Похороны не состоялись

      Тонкая белёсая полосочка дыма поднимается от агарбатти* и растворяется под серым потолком. Они сидят в захламлённой комнате и смотрят очередное тупое, но, чёрт его дери, смешное шоу. В целом, квартира не была неопрятной, но в гостинной ребята бывали чаще всего, поэтому-то, логично догадаться, здесь было грязнее всего. Парни — что с них взять. Поддерживают стереотипы о чистоплотности мужского пола. Не дают им кануть в лету, так сказать.       На улице тем временем уже стемнело. Всё небо обложили дождевые тучи. Скоро пойдёт дождь. Обязательно. Это слишком очевидный исход. Но пока этого не происходит.       — Пойдём в магазин? Я вкусняшек хочу, — Чонгук умоляюще смотрит на Тэхёна.       — Не пойдём в магазин? Я полежашек хочу, — передразнивает Тэ.       — Ну, ТэТэ, ну, пожа-а-а-а-а-алуйсто, — заныл Чон. В такие моменты красота и обаяние черноволосого улетучивались, а Кима начинало коробить. Хотелось бежать в туалет и два пальца в рот.       В их отношениях не всё так мило и прекрасно. Да и встречаются ли они вообще? Они просто съехались и начали вести совместный быт, иногда предаваясь плотским утехам.       Секс по дружбе? Ха.       Никакой заботы и нежности? Ха-ха, брешут.       Гук занял роль заботливой жёнушки в их недоотношениях. А Тэ… ну, он просто существовал. Вместе со своими странностями. С копной рыжих волос. Со своми родинками, которые расцеловывал Куки. Со своей внеземной квадратной улыбкой, которую так обожал брюнет.       — Хорошо. Давай руку, — сказал Ким и, поднявшись, протянул Чону ладонь.       На улице всё-таки начало моросить. Чонгук вздохнул. Через несколько минут лил уже сильный дождь, и трудно было предвидеть, когда он кончится. Ребята взяли с собой зонт, и он частично спас их от участи намокнуть. В итоге парни были просто мокрыми, а могли быть ужасно мокрыми. Хорошее достижение.       В маленьком круглосуточном магазине пару клиентов и какая-то очередная корейская попса на фоне. У заветного холодильника с мороженным, которое было решено купить, парни разочарованно вздохнули. Самые вкусные мороженки разобрали. Но Чон и Ким уже настроились на эту холодную сладость, так что приходится выбирать из того, что есть.       — Наличные или карточка?       — Наличка.       — С вас 10 000 вон, — некрасивый и потрёпанный жизнью кассир взял деньги и после этого вернулся к с своему смартфону.       На улице холодно. Ливень всё ещё идёт.       — Блин, надо было ещё и рамёна прикупить. Есть завтра нечего будет, — затормозил Гук.       — Иди в жопу, Чон, я обратно не пойду. Я хочу домо-о-о-о-ой в тепло-о-о-о-о, — констатировал с издёвкой своё желание рыжеволосый. Он чертовски замёрз и промок, да и не только он. Чонгук явно тоже продрог.       — Хорошо, Ким-мудак-Тэхён. Проголодаешься — будешь водой и воздухом питаться. А я пойду и куплю еду. Себе, — очень тонко намекнул Чон, что Тэ ни черта не получит и будет голодать.       — Эу, ну чо за фигня?       — Я тебе не «эу», дорогуша. Покасики. До встречи в тё-ё-ё-ё-ёплой квартирке, — издевается, гадёныш? Да.       — Ну чего ты такой противный? — рыжий нахмурился и вернул уходящего Чона под зонт. Хотя, вряд ли на их одежде осталось хоть одно сухое пятно.       — Бе-бе-бе, — Гук показал язык и взял Тэхёна за руку. Ким закатил глаза и пихнул парня в бок. И Чон принял правила этой игры, пихнув в ответ. Следом ответный тычок. Снова. И снова.       Под дождём дурачились два влюбленных придурка. И пусть весь мир подождёт. А подождёт ли?       — Эй, щекотка — против правил! — Гук выпрыгнул из-под жёлтого зонта и отбежал подальше.       — А мы правила не устанавливали!       — Хён! Нечестно, нечестно, нечестно! — наверное, если бы Чон был младше, то обиженно бы засопел и ножкой бы ещё притопнул, а так он просто нахмурился.       Ночной Сеул не замирает из-за дождя или прихода темноты. По дорогам всё так же едет транспорт с включёнными дворниками, которые не справляются с обильным ливнем. Водители нервничают, боясь потерять управление над своим железным конём. По закону, чёрт её возьми, подлости слышится визг шин. Звук удара, и машина влетает в дерево.       Оглушительная тишина. Звон в ушах и действия на автомате.       Сирены давно стихли. Чёрные силуэты людей снова спешат по своим делам. А яркий солнечный зонт поломанным хламом валяется на тротуаре.       Тэ отчаянно держался. Копил. В день похорон его накрыла истерика. Ожидаемо. Внутри всё горело, жгло, болело, кровоточило. Неудивительно. Понимание конца пришло только сейчас, когда рыжий увидел фотографию Чона с чёрной лентой на рамке. Слёзы потекли по щекам Кима. Тэ задыхался, громко всхлипывал и стонал. Парень повалился на пол и свернулся в позу эмбриона. Больно? Смертельно! Обидно? Глупый вопрос.       Всхлип.       Ещё всхлип.       — Эй, Тэхён, ты плачешь? Иди сюда, — разомкнув ладони и подсев поближе к рыжику, Чон крепко обнял парня. — Тихо. Это ведь не в реальности. Я жив, я тут.       — Но это мог-гло бы с-лучиться, — икая и захлебываясь слезами и соплями, бубнил Ким. Глаза опухли и покраснели. Лицо отекло. Тэ стал похож на некрасивый пельмешек, над которым надругалась судьба.       — Успокойся, вишенка, — Чон обхватил всеми своими конечностями тушку Тэ и повалил его на себя.       — Спасибо, — прогундосил рыжий куда-то в домашнюю футболку брюнета.       — За что?       — За то, что мне с тобой хорошо.