Не отпустил

      Снова смерть. Темнота поглотила Уилсона, снова отобрав одну из миллиона жизней. Каждый раз, умирая, Уилсон возрождается. Ему жутко надоело, ему наскучило каждый день и каждую ночь стремиться сохранить в себе ученого, не стать зверем, стремившимся найти еду и шарахающимся к каждому светлячку, оберегаясь от несущей смертельный холод тьмы. А во всем был виноват демон, один единственный его мучитель. Каждый раз он возобновлял его мучения, заставлял чувствовать смерть каждый раз, каждый день испытывать боль.       К своему удивлению, Уилсон понял, что находится в мрачном темном помещении. Где-то тихо играл граммофон, шторы были плотно захлопнуты. Когда Уилсон смог сфокусировать взгляд, он увидел кресло и ноги худого длинного человека, которые были видны из-за повернутой спинки стула. Устрашающим гулом по комнате пронесся глухой смех, и Максвелл крутанулся на стуле, представая перед ученым. — Ч-что происходит? Почему я здесь? — держась одной рукой за гудящую голову, спросил Уилсон. — Ты появился чуть раньше, чем я ждал, но это ничего не меняет, — демон сложил пальцы. — Что тебе от меня еще нужно? — Уилсон, шатаясь, встал на ноги и недобро взглянул на Максвелла. — В каком смысле «еще»? — усмехнулся демон. — Я каждый день страдаю, а ты потешаешься надо мной, смотря на мои жалкие попытки выжить. Чего тебе еще надо? — Я как раз об этом. Могу тебе чуть облегчить жизнь… я разрешаю тебе умереть. Навсегда. И не вернуться, ты уйдешь в забвение. Как тебе это? — Максвелл постучал тонкими пальцами по подлокотникам стула. — В чем подвох? — с подозрением спросил Уилсон. — Ни в чем. Просто я тебя отпускаю. Не в твой мир, конечно, но все же… соглашайся, второй попытки я тебе не дам. — Ну… я согласен. Не понимаю, отчего ко мне такая милость. Что я должен сделать? — ученый огляделся. — Ничего, я сам.       Демон неторопливо встал, подошел к Хиггсбери и наклонился. С ужасом, шоком и полным отсутствием понимания ситуации Уилсон почувствовал, как в его губы впились чужие. Несколько секунд ученый стоял в ступоре и демону не составило труда проникнуть языком в рот жертвы. Уилсон попытался вырваться, но его руки словили другие и вывернули, предоставляя ученому огромную порцию боли. Когда Максвелл отстранился, он сказал несколько слов и Персиваля охватила темнота, вырвавшись из его тела. По пустой комнате эхом раздался крик боли, и Уилсон исчез.       Сначала темнота. Но после начали прорисовываться силуэты деревьев, кустов. Хиггсбери огляделся, и увидел огонь вдалеке. Он ринулся к спасительному огню, но когда почти достиг цели, отскочил от небольшого жжения. Он заметил девушку, сидящую у костра. При появлении ученого, девушка в ужасе отскочила и прошептала: — Снова тени…       Уилсон оглядел себя и понял, что девушка говорила правду. Максвелл просто так никогда не отпускает. Из его глаз полились слезы. Слезы отчаяния, безысходности и бессилия. Его мучения не закончились, все продолжалось…