Слабость - порок?

      Стоя на краю высокого выступа с завязанными руками, Люси через плечо смотрит назад, на зеленеющую где-то далеко внизу траву. Потом она резко переводит взгляд вперёд, где, скорчившись от боли в паховой зоне, держась за то место, куда ударила не так давно блондинка, к ней очень медленно, говоря низким и шипящим голосом, приближает мастер Жозе. Девушка снова посмотрит назад, на далёкие зелёные поля, с пестреющими цветами.       Довольно сильный ветер порывами дует на блондинку, кидая ей в лицо её же золотистые пряди, отчего хотелось избавиться от этих чёртовых волос. Но мысли быстро уходили на насущную проблему: побег от Жозе.       Она сделала небольшой шажок назад, чтобы случайно не сорваться с этого выступа. Мастер гильдии-соперника тоже сделал несколько шагов вперёд, оказываясь в какой-то опасной близости от Хартфилии.       Девушка знает, что ей никто не поможет. Никто даже не знает о том, что она здесь. Все верят в то, что она сейчас сидит в Магнолии, в больнице для волшебников и, держась на грани слёз, присматривает за своей подругой — Леви.       Она снова смотрит на мастера чужой гильдии, затем назад. Так продолжается несколько секунд, которые тянутся непозволительно долго. Она пытается оттянуть время, чтобы придумать хоть какой-то план для побега, но сама загнала себя в тупик.       Ей довольно быстро овладевает паника, которая не даёт здраво мыслить. Какой сейчас расклад? Возможно, пару минут назад она бы и дала ответ на этот вопрос, но точно не сейчас. В этот момент в голове так много мыслей о том, что ещё секунда — и всё, она навсегда пленница собственного отца. Из-за этого думать о своём нынешнем положении, вернее, как из него выйти, не получается.       С каждым небольшим шагом Жозе паника усиливалась. Люси не знает, что именно должна сделать. Мысли о том, чтобы сдаться на благо своей гильдии, прокрались в голову, но она уже слишком далеко зашла, чтобы сдаться без боя.       Жозе уже стоит в двух шагах от Хартфилии. Ещё чуть-чуть и он сможет захватить её, просто протянув руку. Решение в этот момент приходит само собой.       Качнувшись вперёд, Люси делает резкий выпад назад, отчего оказывается в объятиях ветра, который, словно желая спасти её, противится падению юной волшебницы. Но с каждым мгновением земля всё ближе. Блондинка жмурится, пытаясь воспроизвести в голове лица всех своих товарищей, даже Лаксуса и его верной свиты, ведь, скорее всего, это её последние секунды жизни. — Нацу! — крик сам собой непроизвольно слетает с губ блондинки. Он ведь всегда спасает её. В её сердце зародилась небольшая надежда на то, что он рядом, услышит и обязательно придёт.

***

      Лаксус ненавидит и презирает слабость. Ненавидит каждую мелочь, начиная от взгляда и кончиков волос в человеке, которого считает слабым. Ненавидит всё, что связано с этой чёртовой слабостью.       Ненавидит деда за то, что принимает без разбора людей в гильдию и не хочет передавать ему титул мастера.       А ведь если Лаксус станет мастером, то всё изменится в другую сторону, в лучшую, как свято верит он сам и его команда. В гильдии больше не будет слабых людей; никто, ни одна живая душа, не посмеет косо смотреть на волшебников из этой гильдии, не будет насмехаться. Стань он мастером, то не было бы больше драк без разбора, вечных пьянок и миллиона разрушений на заданиях. Стань он мастером, то гильдия была бы первой в Фиоре.       Но вместо того, чтобы передать ему право стать главным, Макаров продолжает пить своё пиво на первом этаже гильдии, принимая в гильдию всё больше и больше слабаков.       Взять, к примеру их новенькую: Люси, вроде. Дреяр не запомнил её имя. Вернее, делал вид, что не запомнил. Оно почему-то с первой их встречи засело в мозгу. Но даже это чёртово имя не меняло того факта, что заклинательница духов слаба и беспомощна. Сколько раз уже Драгнил вытаскивал её зад из переделок. Три? Четыре? А ведь она в гильдии от силы пару месяцев.       Вот и сейчас она проявила слабость. Не может постоять за саму себя, а расплачиваться приходится всем. На гильдию нападают, разрушают здание, избивают некоторых её членов. И всё по вине этой ненавистной ему блондинки.       Лаксус нехотя отвечает на звонок по лакриме от Миры. Та в слезах, не знает, что и делать, просит его и всю его команду помочь им одолеть врагов, помочь им отстоять товарища, но натыкается лишь на смешок в лицо. Говорит, что согласен помочь, но при одном условии: новенькая должна стать его.       Мира разбивает чёртов хрустальный шар кулаками, заливаясь горькими слезами обиды, но Лаксусу плевать. Он придумывает план, как ему стать мастером гильдии, ему нет дела до этой жалкой девчонки.       Но если это так, зачем тогда подниматься со своего стула, накидывать на плечи шубу и идти в сторону больницы для волшебников, где сейчас раненые товарищи и она, та самая беспомощная новенькая, из-за которой сражается вся гильдия?       Но уже идя под дождём в больницу, Дреяр видит неприметный предмет в луже. Он привлекает внимание внука мастера. Последний присматривается и узнаёт в этом связку ключей слабачки. Но разве она расстаётся когда-нибудь со своими бесценными ключиками? Нет. Естественно нет.       Инстинкты убийцы драконов заставляют его принюхаться. Уже давно знакомый аромат корицы и ванили, который разносился по всей гильдии, заставляя своим приторно-сладким запахом сморщится, и два чужих запаха. Раньше он их не чувствовал.       Лаксус не глупый. Быстро догадался, что к чему. Вот только какое ему дело до этой слабачки? Какая-то болельщица ему не нужна, если ему захочется провести ночь с подобной девицей, то он знает дорогу.       Он ведь ненавидит и презирает слабых — таких, как она. Тогда какого чёрта он не может успокоится, поняв, что кто-то похитил её? Разве это его забота? Пусть Нацу или кто-нибудь другой из её команды ищет и спасает эту невозможную девчонку.       Вот только когда он смог вырваться из собственных мыслей, то увидел, что уже давно покинул город и сейчас идёт по тонкому следу запаха корицы и ванили.       Тогда-то к нему и пришёл идеальный план по завоеванию места мастера. Все ведь любят эту жалкую девчонку, не так ли?       Но в следующую секунду он уловил своим слухом крик. Она звала Нацу на помощь. Что же, это весьма мило. Но придётся обломать феечке надежду: её спасителем будет не её драгоценный Драгнил.       Лаксус подбежал к тому месту, к тому зданию, откуда летела блондинка. Он видел, как она жмурится, явно боясь разбиться. Это вызвало усмешку на его лице и какую-то непонятную тяжесть в груди. Да что же с ним такое?!       Дреяр сделал прыжок вверх, ловко перехватил падающую девушку так, чтобы она оказалась у него на руках и приземлился в шаге от какой-то каменной стены.       Люси резко распахнула глаза, явно не ожидая того, что кто-то всё же пришёл ей на помощь. Она уже обрадовалась, что это Нацу, улыбнулась и хотела повиснуть на шее у своего спасителя, но осознала одну важную вещь — перед ней было не дружелюбное лицо Драгнила с улыбкой во все тридцать два зуба, а ухмыляющаяся физиономия блондина со шрамом на глазу.       Пожалуй, сердце девушки ушло в пятки. Лучше уж разбиться, чем попасть в лапы к этому конченному садисту. — Л-Лаксус?! — удивлённо вскинув брови, Хартфилия старалась не выдавать своего животного страха перед этим человеком, который и так её презирает. Но раз презирает, зачем тогда спасал? Не проще ли было дать ей умереть?       Сама же Люси, по неизвестной даже ей самой причине, тянулась к Дреяру. Он, несмотря на всю грубость и даже жестокость, казался очень надёжным и верным. И как бы он не пытался выглядеть безразличным ко всему, что происходит в гильдии, было видно, что он всё равно ценит своих товарищей — свою команду. Это ведь тоже показатель, разве нет?       Но, чтобы она не думала о нём, он заставлял её бояться его. Она не хотела этого делать и всегда пыталась найти только самое лучшее в Дреяре. Но снова и снова натыкалась на сухое безразличие или чрезмерную жестокость. Но ведь он не такой. Или это опять всё её выдумки, её больная фантазия? — Спасибо, — на лице расплылась улыбка. Люси была благодарна ему. Но сейчас в её сторону полетит куча оскорблений, насмешек и всего прочего. А ведь именно сейчас, когда ей так плохо, одиноко и обидно, она меньше всего хотела бы наткнуться на эти губы, которые по-прежнему будут изогнуты в полунасмешке.       Лаксус хотел уже пустить пару привычных ему насмешек, но увидев эту улыбку, эту наигранную улыбку с печалью в карих глазах, ему захотелось ударить. Сперва того, кто причинил ей боль и заставил потухнуть эти глаза; потом себя за то, что стал распускать нюни. Ему ведь ненавидеть её надо, а он тут непонятно что устроил.       Но этой улыбки вполне хватило чтобы осознать, что именно заставило его подняться с кресла и пойти в больницу. Всё, что он сделал, стоило того, чтобы увидеть её улыбку и услышать её голос.       Но он не понимал почему она? Почему именно та слабая девчонка, в которой нет ни грамма того, чего бы он хотел видеть в девушке, которая будет рядом с ним? Он знает, что должен презирать её, ведь она — слабость. Самая обыкновенная слабость, которой не должно быть в его жизни.       Улыбка на лице блондинки потухла. Она больше не могла улыбаться через силу. Она считала, что её дух не сломить, но, кажется, всё пошло крахом слишком быстро. Она обещала себе, что не будет плакать, ведь это ломает её очень сильно.       Но слёзы было не остановить. Кажется, на этом её выдержка закончилась.       А внук мастера смотрел на всё это, хотел усмехнуться над этой её очередной слабостью, но не смог даже насмешки из себя выдавить. Сегодня с ним явно происходило что-то странное.       Он смотрел на неё, на эти уже припухшие и покрасневшие от слёз глаз и, не сдержав себя, прижал Люси к себе. Он знал, что так не должно быть, что это неправильно, в каком-то смысле даже порочно для него. Он не слабак. Так почему же он поддаётся слабости?       Он не должен это делать, ведь слабость — порок. Он не должен быть запачкан этим. Ведь раз это случилось однажды, то значит есть вероятность того, что и второй раз тоже будет, куда же без него.       Ему нет никакого дела до какой-то там болельщицы из команды Драгнила. Ему нет дела до слабенькой заклинательницы духов. Она — слабость. Ей нет места в его жизни. Слабость — порок. Люси — порок. Она неправильна. Её не должно существовать. Тогда почему она здесь? Почему он её обнимает, а не исполняет свой план по захвату места мастера? Почему он вообще пошёл её спасать? Почему ему так невыносимо видеть слёзы ненавистной ему слабачки?       Люси неправильна. Её не должно существовать. Люси — порок. Для неё нет места на этом свете. Так почему бы не покончить с ней сейчас, ведь у него есть такая возможность?       Вот только вместо того, чтобы хоть что-то предпринять, он держит на руках эту девчонку и прижимает её к себе, гладит по волосам и что-то странное бормочет.       Так кто же из них всё-таки слабак? Она или он? И имеют ли сильные право на слабость? Кто вообще имеет право на неё?       Слабость — порок? Если это так, то у Лексуса есть самый ненавистный, самый дорогой и незаменимый порок, от которого стоило бы избавиться, да уже не получится.