Часть 1
23 августа 2016 г. в 18:10
Санхек пригнул голову, надвигая капюшон на лоб как можно ниже, чтобы на него не обращали внимание в университетском дворе. Но его здесь знал даже первокурсник, и никакие методы конспирации не спасали от косых взглядов. Он уже привык к постоянным насмешкам, болезненным замечаниям, упрекам, унижениям, даже издевательствам. Одногруппники-омеги иногда вталкивали его в раздевалку к альфам после пар физкультуры, подпирали дверь и ждали результата. Санхек выходил оттуда испуганным, опускал голову еще ниже, чем обычно, и торопился уйти из коридора, пытаясь не слушать громкий хохот омег, насмехающихся над ним. Он был изгоем в университете с самого первого дня, так и не обзавелся друзьями ко второму курсу, в столовой всегда сидел в одиночестве, никто не стремился подсесть к нему, словно он был болен неизлечимой смертельной болезнью. Хек знал причину подобного отношения к себе, но никак не мог понять, почему окружающие люди были так жестоки к нему. Даже некоторые преподаватели, особенно молодые, работающие один или два года здесь, не гнушались отпускать в его адрес мерзкие, унизительные шутки, раз за разом выставляя напоказ его проблемы. Санхек был единственным омегой в этом университете, а может и во всем городе, который не имел никакого омежьего запаха. Еще ребенком, до первого класса младшей школы, он неудачно переболел гриппом, заработал осложнение, и пришлось вырезать дурацкие железы, отвечающие за течку и запах. К двадцати годам он так и не смог стать частью хоть какой-нибудь компании, его травили даже в школе, а его длинные волосы, которые скрывали шрамы за ушами, часто обрезали прямо на уроках или парах, заставляя парня выбегать из аудиторий, с трудом давя в себе слезы. Когда он был подростком, то даже подумывал о самоубийстве, не мог мириться с таким отношением к себе, пришлось сменить пять школ, чтобы получить аттестат. Родители всегда были рядом, отец готов был разорвать любого, кто кинет хоть один косой взгляд на сына, но и они прекрасно понимали, что они не смогут заменить ему компанию сверстников. Санхеку оставалось надеяться, что папа найдет ему хоть какую-нибудь пару, чтобы он не остался в одиночестве лет через сорок, но мечты так и оставались мечтами. Ни один альфа не смотрел на него, не видел в молодом парне омегу.
Хек попытался незамеченным проскользнуть мимо компании парней, как можно ниже одергивал толстовку, апрель был дождливым, холодным, ему нужно лишь пройти эти двадцать метров до выхода с территории университета, а там до автобусной остановки рукой подать. В автобусе всегда можно забиться в самый дальний угол, слушать музыку и делать вид, что все в порядке. Но сегодня у него не получилось. Омеги окружили его, в тесном кольце посторонних людей парень почувствовал себя совсем уязвимым. Он знал, что бы с ним не сделали, никто из стоящих в университетском дворе не придет ему на помощь, даже если его будут убивать. Он же изгой, испорченный, калека.
— Эй, Санхек, — юноша совсем низко опустил голову, сжал кулаки в карманах. Он не сдастся без боя. — Говорят, твоим родителям здорово заплатили, чтобы они воспитывали экспериментального ребенка. Мальчика-бету. Только вот незаметно, что у вас деньги водятся. Или твои родители тоже какие-нибудь больные, поэтому и ты такой?
Хек вскинул подбородок, зло смотря на стоящего перед ним Бэкхена. Собственноручно коронованный принц университета, каждая шавка здесь желала стать частью его свиты, сынок богатеньких родителей на дорогой машине, издевающийся над ним с самого его первого дня. Он готов был стерпеть унизительные комментарии в свой адрес, но говорить что-то о его родителях никому не было позволено.
— Еще говорят, что твоим родителям заплатили, чтобы они воспитывали такого умственно отсталого, как ты. А еще поговаривают, что твой папаша нагулял ребенка от какого-то наркомана в клубе, а отец и не знает об этом, воспитывает как своего.
Он упал на мокрую землю после третьего удара в живот. По короткой команде Бэкхена его шавки избивали Санхека, не гнушались бить ногами, старались попасть по лицу. Омега закрыл руками голову. Он из последних сил сдерживал слезы, когда его перевернули на живот и ткнули лицом в глубокую лужу, не позволяя поднять голову. Бэкхен сам, лично пнул его в живот, так сильно, что на коленях Хек стоять уже не смог, падая на асфальт. Отец сегодня дома, у него выходной, как он объяснит это ему. Хотя, если они забьют его до смерти, и объяснять ничего не придется. Удары прекратились внезапно, омега сплюнул на землю кровь, потрогал кончиком языка губу — порвалась в уголке. Низкий голос и запах сильного альфы после гона снова заставили его испугаться. По его требованию они могли продолжить свои издевательства, ему нужно было только одно слово сказать. Санхек глубоко вздохнул, думая, сможет ли он сейчас выбежать за ворота. Там его не тронут.
— Правилами университета драки запрещены, — ему показалось или альфа его спасает прямо сейчас? — Тебе стоит извиниться перед ним и уйти отсюда, пока я не рассказал об этом никому.
Бэкхен тихо засмеялся. Он переминался с ноги на ногу, Хек был уверен, он флиртовал с подошедшим парнем даже после того, что сделал.
— Мой отец — не последний человек, так что на твоем месте я бы держал язык за зубами, — омега хмыкнул, но от своей жертвы отошел.
— А мой отец спонсирует исследовательские программы университета, так что твое отчисление — только моя прихоть сейчас, — альфа заступался за него, Хек не мог поверить собственным ушам. — Проваливай отсюда. Еще раз увижу рядом с ним, и ты вылетишь, как пробка, с унизительной записью в личном деле об избиении студента. И передай своему папаше, чтобы перестал звать меня на ваши семейные обеды по выходным. Не получится из нас пары, Бэкхен, ты же страшный. А мне нравятся красивые мальчики. Проваливай.
Гул голосов в университетском дворе моментально стих. Неожиданный спаситель протянул Хеку руку, помогая встать, и критически осмотрел его с ног до головы. А потом, ни слова не говоря, потащил за собой обратно в здание университета. У омеги кружилась голова. Удары были достаточно сильными, чтобы от боли сводило живот, а еще дышать было сложно, будто ему сломали ребро. Парень завел его в туалет и подпер дверь, продолжая смотреть на омегу.
— Хоть умойся. Или ты в таком виде собираешься домой ехать? — Санхек тут же кивнул, боясь сейчас перечить, и его замутило. Удариться головой об асфальт не было так приятно, как показывали в фильмах. — Я думал, бет не бьют. Но ты и не девушка. И не пахнешь. Так в чем же причина?
Хек говорить не хотел. Он не обязан на каждом углу рассказывать грустную историю из детства, из-за которой вся его жизнь пошла под откос. Омега ощупал свои ребра, кажется, целые, стер грязь и кровь с лица и рук, осмотрел толстовку. Она была мокрой и грязной, неприятно приставала к телу, а ему в таком виде еще домой ехать восемь остановок. Его же даже в автобус не пустят. Хек тяжело вздохнул и снова потрогал кончиком языка порванный уголок губы.
— Я омега. Спасибо, конечно, что помог, но не мог бы ты выйти? Я не нуждаюсь в компании.
Альфа засмеялся, его низкий, хриплый голос вызвал мурашки. Не совершил ли Санхек ошибку, признавая в закрытом туалете свой класс? Его могут изнасиловать, и теперь точно никто его не спасет. Если отец этого парня действительно один из спонсоров университета, то он даже наказания не получит за то, что сделает. Альфа подошел к нему, обхватил подбородок пальцами и осмотрел его лицо. После тяжело вздохнул, будто мальчишка перед ним был совсем глупым ребенком, и принялся рыться в своем огромном рюкзаке.
— Вот, возьми. Не знаю, где ты живешь, но в таком виде до дома тебе не добраться, — Хек с удивлением смотрел на толстовку, которую ему протягивали. Она была чистой и теплой, не то что его вещи. — И вот еще, заклей скулу, занесешь еще какую-нибудь заразу в автобусе. Но, если хочешь, могу подвезти тебя.
От смеха парня омега задрожал. Ему снова стало страшно. Хек несколько раз кивнул, в горле пересохло, поблагодарить как положено не получалось. Альфа снова засмеялся, глядя на чужой испуг.
— Как тебя зовут хоть? И хватит так дрожать, ничего я тебе не сделаю, — парень отошел от него на несколько шагов, вырываясь из чужого личного пространства. Хек смог, наконец, вздохнуть.
— Санхек, — он снова низко поклонился, боясь своим поведением вызвать у альфы гнев. — Чон Санхек. Второй курс филологического.
Возможно, эта информация была лишней, но почему-то ему казалось, что он должен об этом рассказать. Вдруг пожалеют и больше не тронут. Парень снова засмеялся, уже тише и мягче, как-то по-доброму.
— А я Вонщик. Ким Вонщик, — альфа отвечал Хеку в тон, и испуг отпустил омегу. — Завтра вернешь кофту, уж точно в машине сегодня не замерзну.
У Санхека уже болела спина от постоянных поклонов, но он не знал, как по-другому выразить свою благодарность. Этот Вонщик спас его во дворе, дал свою одежду, чтобы он мог добраться домой, даже пластырь дал. Омега никогда не сталкивался с таким и совершенно не знал, как себя вести. Никто не помогал ему, тем более альфы, для них он был невидимкой в университетских коридорах и на улицах. Вонщик отвернулся, чтобы не смущать парня еще больше. Хек завозился, стягивая с себя грязную толстовку, стер с живота грязь и тут же натянул чужую кофту. Она была ему велика, повисла в плечах, рукава скрыли кончики пальцев. Санхек был болезненно худым, и он поспешил скрыть свое уродство от альфы. Кое-как пригладив перед зеркалом волосы и снова вытерев кровь на губе, он приклеил пластырь на скулу и еле слышно пискнул, что закончил. Вонщик повернулся и осмотрел его.
— Ты такой мелкий, я бы подумал, что ты еще школьник, — Хек опустил голову, ему часто это говорили, дразнили из-за этого. — Я сам тебя завтра найду, чтобы забрать толстовку, а сейчас пошли, провожу тебя до выхода. Еще одной кофты для тебя у меня, увы, нет.
Омега схватил свою сумку, бубнил о благодарности, но парень только отмахивался, ловко лавируя между студентов. Ему пришлось взять Санхека за руку, чтобы тот не потерялся в толпе и опять не влез в неприятности, и так они дошли до самых ворот, где Вонщик поправил большой капюшон, который омега уже натянул на голову, пытаясь скрыть свое лицо от окружающих.
— До завтра, Санхек, — омега широко распахнул глаза, удивленно глядя на парня. — Постарайся добраться домой без происшествий.
Когда альфа отошел от него на несколько шагов, Хек припустился со всех ног, чтобы стоящие во дворе омеги не устроили за ним охоту. Если отец этого Вонщика действительно спонсирует исследовательские программы, то он — очень лакомый кусочек для свободных омег. А Хек не хотел быть втянутым еще и в дележку альфы, он же все равно на него и не посмотрит никогда больше. В автобусе парень занял самое дальнее сиденье у окна и встряхнул сумку. Из-за скомканной грязной толстовки она с трудом закрылась, и искать наушники было дело гиблым, придется доставать все, а потом укладывать назад. Он пытался придумать, как объяснить отцу чужую вещь и разбитое лицо, но все мысли в голове смешались. Кофта пахла альфой, это сбивало с толка, потому что запах был слишком приятным, Санхек никогда не сталкивался с таким. Пахло горьким кофе, какой-то выпечкой, остался сильный запах альфы. Омега закутался плотнее, ткань была мягкой, а сама толстовка, наверное, была очень дорогой, ему такие вещи никогда не носить. За собственными мыслями о случайном знакомом Хек чуть не пропустил свою остановку и выбежал в самый последний момент, его чуть не зажало дверьми. Подходя к дому, он внимательно посмотрел на окна. На кухне горел свет, наверное, папа готовит обед, и омега попытался придать лицу самое беззаботное выражение, которое только было возможно. Не хотелось тревожить родителей. В лифте он переминался с ноги на ногу, теребил широкий ремень сумки и заметно нервничал. Вся его напускная беззаботность окончательно исчезла, когда он открывал дверь. Родители вышли встретить его, и отец тут же изменился в лице. В его взгляде была злость, пальцы нервно подрагивали, и Хаген осторожно взял мужа за запястье в бесплодной попытке успокоить.
— Что на тебе надето? — Хек втянул голову в плечи. — Где твоя одежда, что с твоим лицом? Чон Санхек, я жду ответы.
Омега задрожал, он боялся гнева отца, хоть и знал, что тот его никогда не тронет, только голос повысит, но все равно было страшно. Он прижался спиной к двери и вцепился в ремень сумки. Слова лились бессвязным потоком, и парень из последних сил попытался не разрыдаться.
— Меня избили около университета, — Санхек видел, как заиграли желваки на лице отца. — Альфа помог мне, дал свою толстовку вместо моей испачканной и пластырь.
Тегун глубоко вдохнул, Хаген все еще поглаживал его по запястью, с жалостью глядя на сына. Голос мужчины стал спокойней и ровней.
— Он что-нибудь сделал тебе? Только не надо врать, Санхек, я все равно узнаю.
Омега отрицательно замотал головой, капюшон упал, и Хаген зашипел, увидев опухшую губу и пластырь на скуле. Да он все волосы повыдирает этим ублюдкам, которые посмели тронуть его сына.
— Нет, только довел до туалета и дал чистые вещи. Правда, он ничего не сделал.
Тегун смог успокоиться. Пока что было достаточно того, что какой-то там альфа не попытался обидеть Санхека после того, как его избили. Хаген тут же повел омегу в ванную, чтобы обработать раны, ему хотелось расспросить сына об этом парне. Первый альфа, который проявил какой-то интерес, он обязан был знать все. Эн внимательно осмотрел чужую толстовку, вздохнул, увидев брендовый ярлык, и уловил еле ощутимый запах прошедшего гона. По крайней мере этот незнакомец не имел своей целью затащить наивного мальчишку в постель. Да и как бы у него это получилось, если Хек даже не пах. Хаген снова тяжело вздохнул. Он все еще винил себя за то, что не досмотрел тогда, считал себя единственным виноватым в том, что Санхек — неполноценный омега, хоть Тегун и успокаивал его постоянно. Они следовали рекомендациям врача в лечении, это ошибка доктора, что у мальчика случилось осложнение. Эн осторожно обработал антисептиком щеку и губу, дул, когда щипало, как в детстве, и оставил парня одного, отправляясь за чистыми вещами. Лео продолжал хмуриться, слушая новости, сидя на кухне, и под строгим взглядом мужа все-таки протер подоконник, он должен был сделать это еще полчаса назад. К теме случившегося они решили не возвращаться, Санхеку и так было нелегко, обсуждали его учебу, планы на следующие выходные, парень чуть слышно упомянул, что его выбрали для исследовательской работы, и Тегун, обычно сдержанный, как это подобало отцу семейства, подошел и порывисто обнял сына. Он всегда гордился его достижениями, будь это поступление на бюджетное место в университете или первое место в конкурсе рисунков в начальной школе. Для него не было разницы, он всегда гордился Хеком. Парень, смущенно улыбаясь, спешно вымыл за собой посуду и скрылся в комнате, ссылаясь на большой объем заданий. Нужно было закончить читать книгу, написать по ней эссе, выбрать тему для исследовательской работы. Но все это отошло на второй план сейчас. Он устроился с ноутбуком на кровати, достал из ящика прикроватной тумбы запрятанную шоколадку и принялся искать в социальных сетях информацию о новом знакомом.
Ким Вонщик в их университете был один. Его отец действительно был спонсором, а сын, очевидно, ни в чем не нуждался. На фотографиях, выложенных в инстаграме, Санхек смотрел на довольное лицо альфы, отдыхающего то на жарком пляже, то на заснеженном курорте, видел его в окружении хорошеньких омег. Что же, в одном Вонщик не соврал точно — ему нравились красивые мальчики. Все омеги, что были рядом с ним, как на подбор были смазливыми, с прекрасными телами и белоснежными улыбками. Хек с ними даже рядом не стоял. Он был забитым, угрюмым мальчишкой даже в двадцать, предпочитал коротать время за книгами или на прогулках в парке, в полном одиночестве. Он уже привык к этому, друзей у него не было со средней школы, но, глядя на все эти яркие фотографии, ему стало тоскливо. Хотелось быть таким же, как все вокруг, но это оставалось несбыточной мечтой. Санхек отложил в сторону ноутбук и приступил к заданию. Если он не сдаст это эссе через три дня, то об исследовательской работе можно забыть.
Вонщик действительно нашел его сам на следующий день. Зашел в аудиторию между парами и внимательно искал в большом количестве людей парнишку. Омеги, завидев его, тут принялись приглаживать волосы, поправлять одежду, чтобы произвести впечатление, и не сдержали обиженных вздохов, когда альфа, не обратив на них никакого внимания, прошел вдоль первого ряда, останавливаясь рядом с Хеком. Тот и не заметил его сразу, вздрогнул, когда его негромко окликнули, и робко улыбнулся. Он достал из сумки яркий пакет, в который утром папа упаковал выстиранную и выглаженную толстовку и протянул альфе, стараясь не соприкасаться с ним пальцами. Ему не нужен физический контакт, его заживо съедят здесь и не подавятся. Ему не нужно еще больше унижений. Санхек надеялся, что после этого их с Вонщиком пути разойдутся, но парень, запрятав сверток в рюкзак, склонился, чтобы посторонние уши не слышали разговор.
— После пары жду тебя в столовой. И хватит уже так трястись, я тебя не съем.
Стоило альфе покинуть аудиторию, Хек боязливо оглянулся по сторонам. Но на него уже никто не смотрел, снова, будто его и не существовало, а произошедшее несколько минут назад было всего лишь видением. Видимо, студенты посчитали, что богатый, красивый альфа просто издевался над забитым Санхеком, заставляя его стирать свои вещи. Омега с облегчением выдохнул, возвращаясь к своим конспектам. Пусть так думают, ему будет проще. Он на иголках просидел всю пару, иногда терял мысль, пропускал несколько предложений в лекции, пытаясь найти причину, по которой Вонщик хотел с ним встретиться в столовой. Неужели, решил унизить прилюдно после того, как помог вчера? Хек бы не удивился такому, он давно уже привык. Можно, конечно, было проигнорировать приглашение, посидеть в каком-нибудь темном углу, пока не начнется следующее занятие, но голод дал о себе знать. Парень дождался своей очереди, набирая на поднос все, что попадалось под руку, он не был привередливым, и тратить деньги на какую-то особенную еду не хотелось, когда можно было купить на сэкономленные воны новую книгу, и занял пустующий шатающийся столик в самом углу. Повесил на спинку стула сумку и лениво водил вилкой по тарелке, перемешивая рис с острым соусом. Альфы все еще не было, и Хек окончательно уверился, что тот решил поиздеваться над ним, заронив в душе крохотное зерно надежды непонятно на что. Омега так сильно задумался о своей незавидной судьбе вечного изгоя, над которым смеялись даже сейчас, когда он ничего не делал, что испуганно вздрогнул, услышав скрип ножек стула по кафельному полу. Вонщик с грохотом опустил свой поднос на стол и удивленно посмотрел на соседа.
— Ты всегда один что ли сидишь? — Санхек еле заметно кивнул, пытаясь слепить рожицу из клейкого риса. Соус растекся, улыбка у рожицы получилась грустной. — Ты вроде ничего, почему один?
Хек не хотел говорить об этом, попытался быстрее закончить обед и уйти отсюда, но Вонщик осторожно коснулся его запястья.
— Не торопись, — омега распахнул глаза, со страхом глядя на парня. — Нормально вчера добрался?
Санхек снова кивнул. Он не знал, что должен был делать. С ним никогда не разговаривали, он не знал, как поддержать разговор, как должен вести себя рядом с альфой. Его пальцы задрожали, и он чуть не уронил вилку. Вонщик мягко улыбнулся, протягивая ему салфетку.
— Ты такой замкнутый, совсем нелюдимый. Но мы можем попробовать подружиться.
Омега от удивления открыл рот. Ему же послышалось, совершенно точно. Не может такой альфа, как Ким Вонщик, просто сидеть с ним за одним столом и предлагать дружбу. Это новый вид издевательства над ним, не иначе. Никто не хочет и близко подходить к Санхеку, даже в аудиториях он сидит в первом ряду, а минимум четыре места рядом с ним пустуют. Он калека, изгой, главная мишень для насмешек и издевок. Альфа, заметив его замешательство, почувствовал себя неловко.
— Я что-то не так сказал? — было странно говорить одному, любой из омег в этой столовой душу бы отдал за то, чтобы он хотя бы к нему подсел, не то что предложил дружбу. — Санхек, я тебя чем-то обидел? Извини, я шумный, не хотел причинить тебе неудобство. Я сейчас уйду.
— Все в порядке, — голос Хека был совсем тихим, робким. Ему словно пять лет, и он потерялся в парке. — Просто это… странно. Если ты не заметил, со мной не общаются, и твое присутствие здесь странное. Это пугает.
Санхек был честным. Лучше выяснить все сразу, чтобы Вонщик не создавал иллюзий на его счет. Чон Санхек — не самый лучший друг в мире. Он тихоня, ботаник и выглядит на шестнадцать лет, даром что выше этого самого Вонщика на несколько сантиметров. Он уродец, и искать общение с таким, как он, самое странное, что только может быть. Альфа сцепил пальцы, на мгновение отвел взгляд, что-то пробурчал себе под нос, видимо, подбирая слова.
— Никто не общается, а я буду, — его голос был твердым и уверенным. Санхека это действительно пугало. — Не знаю, в чем причина у них, но, по-моему, ты милый. Ты странный омега, совсем отчужденный, но я хочу с тобой подружиться. Если ты, конечно, не против.
Санхек замер, так и не донеся вилку до рта. Вонщик действительно хочет с ним подружиться, он смотрит открыто, протягивает руку, и почему-то очень хочется разрыдаться. Хеку кажется, что он пожалеет об этом, что крохотное зерно надежды, разросшееся до яркого цветка, может исчезнуть в любой момент. Но он впервые захотел попробовать. Попробовать подружиться с кем-то. Альфа улыбнулся и вернулся к обеду. Он не стал мучить вопросами о том, почему с парнем не общаются, сам расскажет, если захочет, и расспрашивал его об увлечениях и интересах. Вонщик не был идиотом, каким его считали некоторые, он вполне мог составить некоторые логические цепочки в своей голове. Если с Санхеком не общаются, значит, боятся. Если боятся, то, возможно, он чем-то болен. Но, раз ходит в университет, значит, это не заразно и не смертельно. Наверное, омега просто был слишком странным для остальных, не вписывался в привычный для окружающих мир. А Вонщик до чертиков любил все, что не подходило под заданные рамки. За недолгим разговором он выяснил, что Санхеку действительно двадцать, просто выглядит очень молодо, он фанат книг Стивена Кинга, Звездных Войн, но не последнего эпизода, он совсем ужасный, и велосипедных прогулок. Альфа был в восторге. Хоть кто-то разделял некоторые его интересы, и он посчитал свою вчерашнюю случайную встречу с этим парнем настоящим подарком судьбы.
— Дай мне свой номер, — Хек совершенно засмущался. На них, черт возьми, смотрели все студенты в этой столовой, он чувствовал себя так, будто у него на лбу красная точка лазерного прицела. — Эй, друзья так делают — обмениваются номерами телефонов, чтобы созваниваться.
Санхек помедлил, но цифры продиктовал. Оставшиеся две пары для него прошли как в тумане. О нем перешептывались, над ним посмеивались. Казалось, каждый в аудитории уже знал о нем все то, что он рассказал Вонщику, и от этого поджилки тряслись. Такого не должно было происходить, не с ним. Какое-то время спустя, когда парень снова забился в самый конец автобуса, слушая музыку, пришло сообщение от альфы. Он прислал фотографию, афишу кинотеатра на ближайшие выходные. В субботу будут показывать экранизацию «Кэрри», Хек обожал эту книгу, но на премьеру фильма три года назад не попал. Он посмотрел его в сети, но ощущения были совсем не те. Омега пообещал, что подумает над предложением, и домой вернулся словно окрыленный. Хаген, открывший сыну дверь, долго не пропускал его дальше по коридору, приблизился и принюхался. Слабый запах альфы был вполне ощутим для него, через несколько дней течка, все его чувства были обострены, и он ждал объяснений. Санхек засмущался, принялся комкать край толстовки и часто моргать. Хаген сжалился над ним. Отпустил помыть руки и переодеться, но после почти приказал прийти на кухню. Отец уже ждал обед, и тон мужа показался ему слишком строгим по отношению к парню. Он взял неделю отгула на работе, его гон приходил практически одновременно с течкой Эна, и не хотелось, чтобы подобное неудобство застало его вне дома. Хек сел на стул и стыдливо прикрылся руками, будто он был голым перед собственными родителями. Старший омега выглядел серьезным.
— Почему от тебя пахнет альфой? — Тегун отложил в сторону телефон и внимательно посмотрел на сына. Он все еще ждал объяснений, но уже был готов найти этого ублюдка и разбить его лицо. — Вчерашним альфой, Санхек.
Парень снова часто заморгал, отец тоже так делал, когда волновался. Он сцепил пальцы в замок, принялся раскачиваться на стуле, боясь даже заговорить об этом. Кто знает, что подумают родители.
— Мы вроде как подружились, — Хек тихо пискнул и зажмурился. Он так боялся гнева отца, который всегда оберегал его, словно сокровище.
— Ты подружился. С альфой. Который вчера тебя спас от побоев, — Тегун говорил отрывистыми фразами, пытаясь сложить картину воедино. Результат ему не понравился. Любой альфа для него был потенциальной угрозой сыну. — Вот так просто взял и подружился с альфой, без каких-либо обязательств и недомолвок. Вы друзья. Так?
— Да, — Санхек заговорил еще тише. Свист закипевшего чайника заглушал его голос. — Мы просто подружились, даже обменялись номерами. И он пригласил меня в кино на выходные.
Лео тяжело вздохнул. Он не мог понять, кто из них всех идиот. То ли его сын, все еще такой доверчивый и наивный, то ли он сам, видящий в любом постороннем опасность, то ли этот новоявленный альфа, который решил подружиться с омегой. Хаген поставил перед ними тарелки с супом, вытер руки о полинявший фартук и занял свое место за столом.
— Пусть сходит, — Тегун посмотрел на мужа с дикой смесью ужаса и непонимания. — Если показ фильма дневной, то пусть сходит. Не вижу ничего страшного в том, что у Санхека, наконец, появился друг, пусть он и альфа.
Лео все еще не мог найти слов, а Эн уже приступил к обеду. Хек пискнул тихое «Спасибо» и склонился над тарелкой. Отец хоть и не сказал ничего, но был рассержен, и с ним он поговорит позже, когда мужчина успокоится. Омега честно выполнил всю работу по дому, сделал задания для следующего дня в университете и написал Вонщику, что они могут сходить в кино. Но заплатит за свой билет он сам. Альфа согласился, пообещал забронировать билеты, чтобы их точно никто не выкупил и сразу уточнил время встречи. Какой бы стыд не съедал Санхека, он пришел с этой перепиской к отцу, пытаясь доказать, что у Вонщика нет никаких плохих намерений. Тегун сдался. Возможно, ему действительно нужно дать сыну больше свободы, он не может запереть его в четырех стенах.
Хаген собирал сына словно на самую важную встречу в его жизни. За два часа до выхода он заставил парня сходить в душ, не слушая его слабых возражений, сам высушил феном его волосы, приглаживая непослушную шевелюру. Лео в это не лез, сидел на кухне, склонившись над рабочими бумагами, не хотел попасть под горячую руку вспыльчивого супруга. Эн даже одежду выбрал для сына сам, долго роясь в небольшом шкафу и недовольно фыркая на каждую вытащенную из его недр вещь. Санхек попытался укротить нрав папы, напомнил, что это не свидание, просто дружеский поход в кино, и Хаген наградил его таким взглядом, что Хек решил придерживаться политики отца и заткнуться от греха подальше. Он сидел на краю кровати и болтал ногами в воздухе, пока Эн, продолжая бурчать, критиковал каждую вещь. В какой-то момент к нему пришла идея наведаться в магазин, чтобы выбрать для парня что-то приличное, но омега напомнил о времени. До выхода оставалось всего полчаса, и нет, не надо отцу его подвозить, он вполне может добраться на автобусе, здесь недалеко. После долгих копаний Хаген все же вручил сыну синие джинсы и светлую футболку с абстрактным принтом и не потрудился выйти из комнаты. Санхеку пришлось отвернуться, даже перед родителями переодеваться для него было смущающим, но результат, казалось, папу удовлетворил. Он пригладил растрепавшиеся волосы, разгладил несуществующие складки на тонком хлопке и повел показать сына мужу. Тегун одобрительно кивнул, отрываясь от работы. Хек выглядел достаточно прилично, чтобы мужчина не волновался об истинных планах на этот день. Уже когда юный омега обувался в коридоре, Лео вышел к нему и протянул деньги.
— Вдруг ты захочешь перекусить. Не нужно, чтобы он платил за тебя.
Санхек понимал, о чем говорит отец. Любой альфа, заплативший за обед, мог рассчитывать на что-то большее, и Тегун заметно волновался из-за этого. Хек поцеловал родителей в щеку, пообещал, что позвонит, когда будет возвращаться домой и поспешил на автобусную остановку. Не хотелось опаздывать и показывать себя с дурной стороны.
Вонщик уже ждал его у кинотеатра, опираясь бедром о капот машины. Выглядело очень показушно, будто бы он хвастался и привлекал к себе внимание всех проходящих мимо омег, и Санхек замедлился, рассматривая парня. В какой-то момент ему показалось, что он все не так понял, черные джинсы и бордовая рубашка, идеально сидящие на спортивной фигуре альфы, больше подходили для свидания, чем для дружеской встречи. А может он просто все придумал, подхватив дома беспокойство отца. В любом случае, Хек пришел к выводу, что, если ему не понравится, он извинится и уйдет. Он ничем не обязан этому парню. Вонщик помахал ему рукой, щелкнул брелоком сигнализации и поторопил омегу, до окончания времени брони оставалось не больше десяти минут. Они взяли попкорн и колу, Санхек действительно платил за себя сам, альфа отнесся к этому спокойно, и заняли свои места. Все это время прошло для Хека как в каком-то тумане. Он никогда не был в кино с кем-то, кроме родителей, и сейчас было просто потрясающе на волнительных моментах пихать друга в плечо, а когда на главную героиню опрокинулось ведро со свиной кровью, омега даже схватил Вонщика за руку, такими сильными были его переживания. После они прогулялись по городу, перекусили уличной едой и постоянно разговаривали. Санхек чувствовал себя необыкновенно счастливым, альфу даже не смущала его неловкость, когда он спотыкался о мелкие камешки или слишком активно жестикулировал. Вонщик проводил его до остановки, проследил, чтобы омега зашел в автобус и вернулся к машине. У него давно не было таких выходных, ярких и насыщенных, когда он мог быть тем, кем на самом деле являлся. Не нужно было строить из себя крутого альфа-самца, покупать в клубе омегам коктейли, а на утро не помнить ничего. Он хотел бы повторять такие выходные чаще и очень надеялся, что не испугал своим напором скромного парня, так заинтересовавшего его.
Хек знал, что дома его ждет допрос с пристрастием от родителей. Они, наверное, места себе не находят, переживают за него, а он даже забыл позвонить. Вспомнил об этом уже в лифте, за два этажа до нужного. Он как можно тише открывал входную дверь, постарался осторожно разуться и прошмыгнуть в свою комнату, чтобы поговорить позже, когда родительское недовольство из-за его безответственности сойдет на нет. Но, стоило ему поставить кроссовки на обувную полку, как несвойственную тишину квартиры разрезал громкий, надрывный стон. Санхек покраснел, казалось, до корней волос. Он не хотел стать свидетелем этого, даже незамеченным, и закрылся в комнате, доставая из сумки спутанные наушники. Раз родители сейчас заняты, то, возможно, ему и не достанется. Омега даже успел задремать, обнимая большую плюшевую коалу, пропустил три сообщения от Вонщика и испуганно вздрогнул, вырываясь из плена снов, когда его потрясли за плечо. Хаген был растрепанным, мокрым после душа, на шее виднелось несколько больших, ярких засосов, хоть он и пытался спрятать их за узким воротом футболки. На лице старшего омеги было смущение, ему всегда было стыдно за течки перед сыном, не знавшем этого, и Эн ласково улыбнулся, поглаживая парня по щеке.
— Будешь ужинать? Мы только за стол сели.
Санхек кивнул, попытался встать с кровати, но слабое после сна тело покачнулось, стоило ему коснуться ногами пола и выпрямиться. Хаген со смешком поймал его, одернул мятую футболку и недовольно цокнул языком — сын даже не потрудился переодеться после прогулки. За обеденным столом родители смотрели на него внимательно, ожидая самого подробного рассказа, а омега не знал, что сказать. Он почувствовал себя неловко под прожигающим взглядом отца, на секунду потерял возможность владеть своим телом и уронил на колени намазанным домашним соусом хлеб. Эн протянул ему небольшое полотенце.
— Как погуляли? — Тегун старательно делал вид, что не замечает, как муж пытается схватить его за бедро или коснуться голой кожи, задрав домашнюю кофту. Неужели ему не хватило тех часов, что они провели в постели? — Он хорошо себя вел? Хаген, да перестань ты уже, мы за столом сидим.
Эн буркнул себе под нос что-то явно очень обидное и принялся за ужин. Он ни в коем случае не виноват, что его тело во время течки все еще жаждет ласки, как и двадцать лет назад. Но он попытался взять себя в руки. Самые жуткие первые часы были позади, и теперь-то Хаген должен выдержать без секса хотя бы во время ужина и домашних дел. Он постарался не думать об этом, возвращая все внимание сыну.
— Все в порядке, — Хек улыбнулся, подтверждая собственные слова. — Посмотрели фильм, погуляли, даже купили закуски в той палатке, где папа любит есть.
А потом Санхека прорвало. Он в красках расписывал фильм, свои впечатления от прогулки, от общения с альфой, и, кажется, отец смягчился. Сын был доволен, это главное, а из сбивчивого рассказа мужчина сделал вывод, что этот внезапный друг не имел никаких дурных намерений. Этого было достаточно, чтобы на робкую просьбу о следующей встрече Тегун ответил согласием. Наверное, ему действительно нужно дать парню больше свободы, он не сможет оберегать его всю жизнь.
Они с Вонщиком проводили вместе почти все свободное время. Вместе обедали в столовой между занятиями, гуляли после пар, на выходных выбирались в кино или катались на велосипедах. Хек, долгое время уверенный, что альфа кроме машины водить ничего не умеет, был приятно удивлен тем, что катался парень просто здорово. И уже в мае, когда солнце начало нещадно жечь, покрывая бледную кожу омеги легким загаром, Санхек поймал себя на жуткой мысли. Забравшись с ногами на кровать, он переписывался с Вонщиком, тот присылал ему кучу дурацких фотографий, корчил рожи и показывал все стадии работы над курсовым проектом, который все еще не был закончен, и им, наверное, стоило бы отложить общение хотя бы на пару дней, чтобы завершить свои дела. Хек откинулся на подушки, неосознанно притянул к себе коалу, прикрыл глаза, а потом тихо охнул. То, что происходило с ним, было так неправильно. Он был влюблен в Вонщика, в его манеру быстро говорить, напористость, веселый нрав, в его хриплый смех, шутки, танцы под песни девчачьих групп. И это осознание просто смыло из головы все остальные мысли. Это продолжалось так давно, а Санхек понял это только сейчас. Он, пропади оно все пропадом, влюблен. Вонщик был его единственным другом, единственным альфой, с которым он общался. Возможно, это было естественно — начать испытывать чувства к нему, когда парень стал для него целым миром, в котором омега был счастлив. Хек захотел поговорить об этом с папой, но тут же передумал. Он не должен обнадеживать его призрачными отношениями, Вонщика, скорее всего, это даже не интересует, а если узнает отец, то пиши пропало. Он сможет скрыть это ото всех, не стоит жертвовать дружбой ради пустого будущего, и Санхек ответил на очередное сообщение. Он сможет перетерпеть, потом альфа найдет себе подходящую партию, исчезнет из его жизни и заберет это дурацкое чувство, незаметно выросшее в его сердце. Хаген позвал сына обедать, и омега запрятал телефон под подушку.
Они выбрались в воскресенье в парк — покататься на велосипедах и устроить небольшой пикник, пока природа сжалилась над людьми, и жара немного спала. Эн складывал в контейнер бутерброды, над которыми трудился целое утро, даже мужа заставил помочь. Тегун стоял мрачнее тучи, перемешивая фарш для котлет в большой миске, и честно рассказывал супругу, что он о нем думает. Хаген на это согласно кивал, обязательно поддакивал и периодически целовал альфу в щеку. Лео замолкал и продолжал перемешивать гадкую на ощупь массу, пока Эн подсушивал в духовке хлеб. Санхек крутился в комнате, с особой тщательностью подбирая одежду. Хотелось выглядеть особенно хорошо, его омежья натура требовала от него произвести на альфу впечатление, и Хек ничего не мог с этим поделать. Это его природа, оставалось лишь смириться. Он часто видел, как папа подолгу крутится в ванной около зеркала, приглаживая волосы и рассматривая себя со всех сторон, потому что желание радовать мужа своим видом было огромным. Хаген часто рассказывал сыну об этом, когда они откровенничали на кухне за чаем, и Санхек со временем научился принимать это. Омега тяжело вздохнул, выуживая из шкафа джинсы и футболку. У него не было сильно шикарных вещей, они никогда не нужны были ему, и сейчас приходилось выкручиваться. Эн позвал его, и парень от испуга уронил выглаженную кофту на пол. Голос у папы был громкий и звонкий, его слышно было даже на улице, когда он кричал. Хек осторожно уложил в рюкзак большой контейнер и покрепче зашнуровал кроссовки. В прошлый раз на самом въезде в парк шнурок развязался и намотался на педаль, стертые об асфальт ладони болели еще целую неделю. Вонщик всегда приезжал раньше, смешно вертел головой, высматривая в толпе людей омегу, и Санхек иногда позволял себе постоять в стороне, чтобы понаблюдать за этим. Но сегодня он торопился. Хотелось стоять рядом, вдыхать доносимый ветром запах альфы, смотреть на всегда удивленные глаза и представлять, что он сам — особенный. Вонщик помахал ему рукой, когда заметил, и убрал в свой рюкзак бутылку воды. Они неспешно ехали по тенистым от раскидистых крон деревьев дорожкам, в такое время здесь всегда было мало людей, они предпочитали гулять в центре, поближе к аттракционам и лавкам уличных торговцев, и Санхек наслаждался этой иллюзорной близостью. Они были вдвоем, никто не мешал, не отвлекал от разговора, не глазел на них, бесцеремонные альфы-подростки не спрашивали у родителей насчет него. Небольшая поляна с недавно постриженной травой была почти что на другом краю парка. Здесь не было слышно проезжающих машин, голосов людей, только пение птиц и шелест листьев. Вонщик расстелил большое покрывало и принялся доставать из рюкзака обед. Санхек плюхнулся на край покрывала и тихо заскулил. Он приземлился на ветку, которую альфа не заметил и не убрал, и теперь сидеть было больно, наверное, синяк будет. Вонщик на это лишь рассмеялся и протянул ему свой бутерброд. Они говорили о своих курсовых проектах, Хек пожаловался на исследовательскую работу, которая почему-то застопорилась из-за каких-то его неправильных подсчетов, рассказал о планах на ближайший месяц. Родители собирались в отпуск на две недели, оставляя сына одного, чего никогда раньше не делали, и для Санхека это было очень волнительно. Темы для их разговоров, наверное, никогда не иссякали, но, когда повисла тишина, это все равно казалось правильным и уютным. Хек улегся на спину, подложил под голову руки и жмурился, смотря на небо. Он угадывал в облаках фигуры, довольно улыбался, если парень соглашался с ним, а потом замер, боясь даже вдохнуть или моргнуть. Вонщик, до этого лежавший на расстоянии вытянутой руки от него, перекатился к нему ближе и теперь нависал над ним, упираясь руками по обе стороны от его головы. Румянец смущения залил щеки Санхека, а сердце гулко застучало в груди. Он на секунду приоткрыл рот, чтобы все-таки вздохнуть, и почувствовал чужие губы на своих. Вонщик целовал его, мягко, медленно, легко поглаживая большим пальцем по щеке, и его горячее дыхание, когда он оторвался от покрасневших губ, коснулось кожи. Хек тяжело дышал, пялясь на парня, не до конца понимая, что произошло. Цветок внутри него вспыхнул, заставил сердце биться еще сильнее, и Вонщик поцеловал его еще раз, увереннее, смелее, и омега вцепился пальцами в ткань его свободной майки. Его первый взрослый поцелуй, от него закружилась голова, и он позволил языку альфы скользнуть в свой рот. Все его тело напряглось, подушечки пальцев покалывало, и он отвечал неумело, робко, неосознанно прижимаясь к парню все ближе. Вонщик посасывал кончик его языка, оглаживал большой ладонью худой бок и наваливался всем телом, словно отрезая пути к отступлению. Санхек не хотел отступать. За следующим поцелуем он потянулся сам, чувствуя себя совсем бесстыдным, коснулся пальцами жестких волос на затылке и вздрогнул, когда ладонь погладила его по животу. Их сбитое дыхание сплеталось в одно, глаза омеги блестели, и Вонщик коротко поцеловал его в щеку, укладываясь рядом. Хек устроил голову на его груди, прижался всем телом, позволяя чужим пальцам поглаживать его по плечу, задирать рукав футболки. Они пролежали так несколько долгих минут, пока альфа не завозился, выбираясь из слабых объятий.
— Сегодня мне можно будет проводить тебя домой? — Санхек приложил ладони к своим полыхающим щекам, но они тоже были горячими. — Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось по дороге.
Они собрали мусор, альфа затолкал в рюкзак покрывало, и у Хека дрожали колени, когда он садился на велосипед. Неловкости не было, они все так же разговаривали, договаривались о следующей встрече. Около подъезда Вонщик поцеловал его еще раз, совсем быстро и коротко, будто украдкой, словно крал этот поцелуй, и омега снова покраснел. Споткнулся о собственный велосипед, чуть не упал и поспешил скрыться в подъезде, чтобы не опозориться еще больше. А Хаген, казалось, почувствовал неладное. Он встретил сына в коридоре, помог затащить велосипед в квартиру и сложил руки на груди. Он чувствовал, что что-то произошло. Санхек опустил голову и часто заморгал.
— Мы встречаемся. Он меня поцеловал.
Эн довольно хмыкнул, забирая его рюкзак.
— Отец бы сказал «Я знал, что все этим и закончится. Я так и знал», — у него получилось почти идеально передразнить интонацию мужа, его тихий голос и даже выражение лица. — Иди руки помой и переоденься. Вот это Тегун обрадуется, когда вернется из магазина.
Лео, услышав от супруга животрепещущую новость, закатил глаза и сказал все в точности так, как показывал Хаген. Он хотел провести с сыном воспитательную беседу, объяснить, что нельзя так доверять альфе, тем более такому молодому, за что получил от Эна по рукам и шипение «Не смей ему мешать». Пришлось смириться. Возможно, он просто ошибается насчет этого парня, и Тегуну очень хотелось, чтобы это так и было.
Их отношения развивались стремительно. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы пропустить этап притирки друг к другу и узнавание интересов. Свидания были похожи на их прежние прогулки, добавились лишь объятия и поцелуи. Вонщик целовал его в любой подходящий и не очень момент — когда они сидели в кино, прогуливались по парку, сидели на веранде кафе, поедая пиццу или мороженое. Сначала Санхек краснел, было непривычно такое внимание альфы, а после привык, чувствуя себя обиженным каждый раз, когда Вонщик не угадывал его желания. Но чем дольше они были вместе, тем чаще в душе Хека зарождалось сомнение. Вокруг было полно красивых омег, и любой из этих парней мог стать подходящей партией для Вонщика. Санхек начинал грустить, боясь, что не сможет удержать альфу рядом с собой, он все еще не рассказал ему всей правды о себе, и пытался найти в себе силы заговорить с папой, чтобы тот подсказал ему, что делать. Хаген сам пригласил сына на кухню, когда заметил, как молодой омега все чаще становится задумчивым и молчаливым. Эн посчитал своим долгом помочь, объяснить то, чего Хек не понимал в силу отсутствия опыта. На кухне пахло ореховым печеньем, на выходных Хаген любил баловать семью, и Санхек тут же уселся за стол, ожидая свою порцию сладостей. Эн начинал допытываться издалека. Спросил про учебу, про увлечения, боясь спугнуть сына, зажатого и робкого, но омега сам заговорил об этом. Он долго мялся, подбирая слова, а после высказывал все, что мучило его эти несколько дней. О своих страхах, о недовольстве собой, о том, что съедало его изнутри. Хаген улыбнулся, сын был еще таким неопытным.
— Как мне удержать его? — Санхек тоскливо посмотрел на круглое печенье в своей руке. — Я же… не такой. Вдруг он найдет кого-то лучше?
Эн коснулся пальцев сына своими, внимательно смотрел на измученное лицо. Омега снова похудел, и теперь хотя бы была известна причина этого.
— Хвали его, — Хек удивленно вскинул брови. Он не такого совета ждал, не понимал, что папа имеет ввиду. — Пусть знает, что для тебя он — лучший альфа в мире, а другие его так не оценят, как ты. Сейчас покажу, как это работает.
В коридоре Тегун негромко ругался, разуваясь и пытаясь поставить на обувную полку ботинки. Хаген поспешил к мужу, Санхек выглянул, чтобы наглядно увидеть схему, о которой говорил ему папа. Эн улыбнулся и протянул руки, чтобы забрать два тяжелых пакета.
— Я же только за молоком собирался, Хаген, — Лео продолжал недовольно бурчать, вешая на крючок ключи. — А у тебя откуда-то появился целый список продуктов, и мне пришлось брать машину и ехать в супермаркет в самом центре. Почему ты так делаешь?
Омега виновато улыбнулся и склонил голову на бок, с трудом удерживая пакеты. В этот раз он действительно перестарался, но зато им не придется совершать больших покупок в течение недели.
— Прости, я не думал, что получится так много, — Тегун все еще хмуро смотрел на супруга. — Обещаю, в следующий раз я буду составлять список заранее. Прости, у тебя были свои дела. Но без твоей помощи я бы не смог закончить с печеньем, там нельзя отвлекаться. Правда, в следующий раз я буду тебя предупреждать о больших покупках, чтобы не отвлекать тебя. Хочешь, я приготовлю что-нибудь для тебя на ужин?
Санхек удивленно смотрел и не понимал, как это произошло. Еще несколько минут назад отец собирался высказать все, что накипело из-за этой поездки в магазин, а сейчас забирает пакеты из рук мужа.
— Давай, сам донесу до кухни. Куда тебе таскать такую тяжесть, — Хаген довольно улыбнулся и поцеловал супруга в щеку, на секунду прижимаясь к нему, даря короткое объятие. — Запечешь мясо? У тебя получается даже лучше, чем у папы. Только ему не говори.
Они оба засмеялись, и Хек не мог поверить в то, что увидел. Это же было чистое манипулирование, отец не мог не заметить такого. Тегун растрепал волосы сына, на что тот обиженно вздохнул, расспросил о делах и скрылся в комнате. У него действительно были свои дела.
— Странно это работает, — Эн укладывал продукты в холодильник и не сразу обернулся на голос омеги. — Тебе все равно придется готовить.
— Ты не можешь заставлять альфу делать для тебя что-то, не расплачиваясь за это, — Хаген с тихим стоном принялся переставлять контейнеры с едой на полках, чтобы все влезло. — Но он уверен, что без его помощи у нас бы не было ни печенья, ни мяса, ничего. А еще думает, что я без него вообще ничего сам не могу сделать, даже в магазин сходить. В итоге мы получаем альфу, который уверен, что кроме него обо мне никто не заботится, и цепную реакцию в его мозге — он заботится обо мне и взамен получает все, что ему хочется. Вот только хочется ему то, что я разрешаю, просто об этом он не догадывается. Главное, хвали его от души, а не просто ради голой похвалы.
— И это точно работает? — Санхек недоверчиво посмотрел и стащил с подноса еще одно уже остывшее печенье.
— Мы с твоим отцом двадцать с лишним лет женаты. Как думаешь, точно?
Хек кивнул. Возможно, это действительно поможет ему чувствовать себя уверенней рядом с Вонщиком. Он уже собрался уходить в свою комнату, чтобы не мешать папе готовить, когда тот его окликнул.
— Пригласи своего парня на ужин на следующих выходных. Думаю, отец захочет с ним познакомиться. Да и я хочу взглянуть на него. Тегун, ты же не против?
Вошедший на кухню мужчина недовольно посмотрел на обоих омег, увидел лежащий на столе кусок мяса, который Хаген собирался готовить, и согласно кивнул.
— В субботу вечером. На воскресенье у меня кое-какие планы по работе.
Эн довольно улыбнулся, а после выгнал мужа с сыном из кухни, чтобы не мешали. Иначе с их суетой ужин они дождутся только к завтрашнему дню.
Вонщика ощутимо потряхивает, когда он паркует машину около дома, когда поднимается в лифте на нужный этаж и топчется около входной двери. Он чешет щеку, чуть не царапается острым шипом одной из роз в букете и все-таки находит в себе силы нажать на дверной звонок. Он чувствует себя неловко в выглаженной рубашке и узких в поясе брюках, и в какой-то момент даже хочется позорно сбежать. Это его первое знакомство с родителями, он понятия не имеет, как себя вести, и боится опозориться. Ведь если он не понравится им, то о Санхеке можно будет забыть. Кто разрешит своему сыну встречаться с альфой, который выставил себя полным идиотом? Еще и Хек подлил масла в огонь, когда честно сообщил, что его отец — мужчина строгий и немного резкий. Когда дверь открылась, у Вонщика уже тряслись колени. Санхек смущенно улыбнулся, пропуская парня в квартиру, и с удивленным вздохом принял из его рук букет, второй все еще оставался у альфы. Они неловко молчали, глядя друг на друга, и появившийся Хаген разрядил это легкое напряжение, довольно взвизгнув, получив свои цветы. Он попросил сына провести гостя сначала помыть руки, а потом к столу, а сам исчез из коридора, будто его тут и не было никогда. Санхек тихо засмеялся, слушая, с каким грохотом открываются на кухне шкафы, папа всегда забывал, куда именно ставит вазы. Тегун уже сидел во главе перенесенного в просторную гостиную стола, и Вонщик, преодолевая страх, поклонился мужчине и пожал руку. Хватка альфы была крепкой, и парень на секунду обомлел. Лицо мужчины казалось знакомым. Хаген, словно сказочная фея, порхал туда-сюда, выставляя последние закуски, а после сел по правую руку от мужа, внимательно глядя на молодых людей. Вонщик был симпатичным даже на его вкус. Чуть грубоватые черты лица, аккуратная стрижка, хорошая фигура. Будь он на месте Санхека, сам бы влюбился. Хек сначала невнятно мямлил, рассказывая о парне, и боялся даже притронуться к лежащему на тарелке ужину. Было слишком неловко. Тегун, с присущей ему прямотой, расспрашивал Вонщика об увлечениях, о планах на будущее, о его планах касательно Санхека. Альфа, не ожидая подобного, растерялся, отвечал на вопросы медленно, и, он был уверен, у мужчины точно сложилось впечатление, что он идиот. Но, стоило ему рассказать о своем увлечении спортом, о том, что занимается в одном из спортивных клубов города боксом, как лицо Тегуна тут же смягчилось. Хек с облегчением выдохнул, начиная есть. Если что-то и могло расположить отца, так это спорт. Разговор тек неспешно, казалось, Вонщику удалось произвести самое хорошее впечатление на родителей омеги, когда он, наконец, вспомнил, где видел мужчину.
— Это же Вы владеете тем клубом. Ваша фотография висит в холле, — парень прикусил язык. Ему подумалось, что он сам себе подписал приговор.
Но Лео на это никак не отреагировал, кивнул, подтверждая догадку, и посмотрел на сына. Тот весь ужин был неразговорчивым, всего боялся и вздрагивал от любого шума, и Тегуну стало совсем немного стыдно. Насколько же он зашугал мальчишку своей гипертрофированной опекой. Хаген хлопнул в ладоши и ткнул мужа в плечо.
— Принесите с Санхеком десерт, — альфа исподлобья посмотрел на супруга, но тот оставался непреклонен. — Пирог еще в духовке, осторожней, противень горячий, а то обожжешься.
Когда они ушли, Эн пересел на другой стул, поближе к парню.
— Санхек тебе все рассказал о себе? — Вонщик, на секунду задумавшись, отрицательно покачал головой. Оставалось кое-что, о чем омега говорить не хотел. — Тогда я расскажу тебе, чтобы ты представлял, с чем имеешь дело. У него нет запаха и течек, в детстве неудачно переболел гриппом. Поэтому с сексом у вас явно будут проблемы. Как минимум потому, что ты его первый альфа. И вам придется использовать дополнительные средства. Но он может иметь детей, ты не должен забывать об этом.
Теперь Вонщик чувствовал себя абсолютно неловко. Он не думал, что с ним заговорят о таком, тем более не думал, что старший омега Хека будет давать ему советы. Хаген достал из кармана оставленного на спинке кресла фартука флакон и протянул парню. Щеки Вонщика вспыхнули от смущения.
— Не смей и пальцем его тронуть без этого, — альфа закивал головой, в какой-то момент Хаген из гостеприимного хозяина превратился в дикого зверя, оберегающего свою семью. — Если ты его обидишь, хоть словом, если хоть раз мой сын будет из-за тебя рыдать, я расскажу мужу. Он тебя в порошок сотрет.
Вонщик шумно сглотнул и попытался привести себя в порядок. Тегун вносил большую тарелку с пирогом, который пах просто восхитительно, альфа ел такой в детстве, Санхек нес поднос с чайником и чашками. Хаген снова изменился, много улыбался, шутил, даже рассказал о близящемся отпуске, будто на что-то намекая, и после всего остановил мужа, когда Хек отправился показать парню свою комнату.
— Мы уберем со стола и не будем им мешать, — Лео недоверчиво смотрел на супруга, он лучше всех знал, на что Эн способен. — Просто пойдем на кухню, они уже взрослые. А этот парень вроде неплох, позволь им самим разбираться.
Тегун вздохнул и принялся собирать грязную посуду, пока Хаген засучивал рукава рубашки и надевал фартук. Вряд ли в его доме произойдет что-то ужасное, наверное, он зря беспокоится.
Санхек пропустил альфу в комнату и включил свет. Уже стемнело, свет фонарей еле пробивался сквозь окно, был совсем бледным, с трудом освещал даже подоконник. Вонщик с почти детским интересом рассматривал все вокруг. Огромный стеллаж с книгами так заинтересовал его, что он несколько минут не открывал от него взгляд, читал названия на корешках. Он действительно был поражен, тут, наверное, сотня книг, не меньше. На столе у окна все было чуть ли не по-спартански. Стоящий в центре ноутбук, ручки и маркеры в ярком стакане, листы для заметок — все лежало в идеальном порядке, будто вещами совсем не пользовались. На подоконнике в матовом сером горшке стояла орхидея, чертовски ухоженная, не то что у него дома, а несколько постеров на стенах совершенно не портили впечатление от скромной комнаты. Над прикроватным столиком была прикручена пробковая доска, и отсюда Вонщика было за уши не оттащить. Санхек крепил туда все, что было для него важно и интересно, и смотреть на все эти омежьи сокровища было невероятно. Тут были его фотографии с родителями, билет с их первого с альфой похода в кино, их собственные снимки из будки моментальных фотографий на четвертом этаже торгового центра — для Вонщика это был целый чужой мир, и тогда он ясно понял, о чем говорил ему Хаген. Санхек был еще совсем юн, ранимый и открытый, его было слишком легко обидеть. Омега неловко сел на край кровати, парень устроился рядом с ним, сцепляя их пальцы.
— Наверное, все прошло хорошо? — Хек говорил тихо, будто родители могли подслушивать.
— Ну, меня не выгнали в середине ужина, думаю, это хороший знак.
Вонщик улыбнулся и мягко поцеловал его. Санхек в его руках был таким податливым, нежным, льнул к нему всем телом, цепляясь пальцами за рукав светлой рубашки. Он тихо охнул, когда большая ладонь скользнула под одежду, огладила голый живот. Альфа опрокинул его на постель, целуя теперь жадно и нетерпеливо. Получив негласное разрешение на подобную близость от Хагена, теперь он хотел согласия Санхека, о котором думал постоянно, представляя его худое тело в своих объятиях. Омега тихо простонал и зажмурился. Ему было знакомо это чувство, в последние несколько недель оно все чаще посещало его, когда они с Вонщиком целовались, но родители в соседней комнате делали его пугливым. Потом он услышал, как в родительской спальне что-то упало, тихий смех старшего омеги, и подумал, что может сдаться. Рядом с альфой было спокойно, он был уверен в нем, как ни в ком другом, и сейчас был согласен на все. Вонщик расстегнул верхние пуговицы его рубашки и коснулся губами изгиба шеи, удерживая парня рядом с собой. Санхек шумно дышал, его грудная клетка ходила ходуном, он зажмурился, боясь даже смотреть. Вонщик продолжал раздевать его, совсем медленно, неспешно, и омега попытался прикрыться, когда полы рубашки разошлись в стороны. Осознание снова ворвалось в его мысли стремительным цунами — он урод, калека, не достойный такого альфы. Парень грубовато удержал его запястья, рассматривая худое тело под собой. Совсем неиспорченный, невинный, не знавший чужих ласк и прикосновений, Санхек принадлежал ему и только ему, и Вонщик не сдержал довольного стона. Он покрывал поцелуями кожу на груди и плечах, ладонь скользила по боку, очертила выпирающие ребра и остановилась на впалом животе. Альфа торопливо раздевался, находиться в одежде рядом с таким парнем было самым настоящим грехом, и он скинул на пол рубашку. Никогда еще Вонщик не чувствовал себя таким смущенным под чужим взглядом. Хек рассматривал его жадно, почти не моргая, наслаждаясь увиденным. Сильное, крепкое тело альфы, его ставший терпким и сильным запах будоражили рассудок, заставляли поддаться желанию, скрутившемуся где-то под диафрагмой. Вонщик расстегнул его брюки, стягивал их вместе с бельем, не желая тратить время. Омегу было так легко возбудить, его твердый член уже касался покрасневшей головкой низа живота, оставляя на коже влажный след от смазки, и он ощутил себя юнцом, впервые видевшем так близко молодое тело. Санхек завозился, смущение затопило его с головой, находиться полностью голым перед альфой было выше его сил. Парень снова поцеловал его, так же жадно, как и до этого, огладил его бока горячими ладонями и опустился ниже. Его губы, покусанные и опухшие, коснулись головки члена, пальцы обхватили твердый ствол. Хек дернулся, ласка была такой прекрасной для него, что заштормило, комната перед глазами поплыла, и Вонщик, принимавший его плоть в свой влажный рот, посасывал головку, ритмично сжимая губами, позволяя омеге кончить. Санхек тихо, протяжно застонал, зажимая рот ладонью. Альфа облизнулся, совсем хищно, его глаза потемнели, а запах стал почти невыносимым, тяжелым, разнесся по всей комнате, мешая дышать. Омега был расслабленным, собственное тело касалось невесомым, словно чужим, и он не услышал, как с тихим щелчком открылся плотно закрытый флакон. Влажный от смазки палец коснулся тесного отверстия, и огромных усилий стоило Хеку расслабиться. Вонщик был осторожным и неторопливым, подготавливал невыносимо медленно, головку возбужденного члена больно сдавливала тугая резинка белья. Смазки было так много, что она стекала на постель, пропитала тонкую простыню, и альфа ни на секунду не оставлял дрожащее тело без ласки. Он целовал живот и бедра Санхека, скользил языком по члену, разводя в стороны уже четыре пальца внутри. Вонщик чувствовал себя полным идиотом, у него не было презерватива, но отступать уже было поздно. Он спешно разделся, кидая вещи на пол, приподнял ноги омеги, позволяя парню обвить себя ими, и мягко толкнулся в податливое тело. Хек сжался, член альфы был большим, растягивал мышцы, и Вонщик снова целовал его, пытаясь успокоить боль. Только несколько минут спустя, когда омега привык к растяжению, он смог войти полностью и с облегчением выдохнул, начиная двигаться. На каждый его медленный толчок Санхек откликался тихим стоном, выгибался, цеплялся пальцами за предплечья альфы, откидывая голову назад. Его тесное, горячее нутро принимало большую плоть, тело полыхало, плечи и шея были мокрыми от пота. Вонщик смотрел на него, такого открытого, совершенно развратного в этом первозданном грехе, и двигался быстрее и резче, крепко удерживая узкие бедра. Громкий стон Хагена разнесся по квартире, Санхек вторил ему, скулил, сжимаясь, пытался насаживаться на член, словно требуя большего. Спинка кровати ударялась о стену, Вонщик стал грубым, сипло дышал, оставляя на мокрой шее засосы, трахал жестко, будто для омеги это не в первый раз все. Низ живота свело от острой боли, альфа вышел из жаждущего тела и обхватил их члены ладонью. Он дрочил так же резко, как и двигался всего секунду назад, тонкий, длинный член Хека смотрелся идеально рядом с его собственным, и Вонщик кончил раньше, дрожа всем телом, а после замирая, продолжая двигать ладонью. Санхека мелко трясло, он зажмурился, вскрикивая, его сперма испачкала живот, и на мгновение омега отключился, не слышал ничего и не видел. Они лежали так долго, тесно переплетясь ногами и руками, и омегу все еще вело. От Вонщика пахло терпким, кисловатым ароматом пота и альфы, и Хек уткнулся носом в его плечо, жадно вдыхая.
— Твой отец меня убьет, — Санхек завозился, устраиваясь удобней. — Изобьет и выкинет голым на улицу.
— Ничего он не сделает. Он сейчас занят, — очередной стон Хагена, уже тихий, но все такой же протяжный, раздался из соседней комнаты. — Поэтому ты можешь быстро сходить в душ и уехать домой. Он даже не узнает.
Вонщик тяжело вздохнул, поднимаясь с кровати и собирая разбросанные вещи. Санхек запрятал полупустой флакон смазки под матрац. Тегун действительно ничего не заметил, даже голоса не подал, когда они, воровато озираясь по сторонам, крались в душ, отмывались и пытались оторваться друг от друга в коридоре. Прощание затягивалось, и омега прижался к парню, укладывая подбородок на его плечо.
— Родители уедут через две недели. Ты можешь заходить чаще, чтобы я набрался опыта, — от его скромности и смущения не осталось и следа. Узнав альфу так близко, Хек словно очнулся от дремоты, пробуя полноценную жизнь на вкус. — А сейчас тебе нужно идти. Я провожу до машины.
У Вонщика в лифте вся жизнь пролетала перед глазами. Он все еще боялся, что разгневанный Тегун выбежит за ними и протащит его по асфальту лицом. Когда его страх не сбылся, он смог поцеловать Санхека, и тот отвечал ему со всем пылом, что у него был.
— Напиши, когда доберешься, — омега был заботливым, хотя, он догадывался, первое время ему будет очень проблематично сидеть, несмотря на то, что его тело с легкостью принимало альфу. — Спасибо за вечер.
Вонщик коротко поцеловал его, проследил, чтобы парень без происшествий зашел в подъезд, и сел в машину. Ему казалось, что пальцы все еще пахнут искусственной смазкой. Он хмыкнул и завел мотор. Возможно, потом ему и достанется, но сейчас он был доволен.