Что ярче неба

      Однажды, найдя свою Звезду, — ты не сыщешь более ничего ярче этого сокровища; даже небо, усыпанное миллионами звёзд различных причудливых форм и размеров, и на треть не затмит свет вашей Звезды.       Голос диктора в каком-то развивающем (почему-то детском) шоу и море ярких анимаций с приторными улыбками уже в который раз привлекают внимание любопытной кареглазой девочки, что с упоением впивается своими сияющими очами в плоский подержанный экран и замирает, поглощая каждое слово, каждый кадр, позволяя информации наполнять всё её маленькое неопытное существо.       И в такие моменты она забывает обо всём на свете; но, к сожалению для Джоди, такая роскошь является непозволительной. — Разве на земле бывают звёзды? — слышит глухой хлопок и, наконец, оборачивается, но понимает, что в этой комнате никого нет. Никого, кто мог бы ответить ей словесно. — Айден, что на тебя нашло?       А теперь реклама наших новых хлопьев, с которыми каждый завтрак будет в удовольствие!..       Треск.       Джоди потирает пересохшие от «принятия» всей той информации глаза, не заметив, что место привычного приглушённого голоса занял скрежет помех или, как любила говорить девочка, «барашков». — Айден? — взволнованно.       С опаской ступает по ковру, проходя в середину затемнённой комнаты: живой лишь благодаря телевизионным помехам и холодной лампе.       Молчит, не создавая ни одного повода даже для помыслов о том, что здесь есть кто-то помимо самой Джоди; но забывает, что той, кто ощущает его присутствие, это не обязательно. — Тебе не нравится это шоу? — наконец осознаёт, что потратила на это дело слишком много времени, позабыв даже о игре в куклы, что же тогда говорить об Айдене? — Прости.       Недовольно парит вокруг и шепчет что-то такое, что понятно лишь теребящему край пижамы ребёнку, но последующее сбивание пульта куда-то в угол комнаты делает всё понятным и без слов.             Ревнивое до внимания создание. Её внимания.

***

      Практически не ощущаю его, всегда обязательного для меня, присутствия. Как-то холодно, но не чувствую ничего: ни одиночества, ни холода, ни ночи. Но в тоже время чувствую абсолютно всё, что имеет для нас в какой-то мере значение. — Айден? — рвано, после долгого бега, как-то невзначай и не ожидая ответа, да и зная, что его не последует, но всё равно повторяя ставшее родным имя.       Привычка берёт начало из далёкого детства.       Мы остановились в какой-то глуши: скрываясь от натиска преследования, от нашей жизни, прячась, боясь, но всё ещё веря в лучшие времена… Мы устали и должны были перевести дыхание, поверить в то, что здесь мы одни и что ни одна собака не выйдет на наш след. Но сейчас, точно подстроенным образом, внимание моего Айдена привлекает звёздное небо, что сегодня было в самой наивысшей точке своего великолепия.       В очередной раз сухо выдыхаю, устраиваясь поудобнее на мокрой после прошедшего дождя траве. — Ты никогда не видел раньше столько звёзд, правда? — облокачиваюсь о старое дерево и тоже начинаю изучать причудливые плевочки на тёмном полотне, что извиваются и в своём расположении (пусть то и кажется хаотичным), но находятся именно там, где должны находиться.       Нос раздражительно щекочет озон, а влажная трава прилипает к плотной ткани штанов, но даже озноб и сильная усталость не могут испортить впечатление.       Я мало говорю ему о своих чувствах, не вижу очевидного смысла говорить о том, что мы можем прочувствовать вместе, прямо сейчас: волей неволей связанные одной душой и одной жизнью, ощущающие мысли, чувства и боль друг друга.       Я не могу видеть его силуэта или восхищённого взора, но я точно знаю, что именно сейчас всё его пространственное существо обращено к по-настоящему внеземной красоте. — Что такое? — чувствую, как он пытается податься выше, но не может: не позволяет наша связь. Это существо, лишённое физической плоти и крови, кажется мне расстроенным.       Как-то неловко поджимаю колени, обвивая их руками. — До них не так просто добраться, Айден… Думаю, пройдут сотни лет прежде чем каждый сможет прикоснуться к той звезде, которая ему вторит.       Ни звука, но ощущаю, как недовольно бурчит это родное существо, теперь безотрадно возвращаясь поближе. Наверное, не верит.       Обычно мы не говорим вслух, но, похоже, сам лес отдаётся эхом в нашем диалоге: далёким стрекотом кузнечиков, шуршанием крыльев странствующего мотылька, вольным полётом молодого светлячка. Звуки, много звуков и ощущений, которые напоминают мне и Айдену о том, что мы до сих пор не одни.       Казалось, сама природа знает о нашем присутствии и звучит как-то тише, как-то спокойнее для нас и нашей безопасности: не освещая наше пристанище и не позволяя ничему звучать слишком подозрительно громко. — Думаю, я могу побыть до того времени твоей звездой. Что скажешь, Айден? — сама того не замечая, тепло улыбаюсь, пряча внезапно лучезарный взгляд в танцующей на мутном свете луны траве.       Чувствую негодование и пульсирующую энергию, что исходит от него по мере приближения, но тут же вспоминаю какую-то глупую историю о том, что не только на небе есть звёзды.       Это кажется мне несколько странным.       Но не Айдену. Айден ценит мои слова превыше слов любого. — Наверное, теперь и ты моя звезда?       Смотрю в сторону и слышу ответный хруст веток с последующим чувством того, что Айдена явно потрясли мои слова: заметался сгустком энергии и вдохновения по всей поляне, наконец отвлекаясь от прошедших дней, от прошедших потерь и трудностей.       И я согласна, не в силах сдержать порыва этих глупых человеческих эмоций. Но в тишине.       Скоро нам нужно уходить, но только не сейчас, нет, не могу позволить ему опять почувствовать себя несчастным или опустошённым, только не сейчас.             Моя опора, моя защита, мой Айден. И только мой. Ведь ты всегда хотел быть для меня самой яркой звездой на небе, не так ли? Теперь я ощущаю себя ревнивым существом… Ты плохо на меня влияешь, Айден.             С моей Звездой, что ярче всего ночного небо, я никогда не буду одна.