солнечный мальчуган

лу, твоя любовь деструктивна: лезвие продвигает — в брюшину и бережно тянет в гудзон. тебя на руках носил, а теперь ты меня носишь — похоронное шествие деформировалось. словно мне снова шесть и снова одолевает сон: детское тело перемещается на постель отцом и тонет в простыни. раньше оно, конечно, не кровоточи́ло и не было поводов для беспокойства — сейчас их полно, но, к сожалению, я спокоен как черт. и черт с ним. лу, что мы делаем, господи? ты разбиваешь мне сердце, словно бутылку битой. маленький бейсболист, я хочу быть перчаткой, а не мячом. пойло земля пьёт, впитывает. пережёвываю стекло словно по-львиному, раню язык и десны. всё равно. от слишком большой любви случается слишком большое горе, и горечь нельзя закусить ничем — только пить, пить, пить остаётся. сжигать пищевод и горло. лу, жизнь — лишь округлый абсцесс, и точка начала становится точкою завершения. череда страданий и стрессов сменяется чередой воскрешений. мысленным пальцем в небо — наше созвездие скрыто тучами. эта история не кольцевая, и данный случай является исключением, нежели сраным правилом. вселенная рассыпается, глючит. прямая: от отправителя к получателю, из «а» пункта в «б» пункт, от зарождения к издыханию. я умираю, лу. и значит ли это, что, достигнув края, ты не сможешь начать всё заново?