***
— Warum? — Аска, — предупреждающе тянет Синдзи. — Ладно, ладно! — Сорью Лэнгли отмахивается и продолжает с той же горячностью — уже на японском: — Почему именно я должна вас всех выслушивать? — Кого это — всех? — Ха, вы посмотрите на него! Уникум! А Хикари? — Аска корчит ехидную гримаску. — Судзухара то, Судзухара сё, Судзухара — и всё тут! — Аска, не шуми, пожалуйста, тебя даже у ворот парка слышно, — раздаётся сзади негромкий голос. — У Синдзи от твоих криков наверняка уже голова разболелась. — Не выдумывай, Аянами! Ничего у него не болит, да, Синдзи? Обе смотрят на него; каждая по-своему выжидательно. — Вообще-то… и правда побаливает немного. — Ну, Икари… сейчас ты у меня получишь! Рей смеётся.***
Так не бывает. Но так есть. Синдзи доверяется Каору сразу, вдруг, безоглядно и без остатка, не запоминая ни слова из его тихих чеканных клятв, потому что — какие могут быть клятвы? Это же Каору, что вы, в самом-то деле.***
— Он меня словно насквозь видит, — делится Синдзи вполголоса, не поднимая глаз. — Да. Что-то такое в нём есть, — Рей подтягивает сползшие гольфы и по-детски цепляется руками за край скамьи. — Странно так смотрит, будто всё про тебя знает. — А по-моему, он просто отмороженный, — фыркает Аска. Запрокидывает голову, подставив солнцу лицо, и добавляет: — Прямо как вы оба. И как я с вами живу? — Со мной — никак, — педантично поправляет Рей. Аска, конечно же, показывает язык. Самый веский аргумент, на все времена.***
Каору и правда смотрит в самую суть, жадным, пристальным, спокойным своим взглядом обнажает чужую душу, срывая с неё, словно ненужную шелуху (хотя почему — словно?) все маски, всё напускное, лишнее, чуждое. Каору видит слабости — и прощает. Каору видит боль — и усмиряет её. Каору видит победы — и радуется им, словно своим. Каору никогда ничего не переделывает, не забывает и не обходит вниманием, он принимает всё как есть, всего тебя, и Синдзи так тепло от этого, как не было, наверное, никогда.***
— Синдзи, — спрашивает Рей серьёзно и тихо, — а почему ты говоришь всё это нам? — Потому что дурень, каких свет не видывал, — отвечает вместо него Аска, потягиваясь. — Что с него взять?***
Когда Каору говорит «я люблю тебя», Синдзи цепляется за его запястье, сжимая до боли, потому что чувствует себя словно в начинающем штормить море, где любая волна может оторвать их друг от друга. Синдзи краснеет, Синдзи отводит взгляд и едва слышно шепчет: «я тебя тоже»