Притянувшиеся противоположности: Прикосновения.

      Мамору Чиба казался идеальным во всем. Красивый, умный, образованный, успешный мужчина. Примерный семьянин и любящий муж. Но было в этой сплошной бочке меда одно «но». Женившись, Мамору стал уж очень «тяжелым на подъем». Он словно перестал понимать, зачем куда-то идти после работы? Он пришел домой, где его ждет любимая женщина. Что еще нужно?! Друзья? Да есть у него друзья! Вот, недавно всей компанией сидели в хорошем ресторане.       - Отлично посидели, между прочим! – напомнил он жене, сидящей рядом и активно пытающейся уговорить его на какие-то совместные посиделки, - Отличный повод, отличные посиделки…        - Свадьба у Нефрита и Мако была, - со вздохом напомнила Усаги, заподозрившая, что муж, закопавшийся в последнее время в рабочих и домашних делах мог и повод тех «отличных посиделок» из головы выкинуть, - Полгода назад, - добавила она, продолжая натирать колени, шершавые из-за богатого на падения детства, увлажняющим кремом. Она уже поняла, почти наверняка, что и в этот раз общая встреча старых друзей пройдет без их участия. С подругами своими она и так может встретиться когда угодно. А по мужьям их она скучает не настолько, чтобы ради общения с ними отказываться от удовольствия лицезреть перед собой собственного супруга.        - Правда? Вот время идет! – Чиба удивленно прищелкнул языком, кивнул каким-то своим мыслям.        - Правда, - с кивком ответила ему жена, - Ты хоть знаешь, что они…       -…ребенка ждут? – рассеянно перебил жену Мамору, перебирая свои бумаги, захваченные с работы, - Знаю. Неф хвастался, - по телефону он говорил с друзьями куда чаще, - И ты говорила, - оторвавшись от своего занятия, тепло улыбнулся жене и поднялся с постели, на которой они устроились чтобы рядышком позаниматься своими делами. Мужчина быстро вышел из спальни, чтобы найти что-то в своем письменном столе в гостиной.        - Говорила? – Усаги задумалась на несколько мгновений, выдавила на тыльную сторону ладони немного крема из того же тюбика, - Не помню…        - Говорила-говорила, - брюнет снова показался в комнате, держа в руках несколько темно-серых скоросшивателей для документов, - Позавчера, кажется.        - Это когда я тебя уболтала до такой степени что ты уснул? – растерев по рукам крем, девушка приподняла свой край одеяла и забралась в постель.       - Я не спал. Просто лежал с закрытыми глазами, - не отвлекаясь от увлекательного процесса сортировки копий историй болезни, которые умыкнул сегодня из больничного архива, чтобы отсканировать дома и изучить, когда будет больше времени. А заодно, просто не мог пройти мимо такого безобразия, разложить в правильном порядке перепутанные листы.       Закончив, стянул одним быстрым движением свою черную футболку. Вторым вывернул ее на лицевую сторону и повесил на спинку кровати. Все еще размышлял о чем-то своем, когда взялся пальцами за пуговицу на потертых старых джинсах, которые давно уже перекочевали у него в разряд домашней одежды.       Едва забравшись под одеяло, он крепко обхватил жену обеими руками, притягивая ее в свои объятия. Крепче, теснее, ближе.        - Я не спал, - повторил Мамору, словно не было этой паузы в разговоре, - Просто я прикрыл глаза и кажется задремал на минуту. А потом ты начала гладить мой лоб и волосы. Это было так приятно, что я не стал тебе мешать, чтобы ты не прекратила.        - Мамо-Тян! – от возмущения она не знала, что сказать, - Это когда… нет, ты мне скажи… когда это я отказывалась тебя погладить?! – будто в доказательство своих слов, она обернулась в мужниных руках, что было совсем не просто учитывая крепость его объятий, запустила пальцы в его волосы. Муж немедленно отреагировал невольно вырвавшимся у него урчащим стоном.        Он обожал нежные прикосновения Усаги. Когда-то, в самом начале, он стеснялся этого проявления, считал его недостойным и недоступным для мужчины. Но спустя совсем немного времени он понял, что Усако во время их близости точно так же хочет видеть отклик с его стороны, как ему нравится слышать ее негромкие стоны и вскрики удовольствия.        - Это не то же самое. Когда я сам напрашиваюсь на твою ласку, и когда ты сама этого хочешь. Это не одно и тоже, - с трудом заставив себя связно говорить, ответил ей муж.        - Я люблю прикасаться к тебе. Мне всегда этого хочется, - уверенно прошептала Усаги, потянувшись ближе к его лицу, нежно касаясь губами его губ, колючего от проросшей к ночи щетины подбородка. Прошлась цепочкой невесомых поцелуев к его щекам.       Чуть развернувшись к ней навстречу, Мамору поймал ее губы своими, углубил поцелуй. Но Усаги оторвалась от него всего через несколько секунд. Она обожала его губы. Иногда казалось, что она с удовольствием целовалась бы с ним целый день. И периодически в выходные она искренне пыталась провести такое домашнее соревнование с самой собой и своим прошлым «рекордом». Но сейчас у нее были другие планы. Усаги вознамерилась удовлетворить тактильный голод своего мужа, который, казалось, терзал его постоянно.       Она откинула в сторону скрывавшее их одеяло и беззастенчиво села на бедра мужа. К счастью, далеко позади осталось то время когда Усаги, тогда еще Цукино, терялась и краснела при одной только мысли о том, что ей предстоит прикоснуться к Мамору. Теперь, она знала, что их обоих не ждет ничего кроме удовольствия. Умела доставить его любимому человеку и себе самой.       Тряхнув головой так чтобы собственные волосы рассыпались по ее спине и не мешали, она обхватила край своей короткой ночнушки, неспешно потянула ее вверх. Никаких кружев, никаких прозрачных вставок. Приятная на ощупь синяя ткань с узором из крупных белых клеток. Она редко прибегала к типично женским уловкам. В ее гардеробе было несколько комплектов весьма игривого белья. Но Мамору совершенно одинаково реагировал и на него и на привычную ее домашнюю одежду – торопился скорее освободить желанное тело ото всех лишних тряпок.       Едва отбросив в сторону ночную рубашку, она наклонилась вперед, тесно прижимаясь обнаженным телом к нему. Снова прижалась к его губам поцелуем. На этот раз гораздо более долгим. Кончики ее пальцев неспешно скользили по обнаженной коже плеч мужчины.       Мамору положил ладони на бедра жены, огладил нежную кожу, переместил руки на чуть округлые ягодицы, сжал их, проникнув ладонями под тонкую ткань простых голубых трусиков. Воспользовавшись ее позой, скользнул кончиками пальцев дальше, поглаживая и добиваясь того, чтобы жена тихо застонала в их поцелуй. Добившись своего, он прервал контакт их губ, перешел к шее жены, а после, принудив ее чуть приподняться, поочередно охватывал губами оба напряженных соска девушки и сжимал их, прежде чем чувственно, с нажимом провести по каждому языком.       В течении нескольких минут, Усаги позволила себе наслаждаться его лаской. Пальцами, то неспешно поглаживающими быстро увлажняющуюся плоть, то проникающими вглубь всего на пару сантиметров, чтобы сделать одно-два быстрых скользящих движений именно там, где Усаги хотела этого больше всего. В сочетании с ощущением от мужского языка, умело ласкавшего самые чувствительные точки ее груди, все это рождало тугой узел возбуждения где-то внизу ее живота, откуда оно с кровью разносилось по всему телу, подчиняя все ее действия и позывы лишь низменному инстинкту – подарить наслаждение и испытать его самой.        - Подожди, - охрипшим от страсти голосом попросила она, приподнимаясь, чтобы снять себя с его пальцев, уже гуляющих довольно глубоко в ее теле.        - Хочу тебя, - бессвязно ответил ей муж, успев еще раз коротко поцеловать ее в губы, когда Усаги снова спускалась по его телу вниз, не забывая поглаживать его, касаться лица мимолетным поцелуем.        - Подожди еще чуть-чуть, - попросила Усаги, опускаясь еще немного ниже, скользя своими бедрами по его телу и явственно ощущая его возбуждение.       Девичьи пальцы и губы путешествовали по мужской груди, поцелуи оставались на его коже то тут, то там. Иногда, она шаловливо высовывала изо рта кончик языка, чтобы прочертить им несколько рваных линий на груди и торсе мужа. Уже поняв, куда движется жена и что собирается делать, Мамору положил ладони на ее голову и осторожно поглаживал. Он не торопил ее, но и не останавливал. Знал, что она все сделает тогда, когда решит что действительно пора.       Прошло еще несколько минут, прежде чем Усаги оседлала его колени, потянула вниз резинку зеленых боксеров, из последних сил старавшихся скрыть от нее напряженный член мужа. Помогая ей, Мамору приподнял бедра. Через несколько секунд возбужденная плоть оказалась в нежной женской руке.       Усаги медленно провела рукой от основания члена к головке, не отрываясь короткими поцелуями от основания крепкого мужского живота. Мамору не то застонал, не то все же зашипел одобряя каждое её движение. Женская рука с небольшим нажимом двинулась в обратном направлении, чтобы освободить путь её губам. Мягкое кольцо ласковых губ сомкнулось на налитой притоком крови головке. Хорошо зная что действительно нравится её мужу, Усаги не торопилась.       Подавшись вперёд и немного вниз, она вобрала в рот пару сантиметров твёрдой плоти. Несколько раз провела языком по нежной коже головки. Выпустила член и почти тут же снова наделась на него губами.       Приняв удобную позу, она помогала себе одной рукой. Принять член на всю длину у неё никогда не получалось. Года полтора назад, когда такие игры только входили в их жизнь, Усаги, начитавшись соответствующих статей в женских журналах и интернете, с энтузиазмом бросилась на штурм высоты. Высота не поддалась не смотря на всю настойчивость юной исследовательницы. Но желание доставить любимому человеку максимальное удовольствие было сильнее и хитрее возникших на пути препятствий.       Её рот и рука двигались по стволу члена в одном ритме, который она умышленно сбивала временами, чтобы разнообразить ощущения мужа. Пальцы свободной руки пробрались ниже, осторожно играя с уже немного поджавшейся мошонкой. Она всегда боялась повредить этот очень деликатный орган, но её действия не приносили Мамору ничего кроме экстаза.       Чем быстрее двигалась Усаги, тем хаотичнее становились поглаживания Мамору, буквально зарывшегося пальцами в её волосы. В какой-то момент она почувствовала, как мужские ладони скользнули ниже, погладили шею и перешли к плечам. Настойчиво, игнорируя протестующие возгласы не желавшей отрываться от любимого занятия девушки, потянули вверх.       Мгновение и Усаги оказалась крепко прижатой к широкой мужской груди, а её губы запечатаны жадным поцелуем. Он с радостью ответил бы Усаги такой же лаской, но сегодня боялся причинить нежной коже вред своей щетиной, к тому же, она относилась к тем девушкам которые в самых интимных прикосновениях предпочитают твёрдость пальцев и члена мягкости языка. Девушка громко застонала, когда муж перекатился вместе с ней, придавив собой к постели. Она обожала ощущение его веса на себе не меньше чем горячее прикосновение возбужденного члена, что теперь прижимался к её бедру. Не меньше чем губы, которые целовались её губы, щеки, шею и плечи. Не меньше, чем длинные аристократические пальцы, которые именно в этот момент избавляли её от ставших помехой трусиков.       Когда его ладонь накрыла припухшие, влажные и уже чуть разошедшиеся для него губки, Усаги едва смогла сдержать громкий крик удовольствия. Мамору спешно накрыл её губы своими, глуша стоны и вскрики жены. Он обожал эти звуки, но порой Усако бывала слишком громкой. Его пальцы с нажимом скользили из стороны в сторону по клитору, влажным складкам губок. Спускались вниз чтобы быстро скользнуть в по-прежнему тугую дырочку входа и снова устремиться выше к тугой горошине плоти.        - Хочу тебя, - теперь уже не выдержала Усаги. Оторвавшись от губ мужа она обхватила его щеки ладонями, заглянула в потемневшие от страсти глаза мужа.        - Подожди, Усако. Хочу посмотреть на тебя, - произнося эти слова, Мамору медленно ввёл в неё сразу два пальца. Усаги замерла, не отрываясь от взгляда родных глаз. Знала что может принять и гораздо больше, но так явственно ощущать в себе его пальцы, их медленные движения, скользящие по самым чувствительным точкам было удивительно. Она, сама того не осознавая, шире развела чуть согнутые ноги, закусила губу, чувствуя влажный жар, готовый охватить все её тело. Её бедра словно зажили собственной жизнью, подаваясь навстречу его руке, чтобы усилить собственные ощущения. И, наконец, тугой шар, растущий в ней с момента первого в этот вечер поцелуя, словно распался на несколько секунд, выпустив первую вспышку удовольствия.       Мамору не отрываясь смотрел на её лицо, все наращивая темп движения. Вот, наконец, её бедра вздрогнули. Раз, другой и сомкнулись, крепко сжав его ладонь. Внутренние мышцы Усаги ритмично сокращались и Мамору не сдержал короткого стона предвкушения, представив что всего через пару секунд эти тугие стеночки будут так же плотно охватывать его, уже ноющий от сдерживаемого желания, член.       Усаги медленно приходила в себя после пережитого только что оргазма. Мамору, изогнувшись, несколько раз коснулся губами напряженного столбика её правого соска и потянулся рукой к тумбочке, где в ящике лежала большая упаковка презервативов. Усако, ещё секунду назад безвольно раскинувшаяся на постели, встрепенулась, перехватила его ладонь и прижалась к ней губами.        - Они нам не нужны. Мы ведь уже готовы, правда? - она призывно развела бедра, сама взялась за его член, приставила его ко входу в свое тело.       Мамору совсем не был уверен, что такие судьбоносные решения стоит принимать именно так. Но, черт, какая разница?! Какая разница где и когда принято это решение, если они действительно готовы? Если они любят друг друга и давно уже хотят продолжения этой своей любви.       Ласково поцеловав её в губы, он качнул бедрами, не торопясь проникая в неё. Это первое движение, когда они оба чувствуют друг друга наиболее ярко и остро всегда было для обоих самым лучшим, самым сладким. Несколько коротких толчков и их тела тесно прижались друг к другу. Усаги сразу обняла его поясницу ногами, словно опасаясь что он может попытаться уйти прямо сейчас. Не желая отдаляться и на секунду. Ей казалось, что она может ощутить каждую неровность и вену на заполнившем её члене. А когда Мамору начал двигаться, все быстрее и резче, она не могла уже да и не хотела думать о чем-то другом. Для неё в целом мире не осталось ничего кроме его глаз, рук, обнимавших её, вкуса его поцелуев на своих губах.       Выгнувшись в его объятиях Усаги ещё теснее прижала свои бедра к его, с готовностью встречая каждое его движение вглубь собственным направлением бедер вверх, усиливая и свои и его ощущения.        Она первой почувствовала неотступное приближение собственного финала. Движения бедер уже совершенно не подчинялись её разуму. Мамору двигался, встав на колени между её бедер, и придерживал жену за талию. Почувствовав как все чаще она плотно сжимает его плоть внутри себя, он ещё немного ускорился. И с одним из особенно сильных и глубоких толчков почувствовал как её мышцы ритмично сокращаются, увидел, как на мгновение напрягшись её тело расслабляется, как её грудь чуть покрасневшая от возбуждения тяжело поднимается и опадает. Ощущение её удовольствия и вид удовлетворенной жены стали последней каплей, переполнившей чашу его возбуждения. Усаги с тихим стоном почувствовала как пульсирующими толчками в неё выбрасывается его семя.        - Я люблю прикасаться к тебе, - повторила Усаги через несколько секунд, когда нашла в себе силы начать говорить. Она прижалась щекой к груди мужа, крепко обхватив его руками. Изо всех сил, так что и не оторваться уже, даже если вдруг кому-то пришло в голову насильно оттаскивать её в сторону от мужа, - И люблю, когда ты прикасаешься ко мне. Потому что я очень сильно тебя люблю.