Рассвет после смерти.

      Жар. Словно разгоралось пламя где-то внутри, где то быть не должно, словно в венах закипала кровь, а каждый миллиметр тела стремился расплавиться от этого всепоглощающего жара. Воздух казался плотным, непослушным, цепляющимся за горло и вливающимся в легкие, сразу же резко выскальзывая обратно, не имя возможности задержаться дольше. От стен комнаты отражались голоса, несдержанные стоны, грязные ругательства и неровный, предательский скрип кровати.       Чародей вновь дернул руками, в очередной попытке прикоснуться к рыжему эльфу, чей сладостный голос, дрожащий в громких стонах заставлял все тело содрогаться в предвкушении разрядки. Но маг лишь снова убедился в том, что кажущиеся хлипкими золотистые подвязки для балдахина кровати Инквизитора достаточно прочны, чтобы удерживать его на месте, как то требовалось эльфу. Дориан был сам виноват, знал это, но такого эффекта он не ожидал, когда раздразнивал своего любовника и откровенно, пусть и в шутку, издевался над ним и его робостью в постельных делах. Теперь Павус был обречен лишь жадно скользить возбужденным взглядом по жилистому телу, с бархатной смуглой кожей, что покрыта раздирающими душу шрамами. Лишь смотреть на то, как Вестник изгибается в соблазнительной линии своей спины, когда резко и слишком глубоко насаживается на возбужденную, пульсирующую плоть любовника. С раскрасневшихся, от недавних поцелуев и частых укусов, губ срывались томные стоны, словно музыка для слуха тевинтерца, который всякий раз неосознанно пытался тянуться руками к Дару, чтобы сжал крепкими пальцами упругие бедра и самостоятельно задать менее мучительный для него темп движений. Но Инквизитор и не думал совершать такую милость по отношению к чародею. Холодные пальцы эльфа скользнули по влажному рельефному торсу мужчины, послышался довольный стон от яркого контраста и Дориан едва сдержал себя, поддаваясь бедрами вверх и более грубо входя в жаркое нутро рыжего, что столь жадно втягивало едва пульсирующую от возбуждения плоть, судорожно содрогаясь и лишь больше распаляясь. - Аматус, - своего жалобного стона не ожидал сам маг, его выдержки должно было хватать на дольше, только этот чертов, коварный, самый безжалостный и ужасный эльф, которого лишь за этот вечер Павус успел проклясть ни один раз, разбивал любые рамки, которые должны были хоть немного сдерживать. - Да-да? - сквозь сладостные стоны, сбивчиво прошептал юноша, едва сжимая пальцы и царапая кожу тевинтерца, отчего тот лишь вновь застонал. Движения сохраняли резкий, торопливый темп, совершенно не собираясь поддаваться жалобным взглядам Дориана. - Я т-тебе шт-торы сожгу... - пообещал некромант, на что его любовник лишь рассмеялся, провокационно замедляя движения бедер и упираясь прохладными ладонями в низ живота мужчины, - аматус... - вновь предпринял попытку чародей, сжимая пальцами ненавистные шелковые веревки и все же сжигая их ко всем чертям. Создатель, этот эльф... крепкие пальцы схватили Дара за талию и резко прижали ближе к разгоряченному телу Павуса, - я слишком... хороший учитель, - недобро усмехнулся маг и не менее резким и через чур сильным движением прижал остроухого к кровати, практически вжимая его спину в мягкие простыни. Рыжий лишь томно посмеялся, едва не задыхаясь в стонах. Совершенно несдержанно, Дориан бешеным темпом вдалбливался в жаркое и поддатливое тело, встречающее его стонами и изгибами. С губ Инквизитора срывалось имя любовника, лаская его слух и заставляя самодовольно улыбаться. Вестник обвил холодными руками шею тевинтерца и крепко обнял его, отчаянно прижимаясь к тому и стараясь следовать темпу. Резкое, грубое движение, жар разливающийся внутри и выплеснувшийся на кожу, от стен вновь отразились протяжные стоны.       Дориан накрыл его губы поцелуем, совсем кратким, насколько сбилось его дыхание. - В следующий раз... когда в мою прекрасную голову взбредет мысль дразнить тебя, пожалуйста, останови меня любым способом, - тихо посмеялся Павус, уткнувшись в шею Инквизитора, на что тот лишь тихо засмеялся, что-то бормоча о щекотке, но язык устало заплетался, так что маг не был уверен, что правильно расслышал своего любовника. - Ты все равно не будешь слушать, - не особо стараясь отстранить чародея, который уже специально щекотал эльфа усами, смеялся рыжий. Его слова были правдой. Провоцировать Инквизитора по большей части было забавно... однако после всегда были серьезные последствия, даже для него, как вечером узнал Дориан.       Главный зал был украшен довольно богато, как и всегда на каменных серых стенах висели темные гобелены с вышитыми на них золотыми символами Инквизиции, не позволяя зевакам забыть, где же они находятся. Яркие витражи были привезены откуда-то из Орлея и изображали что-то совершенно непонятно, но, главное, не связанное с Церковью. Насколько знал Дар, совсем недавно у тех же мастеров был заказан другой витраж, который бы рассказывал историю нынешней Инквизиции. Было бы забавно посмотреть. К тому же, испортить этот зал бы не удалось. Здесь было много, необычного, почти что несовместимого и крайне разнообразного. Даже чем-то напоминало те странные лавки в Орлее, где торговались убранством для поместья, так что все они стояли в одной комнате практически не сочетаясь друг с другом. Порой Инквизитору казалось, что его товарищи просто соревнуются в том, чтобы подарить как можно более странный и кричащий подарок. Чего стоили одни убранства из Тевинтера, которые заказывал Дориан, право, клялся, что некоторые из них были для его комнаты, но так как ныне Павус был вынужден мириться с проживанием в комнате эльфа, оставлять эти безделушки пылиться в покинутой комнате просто не было никакого смысла. А вон те канделябры были из Антивы, богато украшенные, прекрасные, хотя не обладали той броскостью, что орлесианские, их заказывала Жозефина, точнее, скорее их преподнесли как подарок вскоре после бала в Зимнем Дворце. Скорее всего, это был подарок от сестры Жози, но она этого не скажет. Среди этого убранства прочные, дубовые, достаточно мощные столы и стулья из Ферелдена, на которых были вырезаны маленькие мабари, смотрелись немного простовато. Но этого никто не замечал из-за многочисленных кувшинов с прекрасным вином и яствами, которые там всегда стояли в избытке. К тому же, чудесные орлесианские бархатные подушки бордового цвета с золотыми кисточками на стульях скрашивали весь вид. А шторы? Об этих шторах было можно говорить часами... с Вивьен, которая была уверена, что они прекрасно подходят к такому смешению стилей. Впрочем, это мнение у нее появилось только после того, как уставший от придирок Вестник практически рявкнул длинную речь о единстве народов перед угрозой и том, как важно это подчеркивать даже в таких мелких деталях, как убранство зала! Эльф ожидал краткое и недовольное "фи" от мадам, но та удивленно посмотрела на него, а после прижала руку к груди, улыбаясь "сокровище мое, Вы так правы!" заявила чародейка. И это было удивительно. Хотя сам остроухий не очень поверил в ее слова. А на следующий день в зале с потолка почти до самых столов свисали эти шторы с изящными узорами, а восхищенная магесса рассказывала, как сложно было их достать! Но после этого ее речь не трогала зал. Слава Андрасте. Ко всему вышесказанному лучше добавить, что всех выиграл Бык. Трон. Серьезно, настоящий трон Инквизитора выглядел очень внушительно... из-за каменных кунари. Задница Андрасте, первые несколько недель бедный Инквизитор просто шугался этого места, обходя его и старательно не глядя. Но теперь привык. По крайней мере любой, кого он судил, теряли дар речи и первые пару минут пялились на статуи своими неестественно круглыми глазами. - Ваше Инквизитерство, а где же прекрасные пижамки? - смеялся гном, подходя ближе к Дару. Тот едва опустил взгляд, встречаясь со смеющимися глазами доброго друга. Хотелось улыбаться ему в ответ, что и сделал Вестник. Тетрас был прав, в тот день рыжий был не в привычной "пижаме", как он называл свое одеяние, а в обычных штанах, да светлой рубахе, которая изумительно сочеталась с его смуглой кожей. К тому же, та была застегнута лишь до середины, а значит помимо боевых шрамов открывала оставленные злым Павусом засосы и почти синие следы от укусов. - Закончились пижамки, - развел руками глава Инквизиции, едва дуя губы в наигранной обиде. - Как же так? Я немедленно пойду жаловаться Рюшечке, - упер руки в бока писака, так же наигранно злясь, - к тому же, не боишься, что пойдут новые слухи от всех этих... отметин? - Что я слышу? Варрик, ты ревнуешь? - посмеялся остроухий, присаживаясь на край стола, когда эти двое уже подошли к камину, рядом с которым расположился стрелок, - Дориан - просто интрижка, мое сердце принадлежит лишь одному тебе Варрик. - Ну, ты меня успокоил, - усмехнулся гном, - только, давай об этом Посверкунчику скажу я. Хочу лично видеть его лицо. - Бьянка не приревнует? - Она знает, что занимает большое место в моем сердце, - довольно ухмылялся писака. Да, Бьянка. Лишь несколько дней назад они распрощались с той, кто была первой обладательницей такого имени, кто была... пожалуй, той самой любовью этого гнома. Дар в сердцах отругал ее... и очень боялся, что больше никогда его друг не заговорит с ним, но был рад, что ошибся. Варрик не сердился, как оказалось, ни одной секунды на остроухого. За что, разумеется, оказался в плену прохладных объятий Инквизитора, - что это за взгляд? - Какой? - Случилось-какое-то-дерьмо взгляд, - Тетрас ткнул пальцем в грудь Вестника, тот лишь улыбнулся, уже без зазрения совести усаживаясь на стол. - Просто все чаще в мою голову приходит мысль, что совсем скоро все закончится. - Это, знаешь ли, не так плохо. Вспомнить только, сколько раз ты оказывался на смертном одре и как мастерски тебя вытаскивали обратно к нам прямо из под носа Создателя. - Ахах, ты прав, Варрик, - эльф опустил голову, рассматривая носки своих сапог. - Тебя беспокоит не это. - Не это, - юноша почесал затылок, прикрывая темные, полные печали глаза, - когда все закончится, все уйдут. Я знаю это. Всегда знал. Да и все мы это знали. Нас держала лишь цель, лишь... Создатель, не верю, что говорю это, лишь Корифей. Когда его не станет... что тогда? Вивьен вернется в Орлей, судя по всему, у нее будет много дел с магами, да и семья ее почившего возлюбленного, как мне показалось при встрече, будет рада видеть ее вновь, - друзья машинально вздрогнули, вспоминая виверн, а после еще и внезапного дракона, который свалился им как снег на голову в разгар жаркого лета, - Кассандра уйдет восстанавливать орден Искателей, ей это нужно, да многим это нужно. Сэра наверняка вернется к своему разбою, все же не для нее постоянно сидеть на одном месте. Блэкволл точно отправится исправлять свои ошибки, даже если это глупо и, пожалуй, очень опасно... ты вернешься в Киркволл, я знаю, ты вернешься, Варрик, не делай такое лицо. Из-за этого ты не будешь худшим другом, честно. Пожалуй, какое-то время Железный Бык со своими ребятами еще останется, верность - забавная штука. Коул... вероятно тоже уйдет? Чтобы помогать, ему это нравится... Солас уйдет тихо, совсем незаметно, мы не обнаружим его присутствие совсем внезапно. Кажется, совсем недавно он даже попрощался со мной... - Ты ничего не сказал о Посверкунчике. - Дориан, - Дар тихо и омерзительно горько посмеялся, - Дориан... вернется в Тевинтер, Варрик. У него планы. У него революция, пусть и тихая, по его мнению. Он вернется... поэтому он так часто придумывает свои красивые речи, чтобы расстаться со мной самому, пока это не стало невозможно. - Да, в его духе, - невесело посмеялся писака, понимая, что в этот раз очень зря ляпнул о любовнике друга. Хотя обычно вести о Павусе поднимали ему настроение, - у тебя еще будут советники. - О, - вздохнул Инквизитор, - Лелиана хочет стать новой Верховной жрицей. Поскольку я ее поддерживаю, она этого добьется... Останутся только Каллен и Жозефина. Но без всех вас... будет очень пусто, - остроухий посмеялся, - знаешь, Варрик. Я впервые настолько окружен прекрасными, верными друзьями. Знаешь, такими, которые готовы прыгнуть со мной с обрыва, не зная, успею ли я открыть разрыв. Готовы пройти самые глубины Тени со мной. Готовы биться с драконами, пусть хоть с несколькими сразу. Готовы спуститься в глубинные тропы, подняться в морозные горы, плыть через озера, моря, реки. Биться с гигантами, магами, храмовниками и другими ядовитыми тварями. Пойти со мной в древние руины, заблудиться, наткнуться на гигантских пауков, а потом снимать с себя паутину и все равно говорить "это того стоило". Готовы защищать мою еретичную, грешную душу перед самим Создателем... и... впервые я чувствую себя настолько одиноким. - Дар... - начал Тетрас, осторожно похлопывая юношу по спине. Тот едва вздрогнул, - прозвучало как тост, ага? - Ага, - судорожно выдохнул Вестник, выдавливая из себя смех. - Пойдем, выпьем. Этот прекрасный тост того стоит.       Стоя перед активным элувианом, который светился и почти что звал попутешествовать, Дар задавался только одним вопросом "что еще может испортить этот чудесный день?" Никак не ожидал Инквизитор, что ему придется бежать вслед за ведьмой куда-то в магическое место, поскольку одна из его советников видела ту исчезающую в зеркале. И вот теперь надо идти куда-то "туда". Одному. Без подмоги. Без оружия. Вот так. Остроухий недовольно выругался и шагнул в элувиан. - Морриган! - крикнул юноша, в надежде, что его услышит именно чародейка, а никак не местные обитатели. Просто обитатели Тени, а вокруг была именно Тень, никак не могли быть чем-то хорошим и приятным, как теплая подушка на кровати или крепкие объятия товарищей. На его счастье, откликнулась именно первая. - Инквизитор, - голос женщины был встревоженным, едва вздрагивал, а сама она взволнованно смотрела на главу Инквизиции, - прошу... помогите, - это уже было страшно. Характер Морриган никак не подразумевал подобной речи, - Киран... он забежал в элувиан, и я не могу найти его, - фух, славно. Мир встал обратно на ноги. Сейчас с Вестником говорила не та магесса, а говорила самая обычная мать, что потеряла своего ребенка. - Конечно, - кивнул эльф, - почему он убежал? И... как он смог активировать элувиан? - ее сын казался довольно послушным, пусть и любопытным. К тому же, явно очень любил свою мать, чтобы вот так просто сбежать в странное, пусть и любопытное место. - Не знаю, - почти вскрикнула брюнетка. Инквизитор решил больше не задавать вопросов, не надо еще больше злить мать. Вот вернется ведьма, тогда будет можно поговорить.       На их счастье, на них никто не нападал. Стоит напомнить, что Дар был без оружия и какой-либо защиты. Морриган же была чародейкой, но все же без посоха многие заклинания были не так эффективны. А Киран все не хотел находиться. И с каждым новом поворотом голос женщины становился все ближе к гране срыва. А Вестнику, почему-то, совсем не хотелось видеть эту женщину в гневе или истерике. Совсем. От слова "абсолютно". И вот за одним поворотом, что привел их в место, что напоминало арену... - Инквизитор! Мама! - радостно выпалил мальчишка и сделал несколько шагов в их сторону, но после остановился и посмотрел на седовласую женщину, которая стояла рядом с ними. Двое других тоже посмотрели на нее. - Инквизитор, - повторила та женщина, - вот он, сияет, как ночная звезда. Вестник новой эпохи. Вестник перемен. Какая видная персона, несущая свое величие в скромном теле эльфа. - Мы об одном Инквизиторе думаем? - засомневался рыжий. Беловолосая лишь рассмеялась. - Морриган, как отрадно тебя видеть. - Не взаимно... мама. - О, - удивился Вестник, переводя взгляд на ведьму. Та смешно поморщила свой носик, сжимая пальцы и хмуря брови. - Час от часу не легче... еще одни напряженные отношения с родителями, - вздохнул обреченный на очередную ссору детей и родителей Инквизитор. И он был прав. Обе ведьмы начали спорить, одна кричала, вторая говорила с насмешкой и тихо, иногда обращаясь к Вестнику, но остроухий мило улыбался, мол "давайте-ка без меня". Причина ссоры явно ушла далеко от темы Кирана и зациклилась возле самой Морриган и Флемет. Видимо, по мнению первой, вторая хотела использовать ее тело как сосуд для своей души, чтобы жить дольше... и трения пошли дальше. Еще выяснилось, что уже было важнее, что Флемет - это Митал. Факт более чем странный, но... почему-то спорить с ним не хотелось. Конечно, только зеленоглазому, ведьма же, похоже, решила оспаривать каждый вдох своей матери. Хотя, наверняка и сам Дар оспаривал бы слова своей матери о том, что она сама Митал, испей он из того Источника и стань он рабом своей матери на веки вечные... ну или пока смерть не разлучит их. Сейчас же эльф попусту не успел понять, как сам отреагировал на эту сногшибательную и головоотрывательную новость. - Инквизитор! - видимо, растеряв свои аргументы, черноволосая смотрела на остроухого, который все это время старался приглушить свое сияние и спрятать величие перемен за скромностью внешности эльфа, - Вы обещали... помочь вернуть Кирана, - голос отдавал отчаянием. Все же, эта женщина действительно была матерью. Самой обычной. Остальное не имело никакого значения. - Предлагаете мне на нее напасть, Морриган? - спокойно, тихим голосом поинтересовался Дар. Он был серьезен. - Нет... Инквизитор. - Киран пойдет со мной, - улыбнулась вторая ведьма. Эльф поднял на нее холодный взгляд, вызывая у той тихий смех, - какой гро- - Киран? - Дар? - обрадовался мальчишка, с которым последние полчаса не разговаривали. - Знаешь, ты имеешь полное право выбрать с кем пойти. - Я должен... - Никому и ничего не должен, - перебил его Вестник, переводя взор на Морриган, которая точно была готова вцепиться в его горло и загрызть нахрен, - Морриган, почему ты хочешь его вернуть? - Она просто... использует его, как меня. - Ты сама его не ради этой цели завела? - насмехалась Флемет. Кажется, Киран сильно помрачнел, улыбка покинула его лицо. - Я..! - женщина осеклась и вновь посмотрела на Вестника, ища помощи, тот лишь чуть кивнул, - я его мать. Я люблю его... он мое... сокровище. Самое важное, что есть у меня. И если ты посмеешь его... - Я пойду с мамой, - дергая беловолосую за рукав, сказал парнишка. Флемет удивленно смотрела на него. - Ты уверен? - Да... я д... я так хочу. Хочу остаться с мамой, - кивнул Киран. Флемет грустно вздохнула и поднесла к нему руки, что-то шепча. Появилось голубоватое сияние, что окутало парнишку, а после тот едва не упал. Женщина отвернулась и собиралась уходить, вероятно забрав... что-то у... хм, внука? Однако обернулась. - Ты никогда не была в опасности, Морриган. Тело нельзя забрать насильно, - горько улыбнулась назвавшая себя Митал и растворилась в магическом сгустке. - Киран! - Морриган крепко обняла сына, а тот прильнул к матери, не менее крепко стискивая ее в объятиях. Он поднял глаза на Инквизитора, а после осторожно отстранился. - Теперь... его нет. Теперь стало так пусто... и одиноко, - вероятно его слова понимали только двое из трех. Рыжий же почувствовал себя не в теме. И о чем только они говорили? Кого теперь нет? - очень одиноко, мама... - Все мы немного одиноки, Киран, даже когда вокруг много людей, - улыбнулся эльф и погладил парнишку по голове, - пойдем. Это место вызывает у меня мурашки. - Инквизитор, - его за руку остановили прохладные пальцы брюнетки, - я... спасибо. Спасибо, что вернули мне сына. - Родители... не должны терять своих детей, Морриган, - тепло улыбнулся Дар, вздрагивая от маленькой руки, что взяла его за холодные пальцы. Киран широко улыбнулся. Признаться, мальчик оказался очень уж болтливым, это выяснилось на обратном пути по Тени, тот просто не затыкался. Вероятно, магесса еще не отошла от того, что чуть не потеряла сына, так что не затыкала его, а Инквизитору просто нравилось с ним болтать. Это были, пожалуй, самые непринужденные пятнадцать минут его жизни. Давно не было таких легких разговоров. А когда они вернулись в кладовую Скайхолда, Киран крепко обнял Вестника, прижимаясь к тому и утыкаясь носом едва выше солнечного сплетения. - Хей-хей, хочешь впечататься в меня, малой? - посмеялся эльф, вороша волосы парнишки. Юный чародей был теплым, доверчиво жался и особенно крепко сжимал рубашку эльфа пальцами за его спиной, словно это могло помочь ему прижаться хоть немножко поближе. А еще он сопел. Совсем как маленький ежик. Хах, кажется, с ним только что вновь распрощались...       Ощущение того, что скоро все закончится, а жизнь придется возвращать в прежнее русло вскоре пришло ко всем. Когда они вновь собрались за одним столом в таверне, когда вновь рассказывали веселые истории, вспоминали, что пережили и играли в карты. Когда эль пропадал просто бочонками, а пустые бутылки вина можно было использовать как мишени для метания камней или кинжалов, что и пытались сделать некоторые члены Инквизиции после этого вечера. Что же, для достаточно выпивших они было довольно меткими, но, Создатель милосердный, как это потешно выглядело со стороны, когда огромный Бык, щурясь и прикусывая язык, старательно пытался приметиться в одну из бутылок, а в итоге попал в стражника, который проходил мимо и не видел, что за "стрельбище" здесь устроили. Хорошо что это был маленький камушек...       В свои комнаты все возвращались ужасно довольные, веселые, смеющиеся и распевающие громкие, пьяные песни, наверняка разбудив половину Скайхолда, если уж не весь. А на утро пришлось вновь собираться с мыслями и старательно создавать вид бурной деятельности.       Их всех отрезвил суд над Самсоном. Тот, как и любой подсудимый, прослушал свои обвинения, круглыми глазами рассматривая трон Инквизитора. Привыкшие к этому жители Скайхолда лишь прикрывали рты, чтобы не рассмеяться над его выражением лица. Эльф же старался сосредоточиться на своих размышлениях, но не получалось. Самсон натворил много дел, постоянно им докучал, пожертвовал столькими... а скольких убил? Но приговор храмовник вынес себе сам... - Мне не долго осталось, Инквизитор, - прохрипел заключенный, наконец отрывая взгляд от рогатых статуй, - Корифей убьет меня... Вы казните меня... народ меня растерзает. Если мне повезет, то первым меня убьет лириум... я могу... поделиться с командором Розерфордом теми знаниями, коими обладаю, - усмехнулся мужчина, опуская голову. Ему было невыносимо смотреть в холодные зеленые глаза его судьи. Рыжий перевел взгляд на Каллена, который сжимал пальцы и старался сдержаться от того, чтобы не придушить этого наглеца. - С чего бы? - спокойно поинтересовался остроухий, легким движением руки останавливая своего советника от возгласа сомнений, несогласия или чего он там собирался кричать. - Может... сделаю что-то достойное перед смертью. Единственное в своей жизни, - едва слышно прошептал Самсон, - это не раскаяние, - завершил он свою мысль. - Так тому и быть, - Инквизитор сел ровнее на своем троне, - Самсон, Вы будете под надзором нашего командора до конца своих дней, который, судя по Вашему состоянию, придет довольно скоро, - Вестник поднялся с места, давая понять, что не намерен продолжать дискуссии, это окончание суда. Узника подняли, а Каллен направился следом за ними. Милосердием было бы казнить его... но Дар не мог припомнить, когда в последний раз так поступал. Когда он выбирал "милосердную" смерть через отрубание головы? И было ли это милосердием?.. - Инквизитор, - мягкий голос отвлек его от мыслей. Как оказалось, юноша уже вышел во двор Скайхолда и теперь стоял возле лазарета. К нему же обратилась Мира, держа в руках корзину, накрытую сверху тряпкой, так что ее содержимое было тайной. - Добрый день, Мира, - натянуто улыбался рыжий. Магесса улыбнулась в ответ, но намного более искренне. В последние дни с ее эмоциями все было намного лучше. Брюнетка еще плохо сдерживала гнев и слезы, но все остальное поддавалось полному ее контролю, как у любого человека. Ну, насколько люди вообще могли контролировать свои эмоции и чувства, разумеется. - Вы в порядке? Выглядите... подавленно, - теплая ладонь девушки осторожно коснулась лба Вестника, вероятно проверяя его температуру. - Да, да. Все хорошо, не переживай, - отмахнулся эльф. Чародейка вновь улыбнулась, вряд ли веря его словам, но предпочитая не вмешиваться. - Это вещи, для Самсона. Мне сказали, что до своей смерти он будет жить здесь, - придерживая корзину, кивнула колдунья. Дар задумчиво посмотрел на корзину. Интересно, куда его поместили? Не в тюремную камеру, это он точно знал. Вероятно, куда-то в башню командора. Кажется, внизу была закрытая комната с одним узким окном и хорошо запирающейся двери. Последнее остроухий проверил на себе, когда та захлопнулась за ним и ему пришлось проторчать в комнате пару дней, прежде чем Розерфорд нашел его. Самые спокойные два дня в его жизни после конклава. - Помочь? - О, не стоит, - улыбалась Амелл, - это совсем не сложно. А Вам лучше отдохнуть, Вы немного бледны, Инквизитор, - Мира едва поклонилась и покинула Дара, который еще какое-то время стоял возле лазарета, пока к нему не подошел Коул. - Будешь жить здесь столько, сколько тебе осталось, - оповестил Самсона Каллен. Храмовник потер руки, которые освободили от оков и медленно осмотрел темную комнату с одним окном, скромной кроватью и столом, который прикрутили к полу. - Этого даже много, для такого человека, как я... - сухо и невероятно спокойно пробормотал мужчина и сделал шаг в сторону, когда к ним подошла черноволосая магичка с корзиной. Она принялась раскладывать обычные вещи, что могли пригодиться для краткого мига жизни Самсона. - Верно... Мира, ты закончила? - прелестница, названная Мирой едва кивнула и спешно покинула комнату, но перед этим осторожно вложила в руки заключенного яблоко, тепло улыбаясь. Храмовник лишь опустил глаза на фрукт, крепко сжимая его пальцами. Давно ему никто столь искренне не улыбался... он и не заслуживал, разумеется, сам знал. - Значит... ты освободился? - прошептал смертник. - Да, - коротко кивнул светловолосый, осторожно умастив руку на лопатках чародейки и покинув своего узника. Стража закрыла последнего в его новой, не столь ужасной, предсмертной тюрьме.       Поднимаясь вверх по лестнице в свою комнату, Инквизитор внимательно слушал то, что ему рассказывал Коул. Их беседа началась с того, что Коул сообщал, что решил остаться с Инквизицией, даже когда все закончится, пока организация все еще будет помогать людям. Особенно, если его присутствие будет помогать самому эльфу. Рыжий был крайне благодарен. Не смотря на все свои странности, ему нравился этот парнишка. Пусть беседы с ним были... довольно необычными, это мягко говоря, тот все равно оставался замечательным, понимающим собеседником. К тому же, пожалуй, самым искренним из всех.       Когда они зашли в комнату, в ней оказался Павус. Мужчина лежал под одеялом на кровати Вестника, с самым меланхоличным видом читая книгу. - Я останусь с тобой, - завершил свою первоначальную мысль дух, хватаясь дрожащими пальцами за холодную руку Инквизитора. Тот тепло улыбнулся. - Спасибо, Коул, это мило с твоей стороны, - кажется, это обрадовало парня, так как тот немного криво улыбнулся, но приметив Дориана быстро ретировался, натягивая шляпу немного ниже и вновь что-то бормоча, невнятное и непонятное. - Инквизитор собственной персоной! - откладывая книгу на прикроватную тумбочку, начал чародей. Эльф прошел ближе к балкону, разглядывая темнеющее небо. Закат. Жаль из-за облаков не было видно солнца. Наверняка то окрашивало небо в приятный золотистый цвет. Но облака медленно превращались в обычные тучи, лишая этого зрелища. - Это моя комната, Дориан. Я здесь живу... иногда, - посмеялся рыжий, машинально убирая локоны, что свалились на его лицо. - Ай-ай-ай, врать не хорошо. Затащить тебя сюда крайне сложно, - маг присел на кровати, поднимая с пола бутылку вина. Полную. Значит, принес для распития вдвоем. К тому же, сам Павус был голый. Дар, не скрывая интереса, уставился на любовника, - разопьем? - промурлыкал некромант, подходя почти вплотную к Вестнику, - что? - Просто... очень рад, что могу видеть тебя. Ты прекрасен, - улыбался Дар почти от уха до уха. - Аматус, ты не выносим... - Хм? - немного удивился Дар, хотя улыбку с лица не стер и на миллиметр. - Недостаточно романтичен для тебя. Я знаю. Но зачем все перечеркивать одной своей фразой? - драматично вздохнул Дориан, опуская теплую руку на талию возлюбленного и заглядывая в его темно-зеленые глаза. - Хочешь сказать, я слишком романтичен для тебя? - мурлыкнул Инквизитор, скользя холодными руками по обнаженному торсу мужчины и наслаждаясь бархатной кожей. - Именно, аматус. Ты ужасен, - томно выдыхал маг, склоняясь к желанным, немного приоткрытым губам юноши и накрывая их теплым поцелуем.       За окном раздался звук, напоминающий взрыв. Двое повернулись к огромному окну балкона... в небе зиял зеленой разлом и от него веяло магией. - Корифей, - тихо выдохнул Дар, нехотя отстраняясь от любовника. А ведь все молили Создателя, чтобы эта сволочь как можно дольше восстанавливала свои силы. Нужно было просить Андрасте, она лучше слушает. Теперь... придется бежать на срочный совет и, вероятно, выдвигаться к Храму... вроде как, это его кусочки сейчас взмывали в небо. Но с такого расстояния трудно было сказать точнее. - Ах, аматус, произносишь имя другого мужчины, когда находишься со мной, - обиженно и наигранно фыркал Дориан, - беги, я скоро буду, - подмигнул ему тевинтерец. Остроухий грустно посмеялся, очень спешно покидая комнату и почти спрыгивая с каждого лестничного пролета.