Давай вернем все...

      Солнце медленно садилось за лес и на деревню опускалась мгла. Как же я обожаю свою родину, здесь все прекрасно: леса, горы, река, пруд… Я люблю это место и наконец, что я приехал домой. Надоело мотаться по стране, от родственника к родственнику. Наконец, гулянки до утра, костер, друзья, в общем, все что может пожелать подросток 15-ти лет. Да, все это я люблю, но мчался и изводился я больше из-за того что наконец, наконец, я увижу его.       Того, по кому схожу с ума уже целый год. Его образ преследует меня везде. Ну, вот как? Как, меня угораздило так влюбиться? Сам не знаю, как, но чертов Осенний бал, на который он пришел с друзьями-омегами. Хоть и было темно, но я рассмотрел. Как он зашел в зал, за своим братом и другом. Медленно ступая, дошел до стульев и уселся там. Длинные волосы были собраны в две косички (вроде их называют дракончиками), в бежевом свитере, в узких джинсах и ботинках, именно в ботинках, чем-то похожих на берцы. А я стоял в компании друзей, которые звали Пашу — его брат, — и Лёню — его друг. Оба омежки не обделены красотой и поклонниками, хотел бы (а я ведь пытался) попробовал бы в них влюбиться, но — нет. Судьба решила по другому.       Никита — Ник, как он просил что бы его называли, был слишком стеснителен, но не в нашей компании. Омежка показывал всем каким он может быть и что может сделать, если его не послушаться. Ни кто не видел в Нике его красоту, а я заметил. Заметил, как он щурится, когда смеется; как начинает чесать нос, если ему некомфортно; как он смотрит на небо и приговаривает — «Вот бы я умел летать, я бы улетел в небо, к звездам, к солнцу, к облакам…», — а еще, когда ему страшно, он часто оглядывается, вглядываясь в темноту. Его манера общения всегда меня покоряла. Да, многим он может показаться чокнутым, не от мира сего, но ведь мы все немного сумасшедшие. Правда? О нем я могу говорить часами и каждый раз представлять его образ. Длинные русые волосы, чаще всего собранные в култышку; плавные черты лица; пухлые щечки; пухленькие губы, нежно-розового цвета (наверно они мягкие); серо-голубые глаза, обрамленные ресницами, не такими пушистыми как у Паши; и его незаменимые очки. Он прекрасен такой какой он есть, хоть и хочет он изменить себя немного, но его тело меня устраивает, мне нравиться, то что он немного пухленький.       И вот, приехав из своего путешествия, я позвонил другу, что бы тот собрал ребят, будем жечь костер, делать печенки, пить и просто веселится. Но, на все это мне наплевать, главное я увижу — его.

***

      Час Х настал, все готово, но омежек все нет. Прошло полчаса, прошел час. Мы уже думали собираться, как к нам подбежал большой пес, а из темноты начали появляться фигуры, мы услышали разговоры и смех. И тут я услышал, как смеется Ник, сердце сразу пропустило удар и рухнуло вниз. — Гриш, ты чего застыл? — услышал я от друга, но так ни чего ему не сказав, пошел встречать гостей. Омежек осветило светом костра и я теперь мог точно увидеть подошедших. Были все теже лица, загорелые Пашка с Лёнькой, Ник и Лева стояли чуть позади, но потом подошли ближе. Омежки стояли по парам, о чем-то беседовали. Ник и Лева над чем-то смеялись и шутливо обзывали друг друга, а Паша с Лёней, говорили, что во как мы придумали, 4 альфы и 4 омежки. И уже начали разбивать по парам. Я посмотрел на Ника и улыбнулся, он был как обычно в своем репертуаре: растянутая вязанная кофта, обтягивающие штаны, кеды и большие темно-красные очки. Лева, стоял рядом и улыбался, парень прижался к Никите и поцеловал в щеку, тот сразу залился румянцем и нежно посмотрел на брюнета. А я просто пропал, как так получилось? Подойдя, омежки расселись по чурбакам и на поваленное дерево, альфы сразу стали предлагать мальчишкам еду, на что Паша и Ленька охотно соглашались, а вот Ник и Лев, сидели чуть поодаль от нас и болтали, им в ноги улегся Рыжий и, виляя своим хвостом, грыз найденную кость. Никита и Лева, изредка бросали в нашу сторону взгляды, улыбались и шептались, было сразу ясно о чем, — сущность омеги даже в этих двух брала верх и они «строили из нас парочки». А я смотрел, как они болтают и пил из горла бутылки водку, которую стащил у деда. Поленья в костре слегка потрескались, а на небе начался звездопад, было красиво и завораживающе, до того момента, пока Ник и Лева не сели к нам на поваленное дерево, рядом со Стасом и не начали с ним болтать. Да, я жутко ревновал, ведь Паша сразу предупредил, что если я выпил, то лучше не подходи к Нику, он не любит выпивших людей. И мне приходилось смотреть, как Ник и Лева «флиртовали» с моим другом. С обоих сторон были разговоры, рядом парочки над чем-то смеялись и шумно обсуждали, и я решил присоединиться к ним. Повеселел, забыл о Нике, который переплел руки с Левой и улыбался, смотря на небо. Вот так бы мы и сидели, пока Лев не вскрикнул, а Никита не засмеялся. Все повернулись на них, а они лежали на земле и смеялись, счастливо смотря друг на друга. Ник лежал на Льве и улыбался, потом чмокнул того в нос и встал, потом поднял парня. Парни поднялись и сели обратно, брюнет прижался к Никите и что-то прошептал тому на ухо, от чего тот покраснел и глупо улыбнулся. Становилось ясно, что у меня нет шансов быть вместе с ним. — Я хочу яблок, — пискнул Леня и посмотрел на Пашу, тот улыбнулся и тоже согласился с ним, — Пошлите яблоки стащим у кого-нибудь. Все давай соглашаться, кроме Ника и Левы, они о чем-то говорили и оба гладили Рыжего, но скорее всего они тоже были за. — У меня дома есть целых два ящика. Ну что пойдем? — спросил Стас, парень посмотрел на всю компанию. Паша и Лева сказали, что они пойдут за музыкой, что бы потом еще и потанцевать, а мы за яблоками. Всем было весело, а я с небольшой толикой злости смотрел на Льва.