Искупление

Вывалившись из воронки аппарации, Гарри шлепнулся в белый пушистый сугроб. Он поднялся и, тщательно отряхнувшись от снега, внимательно осмотрелся. Судя по всему, он оказался на центральной площади Годриковой Лощины. Прямо посреди нее возвышалась высокая мемориальная стела, посвященная погибшим Героям второй мировой войны. В разные стороны от площади расходились прямые, похожие друг на друга улицы. По периметру расположились уже явно закрытые магазинчики. На углу одной из улочек призывно были распахнуты двери паба - изнутри доносился смех, перемежаемый громкими выкриками. Гарри растерянно озирался, не представляя, куда идти. О своей затее сбежать из дома он пожалел еще в тот момент, когда воронка аппарации сдавила его со всех сторон, выжимая из легких воздух. Гарри прекрасно понимал, что поступил глупо и безрассудно - порывисто выскочив на улицу и не озаботившись никакими мерами безопасности. Хотелось надеяться, что мантия-невидимка и волшебная палочка помогут ему невредимым вернуться домой из этой авантюры. Только упрямство и остатки злости удерживали от мгновенного возвращения обратно. Находиться сейчас под одной крышей со Снейпом и Хорьком он просто не мог. Гарри рассудил, что раз уж он все равно оказался тут, стоило хоть немного осмотреться. Здесь, в Годриковой Лощине снег не шел, и небо, усеянное мириадами звезд, было чистым и безоблачным. Яркая, почти полная луна освещала землю. К тому же во многих окнах все еще горел свет, отбрасывая желтые прямоугольники на девственно белые сугробы, в изобилии возвышающиеся вокруг. Тут было намного холоднее, чем в Лондоне. Гарри зябко поежился от пронизывающего ветра, проникающего под одежду. Плотнее запахнув полы зимней мантии и надев капюшон, чтобы не слишком мерзнуть, он отметил, что, к счастью, в спешке не схватил летнюю. Пока он решал, куда пойти, из дверей паба послышался громкий хохот, и на улицу вывалилась компания гуляк. Они шли, пьяно цепляясь друг за друга, поскальзывались и падали, не переставая орать во все горло какую-то песню. Гарри опомнился и, быстро осмотревшись по сторонам, накинул на себя мантию-невидимку. Попятившись, чтобы не стоять на пути подвыпившей компании, он наткнулся спиной на ограждение памятника. Резко обернувшись, он застыл, с удивлением рассматривая то, что предстало перед глазами. Стела Героям войны видоизменилась. Теперь она представляла собой скульптурную композицию, изображающую семейную пару с ребенком. Длинноволосая женщина держала на руках маленького мальчика со шрамом на лбу. Мужчина в круглых очках и с растрепанными волосами прижимал их к себе, словно защищая. Гарри с трудом сглотнул. Он не знал, что в Годриковой Лощине в честь их семьи установлен памятник. Никто и никогда не говорил ему об этом! От обиды и растерянности стало трудно дышать. Гарри судорожно вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Сжав кулаки, он до боли впился ногтями в ладонь, чтобы хоть немного прийти в себя. Это слегка отрезвило. Мысленно помянув недобрым словом Дамблдора, который просто не мог не знать о памятнике, Гарри медленно отвернулся и еще раз внимательно осмотрелся. У противоположной стороны площади притулилась небольшая старая церковь, за которой виднелись очертания кладбищенских надгробий. Гарри тут же устремился туда. Дойдя до калитки, он оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на памятник, но его взгляду вновь предстал обелиск. Передернув плечами не то от холода, не то от разочарования, Гарри тяжело вздохнул, набираясь решимости, и вошел на кладбище. Зайдя за ограду, он в растерянности остановился. Могил было много, и на розыск нужной могла уйти уйма времени. Осторожно ступая между надгробиями, Гарри понял, что его маскировка под мантией-невидимкой никуда не годится: за ним в сугробах оставались глубокие борозды следов. Посматривая по сторонам и не заметив ничего подозрительного, он решил скинуть мантию. Глубже натянув капюшон, подбитый теплым мехом, он напряженно сжал в руке палочку, предусмотрительно спрятав ее в складках одежды. Луна давала достаточно света, и надписи на надгробьях читались без особых проблем. Бродя по кладбищу, Гарри повстречал множество знакомых фамилий. Видно, в этой деревушке жили в свое время многие магические семьи. На одном из надгробий он увидел фамилию Дамблдоров. Поджав губы, Гарри решительно прошел мимо, вновь отгоняя мрачные мысли о том, что директор его просто использовал, не желая сближаться с подростком, обреченным на смерть. Он и без воспоминаний о Дамблдоре чувствовал себя отвратительно. У одного надгробного камня Гарри остановился. Ему показалось, что там написана фамилия Поттер, но вчитавшись внимательнее, понял, что ошибся. В могиле лежал какой-то Певерелл. Видимо, она была достаточно древняя. Камень, служащий надгробьем этому неизвестному человеку, выглядел обветренным и замшелым, с выщербленной от времени поверхностью. Частично затертые буквы отличались наличием странных закорючек, какие любили вырисовывать на своих творениях авторы древних фолиантов. Под фамилией проступал выбитый в камне знак, показавшийся Гарри смутно знакомым. Но сейчас ему было не до каких-то странных символов. Он уже порядком продрог, но пока так и не отыскал могилы родителей. Обойдя еще пару рядов, он наконец-то нашел, что искал. Надгробие, созданное из белого мрамора, словно светилось в темноте. Гарри сглотнул тугой комок, образовавшийся в горле, и дрожащими пальцами провел по холодному, мерзлому камню. На глаза навернулись слезы, но он даже не старался их скрыть. Здесь ни для кого не нужно было казаться сильным. Маленькие капельки влаги стекали по щекам, мгновенно застывая на морозе. Гарри опустился на колени прямо в сугроб возле могилы. - Мама, папа, - тихо прошептал он, стряхивая снег с надгробия. Сейчас, находясь на этом старом кладбище, возле могилы родителей, замерзший и растерянный, он как никогда ощутил свое одиночество. Грудь сдавило, из горла вырвались глухие рыдания. Гарри склонил голову, с отстраненностью замечая, как капельки слез, падая на снег, оставляют в нем небольшие углубления. – Может быть, для всех было бы лучше, если бы я лежал тут, рядом с вами? – в отчаянии спросил он, ледяными пальцами выводя на поверхности снега какие-то странные узоры. Естественно, ему никто не ответил. Постепенно слезы иссякли, но Гарри так и продолжал сидеть в снегу, рассматривая надгробие. И вдруг с поразительной ясностью понял, что под этим холодным белым мрамором лежат останки фактически незнакомых людей, о которых у него не осталось никаких осознанных воспоминаний. Да, это его родители, но кроме пары старых фотографий в альбоме, он не знал о них почти ничего. В то же время, где-то там, в теплом доме в Лондоне, находились люди, которым он, возможно, нужен не как оружие в борьбе против Волдеморта, а сам по себе – просто потому, что он есть. Гарри неожиданно осознал, каким глупым выглядел его сумасбродный порыв сорваться в неизвестную даль из дома. На него накатило чувство стыда, когда он представил, как будет нервничать и метаться от отчаяния и волнения Гермиона. Да, здесь лежали его родители, которые умерли очень давно. И им уже было все равно, пришел ли он на могилу сейчас, или навестил бы их чуть позже. А там, на Гриммо, скорее всего, не находят себе места от переживаний самые дорогие ему люди и ругают его на чем свет стоит за безрассудный побег. И ведь ругают именно потому, что он им небезразличен. Даже Снейпу… Гарри крепко сжал кулаки. Только сейчас он осознал, что Северус уже давно и прочно вошел в его жизнь, как один из самых близких людей. Да, язвительный и вредный, с тяжелым характером, но он стал такой же неотъемлемой частью в жизни Гарри, как и Гермиона, и даже намного больше. Гермиона, несомненно, самая верная и преданная подруга - всегда поддерживала и ни разу не предала, даже в тяжелые времена, когда все отворачивались от него. Но Снейпа он ощущал совсем по-другому. Возможно, потому, что тот тоже был одинок, так же как и сам Гарри. И ведь правду подметила когда-то Гермиона: было в их отношениях что-то намного более близкое, чем дружба, почти семейное. Да и морок из крестража, что появился из медальона Слизерина, легко ощутил его отношение к Северусу. И его слова о том, что им со Снейпом было бы хорошо вместе... кто знает, может, это и на самом деле так? Гарри бездумно водил пальцами по могильной плите, уйдя в свои мысли и пытаясь понять, что же он чувствует по отношению к Снейпу. Ехидный характер не вызывал былого отвращения. Скорее возникало желание язвить в ответ, наслаждаясь словесными перепалками. Хотелось каждый день видеть Северуса, ощущать его поддержку, делиться планами, ловить взгляды и редкие улыбки, ощутить вкус его поцелуя, твердые плечи под ладонями, властные руки, подчиняющие своей воле… Хотелось, чтобы он всегда был рядом и позволял заботиться о себе в редкие моменты слабости и усталости. Впервые за долгое время Гарри, наконец, признался себе, что ему нравится Северус, и, более того, кажется, он в него чуточку… - Влюблен? – неожиданно вскинулся он, поражаясь своему открытию. – Не может быть?! Гарри в шоке уставился перед собой. Осознание этого факта поразило до глубины души. Наверное, все его фантазии и мечты о Северусе и были признаками зарождающегося чувства. И Гарри решил сделать все возможное, чтобы они стали реальностью. Ведь неизвестно, сколько ему еще предстоит прожить на этом свете. Поэтому не стоит больше прятаться за нерешительностью и непониманием. Нужно попытаться отвоевать себе кусочек, хоть недолгого, но счастья, всеми силами борясь за него. Нелепые провокации Хорька показались Гарри сейчас несущественными и смешными. А та сцена, что взбесила его? Северус ведь ничего предосудительного не сделал. Однако Гарри просто сбежал, вместо того, чтобы вмешаться и поставить зарвавшегося Хорька на место. Если Малфою позволено играть в эти игры, то почему не может Гарри? Как бы там ни было, но он станет бороться за Северуса! Ведь игроков на поле всегда может быть несколько, и лишь судьба знает, кому удастся выйти победителем. Где-то недалеко хрустнула ветка. Гарри вздрогнул. Крепко сжимая палочку, он внимательно огляделся, но, кажется, все вокруг было спокойно. Он поднялся с колен, напоследок проведя замерзшими пальцами по надгробью, словно извиняясь. Почему-то лишь здесь, на кладбище, он понял, что не стоит цепляться за прошлое. Живые должны быть с живыми, а мертвые - с мертвыми. Да, их нужно помнить и почитать, но не стоит стремиться к скорейшей встрече с ними, если в этом мире есть те, кто ждет и волнуется о тебе. Взглянув в последний раз на мраморное надгробье, Гарри развернулся и решительно пошел прочь, только сейчас ощутив, как же он продрог. Все тело сковало холодом, пальцы кололо, ноги окоченели так, что он их не чувствовал. Он шел, слегка покачиваясь, как пьяный, зябко обхватив себя руками. Больше всего на свете он сейчас мечтал о чашке горячего чая и огне камина, чтобы согреть застывшее от долгого сидения на снегу тело. Теплые объятия любимого человека тоже были бы не лишними, но Гарри понимал, что это пока недостижимо. Выйдя с кладбища, он напоследок взглянул на обелиск и собрался аппарировать. Но замерзшие пальцы не слушались, и палочка в руке ходила ходуном. Совершенно не вовремя из паба на улицу вышла шумная компания припозднившихся посетителей, подгоняемая, скорее всего, хозяином заведения. Гарри вспомнил, что снял мантию-невидимку, и поспешил свернуть на ближайшую темную улицу. Отойдя подальше от освещенной площади, он огляделся по сторонам, проверяя, нет ли вокруг свидетелей. Убедившись, что совершенно один, он сконцентрировался, чтобы аппарировать, и вдруг застыл, внимательно вглядываясь в руины дома, возле которого стоял. Он почувствовал, скорее интуитивно, что это его родной дом. Гарри, не веря своим глазам, разглядывал руины, которые когда-то давно, более шестнадцати лет назад были обжитым уютным коттеджем, в котором жила молодая семья Поттеров. Бегал ли он малышом по этому саду? Ходил ли с мамой за ручку по этой улице? Естественно, Гарри не помнил. Слишком мал он еще был тогда, когда Волдеморт в пару движений палочки оборвал все его мечты и надежды на счастливое детство и полную семью. Непроизвольно он сделал несколько шагов вперед. Дотронувшись кончиками замерзших пальцев до прутьев старой, покосившейся, ржавой калитки, он не поверил своим глазам, когда от его прикосновения над оградой поднялась вывеска. Гарри чуть наклонился, чтобы прочитать текст, но вдруг его охватило странное, тревожное чувство, что за ним следят. Он быстро оглянулся, но дорога с обеих сторон была пуста. Вынув из-за пазухи мантию-невидимку, он накинул ее на себя и вновь внимательно осмотрелся. Почему-то даже под мантией ощущение пристального взгляда, сверлящего спину, не пропадало. Гарри вернулся на утоптанную тропинку. Луна по-прежнему освещала все вокруг, и казалось, что улица совершенно пустынна. Но что-то не давало ему покоя, заставляя нервничать и тревожно озираться. Пытаясь абстрагироваться от неприятных ощущений, он сосредоточился, чтобы переместиться на площадь Гриммо. Не успел он поднять палочку, как заметил сбоку какое-то движение. Резко обернувшись в ту сторону, Гарри увидел, что от забора, скрытого тенью высокого разлапистого дерева, отделился какой-то силуэт. Застыв на месте, Гарри внимательно всматривался в приближающуюся фигуру, готовый в любой момент аппарировать. Пальцы окоченели настолько, что он почти не чувствовал их. Несмотря на это, Гарри как можно сильнее сжимал в руке палочку. Он знал, что под мантией-невидимкой его не должны увидеть, но все же держался настороже. Человек приближался странной дерганой походкой, тяжело переваливаясь со стороны в сторону. В свете луны Гарри смог разглядеть старуху, причем настолько древнюю, что удивительно было, как она вообще передвигается без посторонней помощи. Отойдя с дороги, Гарри надеялся, что она пройдет мимо, но та, приблизившись, остановилась напротив. Ему казалось, что старуха смотрит прямо на него. Он не понимал, что она могла разглядеть узкими щелочками глаз, скрытых под нависшими веками. Аккуратно, стараясь не шуметь, Гарри сделал шаг в сторону, чтобы проверить свою теорию. Старуха повернулась следом. Гарри пораженно замер. Он не заметил на странной ведьме (а в том, что перед ним не маггла – он не сомневался) очков или каких-то других артефактов, которые могли обнаружить человека, скрытого под мантией-невидимкой. Однако старуха была явно непростая, коль чувствовала его присутствие рядом. Гарри растерялся, не зная, что делать дальше. Стоит ему снять мантию, как старуха тут же узнает всеми разыскиваемого Гарри Поттера. Но, судя по всему, в ее присутствии мантия-невидимка мало помогала. Так они и стояли, застыв напротив друг друга. Гарри внимательно рассматривал древнюю ведьму, одетую в какие-то замызганные тряпки. Она, в свою очередь, тоже замерла на месте, слегка покачиваясь. Наконец, старуха тихо прошептала: - Пойдем! Гарри насторожился, но ведьма, видя, что он не двигается, поманила пальцем. После недолгих раздумий, Гарри решил отозваться. - Кто вы? Она только странно дернула головой, но не ответила, словно и не слышала его вопроса. Гарри же упорно пытался понять, кем может быть эта странная ведьма. Вдруг вспомнилась та соседка Дамблдоров, которая давала интервью Рите Скитер. Гарри усердно вспоминал ее имя, и, наконец, его осенило. - Вы Батильда? – с надеждой спросил он. Ведь ждала же она кого-то возле дома Поттеров. А что, если все это было сделано по наказу Дамблдора? Старуха лишь согласно кивнула и продолжала тихо шептать: - Пойдем, пойдем. Гарри еще раз внимательно осмотрел ведьму, все еще сомневаясь. Уроки Снейпа не прошли даром, и осторожность брала свое. Но и желание узнать, где жил Дамблдор и не оставил ли он после себя каких-то вещей или информации, подталкивали последовать настойчивому приглашению. - Дамблдор что-нибудь оставлял вам? – спросил Гарри. Но старуха уже повернулась и, тяжело переставляя ноги, побрела по дороге. Ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней, если он хотел узнать ответы на интересующие вопросы. Пройдя пару домов, Батильда свернула к старому покосившемуся забору с криво висящей на петлях калиткой. Гарри на небольшом расстоянии шел следом, держа палочку наготове и внимательно осматриваясь вокруг. Дом имел такой же заброшенный вид, как и коттедж Поттеров. Ведьма долго возилась с замком, все никак не могла его открыть. Гарри подошел ближе и ощутил, что от старухи дурно пахнет. Запах был странный и очень неприятный. Гарри отвернулся, стараясь глубоко не вдыхать. Наконец дверь, протяжно заскрипев, открылась, и Батильда позвала его в дом: - Заходи! Переступив порог, Гарри тут же кинул в темное пространство дома невербальное Гоменум ревелио. Убедившись, что внутри никого нет, он уже смелее прошел в прихожую. Старуха, тяжело ступая, плелась вслед за ним. Кажется, она не видела его манипуляций, или просто сделала вид, что не заметила. Гарри сомневался в здравом рассудке ведьмы: слишком странно она себя вела. Он сдернул мантию-невидимку, понимая, что его маскировка каким-то образом оказалась раскрыта. Только он не представлял, как Батильде удалось рассмотреть его под мантией, ведь Гарри помнил, что без специальных артефактов такой трюк провернуть невозможно. Но кто знает, может она, заранее предупрежденная Дамблдором, все же специально подготовилась, в надежде встретить Гарри? Пока он размышлял над этими странностями, Батильда прошла в ближайшую дверь, за которой, скорее всего, была гостиная, и позвала его за собой. Внутри комнаты запах стал еще невыносимее. У Гарри заслезились глаза. Создавалось впечатление, что в доме сдохло какое-то крупное животное. Гарри, стараясь глубоко не вдыхать, внимательно рассматривал обстановку. Из замызганного окна в гостиную проникал слабый лунный свет. Немного привыкнув к темноте, Гарри заметил множество свечей, расставленных по всей комнате. Он быстро зажег некоторые из них и еле сумел сдержать удивленный возглас: комната утопала в мусоре и грязи. Кругом валялись остатки продуктов, грязная посуда, всевозможный трудноопознаваемый хлам и какое-то тряпье. Гарри скривился. Неудивительно, что в доме стояла такая вонь, которая своим духом сшибала с ног. В этих кучах мусора мог умереть поросенок, и даже не один, и искать его пришлось бы долго. Лишь одно приносило облегчение: в гостиной было достаточно тепло. Только сейчас, оказавшись в нагретом доме, Гарри полностью ощутил, насколько замерз. Зубы стучали, тело сотрясала неконтролируемая дрожь, мышцы словно задеревенели и плохо слушались. Очень хотелось выпить горячего чая, но в этом доме он боялся даже прикоснуться к чему-нибудь, опасаясь за свое здоровье. Батильда напряженно следила за ним, медленно моргая, пока он ходил по комнате и зажигал свечи. Время от времени, когда загоралась новая свеча, она дергала головой, словно вспышки света были для нее неприятны. Гарри подошел к камину. - Можно, я разожгу огонь? – спросил он, но ответа так и не получил. Ему все больше казалось, что ведьма совершенно невменяемая. Создавалось ощущение, что она не понимает его вопросов и не осознает, где находится. Гарри не представлял, как она вообще живет одна, без посторонней помощи. Приняв затянувшееся молчание за согласие, он развел огонь, который мгновенно разгорелся в теплом еще камине. Батильда все так же наблюдала за ним, застыв посреди комнаты. В свете свечей кожа ее казалось какой-то синеватой. На лице проступали многочисленные красные прожилки вперемешку с темными пигментными пятнами. Камин нещадно чадил, и вдобавок к ужасной вони, наполнявшей дом, прибавился запах дыма. Гарри очень хотелось согреться у огня, но он опасался, что если не глотнет свежего воздуха, то просто задохнется в этом непереносимом смраде. Он решительно подошел к окну и распахнул его, впуская в комнату свежий морозный воздух с улицы. - Пусть немного проветрится, потом я закрою, - сказал он, оборачиваясь, и резко отшатнулся. Прямо перед ним стояла Батильда. Как она, еле передвигающаяся, смогла приблизиться настолько тихо, что он этого не услышал, Гарри так и не понял. - Ты - Гарри Поттер! – прошелестела она. Гарри тихонько обошел ее по дуге, стараясь оказаться как можно дальше. Его начала пугать эта сумасшедшая старуха. Находясь рядом с ней, он испытывал иррациональное чувство страха и еще что-то жутко неприятное, но очень знакомое. - Да, - настороженно вглядываясь в нее, ответил он. – Вам Дамблдор что-нибудь передавал для меня? Она вновь застыла на месте, разглядывая его, и в тот же миг Гарри почувствовал отдаленные эмоции Волдеморта, пробивающиеся через все его щиты. Эти ощущения были такой силы, что вызвали легкую головную боль, похожую на те приступы, что он переживал на пятом курсе. Давненько он не испытывал неприятных ощущений от своего шрама. Риддл явно ликовал, но Гарри не мог понять, что стало причиной его бурной радости. Все же окклюментивные щиты, которые он себе создал, а потом укрепил с помощью Снейпа, не позволяли видеть полностью всю картину происходящего с Волдемортом. Стараясь отвлечься от неприятных ощущений, он вновь сосредоточил свое внимание на старухе. - Так что с Дамблдором? Оставлял он что-нибудь? - Там! – указала она на захламленный стол скрюченным пальцем. - Здесь? – Гарри подошел к столу, с отвращением разглядывая горы мусора на нем. – А что мне хоть искать? Он резко повернулся, заметив краем глаза какое-то шевеление за спиной: старуха вновь почти неуловимым движением переместилась к нему. Гарри инстинктивно отскочил в сторону, стараясь оказаться от нее как можно дальше. Он почувствовал, как от странности происходящего у него на голове зашевелились волосы. Захотелось бегом покинуть этот негостеприимный дом и его невменяемую хозяйку. - Да, я тебя поймала! – прошипела старуха. Она как-то странно дернулась, тело ее пошло рябью и вдруг стало оседать на пол. В тот же миг там, где только что была голова Батильды, появилась огромная змеиная морда, а следом за ней из ворота платья и все длинное тело огромной змеи. Она сбрасывала оболочку древней старухи, как старую кожу. Гарри на мгновение застыл от ужаса. Он узнал змею. - Нагайна! – выкрикнул он в шоке. - Да! И я тебя поймала! – шипела она. И только тут Гарри понял, что все время они разговаривали с этой мнимой Батильдой на парселтанге. Лишь многочасовые тренировки, которые часто по выходным проводил с ним Снейп, позволили ему отскочить в тот момент, когда змея сделала резкий бросок. Огромное длинное тело ударилось о стол, разнося его в щепки. В стороны полетели осколки посуды, свечи и прочий мусор. Гарри почувствовал, как что-то впилось в щеку. Прикрыв голову руками и слегка пригнувшись, он постарался пробраться к выходу, пока змея разворачивалась и готовилась к новому удару. С каждым мгновением шрам болел все сильнее и сильнее, и Гарри понял, что Нагайна каким-то образом сообщила своему хозяину о нем. От боли слезы застилали глаза и зрение теряло четкость. И это, скорее всего, означало, что Волдеморт уже мчится сюда. Пока Гарри, уклоняясь от летящих во все стороны осколков, пробирался к двери, змея, свернув кольца, вновь приготовилась к атаке. Гарри изо всех сил сжал палочку и попытался аппарировать. Но, видимо, на доме стоял магический барьер, и переместиться не получилось. В этой безрезультатной попытке он потерял драгоценные секунды и не успел уйти от мгновенного броска змеи. Его сноровки хватило лишь на то, чтобы увернуться от открытой пасти, проскользнувшей в паре дюймов от плеча. Путь к двери был отрезан, и Гарри, перескочив через змеиный хвост, ринулся к открытому окну. Нагайна, не сумев его укусить, моментально извернулась и навалилась всем весом, закручивая в смертоносные кольца. Гарри из последних сил удерживал огромную змеиную голову, не давая ей приблизиться к лицу и вцепиться зубами. Нагайна сильнее сжала хватку, выдавливая из легких воздух, и Гарри задергался в этих стальных тисках. - Держу, я тебя держу, - шипела змея. Гарри буквально чувствовал, как трещат ребра под ее напором, словно он попал под огромный пресс. Сил на сопротивление не осталось. Пытаясь удержаться на краю сознания, он старался не выпустить из онемевших рук палочку. Шрам болел все сильнее, но Гарри его уже почти не замечал. Он безвольно обвис под давлением мощных колец змеиного тела. Краем ускользающего сознания он уловил хлопок стукнувшейся о стену двери. «Так глупо и бессмысленно попасться!» - подумал Гарри, готовый в любой момент услышать смертельное заклятие. Но вдруг змея странно дернулась, на мгновенье сжимая его еще сильнее, и спустя миг стальная хватка ослабла. Гарри безвольной куклой упал на пол, пытаясь отдышаться, а рядом в мелких конвульсиях билось змеиное тело. - Гарри, ты жив? – раздался над головой до боли знакомый голос. Сквозь слезы, застилающие глаза, он увидел взволнованное лицо Снейпа. Гарри принял его неожиданное появление за галлюцинацию. Вероятно, от боли и удушья у него просто помутился разум. Гарри хотел что-то сказать, но из горла вырвался только надсадный кашель - легкие вновь наполнялись воздухом. - Слава Мерлину! – Снейп приподнял его, помогая сесть. – Пошли, нужно скорее выбираться! Змея скоро скинет заклятие. Северус слегка похлопал его по щекам, помогая прийти в себя. Поняв, что появление Снейпа – не плод больного воображения, Гарри крепко схватил его за руку. - Волдеморт! – сипло выдохнул он, превозмогая все более усиливающуюся боль в шраме. - Он сейчас будет здесь! - Вставай быстрее! – вздернул его на ноги Северус, крепко держа, чтобы Поттер не упал. - А что?.. Северус! – резко выкрикнул Гарри. Буквально в паре метров от них, свивая кольца, приготовилась к прыжку Нагайна. Снейп быстро обернулся и кинул в змею какое-то заклятие, но та уже ринулась в атаку, и оно задело ее лишь по касательной. Северус оттолкнул Гарри из-под удара, а сам был сбит огромным хвостом. Змея вновь подобралась, готовясь к прыжку. Но теперь перед ней было две цели, и она пару мгновений колебалась, выбирая, на кого первого кинуться. Снейп не стал ждать, пока она определится. Он быстро вскочил и вновь запустил в нее какие-то чары. Красная вспышка озарила комнату. Змея дернулась и злобно зашипела, кидаясь на Северуса. Но той доли секунды, пока она приходила в себя после попавшего в нее заклятия, ему хватило, чтобы переместиться в сторону. Гарри расширившимися от ужаса глазами следил за бросками, пытаясь не взвыть от боли в шраме. Он никак не мог прицелиться, чтобы кинуть в Нагайну заклятие, опасаясь попасть в Северуса. В глазах двоилось, от боли хотелось орать. По лбу потекло что-то липкое, но он не обратил внимания, понимая, что у них остались доли секунды, чтобы сбежать до появления Волдеморта. - Северус! Он уже тут! – выкрикнул Гарри, кинув в Нагайну, оказавшуюся прямо напротив него, Ступефай. Но промазал! – Быстрее! В окно! Нагайна, видимо, чувствуя, что Снейп более сильный противник, сосредоточила все внимание на нем, делая резкие броски и тесня его в сторону. Гарри продолжал метать в нее заклятия, но из-за боли не мог сосредоточиться и попасть в движущуюся цель. Они с двух сторон атаковали змею, которая из-за мечущихся по комнате вспышек буквально озверела. Яростно молотя хвостом, разнося в щепки попадающуюся на пути мебель, она кидалась то на Северуса, то на Гарри. Но, преследуя одновременно две цели, никак не могла схватить их. Наконец, уворачиваясь от змеиных бросков, им удалось оказаться по бокам от окна. - Гарри, уходи! – выкрикнул Снейп, привлекая внимание змеи, которая сжалась, готовая прыгнуть на Поттера. – Давай в окно – и аппарируй! – тоном, не терпящим возражений, приказал он, не переставая атаковать змею. Слушая распоряжение Северуса, Гарри в ужасе заметил, как Нагайна резко поднялась на хвосте почти до потолка, чтобы в следующее мгновение, широко раскрыв пасть, обрушить всю силу удара на Снейпа. - Нет! – Гарри, недолго думая, кинулся наперерез змее, отталкивая отвлекшегося на него Северуса. Раздался звон бьющегося стекла – это Снейп от резкого толчка налетел спиной на открытую раму окна. В тот же миг зубы Нагайны сомкнулись у Гарри на плече, глубоко впиваясь в плоть. Однако он практически не ощутил укуса - шрам резануло совершенно невыносимой болью! Оседая на пол, Гарри услышал, как Северус выкрикнул: - Сектумсемпра! Змея конвульсивно задергалась и, разжав пасть, упала на пол, дико извиваясь и стуча хвостом. Гарри почувствовал, что проваливается в темноту. Последнее, что он успел заметить, прежде чем провалился в беспамятство – руки Северуса, подхватывающие его, и красные глаза застывшего в дверях Волдеморта.