солнечный мальчуган

песни дарует бродягам бог, а поэзию — одарённым в различной степени нежным созданиям с горьким внутреннем стержнем. чтоб срифмовать «антагониста никчёмного» с «любовью жизни всей», нужно время, нужен талант. ты, ничего не умеющий завершать, нашу жизнь просрал. я же смотрел на это так завороженно, так влюблённо, так бережно, медленно опускаясь на дно гудзоново, что казалось вымоленной периной. ну, посмотри же на тело моё. всё закончилось. можно выдохнуть (я уже не смогу — кислорода нет). у тебя получилось, пусть и со скрипом (межрёберным нож воткнулся в грудину). я отвратительный. я сверкаю зубами, грызу лодыжки, ночами вою (как резаный? колотый лезвием, что тебе подарил в позабытые лучшие дни?), бегаю следом. этим я заслужил смерть? это ты скажешь следователю? ты никчёмный поэт, но все почему-то верят тебе. и я тоже верил. становился зверем, играя в придуманную побитым божком игру. и к чему привело это, лу? если я в твоей сказке был в роли врага и злодея, то почему ты так горько плачешь теперь, подсаливая слезами реку?