Поиграешь со мной?

- Я не игрушка… Судорожное дыхание разрезало кромешную темноту. Тишина, съедавшая их обоих сейчас ощущалась как громкий рев, разрывающий перепонки. Молчание впивалась в их кожу ядовитыми шипами, впрыскивая опасную жидкость, сковывая и не давая мыслить здраво. Чонгук опустил голову, закрывая глаза и пытаясь успокоить дыхания. Перед ним сидел его лучший друг. Тэхен. Тот, что чувствовал к нему непреодолимое влечение. Тот, кто несколько месяцев назад признался ему в любви. Тот, кто сейчас слезно просил не играть с ним. Гуки же, в свою очередь, старался не показать своих настоящих чувств. Все его естество сейчас было пришито к тому, кто сидел в соседней комнате. Юнги. Макнэ хватался своими пальцами за простыню, сжимая ее. Все слишком сильно запуталось. Нежные чувства к Юнги, страсть, что он чувствовал к лучшему другу. Он не могу сказать ему “люблю”. Конечно, тот и не просил, но по его чуть ли не плачущему взгляду можно было все понять. Гуки знал это. Но не хотел врать. Впрочем и отказываться от такого сладкого тела и вздохов по ночам не хотелось. Шуга знал об этом. Не обращал внимания, что еще больше угнетало мальчишку. Его руки и мысли погрязли в похоти и эгоизме. - Я не игрушка...ты слышал меня? Снова эти слова. “Не игрушка. Не игрушка. Не игрушка”. Чонгук хотел подорваться с кровати, взять этого парня за шкирку и выпнуть из комнаты с криками о том, что Ви сам привел их к этому. Сам сделал себя куклой в его руках. Это было слишком болезненно. Эмоции захлестывали его снизу до верху. Гнев, отвращение к самому себе и другу, жалость. Все самые отрицательное собралось в эту секунду, в этой комнате. Так ли важна их дружба? И можно ли это назвать этим словом? Чонгук не знал ответов на этот вопрос. Он просто хотел разобраться со всем или же пустить все на самотек. Но у его черной души не было сил ни на то, ни на другое. Тэхен потянулся своими ладонями к его лицу, обхватывая как спасительный круг, прижимая к груди дрожащее тело. Слеза по его щеке стекла в одиночестве. - Прости. Прости. Я твоя игрушка. Ви был сломленным, раздавленным под телом лучшего друга и разрезанным на мелкие полоски, которые были спрятаны в шкафу Чонгука. Он не хотел быть его подстилкой, но был ею. Слишком слаб чтобы исправить хоть что-то. Два друга, в кромешной темноте, отвратительно похожие в своих грязных желаниях и такие разные одновременно. Макнэ собрав всю свою силу воли в кулак, глянул на Ви, а затем резко, до боли сжимая его локоть заставил перевернуться на живот. Тэхен закрыл глаза от боли, послушно делая то,что от него хотели. Его слезы больше не останавливались. Все как обычно. Несколько минут боли. Чонгук рванул спортивные штаны, стягивая их вместе с нижнем бельем, оголяя для себя то, к чему стремились его чресла. Его пальцы прошлись по нежной коже, раздвигая половинки и без нежности вторгаясь. Ви неловко дернулся, утыкаясь в матрас, сдерживая всхлипы. Чонгук был умелым любовником, но не с ним. С куклами себя не ведут нежно. С ними играются, треплют, разрывают, ранят, а затем выкидывают. Вот только Чонгук не собирался этого делать. Он никогда не оставит своего лучшего друга. Они всегда будут вместе. Эмоционально и физически. Его пальцы впивались в его нежные стенки, исследуя каждый уголок, как будто это было в первый раз. Губы прошлись по бедру, оставляя жгучие укусы. Макнэ вытащил пальцы, молниеносно расстегивая свою ширинку и вошел. Тэхен, не выдерживая боли, заорал во все горло, выпуская свою печаль наружу, рыдания были слышны по всему дому, но в нем не было никого, кто бы откликнулся на них. Кровь, липкая, вперемешку с семенной жидкостью стекала по ноге парня. Когда Ви попытался перевернуться, Чонгук лишь схватил его руки и резко завел к лопаткам, тем самым заставляя того упасть лицом вниз, прогнуться в спине и перестать дергаться. - Ты игрушка! Ты моя лучшая игрушка. Ты слышал? Голос Гука надрывался, срывался на крик, а затем возвращался к шепоту. Движения были резкими. В этот момент его не волновало, что причиняет боль своему другу. Лишь всепоглощающая злость, на самого себя, выливающаяся на Ви. От собственного плача, Тэхен не заметил, как дверь комнаты отворилась. Парень не видел, что их общий хён сейчас непринужденно смотрел на то, как его тело насилуют. Мин Юнги, с презрительной улыбкой на лице рассматривал любимого человека. Чонгук поднял голову, замедляя свои толчки. Глаза встретились. Макнэ сжал губы. Шуга склонил голову, явно развлекаясь. Обстановка накалилась до предела. Осознание того, что его любимый человек сейчас смотрит на его обнажённое тело возбуждало как никогда. Парень вышел из Тэхена, отползая в сторону спинки, коленями закрывая свои чресла. Половой орган, налитый собственной кровью и измазанный в чужой дотрагивался до живота, причиняя нестерпимую боль. Мальчишка закрыл руками свое лицо, утирая пот со лба. Юнги же продолжал смотреть, не обращая внимания на Ви, что пытался слезть с кровати. Третий лишний. Навсегда. Уходя, парень прилежно закрыл за собой дверь. В его руках были штаны и футболка. Израненное тело не могло больше двигаться. Он рухнул на колени перед дверью собственной комнаты. Рыдая от боли. Унижения. А в это время, Юнги, словно хищник, медленно подходил к кровати. Матрас под его весом прогнулся. Чонгук вздрогнул. В мгновение ока они поменялись местами. Теперь не Ви был игрушкой. Шуга убрал волосы за ухо и раскрыл ноги, открывая член любимого. Его губы медленно приблизились к головке, облизывая ее и чувствуя вкус метала на языке. Сейчас происходило что-то невообразимое. Макнэ жалостливо просил того остановиться, но тот лишь все глубже вбирал в себя плоть, играя с ней. Не прошло и пары секунд, как семенная жидкость наполнила рот Юнги. Но хён не собирался глотать ее, он, не открывая рот, приблизился к парню. Силой своих прелестных пальчиков надавал на челюсти и поцеловал, передавая все то, что тот дал ему. Сладкая дрожь пробежала по телу Гука, а по его щекам стекала белая струйка. После этого старший отстранился. Его ладони прошлись по бедрам любовника, минуя упавший член и приближаясь к заветному месту. Чонгук задыхаясь от наполнявших его чувств дернулся, пытаясь вырваться, но под взглядом хёна замер, раскрывая ноги. Шуга провел под узкому проему несколько раз, а затем вскочил с кровати, приказав ему не двигаться. Его не было пару минут, а затем он вернулся, неся в руках видеокамеру и анальную смазку. Чонгук не смел пошевелиться. Сидя в унизительной для него позе. Его глаза наблюдали за тем, как Юнги устанавливал камеру рядом с их кроватью, а затем брал смазку и выдавливал себе на руку. Его пальцы прошлись по ложбинке, вдавливаясь внутрь, раскрывая каждый сантиметр кожи потихоньку, наслаждаясь сантиметрами горячих внутренностей. Один. Два. С каждой минутой Чонгук все труднее сдерживал стоны, каждый толчок пронизывал насквозь, доставая до точки, что дарила наслаждение. Когда уже макнэ был готов просить пощады, Юнги схватил камеру, продолжая движения пальцами внутри и поднес объектив к лицу Гука. - Эй. Шлюха. Чонгук пытался отвернуться, скрывая лицо. - Я не… - Нет? Разве? Я вижу перед собой шлюху. Макнэ жалостливо посмотрел на своего любимого. - Хочешь меня? Энергичные кивки. - Хорошо. Юнги отбросил камеру, рухнул на кровать спиной и развел свои ноги, расстегивая джинсы. Гуки, как изголодавшийся зверь рванул к своей добыче, боясь что та ускользнет от него. Движения были рваными, дыхание пары сбивалось в унисон. Чонгук проникал в самые глубины, а Юнги принимал его полностью, обхватил ногами и впившись ногтями в плечи. Стоны смешались со скрипом кровати. Стоны… А за дверью были еле слышны всхлипы. Сегодня в этом доме смешались страсть, унижение, разочарование, похоть. Завтра не имеет значения. Лишь сегодня.