тому кто смеяться больше не может

Первый взгляд мы бросаем на тех, кого любим. — Привет. Пожалуй, впервые не спрошу, как у тебя дела. Разве есть смысл? Ответ я вряд ли смогу получить, даже изложив всю душу, может даже, продав её дьяволу. Я никогда не прощу тебя, потому что, как ты посмел так поступить со мной? Ты придумал сказку, а затем заставил меня поверить в неё. Поверить во вселенную «У меня все хорошо, а как у тебя?» и всегда, наивно теряясь в построенных лабиринтах, отвечать «лучше не бывает», ведь лучше и правда не бывало. Но есть одна загвоздка — наша жизнь, возможно, самая уродливая и печальная сказка. Но даже если ты в ней — прекрасный принц, то я та самая брошенка, оставленная далеко позади. Мне не суждено понять почему ты возвёл эти стены вокруг. Не возводил вовсе? Скорее всего, они были между нами всегда. Стены, в виде разницы в возрасте, границах интересов, различий характеров и кругов общения. Может, раньше я умела проходить сквозь них, в таком случае, с каждым годом я теряла эту способность, даже не замечая. Верил ли ты в то, что было между нами? Может быть, ничего особенного и не было? Возможно часть нашей истории я придумала себе сама, потерялась между воспоминаниями и откровенными желаниями. Но я с уверенностью могу сказать, что точно помню некоторые вещи, например, то как ты гордился моими успехами в Mortal Combat и твое шокированное лицо, когда я в очередной раз побила твой рекорд в Crash Bandicoot. Помню, как твои тёплые губы контрастируют с моими обмороженными щеками. Помню, что от тебя всегда пахло мятным чаем и лучшими днями моей жизни. Помню, ты говорил, что твоя жизнь здесь — со мной. Может, есть моя вина, а может, только она и есть? Я знаю, ведь люди не уходят просто так — не попрощавшись, без влажного поцелуя вкуса солёных слёз и, не оставив даже плитки шоколада и записки «не забывай меня», или вовсе «забудь навсегда». Помню детство, которое у нас было одно на двоих, а сейчас у меня осталась только одна твоя футболка и язва желудка, которая всегда будет напоминать о всем дерьме, которое мы опробовали вместе. Где ты сейчас? Скучаешь? Может по кому-то абсолютно другому, а может слишком занят, чтобы вообще думать о чем-то? Вот только я не занята, не то что мои мысли тобой. Я включила нашу любимую песню, у нас с тобой всегда была общая черта — мы держались за старое, любили музыку из девяностых, наслаждаясь скрипом виниловых пластинок и криками соседских детей: «Выключите уже свое старомодное дерьмо!» Ты знал обо мне все, каждую крохотную деталь. Помнишь ли ты теперь о моей родинке за ухом или о неразделённых страданиях? Помнишь ли ты мои любимые цветы? Это фиалки, я уверена, что помнишь. Должен по крайней мере, ты ведь часто дарил мне цветы, но не разу не подарил именно их. Ты был еще тем засранцем, да и сейчас ничего особо и не изменилось — только взгляд стал совсем другой, более холодный и пустой. По крайней мере, таким ты смотрел на меня, когда мы виделись в последний раз. Я до последнего верю, что ты ещё придешь ко мне, чтобы потанцевать под дождем и поиграть в мой старый PlayStation. Безумие, я знаю. Никогда ты ко мне не придёшь. Где ты сейчас? Испарился за пределами этой вселенной? Может, еще бродишь осенним ветром по забытым, неприступным ноге человеческой улицам? Может зайдешь на чай, заодно посмеешься над тем, что я до сих пор не осмелилась передвинуть мебель с твоего последнего визита? Я еще приду к тебе на следующей неделе и на всех последующих, но сейчас тени становятся выше и я, кажется, скоро начну покрываться ледяной корочкой. Оставлю тебе фиалки — любимые цветы, которые ты никогда мне не дарил. Ведь последний — на тех, кто нас убивает, даже если это одно и тоже. Сын, брат и друг. 19 ноября 1998 — 12 июня 2017