Safe and Sound

У Питера вновь затряслись руки, и он с искрами выронил волшебную палочку, за что получил неодобрительный взгляд Северуса. — Прости, — зачем-то пробурчал Петтигрю и поспешил поднять свое орудие. — Приказ наблюдать за тобой — самая ужасная в мире пытка, на которую только способен Темный Лорд, — пробурчал Снейп и закрыл котел с пахучим зельем. Бывший студент Слизерина часто готовил отменные зелья для Темного Лорда и для остальных Пожирателей. Чаще всего ему приходилось вываривать сыворотку правды и что-то такое, от описания чего кровь стыла в жилах. Когда Питер не был под прикрытием, он постоянно ошивался рядом со своим школьным врагом и пытался чаще молчать, чем открывать рот. — Можно уйти пораньше? — спросил Пит, подходя ближе к горячему котлу и чуть было неуклюже не перевернул его. — На твоем месте, я бы не спал и практиковался в магии. Ты позоришь все наше сообщество, называя себе волшебником, — с нескрываемым презрением ответил Снейп, но все же поднял свои черные глаза на горе-напарника. Питер тяжело сглотнул, глядя на грозный вид Северуса. Его лицо окончательно потеряло юношеские черты, осунувшись еще больше, превращая ее в не то горгулью, не то коршуна, облечённого в иссиня-черную мантию. Питер не был настолько проницательным, чтобы заметить во всем этом разрывающую на части грусть и одиночество. — Если я не уйду сегодня, это точно может вызывать подозрения. Мародеры собираются вместе по случаю… Пит осекся и испуганно посмотрел на Снейпа. Тот лишь вопросительно поднял бровь. — Лили… уже скоро она будет рожать, и ей хотелось собрать всех… Челюсть Снейпа дернулась, и он вернул взгляд на котел со своим зельем. — Все же ей удалось выносить в себе отпрыска Поттера. Второго такого наглеца мир не выдержит. — Ты все еще?.. Питер вновь не договорил, поймав уничтожающий взгляд Снейпа. — Все еще ненавижу Поттера? О, да. Это придает мне силы жить дальше. — Я о Лили, — Петтигрю было уже не остановить. — Все знали, что ты был влюблен в нее в школе. Но потом… вы поругались, кажется. — Эванс для меня лишь жалкая грязнокровка и подстилка для таких лицемеров как Поттер. Я рад, что судьбы развела наши дороги. А ты проваливай прямо сейчас. Завтра же доложишь мне обо всем, что говорилось на этой ваше вечеринке. Не обронив больше ни слова, Питер вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, а Северус остался наедине с котлом, который недовольно фыркнул, давая понять, что крышку надо было снять уже тридцать секунд назад. — Черт возьми, — ругнулся он и взмахнул палочкой, чтобы отчистить котел и начать все заново. *** Румяная Лили водила палочкой в воздухе, развешивая гирлянды и флажки, подготавливая дом к вечеринке в честь ребенка. Как никогда в жизни она была счастлива и была рада, что сегодня ей удалось заставить всех забыть о своей работе и провести день без войны и сражений. Даже Римус, которого пришлось поуговаривать после полнолуния, пообещал, что будет без опозданий. Сириус и Джеймс ушли за покупками, и Лили точно знала, что Блэк затащит ее мужа в маггловский винный магазин, где наберет целый рюкзак алкоголя. Запрещать Лили не смела, надеясь, что так они точно смогут расслабиться и еще раз убедиться в том, что ребенок никому не принесет неудобств. Первой пришли Марлин, Карадок и маленькая Эшли, которая уже стала похожа на свою маму. У нее были милые золотистые кудри, подхваченные на макушке красным бантиков в горох, такие же носочки и милое платьице, с любовью выбранное мамой-модницей. Вот только карие глаза делали малышку дочкой своего отца. Она сидела у него на руках с момента, как они переступили порог, и лишь чмокнула свою крестную в нос, когда та хотела взять ее на руки. Карадок был счастлив, а Марлин уже давно смирилась, понимая, что самое главное счастье для нее — это радостный муж и здоровая дочка. Алиса и Фрэнк тоже сумели выбраться, хотя Алиса была такой же беременной как Лили. Миссис Лонгботтом была такой неуклюжей со своим огромным животом, что Фрэнк сразу же посадил ее в кресло, приказав не двигаться. Римус пришел недовольным. Его улыбка была вымученной, поэтому он быстро скрылся на заднем дворе, ускользая от разговоров Фрэнка и Дока о семейном благополучии. Присев на последнюю ступеньку крыльца, Рем провел ладонью по уставшему лицу и попытался забыть последнюю неделю своей жизни. Ему совершенно не нравилась Мари Паскаль, и это было совершенно взаимно. Он чувствовал, что раздражает ее точно так же, как и она его, поэтому большинство их совместных заданий превращались либо в молчанку, либо в состязании ругани. Сегодня днем Мари заявила, что ненавидит его и начала кричать что-то на французском, пока Люпин не наложил на нее заклятие немоты. Это взбесило иностранку еще больше, и она отрастила наставнику собачий хвост. Конечно, она не знала о том, как сильно это подействовало на Рема, но это не помешало молодому человеку взбеситься еще больше и пойти к Кингсли с заявлением о ее переводе в другой отдел. Кингсли лишь развел руками. Убрать Паскаль он мог только в том случае, если она сама исчезнет, но настырная девушка не собиралась сдаваться и ждала, когда прогнет под себя обшарпанного мракоборца. Питер появился на пороге за минуту до того, как вернулись Джеймс и Сириус с огромными пакетами еды и выпивки. Марлин помогала расставлять все это на стол, а Сириус вдруг увлекся ее дочкой, которая продолжала сидеть на руках у отца. — Она очень красивая, — искренне улыбнулся Сириус и протянул руку к ее маленькой ладошке. Но девочка скорчилась и спрятала личико в плечо Дока. — Странно. Обычно красивые девушки меня любят. Эшли украдкой посмотрела на Блэка и взглянула на отца, будто спрашивала, стоит ли ей доверять этому незнакомому дяде. — Все хорошо, Эш, — сказал Док, не меняя голос на сюсюкающий, как это любят делать взрослые с маленькими детьми. — Поздоровайся с Сириусом. Малышка все же схватила Бродягу за палец, заставляя его улыбнуться. — Вот это другое дело! Мы ведь с тобой подружимся? — Конечно, — улыбнулся Док. — Если папочка не сломает ему что-нибудь за эту дружбу. — Воу-воу, Док! Я с блондинками завязал! Марлин закатила глаза и прыснула от смеха, возвращаясь с бокалом вина. Римус вернулся с заднего двора обратно в дом, заставив всех присутствующих удивиться. Даже Лили уже забыла, что он был здесь. — Все в порядке, старина? — спросил Джеймс, нахмурив брови, протягивая другу стакан виски со льдом. — Выглядишь помятым. — Все отлично, — он приподнял стакан и за секунду опрокинул его в себя, даже не сморщившись. Мародеры переглянулись, понимая, что это совсем не «отлично». Но выяснять все проблемы сейчас, просто не было времени. Лили светилась от счастья, глядя на своих друзей и получая от них подарки. Вместе с ней светился и Джеймс, и даже Рем немного заразился этой атмосферой, начиная включаться в разговоры о том, как скоро все будет хорошо. — А вы не узнали, кто будет у вас? — спросила Алиса, потягивая из трубочки яблочный сок. — Мы решили, что это будет сюрпризом, — улыбнулась Лили. — Спорить с Джеймсом на этот счет — самое интересное занятие последние месяцы. — Просто я очень боюсь, что это будет девочка! — выпалил Джеймс и взглянул на Эшли, которая теперь сидела на коленях Сириуса и пачкала щеки шоколадными конфетами. — Что… куда… — Поэтому мы узнали, — широко улыбнулся Фрэнк. — Мы ждем мальчика! Ребята радостно закричали и подняли свои бокалы за наследника Лонгботтомов. Про себя Джеймс позавидовал Фрэнку и загадал желание, чтобы у него тоже родился сын. Хотя бы первым. Выпивка быстро заканчивалась, и поздний вечер сгущался за окном, прогоняя семейных гостей в свои дома. Питер уснул в кресле, заботливо укрытый пледом, а Сириус развалился на софе, закинув длинные ноги на спинку дивана. Лили, пожаловавшись на усталость, поднялась наверх и быстро уснула. На кухне остались только Джеймс и Сириус, которые допивали остатки алкоголя. — Это какой стакан виски? — качаясь, спросил Поттер, указывая пальцем на содержимое бокала Люпина. — Не считал, — нахмурился Рем. — Может… десятый. — Почему ты до сих пор не пьян? — Кажется, я настолько устал, что не могу напиться. Римус отставил бокал и взъерошил соломенные волосы, как это обычно делает Джеймс. — Хреново, — протянул Джеймс и налил другу последнее. — А я знаю, от чего у тебя эти проблемы и вечная усталость. Люпин поднял бровь. — Женщины! — развел руками Джеймс и горько вздохнул. — Какого удовольствия ты себя лишаешь, отказываясь переспать с этой… Каскарь. — Паскаль. — Не важно! Весь отдел гудит о том, как бы ее уложил, а она… — Джеймс махнул рукой. — Мне стоит сказать Лили, чтобы она волновалась? — усмехнулся Римус. — Лили? Неееет… Я лучше себе руку отрежу, которой я в квиддиче забиваю, чем изменю ей. Я же ее люблю. — А с чего я должен спать с Паскаль, если я ее не люблю? Если она мне неприятно, и все, чего я хочу, чтобы она превратилась в лягушку? — Это ведь всего лишь секс… — Я не хочу ее. Джеймс поджал свои горькие от виски губы и покачал головой. Он поправил очки на носу и еще раз громко выпустил воздух через ноздри. — Все еще любишь Люси? Ответа не последовало, поэтому Джеймс продолжил. — Да ты пойми, Лунатик. Она мертва. Ее уже нет. И ты в этом не виноват. Да, ты не успел прийти на помощь, но не ты наслал этих дементоров, не ты подставил ее перед министерством. Ты мог только любить ее, и любил ее, но… она мертва. Нельзя любить труп. — На тебе лица не было, когда ты думал, что ты потеряешь Лили, — голос Рема стал ожесточеннее, он начинал сердиться. — Я больше никого так не полюблю. Никогда! Понимаете вы это или нет?! Он хлопнул по столу, и Джеймс зашипел, призывая друга к спокойствию. — Тогда ложись к ней в гроб, — не соображая, выдал Поттер и поднялся на ноги, качаясь. — Все равно не живешь. А мы тут по тебе погорюем. Римус тоже поднялся на ноги и вылетел через заднюю дверь, не обращая на просьбы Джеймса вернуться и заночевать. В этот день все были слишком пьяны, чтобы выяснять отношения, но грудь Люпина кипела злостью и болью, которая еще не вышла до конца. Он трансгрессировал к своему одинокому дому, но тут же выбежал на дорогу, бросив палочку на дороге, ожидая Ночного Рыцаря. Огромный синий автобус довез его до Дырявого Котла в Лондоне, и Люпин быстро взлетел до комнаты, где жила Мари Паскаль. Она открыла дверь в одном шелковом халате. Растрепанная и растерянная. — Люпин? В столь поздний час? — она оглядела его с ног до головы и учуяла свежий запах выпивки. — Что случилось? Где-то в соседнем номере что-то тихо стонало, на стене монотонно тикали часы, а на первом этаже последние посетители устроили дуэль из-за последней порции крабов. А Римус целовал Мари. Его руки трогали ее идеальное тело, и он чувствовал себя каким-то другим человеком. Это точно был не он. Он все еще любил Люси, и только сейчас он почувствовал, насколько был пьяным. — Римус… Римус! — очнувшись, выкрикнула Мари и отпрянула от Люпина. Она пристально вгляделась в его лицо и нахмурилась. — Ты плачешь… Ее тонкие белые пальчики коснулись его мокрых щек и сразу же задрожали. — Я сделала что-то не так? Римус… Но Римус сел на кровать и спрятал лицо в ладонях, поддаваясь рыданиям. Испуганная Мари села на пол, ему в ноги и попыталась отнять ладони от его лица. — Прости меня, Мари, прости… — Ничего. Все хорошо… — Я так жалок и… — Нет, нет… я так хотела, чтобы ты обратил на меня внимание. Я… Мари замолчала и стянула мантию с плеч Люпина, аккуратно повесила ее на спинку стула и вновь села на пол рядом с ним, накрывая его ладони своими. — Поговори со мной. Мы больше не будем врагами, хорошо? — Я о многом не смогу тебе рассказать. — Расскажи мне о том, что чувствуешь. Сейчас. И я разделю это с тобой. За окном не было видно ничего, кроме фонарей через улицу, но даже они погасли, чтобы не мешать людям спать. Крики внизу притихли, а часы остановились, не мешая тихому разговору, который так громко разрывал сердца бывших врагов.