Не ищи меня в море – я не пена морская, я не то, что зовется волною, я не стану прибоем, в синеве не растаю, но всегда буду рядом с тобою…
Могучие волны вымывали борозды в песке, то налетая на золотистый берег, то вновь отступая прочь, готовясь нанести ещё один беспощадный удар. Алое зарево, подплывшее к горизонту, пылало так бесстрашно, так нестерпимо ярко, что его огонь не грел, но обжигал. Даже воздух в этом мире был другим. Едким, пропитанным приторными цветами и душистыми деревьями. Здесь пахло тайнами, манящей сладостью и... Пустотой. Несмотря на все изобилие растительности, на бескрайние чащобы зелени и стада пригодных в пищу животных, этот мир был мертвым. Лишенным души, которую вдохнул Создатель в божественный и проклятый Эдем. Земли обетованные, в которые закрыта дорога во веки веков. Отринувшие Бога, покинувшие его по собственной воле, не возжелавшие преклониться пред чуждым нам алтарём, мы блуждали во Тьме, не находя покоя. Узники собственной любви, так отчаянно желавшие стать свободными душами, принадлежавшими лишь друг другу. Тернистый путь, вымощенный страданиями, горем и кровью завёл нас в мир, где не было Зла и Добра, не было Творца и его благодати, не было его прекрасных творений, не было безропотного раболепства и золотых цепей. Этот мир принадлежал нам, падшим ангелам, и никакой Бог не сможет сжечь его дотла. В самом сердце могильной земли Люцифер, Князь Света и Истины, возвел Небесный Дворец во сто крат прекраснее необъятных белых Палат Создателя. Словно насмехаясь над ним, мы закрыли от него свой разум и стали жить во Дворце, как простые смертные, коим не чужды плотская любовь и несметные яства. Нас, покинувших Эдем, было достаточно, чтобы дать отпор Творцу и заставить его склониться перед единственным достойным правителем Неба и Земли — Люцифером. Но вместо войны мы выбрали мир, выбрали удел смертных и падшие ангелы во главе с Утренней Звездой, моим мужем, сложили почерневшие крылья за спинами и никогда больше не расправляли их вновь. У меня же никогда не было крыльев, и скрыть свою силу я не могла, ибо Творец создал меня из осколка зари, из чистейшего огня, вдохнув в меня всю красоту запретного Эдема. И по воле Его на землю ступило прекраснейшее из всех творений, кои видывал Райский Сад. Но огонь всегда остаётся огнём, даже если его контролируешь. Вспышка кристально чистой любви проскользнула между мной и самым могущественным и преданным Создателю архангелом. Люцифер предал Творца. Люцифер возлюбил меня сильнее Его. И Люцифер пал. И вслед за ним пали те, кто возлюбил Люцифера сильнее, чем Бога. И вот мы здесь, на этой живой и безжизненной земле. Коронованные венцом Зла. Только мы были способны зайти так далеко, что смогли любить друг друга без страха и сомнений. Кто же ещё подарит нам крупицу любви, сострадания и милосердия? Кто ещё, зная нас так, как знаем себя мы, сделает хоть что-нибудь ради нас? Никто. Только мы и способны любить друг друга без постулатов и небесных оков.* * *
Девушка, облаченная в голубую ткань, бесшумно скользнула в просторные покои и замерла подле устеленного шкурами ложа, на котором мирно спал мужчина. Его грудь плавно вздымалась, веки едва заметно подрагивали. Золотые локоны беспорядочно разметались по плечам, на скулы легла тень от длинных ресниц, а чувственные губы были слегла приоткрыты. Даже спящий Люцифер был мучительно прекрасен. Где-то за горизонтом сверкнула яркая вспышка, и желтый шар показался из-за бесконечного океана буйной зелени. Лучи осветили пробуждающийся ото сна мир, унося прочь серебристо-синюю эгиду ночи вместе с заливистым ветром. Его завиток случайно ворвался в покои и взъерошил огненно-рыжие волосы Лилит, а яркий свет сыграл на них понятную лишь ему мелодию пестрых бликов. Лучистая, подсвеченная и от этого света нечеткая в туманном отблеске зари она предстала перед проснувшимся князем, распахнувшим поражающие голубизной глаза. — Я бы падал вновь и вновь в глубокую пропасть Тьмы и Пустоты, лишь бы вырвать у времени еще мгновение, чтобы взглянуть на тебя. Эдем меркнет, стоит только взору заметить твое прекрасное лицо, любовь моя. Подойди ближе, прошу. Мне отрадно видеть сны, где есть ты, но еще отраднее прикасаться к тебе и знать, что это не иллюзия. Лилит шагнула ближе, перебросила тяжелую копну волос за спину, не отрывая глаз от мужа, оперлась коленом о край ложа. Люцифер пристально наблюдал за каждым ее движением, ловил каждый взмах ее ресниц, а после не выдержал и быстрым движением привлек ее к себе. — Мой возлюбленный князь, смею ли я просить чего-то большего, если твоя любовь заменяет мне сон, пищу и даже воздух? Внутри меня огонь, но он лишь маленький уголек в пучине чувств. И каждый раз, ощущая на своих губах твой сладостный поцелуй, я бросаюсь в омут и не могу вырваться из него, утопая в вяжущих сетях. — Лилит бережно прикоснулась ладонью к щеке Люцифера, и ее лицо вновь озарилось искренней улыбкой. — Мы слишком поэтичны и нежны в своих речах, не правда ли, муж мой? — На ум не приходит ничего более простого, когда ты находишься рядом. Мужчина сел, облокотившись на перину, лежащую у изголовья кровати. Преисполненное блаженства выражение лица сменилось хмурой задумчивостью, а в голубых глазах промелькнула незнакомая тень. Время ласковых слов подошло к концу. Теперь перед Лилит вновь был мятежный ангел, полный решимости спалить весь Эдем дотла, стоит лишь облечь сомнения в причину. Ведомый чувством гнева, Люцифер обладал огромной силой, и это делало его смертоносным и несокрушимым врагом Творца. — Он сотворил человека, любовь моя. Он сотворил его, подумать только! Из глины! Из грязной, вязкой субстанции, которая по природе своей не создана, чтобы стать материалом для другой жизни. Яхве осознал, что огонь и воздух слишком опасны, чтобы стать плотью, а вода слишком переменчива, чтобы быть подвластной чему-то ещё, кроме собственного течения. Поэтому он выбрал землю, из неё так легко лепить фигурки. Время течёт, а наш божественный создатель вбирает в себя новые сомнения, наполняясь ими с головы до пят и взращивая зерна страха, но его гордыня... Его тщеславие не позволят ему не поглумиться и не создать то, что он беспрекословно подчинит своей воле. Чем глубже Люцифер углублялся в собственные размышления, тем быстрее росло беспокойство в душе его жены. Лилит давно смирилась с суровым нравом ангела, но не могла принять, почему он так и не смог отпустить от себя тень Создателя. Она преследовала его и днем, и ночью, не позволяя вкусить сладострастный плод любви и познать счастье, которое не довелось испытать никому. Но Люцифер, следуя собственным немыслимым законам, вновь возложил на весы правосудия сердце против гордости, и золотые чаши, искривленные от столь тяжелого груза, клонились к земле на равных, не уступая друг другу. — Впуская гнев в свою душу, ты становишься похож на того, кого ненавидишь всем сердцем. Отпусти это, муж мой. Отпусти и огради свой разум и душу от сковывающей все светлое злобы. Подумай о тех, кто тебя любит и кто тебе предан. Зная, что за тобой пойдут и Азараил, и Абаддон, и Асмодей, и все, кто пал вместе с нами, ты не можешь начать войну. Пощади их души, не очерняй их злом, которое им не ведомо! — А как же моя душа, Лилит? Кто спасет мою душу от тьмы? Я чувствую ее… - Люцифер схватил руку девушки и прижал к своей груди, где яростно билось сердце. — Она тянется ко мне своими щупальцами, манит меня, заставляет слушать ее голос. Шепчет и молит, приказывает и повелевает, кричит. И с каждым восходом солнца ее крики становятся все настойчивее, а ее власть надо мной все сильнее. Небеса отвергли меня. И настанет рассвет, в котором земля перестанет быть мне домом, вода покажется ядом, пища будет преисполнена червей, а ты, ты, моя душа… Ты под покровом ночи оставишь меня. И тогда не найду я покоя и демоны мои возобладают над разумом. Наступило мрачное молчание. Лилит размышляла о том, что произошло в эти минуты. О чем знала и о чем молчала. О тайне, которую поклялась сохранить до конца своих дней. Еще в далеком Эдеме, когда весь мир казался ей чудом, а ангелы самыми прекрасными созданиями во вселенной, Лилит узрела в сияющей душе Люцифера крохотное пятнышко, червоточинку, ветви которой словно змеи расползались в разные стороны, стремясь заполнить весь свет, горящий в нем так ярко. С самого начала она знала, что погибель Люцифера была близка, ибо если не бежит он от Бога, то растворится в Пустоте. Творец вложил в Люцифера частицу самого себя, ибо не человека он создал по подобию своему, а первого ангела, наделив его властью и мощью, конца и края которой нет. Лилит прочла это в своих видениях, тайну которых ей открыл огонь. Единственным спасением ее возлюбленного мужа была новая жизнь, благодаря которой он забудет о мести и тьма не сможет взять вверх, сгребая остатки его света и укрывая их клубами черной мглы. Новая жизнь, которая сейчас росла в ее чреве.