Притянувшиеся противоположности: Прикосновения.

       - Двадцать три… - Усаги с удовольствием подалась вперед, навстречу Мамору, встречая его очередным поцелуем, - Двадцать четыре, - губы влюбленных снова встретились на краткий миг, девушка легонько шлепнула мужчину по колену, - Мамо-Тян, не филонь!        - Да кто здесь филонит? – Мамору снова лег спиной на пол, но через секунду снова приподнялся, заложив руки за голову, его пресс видимо напрягся, приковав к себе взгляд жены.        - Упражнение ты делаешь прекрасно… Двадцать пять, - она чуть поспешила и ждать поцелуя пришлось почти что целую секунду, - А вот целуешь слишком быстро… - грустно вздохнула, крепче обнимая его колени. Мамору коротко хмыкнул. Не хотел сорваться на смех, чтобы не сбиться с ритма.        - Усако, - мужчина сел, положил ладони на ее плечи, - Я предлагал тебе дождаться, пока закончу. Ты сама не захотела, - быстро подавшись вперед, он оставил по короткому поцелую на каждой ее щеке и чуть более долгий на влажных и уже припухших от ласк губах. Усаги довольно улыбнулась, но про счет не позабыла.        - Двадцать шесть… Не так часто в последнее время мы можем просто побездельничать вдвоем, - с нетерпением, она ждала, когда любимый снова поднимется. Но он, будто издевался, замер на полпути, тряхнул головой, отбрасывая со лба чуть влажные пряди челки, - Ну, Мамо-Тян! – протянув руку, она схватилась за свободно болтающиеся завязки на его спортивных брюках. Он с охотой поддался на ее желание, выпрямился, прижался к желанным губам куда более долгим поцелуем.        - Так лучше? – уточнил он, снова отдаляясь. Позволил себе задержаться на полу немного дольше, - Двадцать семь.        - Несомненно, - важно кивнула Усаги. Сложила губы трубочкой и чуть пошевелила ими, намекая на то, что результат нужно закрепить. Но мужчина не торопился, лежа на полу и наблюдая за ней с легкой улыбкой, - Но, возможно, мне следует чуть-чуть тебя мотивировать? – она перевела задумчивый взгляд на собственную пижамную рубашку. Пижамка, что сейчас скрывала ее тело, была любимой у обоих. Усаги ценила ее за комфорт и привлекательность, Мамору – за легкость в обращении. В самые важные моменты, эта чудесная вещица будто исчезала сама собой. И сейчас белокурая плутовка, определенно, хотела пустить в ход это полезное качество любимой вещи, - Мне показалось, что, возможно, тебе просто скучно стало целовать только губы? Может быть, ты хочешь выбрать другое место для поцелуев? – будто ничего такого не имея в виду, она скользнула пальцами от своих губ вниз, к шее, - Здесь? – пальцы продолжили свой путь, задели подаренное им вместе с предложением руки и сердца кольцо, которое продолжала носить на цепочке, демонстрируя всему миру другое. То, что он купил, поддавшись на эмоции от мимолетной ревности. «Ты принадлежишь мне» - так он сказал в тот день. И Усаги была полностью с этим согласна. Сама хотела того же и знала, что он так же принадлежит ей, - Может, здесь? – указательный палец зацепился за уходящий вниз треугольником воротник рубашки. Пуговица легко поддалась. Выскользнула из петли, открывая взгляду соблазнительную тень, - Нет? – она чуть тронула верхнюю губу кончиком языка, - Привереда, - рука сменила направление движения, скользнула вправо, сдвигая шелковистую ткань, открывая все больше нежной кожи, оголяя узкое плечо, - Даже не знаю, что еще могу тебе предложить, - с напускной задумчивостью протянула девушка, пока вторая ее рука собирала нижний край рубашки.        - Усако, - он резко подался вверх, навстречу ей. Губы встретились на несколько секунд. А потом, он почувствовал, как ее теплые ладони упираются в его грудь.        - Двадцать восемь, - шепнула Усаги, отталкивая Мамору. Ее пальцы вернулись к застежке рубашки, расправляясь с еще одной пуговицей, - Еще семь раз, Мамо-Тян, - ее руки неспешно разошлись в стороны, легко подцепленная пальцами ткань рубашки оголила соблазнительную ложбинку и верхнюю часть груди, заметно двигающуюся от участившегося дыхания.       Двадцать девять… Тридцать… Тридцать один… ее рубашка была уже полностью расстегнута, поцелуи становились все дольше, требовательнее, жарче. Каждый раз, выпрямляясь, целуя жену, Мамору чувствовал, как ее напряженные соски вжимаются в его тело. А эта невыносимо желанная девчонка все продолжала свой счет. Тридцать два… Тридцать три… Он уже представлял, как с последним подходом крепко прижмет жену к себе и повалит на спину, чтобы войти прямо здесь, на ковре в гостиной.       Мамору в тридцать четвертый раз поднимался навстречу чуть приоткрытым губам, когда в прихожей раздался писк домофона.        - Твою мать, - несдержанно выругался мужчина, прежде чем оставить на губах жены короткий, смазанный поцелуй, - Кого еще принесло?        - Я узнаю, - Усаги вмиг растеряла всю свою игривую уверенность. Словно тот, кто сейчас звонил от лифтов первого этажа в их квартиру, мог знать, что здесь происходило всего пару секунд назад. Мог заглянуть в ее мысли и понять, что она хотела сделать в ближайшие минуты.        - Тише, Усако, я сам, - одного взгляда на жену ему хватило, чтобы понять, прочувствовать все ее состояние. Поднявшись на ноги, он взял со спинки кресла свою домашнюю рубашку и накинул на плечи. Совершенно не исключено, что в этот субботний день их решили навестить родители жены. Конечно, Кенджи и Икуко умом должны были понимать, что отношения их дочери с мужем не останавливаются на прогулках за руку и робких поцелуях на балконе в свете полной луны. Но это не повод встречать их, явно демонстрируя свое возбуждение.        - Курьер, привез твой заказ, - сообщил брюнет через минуту, коротко переговорив по домофону, - Сейчас поднимется.        - Я ждала только к вечеру, - недоуменно произнесла Усаги, поднимаясь с пола. Все тешила себя надеждой, что звонивший просто ошибся квартирой, и они с Мамору смогут продолжить оттуда, где прервались. А лучше – сразу перейти к следующему шагу.        - Тебе нужно примерять? – уточнил муж, все еще непослушными пальцами застегивая пуговицы на собственной рубашке. Усаги кивнула в ответ, пытаясь пригладить волосы, привести в порядок свою одежду, - Иди в спальню. Я принесу.       Усаги разложила на кровати несколько купальников и комплект белья. Сделала заказ накануне. Купальник нужен был для бассейна, куда она записалась вместе с Минако и Мако. А белье… белье просто понравилось. Ей захотелось надеть его, чтобы Мамору мог снять. Сейчас же хотелось только одного – скорее покончить с этим, чтобы курьер убрался из их квартиры, предоставив им двоим проводить этот день так, как сами того захотят. А она не сомневалась, что хотят они одного и того же. Пусть, сейчас возбуждение спало, достаточно одного-двух поцелуев, чтобы оно разгорелось с прежней силой.       Обычно, примерка заняла бы у нее гораздо больше времени. Она бы сомневалась, скорее всего – отправляла фото Минако или Рэй, чтобы посоветоваться. Но не в этот раз. Выбор был сделан всего за несколько минут. Мамору вернул курьеру лишние вещи, расплатился за покупку жены и проводил парня. В спальню он вернулся как раз тогда, когда Усаги, оставшись только в застегнутой на единственную пуговицу рубашке и простых трусиках, убирала обновки в комод. На постели осталась лишь ажурная подвязка из голубого кружева.        - Не могу понять – то ли это подарок от фирмы, то ли ее случайно положили, а я поздно заметила, - огорченно произнесла девушка. Такова была ее натура. Она расстраивалась даже тогда, когда торговец в уличной палатке со сладостями по ошибке давал ей слишком много сдачи, а она не замечала этого вовремя.        - Что это вообще? – Мамору много занятных штучек видел и на жене, и в ее ящике с бельем. Но подобное на глаза прежде не попадалось.        - Подвязка, - Усаги закрыла ящик, обернулась к мужу, - Такие невесты на свадьбы надевают. На бедро, - она провела пальцем по собственной ноге, показывая, куда именно.        - В таком случае, почему у тебя не было ничего подобного? Я бы запомнил… - он чуть растянул вещицу между пальцами, представляя такую на Усаги в их первую брачную ночь. Угасшее было возбуждение, снова отдалось в паху.        - Мне показалось, что это было бы очень стыдно, - честно ответила девушка.        - Стыдно? – переспросил Мамору, словно не веря в услышанное, - Кого ты там собиралась стесняться? Меня?        - Ты правда не знаешь, что это за штука, - усмехнулась Усаги, - Невеста бросает своим подругам букет. А жених – подвязку невесты своим друзьям. Снимает ее без помощи рук…        - Нет, я точно не смог бы кинуть кому-то… подвязку, - он посмотрел на жену, чтобы убедиться – правильно запомнил название, - еще теплую от твоей кожи. Но я точно хотел бы попробовать снять ее с тебя без помощи рук. Примеришь? – он протянул кружевную деталь белья жене, но Усаги замерла, не решаясь взять.        - Эту? – она с сомнением взглянула в глаза мужа, - Я вообще-то собираюсь позвонить в их службу поддержки и выяснить, откуда она взялась в моем заказе.        - Примерь. Потом, я сам позвоню и все узнаю. Если это подарок – отлично. Нет, так я оплачу ее, - Мамору вложи подвязку в руку жены и она улыбнулась, сдаваясь.        - Сядь, - кивнула на их постель. Когда Мамору выполнил требование жены, она уперлась кончиками пальцев правой ноги в покрывало совсем рядом с его бедром, медленно наклонившись вперед, надела подвязку, кончиками пальцев дотянула до законного места и бережно расправила кружево.       Мамору позволил себе пальцами пройти по самому краю голубого кружева, скользнуть под облегающее бедро резинку. Не пытаясь снять подвязку, просто ласкаю кожу. Усаги вздохнула, запустила пальцы в волосы мужа.        - Без рук, - тихо напомнила она.        - Я не снимаю, - возразил мужчина, скользя ладонью по ее коже ниже, пока пальцами не охватил щиколотку. Пальцы второй руки мягко скользнули по внутренней стороне бедра жены. Неосознанно, снова задели ажурную ткань.        - Руки, Мамо-Тян, - услышав тихий шепот жены, Мамору усмехнулся. Заложил обе руки за спину, поймав на секунду взгляд жены, и вдруг опустился на колени перед девушкой.        - Без рук, так без рук, - его губы коснулись нежной кожи на внутренней стороне бедра жены, плавно скользнув, задели подвязку, пока – даже не пытаясь сдвинуть ее с места, - Волнующая штучка, - снова произнес он, - А уж в сочетании с тобой… Я выживу в конце?        - Мамо-Тян… - так хотелось прижать его ближе, чтобы желанные губы целовали жарче, крепче… дальше.        - Терпение, Усако, - губы снова задели тонкую ткань, на этот раз, потащив за собой. Но оставили буквально через несколько сантиметров. Поцелуи вернулись туда, где резинка повязки оставила на бледной коже едва заметный розовый след. Губы пробежали по всей выделяющейся полоске, прежде чем вернуться к предмету, который необходимо было убрать без рук        - Не думаю… Мне не кажется, что подвязку снимают именно так, - Усаги положила обе руки на плечи мужа. Его рубашка мешала. Хотелось только контакта кожи с кожей, - Сними, - она туго натянула ткань его рукава.        - Без рук? – с кривой усмешкой уточнил Мамору.        - Быстрее, - ткань натянулась еще больше. На секунду, Усаги показалось, что она может просто порвать рубашку мужа.        - Обожаю, когда ты такая, - признался Мамору, быстро расстегивая пару пуговиц, чтобы легче было стащить ее через голову.        - Ты со мной это сделал, - она охнула, когда он снова прижался губами к ее коже. Руки мужчины снова оказались сцеплены за спиной. Подвязка, на этот раз зацепленная зубами, скользнула еще ниже по ее ноге, но снова не была снята полностью.       В очередной раз выцеловав бедро жены, Мамору двинулся не ниже, чтобы сместить ткань дальше, а выше, потерся носом о резинку белых трусиков жены. Теперь, аккуратно подцепил зубами ее.        - Мамо-Тян? – Усаги охнула от неожиданности, когда прохладный воздух кондиционированной комнаты коснулся самых интимных мест.       Игнорируя ее возглас, муж потянул ткань дальше. Коснувшись губами кожи над лобком девушки, перешел к другому ее бедру, зацепил зубами второй край резинки, потянул вниз.        - Поставь ногу на пол, - его голос прозвучал глухо. Усаги казалось, что она потеряет равновесие, из-за слабости, рожденной его ласками. Но плечи мужа послужили надежной поддержкой. Подвязка была забыта на ее бедре. Теперь, Мамору был сосредоточен только на том, чтобы избавить жену от одежды. Он выпрямился, стоя на коленях, пристально посмотрел на пуговицу, удерживающую рубашку жены, будто ждал, что она расстегнется под его взглядом, - Тебе придется помочь мне, Усако, - шепнул он, подняв на нее взгляд.        - Я совершенно уверена, что на свадьбах подвязку снимают иначе, - таким же шепотом ответила Усаги, спешно расстегивая пуговицу и скидывая рубашку.        - Хорошо, что ты решила не надевать ее на нашу свадьбу, - подавшись вперед, он быстро нырнул кончиком языка в ямку ее пупка, - Потому что, глядя на тебя, я не могу придумать другого способа, - мужской язык прочертил короткую дорожку ниже, вызвав у жены еще один громкий стон. Его зубы снова зацепили резинку белья, потянули вниз.       Оказалось достаточно дотащить трусики за резинку до середины бедра, чтобы легкого движения Усаги стало достаточно для их падения к ее ногам.        - Мамо-Тян, - выдохнула девушка, когда его губы прошлись по лобку к вырезу, язык быстро, легко скользнул по клитору. Для первого раза – почти неощутимо. Но с каждым новым скольжением, с каждым движением, нажим увеличивался. Пока, издав тихий стон, Усаги не развела ноги чуть дальше, давая больше доступа к себе. Его губы и язык безостановочно скользили по самым чувствительным точкам, даря ощущения, в которых хотелось утонуть. Но этого было мало. Хотелось больше его прикосновений. Хотелось его рук, блуждающих по ее телу. Гладящих, сжимавших. Хотелось быть стиснутой в его крепких и надежных объятиях. Хотелось… всего, - Руки, - едва слышно шепнула она между двумя протяжными стонами.       Он понял, как понимал ее всегда. Сперва, его ладони легли на внутреннюю сторону девичьих колен, медленно двинулись выше. Бедра, ягодицы, поясница… По сравнению с тем, что вытворяли его язык и губы, эти скользящие движения рук были совсем невинными, но они сделали все ее ощущения в тысячи раз ярче. Его язык скользнул дальше, в нее, Усаги резко выдохнула, наклонилась вперед, хватая ртом воздух, зарываясь пальцами в волосы мужа.       Она уже не могла понять, что ее больше возбуждает. Его губы? Язык? Руки? Или он сам? Да, только он. Только Мамору. Не осознавая, что делает, Усаги прижимала голову мужа ближе к себе.       Усаги дернулась в его руках, когда одна ладонь мужа скользнула ниже, пальцы заменили язык, настойчиво, но мягко поглаживая ее изнутри, а губы сомкнулись на налитом кровью клиторе. Самому мужчине все труднее было сдерживать себя. Но просто так оторваться, прервать ее удовольствие – не смог бы. Поэтому и продолжал ласкать. Продолжал гладить, потирать, целовать, лизать. Делать все, чтобы ее возбуждение получило выход. Мамору знал свою жену и знал, что она сейчас на грани.       Мужские пальцы вошли немного глубже, чуть раздвинули упругую плоть. Мамору ощущал идущий от нее жар, чувствовал все увеличивающуюся влагу. Она была совсем близко. Губы сжались сильнее, плотнее охватывая клитор, язык мягко прошелся по его вершинке. Раз, другой, третий…        - Мамо-Тян… - его имя, переходящее в долгий и громкий стон наслаждения, сорвалось с губ девушки буквально за секунду до того, как внутренние мышцы сжались, копившееся внутри наслаждение нашло выход. Усаги пошатнулась, могла бы упасть, если бы не поддержавшие ее руки мужа. Девушка неловко переступила, и подвязка, до этого чудом державшаяся на ее ноге, соскользнула вниз. Мамору, жадно целуя желанное тело, поднялся с колен. Прижался губами к шее жены, поглаживая ее спину. Он ждал, когда Усаги хоть немного придет в себя после оргазма, чтобы не причинить ей боли.       Усаги сама отстранилась, но только за тем, чтобы обхватить его лицо ладонями, потянуть к себе за поцелуем. Раскрыв губы ему навстречу, девушка ощутила в поцелуе свой собственный вкус, застонала от нового импульса возбуждения, пронзившего тело, застонала, не отпуская от себя любимого. Вместе, они сделали несколько мелких шагов к кровати, почти неловко упали на покрывало. Девушка сама потянула мужа на себя. Торопливо, неловко, не разрывая поцелуя, Мамору избавился от спортивных брюк и белья. Несколько секунд промедления и он, не сдержавшись, застонал от ощущения погружения во влажный жар тела жены.       Он старался сдерживать себя. Хотел доставить ей больше удовольствия, но Усаги сама подкидывала бедра навстречу. Прижималась, насколько это было возможно. Потиралась о него. Будто ласкала всем своим телом. На этот раз, долго продержаться Мамору не смог. До конца прочувствовал свое удовольствие только осознав, что полностью лежит на жене. Усаги не выказывала никакого недовольства. Только обнимала его за плечи и касалась губами виска мужа. Глубоко вздохнув, Мамору перекатился на спину, увлекая жену за собой, так, что теперь она лежала на нем. Приподнявшись на вытянутых руках, Усаги улыбнулась сытой, удовлетворенной улыбкой и потянулась за еще одним поцелуем.       В прихожей настойчиво запищал домофон. Девушка разочарованно застонала в поцелуй, расслабив руки, упала на грудь мужа, кажется, собираясь подниматься и искать свои вещи.        - Усако, - мягко позвал Мамору, притягивая жену к себе и откидывая кончиками пальцев спутанные пряди ее челки, - Нас ведь может просто не быть дома?        - Может, - облегченно рассмеялась девушка, позволяя снова вовлечь себя в поцелуй.