Кое-что никогда не меняется (рабочее)

Можно было бы сказать, что очнулся я под дулом автомата, но это далеко от истины. То есть, я сначала успел с перепугу прыгнуть в ближайшую канаву, рвануть вдоль нее со спринтерской скоростью, сбить с ног не вовремя вышедшего из-за угла другого автоматчика, выскочить из канавы, скатиться под откос, проломив метров шесть сплошного кустарника, чудом не посбивать на бегу лбом пару десятков деревьев... А только потом, окончательно запыхавшись, да и заблудившись тоже, начал что-то соображать. И первым делом упал носом в землю. Очень вовремя, поскольку на голову уже сыпались листья, срезанные пулями - автоматчики очнулись от моего бенефиса. И они приближались, поливая кусты таким градом выстрелов, что мне оставалось лишь молиться, зажав уши от грохота. И еще - ползти, медленно-медленно, чтоб не так отсвечивать шевелением веток. Впрочем, очередная дорожка взметнувшихся листьев чуть ли не перед носом заставила меня сменить тактику, рванув со скоростью беговой ящерицы. Никогда бы не поверил, что могу так нестись даже не на четвереньках, а практически в упоре лежа, отчаянно загребая всеми конечностями. А дальше все просто: пара десятков секунд "погони", еще один откос и мелкая речка далеко внизу... Секунда полета. Плеск, удар и давящая на уши мутная вода. Отчаянное барахтанье вслепую. Течение, сшибающее с ног. Выдохнул до упора, пошел на дно. Вот она - опора! Зацепился, оттолкнулся. Вынырнув, первым делом осмотрелся и погреб к нависшему над водой "козырьку" глины. Отсюда, снизу, обрыв вовсе не казался высоким, да и речка, как выяснилось, лишь выглядела мелкой. Впрочем, и особой глубиной похвастать она не могла: слишком глубоко, чтобы разбиться, слишком мелко, чтоб утонуть - примерно так. Сверху послышался треск и невнятные возгласы, судя по тону, издаваемые кем-то очень разозленным. И, кто-бы это ни был, почти наверняка искал он меня. Мельком глянув на кроны деревьев, сквозь брызги воды выглядевшие, как темная зеленоватая дымка, я прибавил хода. Дорвавшись до укрытия, закрепился, цепляя скользкую глину. У берега вода текла медленнее, а грохот стремнины надежно заглушал всякий звук с моей стороны, так что пока что можно было расслабиться и заняться чем-нибудь кроме удирания от смерти. Постучать зубами например - от страха, холода и адреналинового отходняка. Или же подумать на тему: "Шозанах это сейчас был?" Неизвестный тем временем добрался до обрыва. Чуть не оскользнулся, чуть не рухнул в воду, просыпав вниз куски глины, и пожелал кому-то чего-то, явно недоброго. Плюнул с обрыва. Всадил очередь в ничего ему не сделавшую речку. Постоял, высматривая в зеленоватой не то от света, не то от ила, воде что-нибудь интересное. Труп, например. Повторил процедуру, начиная с плевка. К четвертой очереди я крепко задумался, есть ли у этого кадра поблизости склад с боеприпасами. К шестой - окончательно уверился, что есть, да не склад, а как минимум арсенал армейской части. Возможно, даже, сразу с патронным заводиком. На десятом по счету потоке свинца стрелку, наконец, надоело развлекаться охотой на рыбу, всплывшие тушки которой стали его единственной добычей. Я, услышав удаляющийся треск, облегченно выдохнул, но действовать пока не спешил. И, только убедившись, что рыболов-охотник свалил в туман, аккуратно полез вверх. Проблем с подъемом не возникло: в плотной, от близости воды, глине получались весьма неплохие ступеньки, да росли кое-где особо ушлые кустарники, умудрившиеся таким замысловатым образом выбить себе место под солнцем, отдельно от прочего подлеска. Оказавшись у цели, осторожно выглянул над краем обрыва. Никого. И ни постороннего звука, но тут я мог ошибиться из-за ветра, непрерывно шуршавшего кронами. Шум листвы то нарастал, то слабел до едва различимого шепота, так что на пару минут я замер, внимательно вслушиваясь. Наконец, затекшие и замерзшие на ветру руки-ноги пересилили свежепрорезавшуюся паранойю, и я перевалился на сухие листья, устилавшие землю под деревьями. Разумеется, по другую сторону речки. Отдышавшись и спрятавшись, на всякий случай, подальше в лес, я снова вспомнил о намерении включить мозг. Но вопрос: "Кто виноват?" - отложил напоследок, как не критичный для выживания. Остановился на: "Что делать?" Или даже так: "А знаю ли я, что делать в таких случаях?" Потому как уроки ОБЖ, это, безусловно, круто, но! Там рассматривается мирная жизнь, и, как следствие, большинство советов сводится к методам поиска местных жителей. А мне что-то как-то расхотелось с ними встречаться, после "теплого приветствия". Решил двигать вдоль оврага, "впадавшего" в тот, по дну которого текла речка. Чтобы, значит, было, куда прыгнуть в случае "дружеской встречи" с аборигенами. Оказалось, не я один такой умный. Буквально через полсотни шагов прямо по курсу раздался явственный треск - с таким же точно звуком недавно я сам проламывал кустарник собственными ребрами. Сделав логичный вывод, что некое тело брякнулось в овраг, я тут же последовал примеру, надеясь, что в собственном шуме неведомый прохожий не услышит моего приземления. В ином случае о незаметности не могло бы идти и речи - треклятые кусты трещали похлеще автоматной очереди. Кажется, изначально у меня был паршивый план, пригодный только для выманивая врага на себя, но никак не для пряток... Ожидания оправдались - некто в мотоциклетном шлеме и кожаной куртке внимательно водил стволом пистолета вдоль края оврага, не догадываясь посмотреть вниз. Мне такая его увлеченность делом оказалась только на руку - на корточках, тщательно выбирая место для каждого шага, я сумел подкрасться незаметно. Когда уже распрямлялся, вкладывая весь почти центнер веса в удар от самой земли, успел подумать: "Если он неагрессивный, потом извинюсь". Удар вышел такой, что меня и самого до пяток тряхнуло. Голова мотоциклиста задралась, пару мгновений он смотрел в небо, словно увидел что-то непередаваемо интересное. И, даже падая, не смог оторвать взгляд от этого дивного зрелища. Честно говоря, первым делом стоило бы скрутить "военнопленного", затем обыскать и лишь после переходить к знакомству. Но я начал со шлема - все же совесть немного покусывала. И страх тоже - вдруг я прибил парня? Стеклянный щиток на шлеме подавался неохотно, что-то его удерживало. Но затем одумался и пополз вверх сам, словно в шлеме стоял стеклоподъемник. Вот медленно показался узкогубый рот, сплюснутый нос, закатившиеся глаза почти без белков... - Ну ты и урод, парень, - от неожиданности вякнул я вслух. Оказалось, поторопился, не все еще видел. Потому что глаза показались снова. Вторая пара. - Вот бля... Батар... Почему-то эта новость меня даже слегка успокоила. Наверное, то уснула совесть - все же батаров я воспринимал исключительно как игровых ботов, агрессивных и подлежащих скорейшему уничтожению. По крайней мере, тех, что целились в меня из чего-нибудь огнестрельного. Так что укорять себя за нападение на незнакомого разумного расхотелось, а захотелось сделать ноги как можно дальше. Очень уж у нашего человеческого брата "теплые" отношения с батарианцами. На тот момент я даже не задумывался, откуда вообще взялось в осязаемой реальности этакое чудо. Разум обрабатывал единственную задачу - выжить, и плевать хотел на всякие несущественные подробности. "Батары есть, батары опасны, вот и все, что сейчас нужно знать". Примерно так я представлял себе ситуацию. И, прихватив трофейный ствол, порысил в сторону все еще слышавшихся выстрелов. Вряд ли там до сих пор ловили меня - даже учитывая вероятно бесконечные патроны в оружии, глупо палить в каждый куст столько времени. А значит, у батаров нарисовались неприятности, причем почти наверняка нарисовал их Альянс. И, следовательно, мне туда. К людям. Осторожности ради все же решил не соваться близко к пулям, а зайти в тыл медленно смещавшейся схватке. Приходилось постоянно прятаться - на пути все чаще попадались батары, то куда-то пробиравшиеся по лесу, то обустраивавшие походные лагеря. Один из охранников последнего привала выглядел особенно колоритно: в широкополой шляпе, жилетке на голое тело, сапогах и бахромчатых штанах. Пушка в руках, здорово похожая на обрез дробовика, придавала ему окончательный вид беженца с дикого Запада. Я обошел дозорного ковбоя десятой дорогой, твердо помня, что дробовик - верная смерть в ближнем бою. И нарвался на другого охранника... Услышав четкий щелчок, едва успел грохнуться наземь, спасаясь от длинной автоматной очереди. Стрелок, выступив из-за дерева, зачем-то на несколько секунд оттянул затвор дымившегося оружия. Затем, вновь со щелчком, вернул его на место и вскинул автомат к плечу, явно собираясь целиться. Зря - я лежал-то всего в паре метров от него. А потому поступил так, как следовало бы самому батару - вскинул заранее снятый с предохранителя пистолет и высадил всю обойму в направлении "примерно во врага". Тот опять же ступил - уже прицелившись, вместо того, чтобы стрелять на поражение, шарахнулся в сторону... да так и завалился набок. Кажется, три пули, или четыре его достали. Конспирация, однако, накрылась злобными выкриками за спиной, и я рванул со всех ног, на бегу подхватив у раненого автомат. Бес с ним, что незнакомой породы, то есть, системы. С АК разобрался в свое время, и с этим разберусь. Отстали преследователи довольно быстро. Почему так, выяснять я не стал, так как наконец-то нашел человека. Почти мертвого. Что "почти", а не "совсем", я догадался только когда он шевельнулся и прохрипел что-то... Вроде, во второй фразе было "нот си", а первая... да, точно - "ху а ю". "Кто ты? Не вижу" - вот, что он сказал. - Хуман, - ответил ему, присаживаясь рядом на корточки. - Человек. Раненый снова захрипел. "Гив ит". "Отдай это" - он протянул в ладони армейские жетоны. Я бы переспросил, кому. Но не настолько хорошо знаю язык. Тогда не знал, вернее. Да солдат уже и не ответил бы. Я прикрыл парню глаза и впервые с момента "высадки" почувствовал мерзкую мелкую дрожь, признак того страха, что лишает сил, а не дает их. Организм явно начал постигать ту простую истину, которую разум давно уже принял - все здесь настоящее. Кровь. Смерть. Батарианцы. Тогда эти понятия стояли для меня в одном ряду, не слишком отличаясь оттенками смысла. Пригибаясь и шарахаясь от каждой тени, я шустро полез на ближайший подъем. Просто потому, что обычно напуганные люди бегут вниз. Так быстрее, да, но я слишком хотел жить, чтобы верить в легкие варианты спасения. И наверху, разумеется нашел батара. Он-то уж точно не был напуган. Напротив, чувствовал себя в полной безопасности, прильнув к прицелу снайперской винтовки. Рядом со снайпером лежал потертый автомат с примотанным веревкой оптическим прицелом и человеческий визор. На смену страху пришла злость. Холодная. Расчетливая. "Это убийца того солдата" - вот, что я подумал. - "И у него есть оружие Альянса. Оружие которое поможет мне выжить". Поскольку автомат я, за неимением магнитных захватов, тащил в руках, то и не опасался, что выдам себя шипением раскладывающегося ствола. Навел прицел на затылок стрелка. Задержал дыхание, как учили в армии. Внезапно подумалось, что того парня, у которого я отобрал это оружие, наверное, учили так же. Вот он и сглупил, взявшись целиться почти в упор. Просто потому, что так привычней. Или потому, что не мог заставить себя выстрелить в живое существо и тянул время? А я то что сейчас делаю, как не то же самое? Да что за хрень, в прошлый раз ведь получилось! Неужели потому, что не было намерения именно убить? Возможно. Но в этот раз я слишком долго собирался спустить курок. Не знаю, на что среагировал батарианец - на сверлящий взгляд в спину, или на едва слышный звук подавшегося курка... Во всяком случае, он моментально перевернулся на спину, подхватив автомат и бросив винтовку. Мои выстрелы же наткнулись на кинетический щит. Пришлось упасть, используя склон холма как укрытие, пропуская над головой короткую очередь - хитрый гад явно берег температуру. Ответить ему такой же короткой очередью. Сменить позицию. Вовремя - мощный выстрел снайперки прошил насквозь мое хилое укрытие. Вскочить на колени, выстрелить несколько раз, садя щит. Кувырок. На месте, где только что был я, пропахал землю масс-импульс. Что я точно понял за несколько секунд схватки - те батары, что мне раньше встречались, даже не были солдатами, несмотря на все вооружение. Солдат мне встретился только теперь, и главной задачей для меня стало - не стоять на месте и не давать ему добраться до автомата. Батар, к сожалению, оказался действительно хитрым - поняв, что из мощной, но редко стреляющей винтовки меня не прищучить, забил на ответные выстрелы, кинулся к скорострельному оружию. Я прижал курок, поливая чужой щит градом пуль, и все же не успел остановить врага. Он подхватил автомат одной рукой, сходу открыв огонь. Я снова зарылся носом в землю. С минуту ситуация оставалась патовой - батар не мог достать меня сквозь укрытие, я не мог высунуться оттуда, поскольку даже щита не имел. И желания отбивать пули башкой - тоже. Но кроме того, я отлично понимал, что сейчас враг обходит мою ненадежную позицию, чтобы ухлопать одного слишком самонадеянного типа. И где прятаться? Сбежать? От снайпера. Ну-ну. Зарыться в землю? Думаю, он будет аккуратно смотреть под ноги. Встать в рост и героически... отбросили. Этот вариант и без моих телодвижений устроится. Так, еще раз. Засада в земле. Где он точно не станет смотреть? Там, где нормальный человек прятаться не станет. Значит... Подошедшему батарианцу открылось зрелище пустой площадки за складкой склона. Напряженно осматриваясь, боец Гегемонии крался к баррикаде, держа наготове оружие. Человек, на редкость самонадеянно атаковавший, даже не включив щиты, мог начинать молиться... В принципе, батарианец ожидал от человека хитрости. Даже про план с норой догадался - не зря ведь тот последние три минуты расстреливал землю. Обычный способ быстро устроить небольшой окоп, все равно боеприпасы неограничены. Словом, батарианец ждал, когда человек соизволит выскочить из засады. Даже пострелял заранее в парочку подозрительных мест. Вот чего он не ждал, это того, что засада окажется внутри самой баррикады, буквально изрешеченной пулями. Мощная подсечка сшибла четырехглазого с ног, удар прикладом выбил автомат из рук, а пинок в живот отшвырнул бойца в сторону. Тот схватил снайперку, уже понимая, что попался на простейший крючок - мог бы раньше догадаться, что пули штурмвинтовки не могли прошить насквозь земляную баррикаду, и уже по этому выводу найти схрон. Батарианец вновь успел сменить оружие: потерянный автомат - на снайперку. И снова пляска со смертью - кувырок, кувырок, кувырок. Не останавливаться. Не катиться все время в одну и ту же сторону, не держать ритм в изменениях направления - словом, не давать врагу ни шанса предугадать мое поведение. И стрелять, стрелять, стрелять. Я даже не понял, когда он умер. Остановился, лишь убедившись, что батар уже не шевелится, и не пляшет вокруг него синее пламя щита. Да, вот это я понимаю, настоящий самурай. До последнего не сдавался. И, будь на нем какая-никакая броня, помимо кинетической, примерял бы я деревянный макинтош. Снова продрал по спине холодок, и все внутри боязливо сжалось. По волоску прошел, право слово. Точнее, все еще иду, поскольку челнока Альянса рядом нет, и, если штаны просиживать, не будет. Поспешно подняв оружие снайпера, занял ту же позицию, что и он, вжался в землю. Автомат положил рядом - учусь на чужом опыте. А то ко мне тоже так кто-нибудь подкрадется незаметно... Осмотрел окрестности, нашел горстку солдат Альянса, уже отступавших в мою сторону. И просто кучу батарианцев. Впечатление было такое, что они под каждым кустом расселись. Я даже подумал, было, что людям конец, и мне в том числе, но, оказалось, перестрелку вели далеко не все четырехглазые. Большинство попросту прятались. Я еще раз изучил позицию, и в голову пришла шальная мысль - батары отсюда как на ладони, в руках у меня снайперка... помогу альянсовцам вырваться, они меня вытащат... Взгляд упал на визор. Если и прибор и винтовка принадлежали тому парню внизу, наверняка в визоре есть система наведения. Смогу ли я выстрелить? Не в бою, а вот так, из засады? Проверим. Почему бы и нет, собственно. Жить хочу - выстрелю. Нацепить обруч на голову. Включить круговой обзор - пиктограмму и дурак бы понял. Поймать оптику винтовки в отрисованный прицел прибора. Тот выдает увеличенное обработанное изображение и рекомендацию на нерусском. Вроде, просит поднять ствол повыше. Исполняю, и визор радует надписью "реди". "Готово". Так, теперь - собственно, тактическое изображение. Все противники отмечены стилизованными фигурками, и это хорошо. Значит, я буду стрелять не в живых существ, а в кучки пикселов. В ботов. Привычное дело. Отряд Сигма... вернее, то, что осталось от отряда, отступал к эвакуационному челноку. Батары прижали плотно, буквально стену огня поставили. Ни шанса ответить тем же - мало стволов, мало щитов. Мало времени у раненых. Люди огрызались исключительно короткими "пугающими" очередями, не наносящими вреда даже щитам врага. Но, когда очередной четырехглазый встал во весь рост, чтобы издевательски выпустить веер пуль в людей, ответный выстрел оказался неожиданно эффективным. С дыркой точно по центру прямоугольника из глаз, батар тихо рухнул наземь. Поскольку шел он последним, вражеский отряд не сразу заметил потерю. Говоря точно - только на третьем покойнике. И еще двое понадобилось им, чтобы понять, что отстреливаются не только отступающие автоматчики. Те, кстати, поняли соль дела немного раньше и уже вовсю вели переговоры, перебирая частоты связи всех пропавших солдат. Наконец, в ответ на вызов: - Джефферсон! Седьмой, седьмой, ответь! Прозвучало: - Седьмой на связи. - Джефферсон, как ситуация? - Нет, - сухо заявила рация. - Что нет? - Не Джефферсон. Он мертв. - А ты кто вообще? - Я стреляю в твоих врагов. - Звание, солдат! Или тебя уставу не учили? - прорычал сержант, подключившись к линии. - Не военный, - ответила рация. В сопровождении очередного батарианца, получившего вентиляцию черепа, это заявление выглядело, по меньшей мере, издевательски. Но батары наседали, и разборки сержант отложил напоследок. - Можешь обеспечить поддержку, когда пойдем на прорыв? - Куда стрелять? Прорыв запомнился надолго и людям и, наверняка, батарианцам. Такого отчаянного "мяса" вторые еще не видели. Такого чудесного спасения первые уже не ждали. Неизвестный снайпер отрабатывал четко, одного врага за другим. Потом один из солдат клялся, что выстрелы ложились через равные отрезки времени, как метроном щелкал. Другой уверял, что несколько раз тот тип пристрелил батаров, которых даже не видел, просто не мог видеть. Что про это подумали сами противники, выяснилось только на вершине высотки, куда отряд прорвался, чтоб закрепиться и вызвать челнок. Все равно частоты пропавших уже проверили, и не было смысла ждать тех, кто не отозвался... Так вот, что о появлении снайпера подумали батарианцы, стало ясно уже при первом взгляде на четыре многоглазых трупа рядом с его позицией. - Действительно, не военный, - хмыкнул сержант, осмотрев потертые тапочки "помощника", штаны и футболку из дешевой синтетики, перемазанные в местной глине. - Так, бойцы! Загружаемся. И невоенного с собой берем, а то интересно мне, где это невоенных так стрелять учат... Где-где. Ответил бы я в рифму, так ведь все равно не поймут. Я и так на разговор с этими вояками годовой запас английских слов потратил. И вообще, они так говорят про мою меткость, будто это что-то плохое! Или тут у них все настолько косые, что даже облегченный элементом-ноль ствол удержать не могут? Или мне просто с оборудованием повезло... Визор даже поправку на ветер давал, на основе статистики полета предыдущих пуль. Отдача... ну да, в плечо бъет. Примерно, как у Калашникова, с такой силой. Словом, ничего сложного. И все же, пока челнок добирался до несущего корабля, на меня все смотрели, как на неведому зверушку. Корабль на "Нормандию" оказался ни разу не похож. Красивой галактической карты не было и в помине, ее место занимала стойка из мониторов, с обеих сторон которой транслировался чертеж "птички". А вдоль стен торчало куда как больше народу с консолями, чуть ли не до дверей добираясь. Через эти-то двери меня и провели на лестницу, затем в медотсек - этот оказался на том же месте, что и в игре. - Ну-с, что у нас? - радостно вопросил доктор. - У парня стресс, - заявил сержант, тыкая в меня пальцем. Стресс? У меня? А почему я не в курсе? И ведь даже не вспомнил, что вроде как настоящую мясорубку прошел, надо расплакаться, раскаяться... что там еще надо? - Что-то не похоже, - с сомнением протянул эскулап. - Он визор Джеффри цапнул. Тот засек, что боец дергается, да и вкатил ему лошадиную дозу успокоина. - Проспится, да и все, - врач уже собрался отвернуться, но сержант на этот счет высказал свое мнение, цапнув доктора за рукав: - Э, нет. Мне через час отчет писать, а тут это чудо упоротое на шее. А я действительно что-то "поплыл". Видимо, со схлынувшим адреналином ушла и всякая возможность сопротивляться успокоительному... Очухался в тесном кабинете. И... да что там расписывать, хреново мне было. И от вопросиков их провокационных, и так просто на душе паршиво. Наверное, от "успокоина" отходняки. Но не били. Словами душу наизнанку выворачивали. Ну как... пытались. Про родню гнали, про Родину. Только Родина у меня другая, ребятки, и родня далеко, вам не добраться. Словом, понял я так, что меня на "засланного казачка" проверяли. - А теперь скажи, - сощурился "особист". - Как планетка-то называется, откуда тебя сняли? - Мендуар. Это я еще на поверхности выяснил, что угодил на возможную родину командера. И, скорее всего, как раз во время знаменитого нападения работорговцев. Разговоры внимательно слушал, какую планету бойцы материли. И, что характерно, этажи строили вполне себе по-русски. Надо будет иметь в виду, на всякий пожарный случай, хоть как-то можно будет объясниться. А то мне здесь толмача с древнерусского на буржуйский полчаса искали, пока не выудили где-то словарь для автопереводчика. - И как ты там оказался? Эх, пропадай моя телега. - Местный я! Один хрен сейчас на планете полный бардак, и найти ничего не возможно. А особист как-то нехорошо ухмыльнулся. - Местный, говоришь... Здесь и родился? - А как же, - киваю, а у самого чуть ли не волосы дыбом. Очень уж тон у этого типа довольный. Где я прокололся? - Хорошо. Тогда я спрошу по-хорошему еще раз. Последний. Как ты оказался в разгар войны на батарианской колонии?