Сон

-Балбес ты, Тихонов, балбес, - с ухмылкой басил майор, могучей ладонью гладя гения по голове и улыбаясь во все тридцать два зуба. Ваня моргнул и приподнял голову, пытаясь понять, где он уснул в очередной раз. Перед глазами возник монитор, горящий надписью с названием некоего лекарства – так, все в порядке, он в родной лаборатории на клавиатуре. Тяжело вздохнув, Тихонов отъехал от стола на своем любимом стуле, в котором он передвигался по лаборатории, и потянулся, отгоняя от себя остатки сна. Работа, судя по всему, еще была не завершена, и над программистом нависла опасность визита Рогозиной. Правда, Ваня не до конца понимал, что беспокоило его больше – выговор от начальницы или очередной сон с участием майора. В последнее время (а этим самым последним временем были прошедшие две недели) Майский стал периодически посещать гения в его сновидениях, а сюжет практически всегда сводился к тому, что спецназовец обзывал Ивана балбесом и гладил по растрепанной голове. -Какого черта он меня гладит?! – рассуждая вслух, пробубнил Тихонов, подкатываясь обратно к рабочему месту. Поначалу он не обращал внимания на эти сны. С его-то работой и не такое может присниться. Двадцать четыре часа в сутки голова занята решением всяческих задач и проведением экспертиз, поэтому в те редкие моменты, когда у компьютерщика есть время отдохнуть, отдыхает и его голова, придумывая всякий бред. Но когда картина с Майским повторилась раз третий, Иван призадумался. Снись ему Амелина, он бы еще не удивился, но майор… За те две недели в голове Тихонова что-то перестроилось. Он стал наблюдать за Сергеем, словно выискивая в нем ответы на свои вопросы. Но находил лишь серьгу в ухе, которая вечно отвлекала его внимание. Теперь его волновало, пожалуй, не то, почему Май ему снится, а по какой причине сон имеет именно таковую интерпретацию. -Может, тайный знак какой? – хмыкнул про себя программист, ловко щелкая по клавиатуре в поисках информации о лекарстве, что он обнаружил до погружения в царство Морфея. В ушах раздался звук открывающейся двери в лабораторию. «Капут!» - Ваня моментально прикинул все варианты дальнейшего развития событий, от гневного испепеляющего взгляда, до крепкого подзатыльника, на которые так часто была горазда начальница в порыве гнева – на него, Ваньку, который ей, как сын, иногда и собак спустить можно.Иван крепко зажмурился, как вдруг до его слуха донесся знакомый голос: -Тихонов, ты чего это тут делаешь? Ваня распахнул глаза. Даже если Рогозина каким-то образом и изменила голос, то уж задать такой глупый вопрос точно не могла. -Вообще-то, работаю, - Иван поднял на Майского заспанные глаза и наткнулся на ту же улыбку в тридцать два зуба, что видел совсем недавно. «Де жа вю» - отметил про себя компьютерный гений, ощущая какое-то странное чувство, похожее на волнение. Волнение? Да нет, вряд ли… Его уже практически ничто не может заставить волноваться, за столько-то лет работы в ФЭС. Майор же тем временем бесцеремонно приземлился на край рабочего стола, за которым сидел Тихонов. -С закрытыми глазами, - с плохо прикрытой язвительностью констатировал Сергей. – Угу. -Майский, говори, чего пришел, или не мешай работать, - отвернувшись от майора, заявил Ваня. Он принялся бесцельно стучать по клавиатуре, параллельно разгребая рой мыслей, очень некстати забивших голову. И какого черта он так реагирует на Майского?! Сны, все сны проклятые. Нужно больше отдыхать. Или не спать. Вообще. Чтобы подобных снов не видеть. Иначе он скоро весь свой умный мозг превратит в одно сплошное слово – «Майский». Но самым странным фактом для Ивана являлось то, что он не понимал, почему так странно на Серёгу реагирует. И, главное, как? Смотрит на него, внимательно-внимательно, будто ищет что-то, размышляет, анализирует... И не очередное преступление, а его, Майского. А потом себя, свои мысли и чувства… Стоп! Чувства? Какие еще чувства?! Нет-нет, только не это... -Совсем ты, Ванька, заработался, - внезапно на лохматую голову приземляется увесистая широкая ладонь. Иван аж подпрыгнул на стуле, в мозгу моментально всплыли все просмотренные сны, и внутренние органы против воли сплясали чечетку. Он во все глаза вылупился на Майского, с наглейшим видом сидящего на краю стола. «-Я сошел с ума», - вынес себе вердикт Иван. -Может тебе поспать пойти? Рогозиной нет, её «наверх» вызвали, - майор наклонился и пристально посмотрел в большие карие Ванькины глаза. -Нет, спасибо! – открестился от такого предложения Тихонов. Ему хватило. А Майский со своими глазами… Ну, хоть бы одна эмоция там мелькнула, хоть что-нибудь! Нет же, сидит, пристально смотрит, прям в душу, можно сказать. Серёга театрально вздохнул и исподлобья посмотрел на программиста. Он-то точно знал, зачем пришел. Дождался, когда Холодов отправится уминать бутерброды в буфет, Валя примется за вскрытие, Данилов с Котовым умчатся на выезд, а Рогозину вызовет начальство, и пришел. С вполне-себе конкретной целью… Майский резко наклонился к Тихонову и, развернув его к себе за подбородок, впился в губы жадным поцелуем. Ваня опешил, чувствуя, как майор аккуратно прикусывает ему нижнюю губу, а в голову пришла одна-единственная мысль – «Понял!». Он всё понял. И эти сны, и свои раздумья, мысли, чувства... Да, действительно, чувства, черт побери! Стоило Маю прильнуть своими губами к его губам, как в голове гения, подобно новогоднему фейерверку, взорвались все его сомнения. Ваня всё это время банально не верил себе. Не хотел верить. А теперь поверил, отвечая Маю на поцелуй и растворяясь всем своим маленьким, худеньким тельцем в крепких объятиях. Майор буквально вжал в себя Ивана, словно стараясь каким-то образом раствориться в этом маленьком человечке. Его руки хаотично бродили по Ваниной спине, шее, затем ерошили светлые лохмы, и снова опускались вниз, на аккуратные миниатюрные плечи, стараясь одновременно сказать Ваньке все, что хотелось, но не говорилось. Наконец, тяжелым усилием воли, Сергей, слегка оттянув нижнюю губу Тихонова, выпустил его из своих крепких рук. Ваня замер, как восковая фигура, и поднял обалдевшие глаза на Майского. Что сейчас творилось в голове гения, не понимал, пожалуй, даже он сам. И внезапно его личико озарила улыбка. Такая искренняя, неподдельная, и несколько удивительная – никогда еще Тихонов так не улыбался. Спокойно и умиротворенно, будто бы свалив с хрупких плеч тяжелый груз. -Майский, а ты… - начал было парень, но Серёга прервал его, положив руку на светлую голову и проведя по растрепанным волосам. -И все-таки балбес ты, Тихонов, балбес, - сверкая глазами и ослепительной улыбкой, пробасил майор. Только теперь эта фаза вызвала у Вани не тяжелый вздох, а ответную улыбку. Ту самую, искреннюю улыбку.