-то одно, но получаешь вторую радость за бесплатно. Что может быть лучше. Но Чанмину этого мало, и внезапно слишком надоело это дополнение. Надоело сразу же, как только Джинсок заикнулся о своих грешных помыслах. И не абы с кем, а с каким-то, блин, героем аниме.       Так паршиво и никчёмно Ли себя еще никогда не чувствовал.       Во-первых, он случайно понял, что он всё-таки немного гей. Во-вторых, он осознал, что ему нравится его «лучший друг» и мембер по совместительству. Ну, и в-третьих, так сказать, на сладенькое, Чанмин понял, что ревнует того самого парня к несуществующему персонажу сёдзе-манги. Пиздос. Пора прекращать эту ерунду.

***

      Чанмин выкроил время одним вечером, когда половина ребят уже спали, а остальные занимали очередь в душ. Ли отыскал Джинсока в его комнате, попросил выйти, «поговорить» ненадолго. Не мог же он при бабусе Ёнду сказать, что собирается выяснять каким хуем его бестфренд почти что изменяет ему с парнишей, у которого даже член ненастоящий. Скажи он это при свидетелях, Джинсок бы закатил истерику и начал доказывать, что нарисованные гениталии — это ещё не самое главное жизни.       Младший отвёл Джинсока на кухню и плотно закрыл дверь. Он подошёл опасно близко к О, нагнулся к его лицу и угрожающе начал: — Ну, привет, — произносит Чанмин, подходя к старшему вплотную, пока тот не утыкается спиной в край стола. — Т-ты чего?.. — Джинсок начинает заикаться, не ожидая такой дерзости со стороны младшего. — Ты так увлекся тем рисунком, что совсем забыл обо мне… — Чанмин дует щёки, делая вид, что обиделся, и убирает челку Джинсока, закрывающую глаз. — Что в нём такого особенного? — Отвянь, не твое дело, что прикопался вообще? — Джинсок толкает Ли в грудь.       И Чанмину явно не понравился такой ответ. В его глазах начали полыхать пара огоньков. Он хватает старшего за руки, закручивает их за спину и прижимает Джинсока к холодной поверхности стола. Джинсок брыкается и пытается вырваться, но разница в массе берёт своё. — Чанмин, не сегодня, я не хочу, — О размеренно пытается донести мысль в голову младшего. — Мне плевать что ты хочешь. Помнишь обещание? Не отказывать в просьбах друг другу. Я слишком долго терпел все твои выходки.       Джинсок наконец поддаётся, вспоминая об их уговоре. — Ладно, делай, что хочешь, только давай по-быстрому, — произносит на выдохе старший.       Чанмин ослабляет хватку, и Джинсок быстро разворачивается, хватая младшего за щёки и целуя в губы. Ли с широко распахнутыми глазами смотрит, как старший через силу выдавливает из себя это. Джинсок даже закрыл глаза и сжался. Это разбивает сердце Чанмину. Но он не может с собой ничего поделать, когда наконец получает то, что хочет, а хочет он в данный момент — О Джинсока. Чанмин пальцами очерчивает контур лица старшего, хватает его за подбородок и углубляет их поцелуй. Чтобы Джинсок расслабился, Чанмин одной рукой держит старшего за талию, а второй поглаживает его бёдра, запрокидывая одну из ног О себе на талию.       Джинсок скулит в губы Ли, и младший отстраняется. Чанмин улыбается, но не находя ответной реакции, улыбка спадает и превращается в ухмылку. «Если он хочет играть в недотрогу, то я подыграю», — подумал про себя Ли. Он одним быстрым движением расстёгивает джинсы старшего и спускает их вместе с боксерами. А после и сам спускается на колени, обхватывая член Джинсока своей ладонью. Джинсок закусывает ладонь, чтобы не стонать на всё общежитие, второй рукой он опирается на стол.       Младший, после нескольких поглаживаний рукой, проводит языком от основания до головки члена О, на что у последнего перехватывает дыхание.       Чанмин полностью вбирает в себя член младшего, а после движется плавно и медленно, выходя и облизывая головку. И ему, наконец, удаётся сорвать короткий стон с уст младшего. И этот короткий стон после перерастает в нечто большее и громкое, когда Чанмин начинает пальчиком растягивать старшего. И после Ли добавляет ещё пару пальцев, не переставая сосать. Чанмину так хорошо, старший полностью в его руках, во всех смыслах этого слова. Он такой крохотный, его хочется сжать в объятиях и не отпускать, а тем более, не отдавать никому другому. Другому…       Чанмин резко отстраняется, от чего Джинсок начинает поскуливать. Но Ли вспоминает о всех тех безумных вещах, которыми забита голова старшего, в частности, теми китайскими порно-мультиками. У Чанмина что-то переключается, наверное, всё же, собственнический инстинкт сыграл свою роль. Он берёт старшего за талию, приподнимает его и усаживает на стол, стягивая с себя футболку и спортивные штаны. А после и стягивает футболку с Джинсока. Чанмин не хочет причинять вред старшему, но тот просто сам напрашивается на то, чтобы выебать из него всю эту дурь. Чанмин с силой раздвигает ноги старшего и без промедления входит в него полностью. Джинсок вскрикивает от боли и начинает вырываться, но младший крепко держит его бёдра в руках. — Ну и что ты плачешь? Тот нарисованный чувак бы с тобой не церемонился, — Чанмин выходит из себя. — Он бы позвал своих дружков, и они бы все дружно тебя поимели по кругу.       Чанмин буквально вдалбливает младшего в стол. Не прерывая толчки, он опускается и припадает губами к коже Джинсока. Он ведёт дорожку из поцелуев от пупка до ключиц, ставя алые отметки на видном месте. Чтобы все видели и все знали.       Когда Чанмин чувствует, что подходит к финалу, он ускоряется, схватив коленки старшего и раздвигая его ноги ещё шире.       Ли с рыком кончает, не выходя из Джинсока, сразу после того, как сам Джинсок кончает и пачкает свой живот. Чанмин падает на старшего, обхватывает того руками, целует обожаемую грудь, ключицы, плечи. Он поднимает голову и видит, как Джинсок глухо плачет, прикрыв глаза одной рукой.       У Чанмина сжимается сердце, и он был готов убить любого, кто обидит его любимого, только вот у этого обидчика лицо самого Ли. Младший убирает руку Джинсока и целует того в глазки, слизывая проступающие слёзы. — Прости, прости меня… Я больше так не буду. Обещаю, — Чанмин вымаливает прощение и целует руки старшего. — Я… Я люблю тебя…       Чанмин сам не ожидает от себя таких слов. Внезапно на кухне повисает тишина. Джинсок прекращает хныкать и широко раскрывает глаза. — Забудь… — Чанмин хотел уже было собраться и молча уйти, но Джинсок перехватывает его руку и останавливает. — Это ты сейчас серьезно…? — О внимательно смотрит на младшего. — … Возможно, — робко отвечает Чанмин, боясь ответной реакции.       Но Джинсок ничего не говорит, он вытирает остатки слёз и дарит Чанмину светлую искреннюю улыбку. А потом приподнимается и крепко обнимает.       Джинсоку больше ничего не нужно, никаких аниме и секса по дружбе. Как и Чанмину. Он уже получил то, чего так долго желает — его искреннюю улыбку, адресованную только ему одному и больше никому.