Санса
Перед ее глазами плыли безмятежные счастливые дни ее детства. Суровое лицо отца… теплая улыбка матери… объятия Робба… проделки Арьи… игры Брана… смех Рикона… хмурый взгляд Джона Сноу, всегда находящегося поодаль. И снег, падающий с небес на Винтерфелл и таящий на губах, имел вкус невинности и мечты. Сейчас же он отдавал пеплом и смертью… ее смертью. - Миледи? – осторожно позвала служанка, и Санса поморщилась от прикосновения чего-то мокрого и горячего к ее лбу. Лихорадочные сны рассеивались, а вместе с этим возвращалась боль. Все тело ныло. Кости ломило. Порезы и синяки саднили, но это было ничто в сравнении с тем невыносимым жжением между ног, что давало о себе знать с новой силой при каждом легком движении. - Леди Болтон? – снова позвал женский голос, и девушка, тихо застонав, сделала усилие, чтобы поднять тяжелые веки. Она по-прежнему лежала в грязной тюрьме, где все еще невыносимо воняло кровью, рвотой и потом. Никого не было рядом, кроме престарелой женщины в платье прачки с морщинистым лицом и теплыми руками. За ее спиной, у двери, находился высокий человек, сильно напомнивший Сансе Ходора, но это был не он. Облаченный в простой домотканый кафтан, просторные бриджи и высокие сапоги, громила стоял неподвижно, сурово глядя в пол. - Миледи, вы сможете идти сами? – спросила женщина, прижимая ко лбу Старк горячую влажную повязку. – Милорд желает видеть вас, – эти слова проморозили кожу Сансы до костей, и воспоминания тотчас же, словно окатили ее ледяной водой, а вместе с ними вернулся и страх. «Джон… что он сделал с Джоном?» - только и успела подумать она, как детина, ожидающий у дверей, двинулся к ней, слишком слабой, чтобы сопротивляться, кинул ей колючее шерстяное покрывало, небрежным движением огромных рук завернул ее в него и поднял Сансу, будто тряпичную куклу. Он нес ее по темным коридорам, по пустым лестницам замка, и маленькая сморщенная служанка шла следом, шаркая ступнями по камням. Холодное зимнее солнце медленно поднималось над лесом и восточной стеной Винтерфелла, слепя воспаленные глаза волчицы сквозь проплывающие мимо узкие стрельчатые оконца. Никто ничего не говорил больше, а она не смела задать вопрос. «Меня тащат на казнь» - решила Санса, и эта мысль согрела опустошенную душу, - «Сегодня я умру». В покоях лорда Болтона топили с прошлой ночи. Огонь весело трещал в очаге, облизывая сухие дрова. В ванной копошились две старухи, таская воду в небольших ведрах. Почувствовав тепло, девушка едва снова не потеряла сознание. Ее бил озноб. Лихорадка колотилась под кожей. Только сейчас Старк поняла, насколько она продрогла. Самого Рамси в спальне не было. Сквозь полуопущенные веки Санса узнала мейстера Волкана. Старик сидел у огня, но тут же подскочил (довольно резво для его лет) при виде ее. Девушка услышала, как звякнула тяжелая цепь на шее старца. Его мутные слезящиеся глаза выразили смятение и сочувствие. Верзила положил Сансу на кровать, устеленную огромной мягкой белой шкурой, от которой еще пахло псиной и свежим мясом. «Призрак…» - подумалось ей, и бледные дрожащие пальцы сами собой стиснули густую мертвую шерсть. На полу лежала другая шкура – черная, лоснящаяся, немногим меньше, чем та, что на кровати. Повернув голову в бок, Старк глядела на нее потухшими голубыми глазами, не чувствуя ничего, словно все ее эмоции умерли прошлой ночью. Вместе с ее душой. А сердце превратилось в осколок острого льда, оттого каждый его удар отдавался болью. - Милорд приказал привести леди в порядок и дать ей отвар, - грубым басом бросил громила, а после вышел, хлопнув за собой дверью. Служанки, не мешкая, стащили с нее покрывало. Санса не сопротивлялась, не сводя глаз со шкуры на полу… с того последнего, что осталось от Рикона и Лохматого Песика… что осталось от ее семьи. Женщины ловко перенесли обмякшее легкое тело в ванную, погрузив в воду, показавшуюся чересчур горячей. Раны и ссадины защипало так, что Санса непроизвольно закусила губу, всхлипнула, но не вскрикнула. У нее не было сил кричать. Ее отмывали от запекшейся крови, грязи и последствий того, что сделали с ней солдаты Рамси, стараясь тереть осторожно, чтобы не причинить боль. Старк морщилась, но не противилась. Мейстер Волкан, тем временем, готовил в глиняной чаше какую-то буро-зеленую жижу, которой служанки, после того, как вытерли все ее тело досуха, смазали многочисленные раны. - Леди Санса, вы меня слышите? – прокашлял старый мейстер, и бесцветные глаза девушки равнодушно обратились к нему. В трясущихся руках старик сжимал другую чашу с темной ароматной жидкостью, пахнущей травами. – Выпейте это. Он поднес чашу к ее бледным неподвижным губам, но она только смотрела на него, не делая даже попыток сделать глоток, и в глубине ее зрачков читался вопрос. - Это лунный чай, миледи, - честно сказал мейстер. – Милорд приказал заставить вас его выпить. В это мгновенье в застывшей душе Сансы что-то слабо шевельнулось... будто пробудилось от долгого сна. Ненависть. Это чувство не просто умертвить. Оно сильнее страха и опаснее. Старик сделал попытку влить отвар в плотно-сжатые губы Старк, но та лишь мотнула головой, едва не опрокинув чашу. «Монстр получит то, чего добивался…он получит бастарда, рожденного от его же солдат», - до нелепости безумная мысль поселилась в ее голове, и она едва не рассмеялась. Столь же безумно и громко. - Не упрямьтесь, миледи, - повторил мейстер, подзывая служанок. – Вы ведь знаете, что ваш муж не терпит непослушания. Сколько бы Санса не противилась, она была слабой... Сухие теплые пальцы умело сдавили ее челюсть, вынуждая открыть рот, и горький эликсир опалил горло, оставив на губах привкус ненависти и поражения. Очередного поражения.Рамси
Факел в руке Рамси был единственным источником света в темной пыточной, под которую новый лорд отвел одну из кладовых в недрах замка. Пламя бросало отблески на неподвижное бесстрастное лицо, будто принадлежащее мертвецу. Ледяные глаза лорда были сощурены, толстые губы - сжаты. Пленник, привязанный к кресту, оказался упрямее и сильнее, чем думал Рамси. Несмотря на то, что пришлось пережить Джону Сноу по возвращении в Винтерфелл, бастард был по-прежнему опасен. Его голова безжизненно висела, упираясь подбородком в грудь, и черные сальные волосы закрывали окровавленное лицо. - Доброе утро, бастард, - поприветствовал его Болтон, ставя факел в гнездо недалеко от креста. – Успел заскучать? Джон поднял голову, исподлобья взглянув на врага. Его дыхание было сиплым из-за сломанного носа, а вдохнуть глубоко не давала острая боль в боку. Рамси чувствовал, что пленник следит за каждым его движением, и, если бы одним взглядом можно было сжигать людей, от Болтона, наверняка, осталась лишь жалкая горстка пепла. Последняя мысль позабавила лорда, и его губы дернулись в ухмылке. - Тебе понравилось ночное представление? – как ни в чем не бывало, спросил он, отворачиваясь к небольшому деревянному столу, на котором хранил свои инструменты. Ответом послужило угрюмое молчание, и Рамси нахмурился, задумчиво проведя пальцами по коллекции ножей, педантично выложенных по размеру на гладкой столешнице, забрызганной бурыми пятнами уже въевшейся в дерево крови. Слева направо. От самого большого к маленькому. Многие из этих клинков подарил ему отец. Другие же – добывались в битвах. Третьи – ковались по его велению для особых целей. Хорошая сталь ценнее золота, а ножи Рамси – «всегда остры». Выбрав один, лорд вынул его из кожаного чехла, проверив остроту лезвия большим пальцем. Мимолетное прикосновение вспороло кожу, и на подушечке выступила тонкая полоска крови. Удовлетворившись оружием, Болтон повернулся к пленнику и сделал несколько неторопливых шагов по направлению к кресту. Он больше не улыбался. Призрачные глаза оценивающе оглядывали Джона, но бастард не боялся. А если и боялся, страх свой ничем не выдавал. Такие Рамси еще не попадались. Дни, проведенные в пыточных Дредфорта, превращали даже самых смелых, сильных и стойких мужчин в забитые сломанные существа, дрожащие от каждого шороха. Болтон невольно вспомнил Вонючку – своего преданного и бесконечно послушного Вонючку, когда тот еще называл себя другим именем. Принц Винтерфелла и Железных Островов, Теон Грейджой, носил дорогой черный дублет с вышитым на нем золотым кракеном и смеялся так заразительно, что девушки отдавались ему за одну его улыбку. Вонючка же таскал грязные лохмотья, и отсутствие зубов, пальцев и члена делало его неулыбчивым. Но покорным. Рамси умел добиваться покорности. - Твоя сестра ночью очень меня порадовала. И моих друзей тоже. – Стоя напротив своего пленника, Болтон по-прежнему видел в глазах Джона вызов и злобу, тускнеющую… сменяющуюся на усталость, но разгорающуюся с новой силой, стоило Хранителю Севера лишь немного надавить на больное. Поначалу это вдохновляло его, но с каждым днем все больше наскучивало. - Ты… ответишь, – прохрипел Джон, и Рамси коротко кивнул, делая еще один шаг к нему. - С тобой становится скучно, - раздосадовано произнес Болтон, и холодная сталь соприкоснулась с кожей на левом мизинце Сноу, делая небольшой надрез. Пленник напрягся и стиснул зубы. - С тебя когда-нибудь снимали кожу, бастард? – Рамси горизонтально погрузил острое лезвие в мягкую плоть на пальце Сноу чуть выше третьей фаланги и повернул его вверх, срезая кожу с тонкого слоя плоти и кости под ней. Джон дернулся, замычав сквозь плотно сжатые зубы, брызгая слюной. Это Болтона не удовлетворило. Он хотел услышать крик. - Ты убил одного из моих людей, задушил его цепью, - снова заговорил лорд Винтерфелла мягким бархатным голосом, продолжая увлеченно соскабливать верхний слой с подушечки пальца пленника. – За это полагается наказание. Джон смыкал руку в кулак, затрудняя процесс, но Рамси терпеливо возвращал его палец на место и продолжал. Продолжал до тех пор, пока изо рта Сноу не начали сыпаться грязные ругательства и проклятия. Его лицо исказилось от боли, на лбу проступили крупные капли пота, заживающая рана на боку снова вскрылась и закровоточила, прочные веревки стерли его запястья и ноги чуть выше ступней. - Если ты хочешь убить меня… хотя бы здесь сделай это, как мужчина, а не как трус, боящийся своего противника настолько, что может подойти к нему, только к связанному, - выпалил Джон, сплевывая кровь из прокушенной губы. Лицо Рамси помрачнело, скулы стали видны четче, и в светлых глазах на мгновенье сверкнули искорки ярости. Уже третий раз бастард смеет называть его трусом. Он вправду терял терпение, но и в этот раз сумел пересилить себя, заменив злость самодовольной улыбкой. Стоит повестись на провокацию, и это закончится для Рамси либо смертью, о которой он даже не думал, либо потерей игрушки. Ни тот, ни другой вариант не устраивал Болтона, поэтому он снова пропустил ядовитые слова пленника мимо ушей. Лорд отнял лезвие от пальца Сноу, с упоением наблюдая, как в свете факела белеет кость, омытая кровью, стекающей по ладони на запястье бастарда и вымочившей веревку, а клочок кожи сиротливо свисает с нее. - Я не хочу убивать тебя, бастард, - усмехнулся Болтон, разводя руки в стороны. – Неужели ты так и не понял? Я лишь хочу, чтобы ты преклонил колени, - добавил Рамси, вытирая лезвие о набедренную повязку Джона. – Я лишился самого преданного своего слуги и хочу заменить его. - Ты безумен, - выдохнул Сноу, терзаемый непрекращающейся и все нарастающей болью, испытывать которою ему еще не доводилось. Рамси знал это. Знал, насколько это мучительно, и надеялся, что хотя бы это превратит упрямого бастарда в его новый трофей. Вонючка умолял своего хозяина отрезать палец совсем, лишь бы тот не болел, и Рамси великодушно выполнил его просьбу. Джон же продолжал терпеть, но Болтон не прекращал ждать. У него еще много времени, чтобы выбить из ублюдка хоть одну мольбу. Лезвие ножа снова сверкнуло в свете факела, и Сноу вновь задергался. На этот раз он кричал бессвязные пустые слова, но по-прежнему не умолял. - Ты упертее, чем те, что висели на этом кресте до тебя, - вздохнул Рамси, и в глазах цвета грязного льда загорелся прежний азарт. Болтон чувствовал, что цель уже близко. - Я бы с радостью срезал с тебя кожу до тех пор, пока твое сердце не остановится. Даже любопытно, успел бы мой нож добраться до твоего лица прежде, чем это случилось? Наверное, твоей сестре бы понравилось это зрелище… А может, мне стоит сразу начать с лица? – нож коснулся щеки пленника, сделав надрез вдоль скулы, и бастард зашипел, сжимая нетронутую руку в кулак. Рамси отнял лезвие и придирчиво осмотрел царапину. – Или мне вырезать тебе глаза, бастард? Ты считаешь, что увидел достаточно, чтобы понять, что не стоило идти против меня? Чем больше Джон упрямился, тем больше готов был сделать Болтон, чтобы его сломать. Он перепробовал многое и был готов продолжать. Рано или поздно он добьется своего. Когда – лишь вопрос времени. Быть может, сейчас… Нож опять пошел в дело, и Сноу чуть не потерял сознание, чего никак не хотел Рамси. Разочарованно покачав головой, Болтон отложил клинок и вернулся к столу лишь для того, чтобы взять котелок с ледяной водой, который он обрушил на голову Джона, и тот вздрогнул, снова дернувшись на крепких веревках. Рамси наблюдал, как вода, став розовой от крови, стекает вниз по искалеченному телу и капает на грязный пол. - Поначалу я думал отрезать тебе руку и отдать ее поварам, чтобы те приготовили ужин для красавицы Сансы, - задумчиво проронил Болтон, отставив котелок и опять взявшись за нож. Джон глянул на него из-под опущенных ресниц. - Не смей говорить о ней. Брови Рамси приподнялись в удивлении всего на миг, а после губы растянулись в полубезумной улыбке. Он понял, что до сих пор не дает пленнику подчиниться, даже несмотря на то, что Сноу неоткуда ждать спасения. Его сестра. Пока Джон жив, он всегда будет пытаться противиться ради нее, а она слишком нужна Рамси, чтобы тот мог лишиться ее ради своей цели. Потушить последний огонек в сгущающейся над бастардом тьме. Болтон ожидал, что смерть верных людей сломает Сноу, а надругательство над его сестрой искоренит последние силы. Думал, что боль сможет уничтожить дух бастарда Неда Старка. Не вышло. А это значило, что из двух волков лорду предстояло выбрать только одного, хоть понимание этого разочаровывало Рамси. Выход из пыточных законного сына Русе Болтона один – могила. - Ты не сможешь ее спасти, бастард, как ни старайся. – Рамси расплылся в улыбке, самоуверенно вздернув подбородок, и приступил к своему любимому занятию. Кончик лезвия на треть дюйма врезался в открытую рану под правым соском Джона, и Болтон повернул рукоять, причиняя жуткую боль. Сноу сморщился, скрипнув зубами, и от напряжения из его глаз потекли слезы. – Но в твоих силах смягчить участь прекрасной Сансы. Нож метнулся по груди пленника, оставляя за собой красный след. Ошметки кожи обрамляли сочащуюся желтоватой сукровицей рану, и Хранитель Севера поддел их лезвием и срезал тонкими полосками. Кровь хлынула снова, запачкав клинок и пальцы Болтона. - Пока ты упрямишься, она будет страдать. Заяви перед всем Севером, что ты служишь мне, и я больше ее не трону. Ложь прозвучала убедительно, как думал Рамси. Он пробовал зайти с разных сторон, прощупывая слабые места Джона. Пытаясь понять, что кроме потери сестры способно его сломить. - Не веришь мне? – вскинул брови Болтон, невесело усмехнувшись. – Зря, бастард. Ты мог преклонить передо мной колено еще до битвы и спасти своего младшего братца. Но твоя гордость убила его. А теперь ты готов убить и свою сестру. Сноу молчал, крепко сжимая зубы. Боль, к которой невозможно привыкнуть, жалила его все сильнее с каждой секундой. - А… Ты хочешь умереть с честью? – усмехнулся тогда Рамси, лениво оглядывая окровавленное лезвие. – Я могу сделать так, что ты станешь молить меня о смерти. Каждый день. Каждый час. Но я останусь непреклонен. Могу сделать так, что красавица Санса будет умолять меня за тебя, но ничто не избавит от мучений ни тебя, ни ее. Я терпелив, бастард, но мое терпение не вечно. Когда-нибудь эта игра мне наскучит. Подумай над моим предложением хор.. - Я не умру до тех пор, пока не увижу твое бездыханное тело, - выплюнул Джон с ненавистью, оборвав речь лорда. Рамси не успел ответить, как в дверь робко постучали. - Милорд - тихо позвал вошедший стражник, словно боясь оторвать Болтона от дел. - Разведчики вернулись, говорят, что дело срочное. Скулы Рамси снова напряглись, выдавая раздражение. - Я иду, – ответил он, не отводя прищуренных холодных глаз от Джона. - Я буду ждать твоего ответа, бастард, - с этими словами Болтон размахнулся и с силой всадил нож в раскрытую ладонь пленника. Лезвие вошло глубоко в кожу и мясо, его кончик вышел по ту сторону, впиваясь в шершавое дерево креста. Приглушенный крик Джона вскоре перешел в шипение. Глаза Рамси сверкнули жадным восторгом, осматривая свое творение. Он и не думал вынимать клинок обратно. Кровь обильно текла по руке бастарда, все еще пытающегося приспособиться к боли. Болтон довольно кивнул и направился к выходу. - Еще увидимся.Санса
К вечеру Сансу одели в простое домашнее платье, прячущее от чужих глаз ее изуродованное тело. Две служанки причесывали ее, как подобает леди, третья хлопотала над красками, способными скрыть ссадины на лице, но разбитую губу не скроешь ничем. Едва женщины закончили работу, дверь в покои распахнулась, и сердце Старк забилось сильнее, а пальцы задрожали, поэтому она крепко сжала их в кулаки. Но в дверях показался не Рамси, а все тот же здоровенный детина, который утром принес ее сюда. С ним были еще двое солдат в камзолах с вышитым на них ободранным человеком. При виде их девушку передернуло, но как только она нашла в себе силы взглянуть в лица мужчин, поняла, что это другие люди. Не те, которые издевались над ней ночью. «Джон убил одного…» - вдруг подумала Санса. Задушенное тело на каменном полу – последнее, что Старк помнила. Ее вели во двор. Ноги не слушались, и она спотыкалась. Во рту чувствовался привкус тлена. Подгоняемая солдатами, она медленно шла вперед, ожидая, что во дворе среди крестов увидит Джона, освежеванного… с застывшим лицом, отражающим боль и ненависть… Она хорошо представляла себе мертвого брата – ее последнюю надежду, и ее сердце сжималось. Если она потеряет Джона, ей конец. Он – та единственная нить, связывающая ее с прошлым… с семьей, за которую стоит бороться любой ценой. И если его не станет, исчезнет и она сама. Прошлой ночью Рамси сполна доказал ей, что она слабая, как бы ни пыталась быть сильной. Она сломалась…рассыпалась на мелкие кусочки… утонула в собственном бессилии, и никто отныне не сумеет собрать ее снова. Спасения не будет, его неоткуда ждать. Северяне отвернулись от имени и памяти Старков. Ее дом мертв…она сама почти мертва. Увидев вдалеке Рамси, отдающего приказы у ряда ужасных крестов, Санса окаменела, и солдатам пришлось толкать ее в спину, чтобы леди двинулась с места, но ватные ноги отказывались подчиняться. Болтон смотрел, как кого-то прибивают к кресту. Снег под остальными стал розовым, как и ободранные тела, чьи лица провожали ее слепыми зияющими глазницами, и вороны недовольно каркали, шумно взлетая в воздух, унося в клювах кусочки мяса. Другие мертвецы глядели на нее неподвижными стеклянными глазами, вылезшими из орбит, выражающими ужас и беспомощность. Санса не смотрела на них, она жмурилась, и слезы снова лились по ее щекам. Ледяной ветер дул в лицо. Воздух пропитался смрадом крови и разложения. У Сансы не оставалось сомнений, что Рамси приказал привести ее во двор именно за тем, чтобы она взглянула на Джона… - Дорогая жена, - воскликнул Болтон, заметив ее, и Санса замерла снова, но ее опять толкнули в спину, вынуждая сделать шаг. Шаг навстречу своей погибели. – Ты слишком бледна, тебе не спалось сегодня? – голос мужа был до краев пропитан издевкой, спрятанной под маской заботы и вежливости. Она едва не отшатнулась, когда монстр сухо поцеловал ее в щеку, но страх, сковавший тело, не дал ей этого сделать. Рамси, должно быть, принял ее покорность за смирение, и улыбнулся одними губами, но даже его улыбка казалась ей до тошноты мерзкой. Снег оседал на его волосах, на ее плаще, и на трупах, на которые Санса так и не решалась поднять глаза. - Я приготовил тебе подарок, женушка, - заговорщически прошептал Болтон. От него тоже пахло кровью… Санса опустила ресницы, крепко сжав зубы, чтобы не разрыдаться из последних сил, убивая последнюю гордость, что в ней еще осталась. – Взгляни, - подбодрил ее монстр, проведя рукой по ее спине. Только в это мгновенье Старк заметила, что к числу крестов, которые она наблюдала из окна, прибавилось еще четыре. Она вскинула полный негодования взор и едва не вскрикнула, увидев лишенных кожи мертвецов, плоть которых еще сочилась красно-бурой жижей, а полностью обнаженные тела дымились на холоде. Вороны кружили в небе, ожидая трапезы. Санса без труда узнала этих четверых мужчин… их лица она не забудет никогда. Тот, которого задушил Джон, тоже был здесь. - Они плохо отзывались о моей леди, - пояснил Рамси, пристально наблюдая за ее потрясением. - Никто не смеет распускать грязные сплетни о моей жене. Санса с недоверием посмотрела на него, пытаясь понять, зачем он это сделал, но она была слишком слаба и измучена, чтобы думать. Девушка осознавала одно: ее муж ничего не делает бескорыстно, и, позволив солдатам обладать его женой, Рамси, наверняка, заранее спланировал расправу над ними. Дочь Неда Старка все еще нужна ему живой, и ему нужен наследник от нее. Ее мучения не кончатся так быстро. При этой мысли Сансе захотелось выть… протяжно и скорбно. Как выла бы Леди, будь она с ней. Она не ошиблась в своих домыслах. Этой же ночью муж навестил ее. Сидя, съёжившись, на кровати, на которой он лишил ее невинности, Старк лишь подняла голову, затравленно глядя на Рамси, когда тот вошел в темные мрачные покои и приказал ей раздеться. Она пыталась противиться, твердила, что все еще больна, что не сможет зачать ребенка из-за выпитого отвара, но это было бессмысленно. Ее дерзость и ее мольбы только заводили его. Муж сам избавил ее от платья, и Санса заметила восхищение в глазах Болтона, когда тот лениво окинул взглядом ее израненное тело. Он взял ее сзади, как и всегда, прижимая рукой ее голову к мягкой шкуре Призрака. Его грубые движения приносили ей новую боль, и она скулила, как побитая дворняга, зажимая рот ладонью. Но все кончилось довольно скоро, вопреки опасениям девушки. Излившись внутрь ее лона, Болтон отстранился, спрятав обмякшую плоть в бриджи и небрежно их завязав. - Ты родишь мне наследника, - бросил он напоследок, и Санса свернулась в клубок, поджав колени к груди и ощущая в себе его проклятое семя, стекающее по бедрам. Внутри все невыносимо горело, и от этой боли хотелось лезть на стену. – Только тогда я позволю тебе умереть. Рамси ушел так же быстро, как и появился, оставив ее одну. Разбитую и изможденную.***
В Великом Чертоге Винтерфелла было душно. Воздух пропитался запахом жареного мяса и вина, которым Рамси щедро угощал собравшихся лордов. Санса с лицом белее снежной тучи сидела за главным столом на месте, некогда принадлежащим ее леди-матери. Синяки на лице приобретали болезненный желтоватый оттенок, царапины подсыхали, а кровь на опухшей губе запеклась, став бордовой. Печальные голубые глаза глядели в пол. Рядом с ней восседал ее лорд-муж, называющий себя Хранителем Севера. Она молчала, исподлобья глядя на тех, кто некогда клялся в верности ее отцу и брату. Тех же, кто предал дом Старков, присягнув вандалу и монстру. Все они видели кресты во дворе, все знали, что Рамси сделал с леди Мормонт и остальными, но никто не посмел возражать. Лорд Робетт Гловер сидел в дальнем конце, пряча глаза, но Санса не верила, что вина так сильно мучает его, как тот стремится показать. Тучный лорд Виман Мандерли, тринадцатилетняя Джонелли Сервин, леди Барбри Дастин, лорд Родрик Рисвелл. Все они целовали руку Сансы, когда она вместе с Рамси встречала их у ворот, улыбались ей, говорили комплименты, хоть и видели ее горе, ее увечья, но делали вид, будто ничего не замечают. «Гнусные предатели» - думала девушка. За ее спиной стояли стражники. Болтон выставлял ее своей леди перед знаменосцами, но все понимали, что она здесь – всего лишь, пленница, которая нужна для поддержания статуса Хранителя Севера. Необходима, чтобы наглядно продемонстрировать, как легко лорд вернул свою сбежавшую жену и как великодушно ее простил. От осознания этого Старк передергивало. На миг ее посетила дурная…опасная мысль. Нож лежал совсем рядом с ней. Она подумала о том, чтобы схватить его и всадить монстру в горло. Нужно только решиться… сделать все внезапно и точно. Как тогда поведут себя эти лицемерные лорды? Чертог шумел и гудел. Люди говорили, кашляли, скрипели лавки, стучали вилки и чаши. В ногах копошились псы. Слуги сновали туда-сюда, подливая вина и эля. Огонь в очаге пылал. Но все это казалось искусственным…наигранным, лицемерным настолько, что к горлу подкатывал ком отвращения. - Славная победа, милорд! – поднял кубок лорд Рисвелл, обращаясь к Рамси. Остальные поддержали его, хоть и неохотно. Напряжение в воздухе нарастало, Санса ощущала его кожей. - Мятежники и предатели получили по заслугам, - хмыкнул Джон Амбер, опрокинув очередную чашу. Санса устремила на него тяжелый взор пустых голубых глаз, поджав опухшие губы, но потом заметила, как потемнело лицо лорда Вимана, сидящего рядом с ним. - По заслугам? Во дворе мы видели освежеванное тело леди Мормонт. Ей было всего десять, и сейчас она гниет на кресте. Необходимо снять ее и позволить упокоиться на Медвежьем Острове рядом с ее предками. Зал затих, и все взгляды обратились к лорду Мандерли. Кто-то с опаской поглядывал на Рамси. Краем глаза Санса уловила изменения в состоянии супруга. Его рука сильнее сжала чашу, глаза сощурились, губы превратились в тонкую линию, а их уголки чуть приподнялись. - Лианна Мормонт сделала свой выбор, встав на сторону бастарда и предателя, который поднял войска против вашего сюзерена, лорд Виман, - вмешался Карстарк, и девушка ощутила колкое презрение, разрастающееся в груди, подобно дикому плющу. – Ее пример наглядно показывает участь любого предателя. И без того красное лицо Мандерли побагровело, но благоразумие не позволило ему продолжать спор. Он бросил мимолетный взгляд на Рамси, потом на Карстарка и добавил более спокойным тоном: - Милосердие способно сослужить лучшую службу, нежели жестокость. Предатель запутал девочку, вынудив ее пойти на смерть. Слово «предатель», прозвучавшее из уст главы дома, некогда бесконечно верного Старкам, словно раскаленной иглой кольнуло Сансу в самое сердце. Ей хотелось встать, отвесить старику пощечину, напомнить о том, что в прошлом сделал дом Старков для дома Мандерли, призвать к совести… но разве она бы осмелилась… - Предатель, бастард и дезертир из Ночного Дозора, Джон Сноу, будет казнен сегодня же, на глазах у всего Севера, - непривычно тихий, но тягучий и сладкий до тошноты голос Рамси разрезал гул других голосов, вынуждая все их вмиг затихнуть. – Мне любопытно лишь, почему никто из вас не схватил его и не исполнил свой долг перед вашим сюзереном, когда предатель бывал в ваших замках? Ответом послужило молчание, и Санса, словно ощутила в воздухе липкий и кисловатый запах страха, будто повисший над головами собравшихся. Рамси встал с места, упираясь раскрытыми ладонями в столешницу, и длинные костлявые пальцы, унизанные серебряными кольцами с крупными рубинами и гранатами, впились ногтями в дерево. Похоже, он ждал ответа. Или, всего лишь, выжидал, держа долгую нагнетающую паузу. Но как бы ни хотелось Сансе, чтобы все собравшиеся здесь изменники лишились голов, она понимала, что они слишком необходимы Рамси, чье собственное войско практически полностью осталось без кавалерии. Некоторые знаменосцы прибыли в Винтерфелл с вооруженными отрядами. Остальные привели войска: в основном, пехотинцев-копейщиков, лучников и конных. Конюшни полнились лошадьми, огромными боевыми конями. В оружейных день и ночь ковались мечи и наконечники для стрел. Санса не понимала, зачем все это, ведь битва окончена. Войско Джона разбито полностью, Риверран пал под натиском Фреев и Ланнистеров, Черная Рыба не придет с подмогой, в королевстве воцарился хрупкий мир, и Болтону больше некого бояться… как вдруг ее осенило. - Мои разведчики доложили, что к нам приближается армия Долины, - холодным тоном лорд Винтерфелла нарушил звенящее от напряжения молчание. – Сейчас она в двух днях пути от моего замка. Поэтому я созвал всех вас. Сердце Сансы затрепетало. Петир Бейлиш не оставил ее в беде. С войском знаменосцев ее тетки и кузена Роберта он перешел Ров Кейлин и вскоре осадит Винтерфелл, лишь бы снег и морозы надвигающейся зимы не сыграли с ними злую шутку. Чертог закопошился. Со всех сторон послышались воинственные призывы, обнадеживающие возгласы и клятвы верности, но Санса, окрыленная лучиком надежды, пробившемся в кромешной тьме, словно и не слышала их. От волнения она едва сумела удержать радостный смешок. Ее лицо просветлело, в глазах заплясали огоньки ликования. Рамси повернулся к ней, и девушка потупилась, пряча такую мимолетную радость, способную в любое мгновенье смениться невыносимым разочарованием. Надеяться было глупо. Мизинец опоздал. Он должен был напасть сразу же, но припозднился, и теперь ему придется выстоять против сплоченной армии Севера, что в несколько раз больше личной гвардии Болтона, Амбера и Карстарка, которая встречала Джона. Она вздрогнула, когда холодные пальцы Болтона подняли ее подбородок, и острые льдинки глаз пристально вгляделись в ее лицо. - Не бойся, моя возлюбленная леди, - надменно произнес он, ласково проводя большим пальцем по ее нижней губе. – Наши вассалы верны нам. Они смогут нас защитить. Врагам не удастся отобрать наш дом, как бы сильны они ни были. Санса сглотнула ком, подступивший к горлу. Солнце в ее глазах вновь заволокли серые грозовые тучи, и она кивнула, до боли стиснув зубы. Рот Рамси дернулся, и он вновь отвернулся к гудящему чертогу, подняв руку вверх и привлекая всеобщее внимание. От его следующих слов Старк замерла, похолодев от ужаса: - Нам предстоит трудная битва. Но перед ней я исполню свой долг, следуя вековым традициям. Свершу правосудие. Двор вонял гнилым мясом, даже несмотря на мороз, покрывающий тела тонким инеем. Вонь въедалась в ноздри Сансы, и, казалось, будто весь Винтерфелл пропитался смертью, разложением и кровью. Она вышла на улицу вместе со всеми, хоть и знала, что ее там ждет. Пальцы онемели. Слезы снова обжигали веки, и глаза щипало от ледяного ветра, но внешнего холода она не чувствовала. Ей казалось, будто в ее груди пробили огромную дыру, и потоки морозного воздуха, влетая в нее, больно царапают исстрадавшееся сердце. Санса готовилась к этому дню… знала, что он настанет, но почему боги снова оказались так жестоки, что только успели подарить крохотную надежду на спасение, и тут же потребовали с нее плату в виде головы ее последнего брата. Она видела своими глазами, как умер отец. Как сир Илин Пейн занес Лед над его головой, и со стремительным падением лезвия мир, знакомый ей, словно перестал существовать. Рассыпался на мириады осколков у ее ног, обратившись прахом, как и она сама. И сейчас все повторяется… снова. Перед рядом крестов выставили большое круглое бревно, с выстроганной серединой. Санса застыла при виде его, но солдаты Рамси подтолкнули ее вперед незаметно для остальных. Лорды вышли следом за ними. Тучного Вимана Мандерли слуги вынесли на носилках. Собаки неистово лаяли на псарне. Лошади волновались в стойлах. Кузнецы показались в воротах кузни, повара – в дверях кухни. Мейстер Волкан, кряхтя, спустился с галереи. В окнах крытого перехода между замком и арсеналом толпились слуги, с любопытством глядя вниз, и перешептываясь. Со стен смотрели стражники и лучники. Все пришли засвидетельствовать казнь последнего сына Неда Старка. От этой мысли слезы тонкими солеными ручейками полились по бледным щекам Сансы. Джон не заслуживал такой смерти. Не заслуживал умереть предателем и дезертиром. Так бесчестно. Так просто. Упав на колени перед злейшим врагом. Перед чудовищем, которое не остановится ни перед чем, которое умеет лишь разрушать. Казалось, никто не замечал ее слез. Болтон, торжествующе улыбаясь, оглядел многолюдный двор и коротко махнул кому-то рукой, отдавая приказ привести пленника. Санса не сразу узнала Джона, но, когда его вывели, не сумела сдержать судорожный всхлип, зажав рот ладонями, обветренными и покрытыми заживающими ссадинами. Лицо брата было изуродовано: вдоль щеки от самого рта и до середины скулы кровоточил свежий порез. Под левым глазом краснел шрам – след от ножа. Правую руку, наскоро обмотанную пропитавшейся кровью тканью, Джон прижимал к животу. На нем были надеты лохмотья, грязные и порванные. Он шел по снегу босиком, опустив глаза вниз. На нее он даже не взглянул, как и на всех собравшихся. Черные кудри падали на его лицо, не позволяя никому толком разглядеть выражение глаз. Все провожали Сноу гробовым молчанием. «Нет, Джон, не сдавайся…» - умоляла мысленно Санса. Один из стражников ловко перерезал веревки за запястьях Джона, а другой заломил его руки за спину и связал их вновь. Сноу не сопротивлялся, продолжая скорбно и мрачно глядеть перед собой. Даже когда его бросили на колени перед Рамси и сестрой, положив грудью на бревно. «Борись! Пожалуйста! Скажи им, что это они предали Север! Что это они убили Рикона, наплевав на собственную честь! Скажи им!» - всхлипывала Санса, и горячие слезы омывали ее лицо. Видеть брата таким…сломленным было невыносимо. Лучше бы она была на его месте. Лучше бы это она умерла на глазах у всего Севера, прослыв изменницей, опозорившей имя своего отца, а не он… не Джон, так старавшийся ее защитить. Разве таинственный демон Красной Женщины для этого вернул ему жизнь однажды? Чтобы прервать его путь вот так…? Кузнец в вареной коже с красным от жара лицом поднес Рамси валирийский меч Джона, спрятанный в не родные ножны, для которых он был великоват, и покрытая древними рунами темная острая сталь виднелась под рукоятью в виде волчьей головы. Болтон с добродушной улыбкой принял меч. Освободив лезвие целиком и отбросив ножны в сторону, он восхищенно оглядел клинок, обратившись к пленнику: - Джон Сноу, ты обвиняешься в предательстве и дезертирстве. Ты впустил тысячи одичалых за Стену, тем самым, предав свой народ и Север. Ты пытался поднять знамена против законного лорда Винтерфелла и Хранителя Севера. Ты прятал от меня мою любимую жену, хотя долг обязывал тебя выдать ее мне. И за это ты проговариваешься к смерти перед лицом всех северных лордов, - тон Рамси был до краев наполнен ядом, приторным и холодным, как ветра зимы. Ледяные глаза светились предвкушением новой победы, осознанием собственной безграничной власти и непобедимости. Он весь лучился гордостью и надменностью, изображая благородство, коего в его гнилом сердце не было и в помине. Бешеному псу никогда не сравниться с волком, как бы высоко тот не задирал свой нос. - Тебе есть, что сказать в свое оправдание, бастард? – приподнял брови Болтон, взглянув на Сноу, но тот никак не отреагировал. Только закрыл глаза, а порванные губы что-то зашептали, когда Рамси занес Длинный Коготь над его головой, и холодное зимнее солнце слабо отразилось в темной, матовой, словно подернутой дымкой, стали. Дыхание Сансы оборвалось, она замерла, зажмурившись и тихо плача. Секунда… еще одна. Лихорадочный короткий вдох. Совсем скоро меч обрушится на шею Джона, с глухим свистом рассекая колючий зимний воздух… и все кончится… ее жизнь на этом кончится. Брат поддерживал в ней силы все это время. Зная, что он жив, она могла противиться… была способна сопротивляться ради него. Натянутые нервы звенели, словно струна арфы, улавливая каждый шорох вокруг, каждое движение, каждый вздох и кашель. Мир, будто сузился до размеров ее бешено бьющегося сердца, и кровь пульсировала в висках, отсчитывая секунды до смерти… но ничего не произошло. Рамси передумал. Она услышала вальяжные шаги мужа по направлению к себе. Непонимание заставило тяжелые веки приподняться, и Санса увидела перед собой улыбающееся мертвое лицо Болтона, от которого ее бросило в дрожь. - Я решил отдать дань традициям дома моей возлюбленной жены, - громогласно объявил монстр. – Старки всегда сами выносили приговор изменникам и дезертирам, - острый и безжалостный взор прозрачных глаз прожег сердце Сансы, трясущейся от осознания того, что за игру на этот раз придумал Рамси. - И сами же его исполняли, - добавил Болтон, и Старк попятилась назад, отчаянно мотая головой, забыв о приличиях и манерах. Забыв обо всем. - Нет… Нет! – выкрикнула она в лицо чудовищу, но тот и бровью не повел, схватив ее тонкие запястья одной рукой и подтащив ближе к Джону. Толпа заволновалась. Лорды начали обеспокоенно переглядываться, но все по-прежнему молчали. Все понимали, что слабая и хрупкая женщина не сможет отрубить человеку голову с первого раза, а только обеспечит казненному долгую и мучительную смерть. - Покажи, любимая, насколько ты чтишь традиции своего лорда-отца. Традиции севера, - до омерзения спокойно произнес Рамси, вкладывая в ее маленькие дрожащие ладони рукоять Длинного Когтя, и отступил на шаг. Меч был тяжелым для ее рук. Настолько, что она едва не выронила его. Санса знала, что ей необходимо произнести слова, которые всегда говорил отец перед исполнением приговора, но они застревали в глотке, из которой вырывался только жалобный писк. - Именем Томмена из дома Баратеонов… - подсказал Рамси, с интересом наблюдая за ее лицом. Санса, запинаясь, повторила эти проклятые слова, сильнее сжав рукоять меча обеими руками. Меховой плащ упал с ее плеч, но холода она по-прежнему, будто не ощущала. - Я… Санса из дома Старков… - она просто не могла назваться именем проклятого ублюдка, хоть и была обвенчана с ним пред ликом Старых богов. Рамси, казалось, пропустил досадную оговорку мимо ушей, хоть глаза его сузились. – Выношу тебе… Дыхание подвело ее, и девушка разразилась громким рыданием, опустив меч так, что его лезвие коснулось бревна. - Сделай это, Санса, - она не знала, послышался ли ей слабый и сиплый голос Джона или он, в самом деле, это сказал. Убедив себя в том, что на этом мучения ее брата кончатся раз и навсегда, Старк набралась мужества, занеся меч, казавшийся невероятно тяжелым, над его головой. - Выношу тебе смертный приговор, - выдохнула она, но тут ненависть внезапно придала ей сил, и вместо того, чтобы обрушить клинок на шею Джона, она, что есть мочи, замахнулась и попыталась ударить им стоящего рядом с ней Рамси. Но тот среагировал стремительно, успев отскочить, и кончик лезвия только вспорол его нарядный дублет из темно-синего бархата под плащом. Ноги Сансы подкосились, и она рухнула на колени, выпустив рукоять из пальцев. Распахнувшиеся от ярости глаза Рамси метали молнии, желваки на его лице напряглись, ноздри неистово раздувались, выдыхая пар в морозный воздух. Казалось, никто кроме Сансы и ее супруга не понял, что только что произошло. Но после стражники пришли в себя, и один из них, подбежав к Старк, откинул меч от ее руки прямо в тот момент, когда девушка снова потянулась к нему. Лорды зашевелились. Кто-то из них что-то громко крикнул, но Санса не поняла, что именно, как острый конец сапога мужа ударил ее по лицу, отчего рот девушки мигом наполнился кровью, а на глаза опустилась мутная бордовая пелена. Джон попытался встать, но стражники ему не позволили. Рамси ловко подхватил меч и размахнулся для смертельного удара. Санса зажмурилась, задыхаясь от боли, уткнувшись носом в грязный снег, таящий на ее коже. «Все кончено…» - поняла она. – «Это конец». Как вдруг… над стенами Винтерфелла пронесся медный и глубокий, низкий рев горна. Затем снова. И снова. Стражники на стенах засуетились. Лучники второпях приготовили стрелы. Меч в руке Рамси застыл в воздухе, а удивленный взгляд Хранителя Севера устремился вверх. - К оружию! – крикнул кто-то, и в то же мгновенье во дворе Винтерфелла началась резня. Вооруженные копейщики в цветах Белой Гавани и Темнолесья рубили безоружных людей Болтонов, Карстарков и Амберов. Из конюшен вырвались облаченные в доспехи кавалеристы, и замок ввергся в пучину хаоса. Отойдя от шока, Рамси попытался отдать приказ спустить псов, как вдруг стоящий за его спиной солдат с нашивками Болтона резко и точно ударил его по затылку плоской стороной тяжелого топора, и лорд Винтерфелла ничком упал на землю. После тот же солдат поднял Джона с колен и сказал ему что-то, чего Санса не услышала. «Они предали его… они спланировали предательство…» - пронеслось в ее голове. Кто-то открыл главные ворота, впуская в замок тяжелую конницу с трепещущими на ветру знамёнами дома Арренов. Окровавленные губы лютоволчицы растянулись в слабой улыбке до того, как сознание снова оставило ее.